2. Роль двусторонних соглашений  России в правовом регулировании иностранных инвестиций

Впервые в международной практике развитие норм права, обеспечивающих защиту инвестиций, началось во второй половине XX столетия. Первый двусторонний договор о поощрении и взаимной защите капиталовложений был заключен между Германием и Пакистаном в 1959 году.[1] Впоследствии двусторонние инвестиционные договоры превратились в популярные международно-правовые формы сотрудничества государств в сфере инвестиционной деятельности. На настоящий момент по одним данным,[2] зарегистрировано около 800, а по другим [3] - 1700 заключенных между различными государствами двусторонних инвестиционных договоров. Фактически каждое развитое государство и более 90 развивающихся стран выступают в качестве одной из сторон хотя бы в одном подобном договоре.[4] Заметим, что на первом месте в этом плане находится ФРГ, заключившая более 60 такого рода соглашений.[5]

СССР, следуя мировой практике, приступил к заключению двусторонних международных договоров по гарантиям иностранных инвестиций в самом конце 80-х годов уходящего столетия, когда начали складываться основы рыночной экономики. В течение 1989г. Советский Союз заключил соглашения о поощрении и взаимной защите капиталовложений с 8 экономически развитыми государствами Запада. Кстати, первым партнером СССР в сфере взаимной защиты иностранных инвестиций стала Финляндия. Если говорить о крупных странах, то в том же 1989 году ее примеру последовали Великобритания, Федеративная Республика Германия, Канада и Италия. В следующем, 1990 году, двусторонние аналогичные договоры СССР заключил еще с 4  экономически развитыми государствами (Австрия, Испания, Швейцария,  Южная Корея), а также с Китаем и Турцией.

Таким образом, 1989-1990 годы можно назвать первоначальным этапом международно-договорного закрепления инвестиционных отношений с другими государствами.  Форсированное движение СССР по направлению к такой новой форме двустороннего сотрудничества объяснялось не только стремлением скорее влиться на правах равного партнера в мировой экономический интеграционный процесс, но и отсутствием полноценного внутригосударственного инвестиционного законодательства.[6]

Здесь необходимо отметить, что Российская Федерация участвует в двусторонних международных соглашениях о защите иностранных инвестиций, как уже говорилось, как правопреемница бывшего СССР. В соответствии с Соглашением о создании Содружества Независимых Государств, подписанным в Минске 12 декабря 1991 года, Россия принимает на себя права и обязанности по международным договорам, заключенным СССР. Взаимопонимание по этому вопросу правопреемства в отношении договоров бывшего Союза ССР было достигнуто и в Меморандуме от 6 июля 1992 года, который подписали Российская Федерация и еще девять государств-участников Содружества Независимых Государств. Примечательно также то, как уже подчеркивалось, что специально в отношении двусторонних соглашений о защите иностранных инвестиций Министерство иностранных дел Российской Федерации в декабре 1991 года подписало ноту, в которой подтвердило свое правопреемство по этим договорам.

Что касается новых независимых государств, ранее входивших в СССР, то они вслед за Российской Федерацией также приступили к созданию собственной системы двусторонних международных договоров о поощрении и защите иностранных инвестиций. Украина заключила такие соглашения с Польшей (12 января 1993 г.), с ФРГ (15 февраля 1993г.), с Вьетнамом (8 июля 1994 г.) и с другими республиками. Республика Беларусь подписала двусторонние международные договоры  в сфере иностранных инвестиций с Великобританией, Вьетнамом, ФРГ, КНР, Польшей, Финляндией, Францией и Швейцарией. Можно также отметить соглашения о взаимном поощрении и защите капиталовложений Казахстана с ФРГ, Францией (1992 г.), Грузии с ФРГ (1993 г.), Узбекистана с ФРГ (1993 г.) и т.д.[7] В некоторых из них, в частности, предусматривается также суброгация (переуступка) принадлежащих инвестору прав и притязаний в пользу, либо Корпорации зарубежных частных инвестиций США (ОПИК), либо Канадской Корпорации развития экспорта (ЕДС) в случае получения инвестором от  них компенсаций.[8]

Новый этап в практике заключения двусторонних международных договоров по гарантиям иностранных инвестиций наступает, на  наш взгляд,  в 1992 году, когда Российская Федерация, продолжая добрую традицию в этой сфере начинает заключать, как самостоятельное государство, соглашения о поощрении и взаимной защите капиталовложений.Важнейшими соглашениями, подписанными в 1992 году, стал Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о поощрении и взаимной защите капиталовложений от 17 июня 1992 года и Соглашение между Правительством РФ и Правительством США о содействии капиталовложениям от 3 апреля 1992г., ставшие своего рода новой вехой в создании благоприятных условий для привлечения зарубежных капиталовложений. Последнее соглашение носит особый характер и предусматривает возможность для американских инвесторов обращаться к услугам специального правительственного страхового агентства США – Корпорации частных зарубежных инвестиций (Overseas Private Investment Corporation - OПИК) за финансовой поддержкой. Соответственно в разделе  о взаимной защите инвестиций предусмотрено положение о том, что данное соглашение не применяется к спорам по программам экспортно-импортного банка или страховым программам ОПИК (ст.8).

Договор с США о взаимной защите инвестиций занимает особое место среди остальных более чем 40 заключенных Российской Федерацией соглашений по защите иностранных инвестиций не только из-за своего объема, но и внутренней структуры и изложения. Однако речь об этом пойдет чуть позже.

Второй этап, по нашему мнению, завершается в 1993 году, когда Российской Федерацией были заключены 6 соглашений о поощрении и взаимной защите капиталовложений (Куба, Болгария, Греция и т.д.).

Предположительно можно говорить, что третий, продолжающийся и поныне этап, начинается в 1994 году. За период с 1994 года до 1 января 1999 года, Российская Федерация заключила двусторонние международные договоры по защите иностранных инвестиций еще с 18 государствами, в том числе и с Чехией, Кувейтом, Индией, Норвегией и т.д. Примечательно, последней могущественной в инвестиционном отношении страной в этом списке стала Япония. Соглашение о поощрении и взаимной защите капиталовложений между правительствами Российской Федерации и Японией было подписано в ноябре 1998 года в ходе визита премьер-министра этой дальневосточной страны в Москву. На начало 2000 года заключено 50 и ратифицировано Федеральным Собранием 35 соглашений о поощрении и взаимной защите капиталовложений.[9]

Возникает вполне естественный вопрос: на чем же зиждется предлагаемая нами периодизация, если так можно выразиться, истории установления двусторонних инвестиционных отношений на межгосударственном уровне? Следует сразу оговориться в том, что предлагаемая периодизация, как, в принципе, любая другая, носит достаточно условный характер. Но, тем не менее, имеются, на наш взгляд, определенные основания для выделения таких этапов. Причем, это касается не только чисто внешних событийных признаков, но и структуры, стиля текста двусторонних договоров, заключенных в разное время.

Выделение первого этапа, охватывающего 1989-1990 г.г., пожалуй, не вызывает сомнения. Первые 14 соглашений о поощрении и взаимной защите капиталовложений были заключены от имени СССР в тот период, когда страна только вступала в рыночные отношения. По этой причине не было еще опыта подготовки такого рода двусторонних международных договоров. Этим объясняется, думается, наличие разных вариаций в названии, структуре и содержании заключенных в этот период межгосударственных договоров в сфере защиты иностранных инвестиций.[10]

В заключенных в 1992-1993 г.г. двусторонних  соглашениях, которые мы выделили как второй этап межгосударственного сотрудничества в сфере обеспечения гарантий зарубежным капиталовложениям, можно уже заметить попытки некоторой унификации заключаемых международных договоров. Этому способствовало то, что 11 июня 1992 года за № 395 было принято Постановление Правительства Российской Федерации «О заключении соглашений между Правительством иностранных государств о поощрении и взаимной защите капиталовложений»[11]. Данным постановлением Правительство Российской Федерации одобрило, в качестве основы для переговоров, вышеназванный типовой проект соглашений. Кстати, впоследствии постановлением Правительства РФ от 26 июня 1995г. за № 625 были внесены некоторые изменения и дополнения в Постановление от 11 июня 1992г. Но они не носят принципиального характера.

Данное постановление не могло сработать в полную силу сразу. Не случайно, исследуемые международно-правовые акты, заключенные в 1992-1993 г.г., еще свободны от тех стандартов типового проекта, одобренного Правительством Российской Федерации 11 июня 1992 г., по той простой причине, что их тексты уже прошли к тому моменту согласительные процедуры.

Начиная с 1994 года, начинается использование типового проекта Правительства как основы для переговоров между Правительством Российской Федерации и Правительствами иностранных государств о поощрении и взаимной защите капиталовложений. Это наглядно показывает правовой анализ текста двусторонних договоров, скажем, с Чехией, Вьетнамом, Кувейтом и т.д.

Вышеизложенное дает нам право предположить, что начало третьему этапу было положено именно в 1994 году, когда началась унификация текстов заключаемых двусторонних соглашений под непосредственным влиянием типового проекта Правительства Российской Федерации. Таким образом, мы выделяем три этапа в развитии межгосударственного сотрудничества в сфере защиты иностранных инвестиций:         I этап   - 1989-1991 г.г.; II этап -1992-1993г.г.; III этап  - с 1994 г.

Такого рода периодизация не является самоцелью. Она помогает нам лучше раскрыть динамику развития двусторонних международных отношений Российской Федерации с другими государствами в сфере правового обеспечения капиталовложений.

Одной из характерных особенностей двусторонних инвестиционных договоров является то обстоятельство, что они заключаются, как правило, экономически и политически неравными партнерами: между экономически развитым государством–экспортером капитала и развивающимся государством, стремящимся привлечь зарубежные капиталовложения. «Смысл всего договора в этом случае сводится к облечению в некую правовую форму обещаний принимающего инвестиции государства предоставить должную защиту иностранному капиталу».[12]

В принципе договор предусматривает уже в своем наименовании  двустороннее движение капиталов между государством, заключающим соглашение именно по этому поводу, но на практике же видно, что инвестиции движутся, как правило, только в одном направлении – из экономически развитой страны в развивающееся государство. Что касается стран с устойчивой правовой системой и развитой экономикой, то практика заключения  таких соглашений между ними не получила своего развития в связи с общим благоприятным инвестиционным климатом.

Международно-правовые документы в сфере регулирования иностранных инвестиций, которые мы начали исследовать, носят различные наименования. В абсолютном большинстве случаев они названы «соглашениями», а в остальных – «договорами». Кстати, в последние годы наблюдается тенденция к появлению новых наименований международных договоров, увеличению их многообразия. Между тем, юридического различия в наименованиях международных договоров нет, как подтверждение этого можно привести тот факт, что одни и те же виды международных договоров порой имеют разные наименования. В соответствии с Венской конвенцией о  праве международных договоров от 1969 года, «договор» означает международное соглашение, заключенное между государствами в письменной форме и регулируемое международным правом, независимо от его конкретного наименования.[13]

В общем, термин «договор» в настоящее время употребляется не только в узком смысле как одно из наименований, но является так же родовым понятием, охватывающим все различные наименования и виды соглашений.

Как видно, процесс установления особых инвестиционных отношений на межгосударственном уровне, динамично развиваясь, имеет, так сказать, наступательный характер. Это, в свою очередь, создает большие возможности для научного анализа  этих полноценных международно-правовых документов с использованием богатейшего опыта, достигнутого в теории и практике международного права. Результатом этого явилась бы выработка определенных закономерностей, параллелей, и, главное, соответствующих стандартов для национальной правоприменительной практики.

Следует отметить, что практика заключения таких соглашений между странами с устойчивой правовой системой и развитой экономикой не получила своего развития в связи с общим благоприятным инвестиционным климатом.

Актуальность и значение соглашений о поощрении и взаимной защите инвестиций определяются важностью содержащихся в них гарантий, которые договаривающиеся государства взаимно предоставляют инвесторам друг друга. Безусловно, эти соглашения были выработаны, в первую очередь, в целях обеспечения защиты прав инвесторов капиталоэкспортирующих стран от всевозможных рисков на территории России. Наша страна, остро нуждаясь в привлечении зарубежных финансовых средств, при заключении двусторонних международных договоров в сфере защиты иностранных инвестиций, начинает претендовать на роль более надежного партнера.

Примечательно, что каждый двусторонний договор Российской Федерации в этой сфере специфичен в том отношении, что он отражает характер инвестиционной политики и законодательство обеих сторон. В договоре с США, например, наряду с закреплением принципа, согласно которому оба государства предоставляют иностранному инвестору, по его выбору, режим наибольшего благоприятствования или национальный режим, имеются важные дополнения, в которых каждая сторона указывает отрасли экономики и виды деятельности, закрытые для зарубежного инвестора.

Актуальность исследования данных инвестиционных соглашений вызвана еще и тем, что его научная разработка не получила пока достаточного развития  в отечественной юридической науке. Вместе с тем, накопленная международно-нормативная база в сфере защиты иностранных инвестиций является благодатным источником для изучения отдельных проблем правового регулирования зарубежных капиталовложений, как на уровне международного права, так и национального законодательства. Кстати, в отечественной литературе уже высказывалась точка зрения о том, что недостатки внутреннего законодательства об иностранных инвестициях в части предоставления гарантий зарубежным инвесторам могут быть компенсированы за счет положений двусторонних международных договоров, направленных на поощрение и защиту иностранных инвестиций.[14]

Как уже отмечалось, проблемы совершенствования инвестиционного законодательства, как способа привлечения зарубежных капиталовложений в экономику России, приобретают все большую остроту. Как показывает опыт последних лет, именно сомнения в надежности юридической базы служат основанием для выжидательной политики, откладывания на долгий срок реализации инвестиционных проектов. Поэтому отражение в российском законодательстве современных международных подходов и стандартов, разработанных в исследуемых международных договорах, с одной стороны, и стабильность правового регулирования, с другой стороны, во многом предопределяют инвестиционный климат в нашей стране.

Новизну нашего исследования усиливает также то обстоятельство, что в современных условиях возрастает значение международно-правового регулирования иностранных инвестиций. Необходимость усиления внимания к международно-правовой стороне регулирования иностранных инвестиций – это прямое следование положениям ныне действующей Конституции Российской Федерации. Как уже отмечалось выше, один из ведущих устоев правопорядка,  состоит в том, что принципы и нормы международного права и международные договоры России являются частью ее правовой системы. Высказывается мнение, что нормы международного права в установленных пределах имеют прямое действие и подлежат применению в российских государственных органах, в том числе и в судах. Более того, ныне действующая Конституция Российской Федерации утверждает приоритет правил международных договоров по отношению к нормам внутригосударственного права: в случае расхождения между ними, применяются правила международного договора.

В науке международного права отсутствует однозначное толкование полезности заключения международных двусторонних договоров о поощрении и взаимной защите инвестиций. По мнению некоторых английских ученых, двусторонние инвестиционные договоры усиливают действие принципов обычного международного права, теряющих в наши дни теряют свою былую значимость.[15] Другие же считают, что они содействуют формированию новых принципов обычного международного права.[16]

Отсутствие надлежащих механизмов международно-правового регулирования зарубежных капиталовложений вынуждает государства заключать особые двусторонние соглашения, юридически закрепляющих поведение сторон в области регулирования иностранных инвестиций.

Конечно, не исключено, что выработанные на двусторонней основе юридические нормы будут заимствованы и другими субъектами международного права, что приведет к их повсеместному признанию.

Изучая международные арбитражные решения последних лет по спорам, вытекающим из двусторонних договоров о взаимной защите инвестиций, можно заключить, что арбитражный суд рассматривает подобные соглашения скорее как соглашения между сторонами, устанавливающими специальные правила их поведения, нежели как соглашения, создающие новые принципы обычного международного права.[17]

Таким образом, все международно-правовые документы, регулирующие  инвестиционные отношения между Россией и другими государствами, независимо от их наименования обобщенно называются двусторонними международными договорами.

В современном русском языке, кстати, термины «соглашение» и «согласие» являются эквивалентными и оба применяются в двух различных случаях: можно говорить о соглашении и согласии не только в одностороннем смысле, когда некоторый субъект соглашается и дает согласие на что-либо, но также и в двустороннем или многостороннем смысле для обозначения согласия, которое было достигнуто между сторонами.[18]

Различные модификации носят и формулировки самих наименований соглашений: «О содействии осуществлению и взаимной защите капиталовложений». Но большинство международных договоров все же имеет типовое название: «Соглашение о поощрении и взаимной защите капиталовложений».

Согласно теории и практике международного права, практическая ценность любого международного договора, после того как он заключен и вступил в силу, полностью зависит от правильного и последовательного применения его статей. И в этом плане положительный результат зависит от деятельности ответственных за исполнение договора должностных лиц, государственных и международных органов, которые обязаны надлежащим образом понять и уяснить во всех деталях тот или иной международный договор, а затем применить его к соответствующим отношениям. Выполнению этой задачи должно содействовать толкование международных договоров.[19]

Толкование договоров неотрывно связано с улаживанием разногласий между государствами, с уточнением их волеизъявлений и потому оно имеет не столько технический, а юридический характер.

В науке международного права даются различные определения толкования международного договора. Ш. Руссо, например, считает, что толкование является умственной деятельностью, состоящей в раскрытии смысла юридического акта, установлении его значения и выяснения темных и двусмысленных выражений. А Ч.Хайд под толкованием международного договора понимает процесс выяснения связи, которую стороны имели в виду установить между условиями и целями, для достижения которых он был заключен.[20]

В отечественной литературе международного права толкование международных договоров определяется как установление их подлинного смысла и содержания специально уполномоченными на то органами и должностными лицами, с целью наиболее полной и точной реализации условий договора.[21]

Исходя из этого, можно утверждать, что основными признаками, характеризующими рассматриваемый международно-правовой институт, являются:

1)     установление подлинного смысла и содержания договора;

2)     осуществление толкования специально на то уполномоченными или должностными органами;

3)     задача и предлагаемая цель толкования – по возможности полная реализация условий договора.

Что касается обстоятельств, которые вызывают  толкование международных договоров, в международно-правовой литературе имеются самые различные точки зрения. К их числу относят: неясность и двусмысленность постановлений договора; несовершенство человеческой мысли; столкновение норм двух или нескольких договоров, касающихся одних и тех же вопросов; неопределенность смысла нормы, которая является результатом компромисса и желания сторон довольствоваться такой неопределенностью.[22]

Говоря о неодинаковом восприятии одних и тех же понятий, бытующих в разных языках, можно привести такой пример. В русском языке  активно употребляются такие термины, как «инвестиции» и «капиталовложения». Как правило, в отечественной специальной литературе активнее используется слово «инвестиции». Что касается русского текста исследуемых нами двусторонних международных договоров, то в них употребляется слово «капиталовложение».

При толковании международных договоров, как двусторонних [23], так и многосторонних, [24] необходимо пользоваться определенными принципами, которые выработаны многолетней международной практикой.

Во-первых, международные договоры должны толковаться в строгом соответствии с основными началами международного права. Во-вторых, международные договоры являются соглашениями (или добросовестными соглашениями). Поэтому, их толкование всегда должно исходить из принципа добросовестности. По мнению Ф.Мартенса, всегда необходимо предполагать, что государства имели в виду добросовестное его исполнение и толкование.[25]О том, что принцип добросовестности является общепризнанным требованием, красноречиво свидетельствует его включение в Венскую конвенцию о праве международных договоров (ст.3).[26]

Международное право, в принципе,  не предъявляет никаких требований к форме договора, кроме тех, что согласие государств в договоре должно быть явно выражено. «Неотъемлемым качеством всякого международного договора в отличие от международного обычая, является то, что воля субъектов явно выражена вовне».[27] Сложнее обстоит дело с теорией вопроса. Некоторые ученые полагают, что международный договор – это документ, воплощенный в тексте с определенной структурой, имеющей к тому же какое-либо установленное наименование.[28]

Вряд ли можно согласиться с тем, что средства и способы, при помощи которых  воля субъектов международного права приобретает характер явно выраженного, и составляет форму международного договора. Сюда относятся воплощающие эту волю формулировки и определения, а также расположение, соотношение и роль различных частей договора, его структура и наименование.[29] На основании вышесказанного, можно сделать вывод о том, что общеобязательной формы международных договоров нет. Форма конкретного договора зависит от соглашения сторон. Она не влияет на обязательную силу договора и его юридическую действительность. Главное – в содержании, простоте и ясности договора, хотя и форма договора имеет значение.[30]

Теперь перейдем непосредственно к рассмотрению внутренней структуры исследуемых международных нормативных актов, которая составляет один из важнейших компонентов формы договора. Основными элементами структуры двусторонних международных договоров Российской Федерации в области иностранных инвестиций являются: наименование договора, преамбула (вступительная часть), центральная часть, которая содержит нормативные положения по существу регулируемых отношений, и заключительные положения (о порядке вступления договора в силу, способах толкования и т.п.).

Некоторые соглашения о поощрении и взаимной защите капиталовложений  имеют приложения в виде протокола, обмена письмами.

С точки зрения права международных договоров важное значение имеет также преамбула, то есть вступительная часть международного договора. Между прочим, в зарубежной литературе делались попытки отрицать значение преамбулы договора как его части, имеющей равную юридическую силу с другими частями международного договора. Однако на Венской конференции по праву международных договоров эта точка зрения не получила поддержки, и статья 31 Венской конвенции содержит четкое указание, что контекст международного договора включает в себя и преамбулу.[31]

Теперь перейдем к международно-правовому анализу основной части соглашений о поощрении и взаимной защите капиталовложений. Основная часть этих договоров состоит из статей,  их количество варьируется в пределах 10-15. В большинстве соглашений статьи озаглавлены, то есть имеют свои названия, что, конечно, облегчает их визуальное восприятие.

В структурном отношении все двусторонние договоры построены, в принципе, по одинаковой схеме.

Во всех соглашениях первые статьи посвящены определению таких важных понятий, как «инвестор», «капиталовложение», «доходы», «территория».

В следующей статье, как правило, речь идет о том, что стороны обязуются поощрять и взаимно защищать капиталовложения. В некоторых случаях, это важное положение законодательно зафиксировано после статьи об условиях применения соглашения.

Следующая важная статья в основной части практически во всех соглашениях сообщает о том, какой режим капиталовложений предоставляют договаривающиеся стороны друг другу.

Затем говорится об условиях экспроприации и возмещении ущерба, нанесенного в результате вооруженного конфликта, гражданских беспорядков и т.д.

Статьи соглашений, пронумерованные, как правило, цифрами «5» или «6» регулируют такой существенный вопрос, как перевод платежей в связи с капиталовложениями.  Следующая статья, как правило, обговаривает вопрос суброгации, то есть вопрос о превращении частноправового спора между инвестором и принимающим государством в  международно-правовой.

В заключительных статьях основной части двусторонних договоров регулируются проблемы разрешения инвестиционных споров. Заключительные положения всех соглашений юридически закрепляют условия вступления договоров в силу, срок их действия и прекращения.

Как уже говорилось выше, некоторые двусторонние договоры имеют приложения в виде дополнительных протоколов и писем. Дополнительные протоколы сопровождают, например, соглашения о взаимной защите инвестиций с Германией, США, Бельгией, Словакией, Польшей. Обмен правительственными письмами сопровождают договоры с  Австрией, Кубой, Финляндией.

С точки зрения теории международного права известно, что в отличие от преамбулы, основных и заключительных статей, приложение составляет часть международного договора только в том случае, если об этом прямо указывается в договоре или в самом приложении.

Протокол к Соглашению с Правительством Королевства Бельгии и Великого Герцогства Люксембург о взаимном поощрении и взаимной защите капиталовложений, четко и ясно закрепил: «Настоящий Протокол является неотъемлемой частью указанного Соглашения».[32] Поэтому тут вопросов не возникает.

Сложнее обстоит дело с другими 4 международными нормативными документами из этого ряда, которые сопровождаются приложениями. Например, двусторонний договор с Германией в сфере иностранных инвестиций имеет довольно пространный протокол, в котором конкретизируются некоторые основополагающие понятия. Но при этом ни в тексте Договора, ни в тексте самого Протокола не указывается, что данное приложение является неотъемлемой частью Договора, как об этом утверждается, например, в аналогичном Соглашении с Бельгией и Люксембург.

Что касается Договора между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о поощрении и взаимной защите капиталовложений, то он имеет и Приложения, и достаточно объемный Протокол, а также обменные письма. Но в них также нет указания на то, что они являются составной частью договора. Такую юридическую ссылку не имеют также Протоколы к Соглашениям со Словацкой Республикой и Республикой Польша.

Теперь рассмотрим проблему действия двусторонних инвестиционных договоров. Единого толкования понятия «действие международных договоров» в отечественной, да и в иностранной литературе не существует. Говоря о действии международных договоров, исследователи рассматривают его как сферу действия договора, не выделяя при этом понятие «действия международного договора» в качестве самостоятельного термина.[33]

Как отмечает С.В.Черниченко, для характеристики действия правовых норм, как процесса, решающее значение имеет временной момент, отмечает С.В.Черниченко. Если же правовая норма действует, то, само собой разумеется, в определенном пространстве и среди определенного (но не обязательно широкого) круга лиц.[34]

«Действие международного договора означает, что договор порождает международно-правовые нормы и вытекающие из них права и обязанности»,- такое определение мы находим у известного специалиста в праве международных договоров.[35]

Видимо, можно согласиться с выводом о том, что действие международного договора включает в себя:[36]

-         субъектную сферу (личную сферу);

-         объектную сферу;

-         действие договоров в пространстве (пространственную сферу);

-         действие договоров во времени.

Важнейшим элементом формы международного договора, посредством которого, как уже говорилось, воля его субъектов получает ясное проявление вовне, является также язык. Именно в языке договора, его словесных формулировках в тексте  выражается реальность  воли и согласования  государственных воль в международном договоре. Международный договор – и в этом одно из его важных отличий от международного обычая – существует лишь как соглашение, воплощенное в тексте. Если признать существование молчаливых или подразумеваемых договоров, то исчезает разница между договоров и обычаем. Это может принизить  роль международного договора как главного источника международного права.[37] Конечно, тут нельзя не вспомнить  уже процитированное в I главе определение договора как международного соглашения в письменной форме, которое дано в Венской конвенции о праве международных договоров от 1969г.[38]

В подтверждение того, что язык договора  четко и емко выражает согласование  государственных воль в полном соответствии с юридическими канонами, можно привести следующую словесную формулировку, например,  из текста Соглашения с Испанией: «Каждая из Сторон будет обеспечивать на своей территории защиту капиталовложений, осуществляемых  в соответствии с ее законодательством инвесторами другой Стороны, и не будет препятствовать, путем принятия неоправданных  или дискриминационных мер управлению, содержанию,  пользованию, расширению, продаже, а также ликвидации таких капиталовложений» (Ст. 4).

Как видно, текст данного международного договора глубоко продуман, не содержит двусмысленных определений, юридически выверен. И потому может служить добротной правовой базой для развития межгосударственного инвестиционного сотрудничества.

Какого-либо одного общеобязательного языка международных договоров не существует. Двусторонние договоры обычно составляются на языках обоих договаривающихся государств. Такое мы видим как раз в данном случае. Соглашения о взаимной защите инвестиций  содержат два соответствующих языковых текста. Как и следовало полагать, тексты обеих сторон имеют одинаковую юридическую силу, как говорят, аутентичны, что и указано в самих текстах соглашений. Например, «Совершено в г. Вашингтоне 3 апреля 1992 года в двух экземплярах, каждый на русском и английском языках, причем оба текста имеют одинаковую силу». (Договор с США, ст.7).

Но имеются соглашения, которые составлены на трех языках. В данных случаях первыми двумя языками выступают государственные языки договаривающихся сторон, а третьим – английский. К примеру, в Соглашении с Южной Кореей оговаривается, что Соглашение совершено в двух экземплярах, на русском, корейском и английском языках, причем, все три текста имеют одинаковую силу. Но, что самое интересное, «в случае расхождения в толковании настоящего Соглашения, оно будет сделано в соответствии с английским текстом».

Оговорка об аутентичности текстов имеет, между прочим, важное значение при толковании и применении международного договора, в случае расхождения между равнозначными текстами, если иное не оговорено в договоре.[39]

Что касается субъектной сферы, по отношении исследуемых двусторонних договоров в России в сфере иностранных инвестиций, то тут все просто и ясно. Субъектной стороной действия Соглашений о взаимном поощрении и защите капиталовложений являются сами же государства, на которых распространяется их действие.

Сложнее разобраться с объектной сферой действия международного договора. Под ней некоторые понимают «круг регулируемых договором отношений, которые являются его объектом». По мнению Ф.Мартенса, «предметом (causa) международных обязательств может быть все, что только принадлежит к области международных отношений и оборотов».[40] Придерживается другой точки зрения И.И.Лукашук, который считает, что не только международное, но  и национальное право не в состоянии охватить все богатство жизненных отношений. Международное право, по его мнению, регулирует лишь те отношения, которые затрагивают существенные интересы государств или международного сообщества в целом.[41]

Не вдаваясь в эту дискуссию, мы хотели бы сделать вывод о том, что с точки зрения теории и практики международного права все, о чем субъекты международного права договариваются между собой, составляет объект или предмет международного договора. Это могут быть материальные и нематериальные блага, действия и воздержания от действий. Исходя из этого, твердо можно сказать, что объектом соглашений РФ с другими государствами о поощрении и взаимной защите инвестиций является экономическое сотрудничество в сфере иностранных инвестиций.

Между тем, в науке международного права существуют различные точки зрения на предмет определения понятий «объект договора» и «цель договора». Некоторые ученые считают, что различия между целью и объектом международного договора не существуют. А, по мнению других, от объекта нужно отличать цель в международном договоре, хотя  и они тесно связаны между собой. Цель международного договора не является чем-то внешним и стоящим над ним. Она носит конкретный характер, на нее направлены согласованные воли субъектов, заключивших данный договор.[42] Договорная цель – это то, чего хотят достичь государства в результате действия международного договора. В ней находит свое проявление служебная роль международного договора как особой правовой категории. Объект же международного договора  есть средство достижения его цели. Между тем, одна и та же цель может быть достигнута путем различия объектов, и, наоборот, один и тот же объект может служить разным целям.[43]

Цель  международного договора, как уже подчеркивалось, указывается в его преамбуле. Согласно преамбул анализируемых двусторонних договоров, их целью являются поощрение, защита, создание благоприятных условий для капиталовложений инвесторов одной договаривающейся стороны на территории другой договаривающейся стороны.

Итак, сформулированная в вышеназванных договорах цель о создании и поддержки благоприятных условий для капиталовложений инвесторов является совместной целью Российской Федерации и ее партнеров в области правового регулирования иностранных инвестиций.

Она возникла и формировалась в результате соглашения субъектов международного договора. Эта совместная цель в сфере иностранных инвестиций имеет исключительно большое значение. Она определяет и помогает лучше уяснить сам объект международного договора и его содержание. Между прочим, в случае неясностей и сомнений в отдельных формулировках текста международного договора они должны толковаться в соответствии с объектом и целью, ради которой данный договор был заключен. Кстати, оговорки того или иного государства-участника не должны противоречить объекту и совместной цели международного договора.

Между прочим, право международных договоров, как отрасль международного права, в принципе допускает что, заключая международный договор и формулируя в нем его совместную цель, каждая из договаривающихся сторон может иметь и свои индивидуальные цели.[44]

Причем, они могут отличаться друг от друга. Цели одной договаривающейся стороны могут быть даже скрыты от другой стороны. Но такие индивидуальные цели, или, лучше сказать, мотивы каждой стороны, не имеют никакого юридического значения, поскольку они не выражены в самом договоре.

Считается, что цели играют важную роль в определении эффективности нормативной системы международного права.[45] С другой стороны, эффективность нормативной системы зависит от правильного выбора целей. Для того, чтобы быть целями нормативной системы, те или иные задачи должны стать предметом соглашения государства.[46] Аналогично трактует эти вопросы и Закон РФ о международных договорах (ст.24; 34).

В общем,  соглашения по защите иностранных инвестиций ставят перед собой следующие цели:

создать благоприятный режим для инвестиций и связанной с ними деятельностью;

обеспечивать надлежащую защиту иностранной собственности;

предоставить инвесторам возможность беспрепятственного перевода доходов, полученных от инвестиционной деятельности;

гарантировать рассмотрение споров в международном арбитраже.

Под пространственной сферой действия договора международное право подразумевает территорию (часть территории), на которую будут распространяться положения заключенного международного договора.

Статья 29 Венской конвенции о праве международных договоров гласит: «Если иное не явствует из договора или не установлено иным образом, то договор обязателен для каждого участника в отношении всей его территории».[47] Данное положение является общей нормой, которая не затрагивает договоров, правила которых предусматривают иную пространственную сферу, чем территория государств-участников.[48]

В нашем же случае ряд международных договоров свои действия распространяют не только на территорию другой договаривающейся стороны. В качестве примера приведем Соглашение с Бельгией о взаимном поощрении и  защите капиталовложений: «Настоящее Соглашение распространяется на территорию каждой из Договаривающихся сторон, а также на экономическую зону и континентальный шельф, которые простираются за пределы территориальных вод каждой из соответствующих Договаривающихся Сторон и над которыми осуществляют, в соответствии с международным правом, свои суверенные права и юрисдикцию в целях разведки, разработки и сохранения природных ресурсов» (Ст.1, п.2).

Несколько по-иному пространственная сфера действия договора обозначается в Соглашении СССР с Великобританией. В отношении нашей страны сюда включались «территории всех союзных республик». В отношении другой договаривающейся стороны сюда «также относятся морские районы, примыкающие к внешним пределам территорию моря» (Ст.1).

Как мы уже выяснили, международный договор представляет собой результат взаимодействия сторон и призван выражать их интересы. Не случайно считается, что центральным элементом всего права международных договоров являются стороны-участники договорных правоотношений. Состав и характер сторон определяет содержание и роль договора. С изменением состава сторон может меняться реальное содержание и значение договора. Хотя это касается уже многосторонних договоров.[49]

Перечисленные категории участников обладают различными правами в отношении заключаемого договора.

Необходимо пояснить, что в точном юридическом смысле под сторонами следует понимать субъекты международного права, которые официально и окончательно оформили свое участие в договоре,  и обладают всеми правами и обязанностями, вытекающими из этого соглашения для его участников.

Теперь рассмотрим вопросы действия двусторонних международных  договоров Российской Федерации о поощрении и взаимной защите капиталовложений во времени. Общеизвестно, что основным принципом права международных договоров является принцип добросовестного исполнения международных обязательств. Именно этот принцип обусловливает действие и применение международных договоров, то есть являющихся основанием возникновения тех юридических последствий, с которыми связано заключение договора.

Думается, необходимо все же особо подчеркнуть, что согласие на обязательность договора и вступление последнего в силу различаются как самостоятельные юридические акты, Причем, между первым и вторым практически всегда лежит определенный отрезок времени, порой весьма длительный.[50]

Обязательным условием действия норм международного права в правовой системе Российской Федерации является вступление в силу договора. Только действующий договор порождает юридические последствия.[51] На это четко указывает Закон о международных договорах РФ: договор подлежит выполнению с момента его вступления в силу для России. (ч.3, ст.31).[52]

В международно-правовой литературе и  договорной практике различают понятия «вступления в силу» и «введение в действие». Под последним подразумевается начало применения договора. Поэтому, на взгляд некоторых специалистов, более точно выражение «начало применения договора».[53] Как правило, вступление договора в силу совпадает по времени с началом его применения. Однако эти моменты могут и не совпадать. Более того, вступивший в силу договор может вообще не применяться, поскольку не наступают предусмотренные для этого условия.

Поэтому, применяя нормы договора, важно установить не только факт и способ выражения согласия (уровень договора), но и факт вступления его в силу. Хотя в действительности вопрос может быть еще шире: является ли договор еще действующим, то есть, не прекращен ли он в соответствии с международным правом.

Интересно, что термин «вступление договора в силу» иногда оценивается по разному. В подтверждение этого  можно привести примеры неидентичной трактовки, содержащейся в одном и том издании – «Комментарии к Закону о международных договорах», которые заметил Марочкин С.Ю. [54] Согласно комментарию к ст.24, такие определения, как выражение согласия на обязательность и вступление договора в силу, разграничиваются по назначению и по времени. Толкование же ст.34 фактически обосновывает их совпадение: «под введением в действие и применением понимаются акты выражения согласия на обязательность договора, а под не вступившими в силу договорами – «договоры, в отношении которых еще нет согласия на их обязательность».

Между прочим, Венская конвенция о праве международных договоров 1969 г. недвусмысленно «разводит по времени и по юридическому предназначению эти два  акта, помещая их даже в разные разделы» (см. ст.22, 186, 24).[55] Аналогично трактует эти вопросы Закон РФ «О  международных договорах» (ст.24, 34).[56]

Нельзя не пройти мимо такого важного момента в нашей теме, как опубликование договора. В законодательстве России ранее действующий принцип о том, что договор не может быть осуществлен внутри страны, пока он не опубликован, сохранен и, более того, поднят на конституционный уровень. Однако Конституция РФ не содержит формального требования опубликования международных договоров, за исключением косвенного требования, выраженного в части 3, статьи 15: «Любые нормативно-правовые акты, затрагивающие права, свободы, обязанности человека и гражданина не будут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения».[57] Но общепринято считать, что данное конституционное положение в полной мере распространяется и на договоры.[58]

Федеральный закон о международных договорах значительно дополняет Конституцию в этом плане и напрямую связывает их непосредственное действие с необходимостью опубликования: «Положения официально опубликованных международных договоров в РФ, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в РФ непосредственно».[59] Попутно отметим еще одну проблему, которая касается такого момента, как опубликование договора. В «Собрании законодательства Российской Федерации» публикуется только текст закона, без текста договора как его нормативного содержания. Сам же договор отдельно публикуется в «Бюллетене международных договоров».

Для того, чтобы рассмотреть вопрос действия договора во времени, необходимо определить два момента: когда договор вступает в силу и на какой срок он заключается. В договоре должен быть четко определен момент вступления договора в силу.[60] Потому как именно с этого момента у договаривающихся сторон возникают права и обязанности.

Итак, международный договор вступает в силу в том порядке, который предусмотрен самим договором. Момент вступления международного договора в силу чаще всего предусмотрен в самом договоре или специально согласовывается участниками переговоров. Договорная практика здесь чрезвычайно разнообразна и в отношении момента вступления международного договора в силу, и в отношении формы вступления.[61]

Анализируемые международно-правовые документы по порядку вступления в силу можно подразделить на несколько групп.

Во-первых, моментом вступления в силу международного договора может быть дата, которая наступает ровно через 30 дней после обмена ратификационными грамотами. (Соглашение с Грецией, США, Турцией, ФРГ и т.д.). Особняком в этом плане находится договор с Австрией. Срок, который должен истечь после ратификации, обговорен следующим образом: «Настоящее Соглашение вступает в силу первого числа третьего месяца, следующего за тем месяцем, когда был произведен обмен ратификационными грамотами» (Ст.10).

Вторую группу двусторонних договоров составляют те, в соответствующих статьях которых в качестве условия вступления в силу требуется, чтобы стороны сперва уведомили друг друга о завершении конституционных процедур. После этого акт вступает в силу по истечении 30 дней с даты получения, как правило, письменного уведомления.

Определенной законотворческой недоработкой, на наш взгляд, является то, что в вышеназванной группе международных договоров не уточняется, когда же, после первого или второго уведомления, начинается исчисление 30-дневного срока, необходимого для вступления договора в силу. Несложно представить такую ситуацию: скажем, одна сторона уведомила о завершении необходимых конституционных процедур, вторая пока нет. Когда же начинается момент вступления договора в юридическую силу? Интересно заметить, что это неопределенное выражение каким-то образом попало и в Типовой проект Правительства Российской Федерации от 11 июня 1992 г. № 395(ст.10).[62]

Впоследствии эта двусмысленность была замечена. Например,  в Соглашениях о взаимной  защите инвестиций с Кореей, Румынией, Францией, заключенных уже позднее, используется такая стандартная формулировка: «Каждая из Договаривающихся Сторон уведомит в письменной форме другую Договаривающуюся Сторону о выполнении процедур, установленных в ее стране для вступления в силу настоящего Соглашения. Настоящее Соглашение вступит в силу по истечении 30 дней с даты получения последнего уведомления».

Следует  заметить, что некоторые двусторонние договоры приобретают законную силу не по истечении 30 дней, а сразу, то есть,  «в день, когда обе стороны уведомят друг друга о выполнении конституционных процедур».

Заканчивая международно-правовой анализ вопроса вступления в силу изучаемых двусторонних договоров, остановимся на следующем. Включаемая в них часто формула: «Настоящий договор вступает в силу с даты последнего уведомления (вариант: «с даты обмена уведомлениями») о выполнении внутригосударственных (варианты: «предусмотренных национальным законом, конституционных») процедур, необходимых для его вступления в силу» применяется при несовпадении в двух государствах процедур, необходимых для вступления в силу.[63]

Теперь перейдем к рассмотрению вопроса о сроке действия соглашений Российской Федерации с другими государствами о взаимном поощрении и защите инвестиций.

Каждый международный договор действует в рамках какого-то времени, что имеет важное юридическое значение.

Как известно, международные договоры могут заключаться на определенный срок, на неопределенное время, вообще быть бессрочными или содержать указание, что срок действия договора будет установлен специальным соглашением сторон в будущем.

Определенным сроком договора считается отрезок времени, заранее обусловленный точными календарными датами. Определенный срок может быть безусловно определенным и условно-определенным.

Условно-определенный срок–это определенный срок, но с дополнительным условием о том, что после истечения этого срока будет действовать другой определенный период времени, если одна из договаривающихся сторон не предупредит в своем отказе от него в срок, предусмотренный в договоре. Такое условие можно назвать оговоркой об определенно-срочной автоматической пролонгации договора.[64]

В двусторонних международных соглашениях о защите инвестиций условно-определенный срок формируется обычно следующим образом: «Настоящее соглашение будет действовать в течение (например, - И.Ф.) пятнадцати лет. После этого срока оно будет оставаться в силе до истечения (например, – И.Ф.) 12 месяцев с момента, когда одна из договаривающихся сторон письменно уведомит другую договаривающуюся сторону о своем намерении прекратить действие настоящего соглашения».

Можно привести в качестве примера Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о поощрении и взаимной защите капиталовложений: «Настоящий Договор … будет действовать в течение десяти лет и будет продолжать  оставаться в силе до тех пор, пока не будет прекращен в соответствии с пунктом 2 настоящей статьи».(ст. XIII). Далее, пункт 2 этой же статьи продолжает: «Каждая из Сторон может, письменно уведомив другую Сторону, по крайней мере, за один год, прекратить действие настоящего Договора по истечении первоначального десятилетнего периода  или в любое время после этого».

Аналогичная формулировка из Договора с Швейцарией, также цитируемая в качестве примера, гласит: «Настоящее Соглашение … будет действовать в течение пятнадцати лет. Если письменное уведомление о прекращении действия настоящего Соглашения не будет передано, по крайней мере, за шесть месяцев до истечения этого срока, Соглашение будет считаться продленным еще на срок пять лет и так в дальнейшем» (ст.11).

Практически все соглашения Российской Федерации с другими государствами в сфере защиты инвестиций заключены на условно-определенный срок действия. В абсолютном большинстве из них устанавливается 15-летний срок действия. Только в некоторых из них этот срок составляет 10 лет. В Соглашениях со Швейцарией, Польшей, Кубой и другими государствами предусматривается очередной десятилетний или пятнадцатилетний сроки. Кстати, Соглашение с Испанией в соответствии с зафиксированной в нем договоренностью может автоматически продлеваться только на последующие двухлетние периоды.

Несколько выделяется в этом плане двусторонний договор Российской Федерации с Нидерландами. В нем записано, что он будет продлен только на десятилетний срок, то есть речь в данном случае идет только о разовой пролонгации.

С точки зрения международного права, продление срока действия международного права характеризуется тем, что содержание договора остается неизменным и лишь переносится дата его окончания. При этом пролонгация, то есть продление срока договора, может иметь место не только в случае, когда цель договора не достигнута, но и тогда, когда договор сыграл положительную роль и стороны достигли желаемого эффекта.

Следует отметить, что пролонгация международного договора может иметь важное значение и требовать участия парламента того или иного государства, с которым Россия заключила соглашения о защите иностранных инвестиций. В международной практике в таких случаях принято заключать специальные соглашения о продлении срока действия договора и включать в них постановления о ратификации.

Соглашение с Канадой является единственным двусторонним договором Российской Федерации в сфере иностранных инвестиций, который не предусматривает  конкретный срок действия: «Настоящее соглашение будет оставаться в силе до тех пор, пока любая из Договаривающихся Сторон письменно не уведомит другую Договаривающуюся Сторону о своем намерении прекратить действие настоящего Соглашения, по крайней мере, за один год» (ст.12).

Таким образом, данное Соглашение является в этом кругу из ряда вон выходящим и является договором с неопределенным сроком действия. Договоры этого типа характеризуются тем, что срок их действия не обусловлен определенными датами, а поставлен в зависимость от наступления каких-либо событий или совершения действия. Таким действием в этом случае может стать денонсация договора.

Признанным правилом международного договора является правило неретроактивности договоров, согласно которому международные договоры обратной силы не имеют. Принцип неретроактивности договоров используется в современной договорной практике и он содействует упрочению доверия в международных отношениях. Но вопрос о юридической сущности принципа неретроактивности международных договоров в науке международного права мало изучен. Что касается отечественной науки, то данная проблема в юридическом контексте раньше практически не рассматривалась. В тех немногих работах, где этот вопрос изучался, просто констатировалось, что признанным правилом международного договора является правило неретроактивности договоров: международные договоры обратной силы не имеют.[65]

Первым трудом, где специально рассматривается данный принцип, стала монография Р.А.Каламкаряна. «Без определения границ эффективного применения норм во времени,- отмечает он, - невозможно обеспечить «правовую безопасность» сторон, под которой понимается стремление государств поддерживать порядок и стабильность во всех взаимоотношениях друг с другом».[66]

Принцип неретроактивности, то есть когда «договоры не имеют обратной силы», является общепризнанным в теории и практике международного права. Данное положение закреплено также в статье 28 Венской конвенции о праве международных договоров. Однако, конвенционная норма о том, что «положения договора не обязательны для участника договора в отношении любого действия или факта, которые имели место до даты вступления договора в силу для указанного участника, или в отношении любой ситуации, которая перестала существовать до этой даты»[67], не всегда приемлема.

Данный принцип не запрещает участникам договора «по взаимному согласию» распространять действие договора на события и факты, которые имели место до вступления его в силу, или на ситуации, которые перестали существовать до такой даты.[68] Главное подтверждение этому мы находим в самом начале той же 28 статьи Венской конвенции, на которую только что ссылались: «Если иное намерение не явствует из договора или не установлено иным образом».[69]

Участники исследуемых договоров по защите инвестиций на вполне законном основании и установили ретроактивный принцип их применения. Другими словами, действие соглашений они распространили на инвестиционную деятельность, которая совершалась на территории договаривающихся сторон еще до вступления того или иного договора в действие. Причем, стороны по взаимной договоренности распространили действие договора на факты, которые имели место задолго до вступления его в силу. Этот срок, когда договоры имеют обратную силу, достигает 30-40 лет.

Обратимся, к примеру, к Соглашению между Правительством СССР и Правительствами Королевства Бельгии и Великого Герцогства Люксембург о взаимном поощрении и взаимной защите капиталовложений: «Настоящее Соглашение будет применяться ко всем капиталовложениям, осуществленным на территории одной из Договаривающихся Сторон инвесторами другой Договаривающейся Стороны, начиная с 1 января 1964 года» (ст.12).

Аналогичный договор с Болгарией этот срок определяет с 1 января 1965 г., с Канадой с 1 января 1950 г., с Нидерландами с 1 января 1969 г. и т.д. Интересно отметить, что наибольший  срок  применения ретроспективного принципа насчитывает Соглашение с Финляндией – с 1 января 1946 г.

В ряде соглашений принцип о том, что они имеют обратную силу, участниками распространяется без указания конкретной даты.

«Настоящее Соглашение будет применяться ко всем капиталовложениям, осуществленным до и после его вступления в силу, однако оно не будет применяться к каким бы то ни было срокам, касающимся капиталовложений, которые возникли, или к претензиям, касающимся капиталовложений, которые были урегулированы до вступления в силу настоящего Соглашения» – утверждает ст.12 Договора с Великобританией.

Особо подчеркнем, что некоторые договоры (с Испанией, Кубой, Румынией, Португалией) вообще не используют принцип ретроактивности.

Распространение действий договора по взаимному согласию на события и факты, которые имели место задолго до вступления его в силу ( 15-20, а то и 40-50 лет назад)  имеет свое логическое объяснение. Как известно, вложение зарубежных капиталов в различных формах и видах в экономику нашей страны имеет многолетнюю историю. Если посмотреть на сроки применения ретроактивного принципа, то наглядно видно, с какими странами СССР имел традиционно двусторонние инвестиционные отношения. В их числе мы видим, например, Италию, Канаду, Болгарию, с которыми страну долгое время связывали проекты по долгосрочному экономическому сотрудничеству.

Еще одной особенностью у рассматриваемых международных договоров является то обстоятельство, что они продолжают регулировать двусторонние инвестиционные отношения и после того, как истечет срок их действия. Это тоже обусловлено особым характером международных инвестиционных отношений, о котором только что говорилось. Вложение капиталов, а затем их освоение требуют очень большого отрезка времени. Естественно, рискуя своим капиталом, инвестор надеется на реальный срок для получения прибыли от осуществляемого им того или иного инвестиционного проекта. По этой причине, надо полагать, и введены особые условия в соглашения на защите капиталовложений.

«В отношении  капиталовложений, сделанных до даты вступления в силу уведомления о прекращении действия настоящего Соглашения, положения статей 1-9 настоящего Соглашения будут оставаться в силе в течение дальнейших  пятнадцати лет после этой даты» – предусматривает ст.10 Соглашения с Австрией.

Такой же срок, т.е. пятнадцатилетнее продление на регулирование двусторонних инвестиционных отношений, законодательно закрепляют Соглашения с Бельгией (ч.2, ст.13), Великобританией (ст.14), Грецией (ст.12) и с другими государствами. Десятилетний срок устанавливают Соглашения с Испанией (ч.2, ст.11), Италией (ч.2, ст.15), Кубой (ч.3, ст.9) и другими.

Наибольший срок в этом плане предусматривает Соглашение с Канадой: «В отношении капиталовложений, осуществленных до даты вступления в силу уведомления о прекращении действий настоящего Соглашения, положения статей с I по XIII включительно настоящего Соглашения будут оставаться в силе в течение двадцати лет» (ч.3, ст.XIV).

Анализируя с точки зрения теории и практики современного международного права двусторонние соглашения в сфере иностранных инвестиций, нельзя не пройти мимо вопроса: все ли международные договоры устанавливают нормы права?

Решение рассматриваемого вопроса затруднено отсутствием в науке международного права определения понятия «международно-правовая норма», которое получило бы более или менее широкое признание.

В современной зарубежной литературе многие различают договоры-нормоустановительные и договоры-сделки.[70] Хотя некоторые зарубежные  специалисты считают, что в принципе международные договоры являются правообразующими, так как они обязательны для всех участников.[71]

В специальной отечественной литературе также бытуют различные точки зрения по поводу того, все ли международные договоры устанавливают международно-правовые нормы. Некоторые авторы утверждают, что имеется, такая или иная существенная разница между правоустановительными международными договорами и договорами сделками.[72] Другие считают, что любой правомерный международный договор, независимо от его содержания, круга участников, наименования, является источником международного права.[73]

Но, аргументы, как представителей первой точки зрения, так и сторонников второй, по мнению известного специалиста по праву международных договоров, вызывают споры. «Важнейшим признаком нормативного акта является наличие в нем правовой нормы, которая им создается. Это положение общей теории государства и права относится в равной степени как к внутригосударственным, так и к международным актам. Следовательно, если международный договор устанавливает норму международного права, то он является нормативным актом, источником международного права. Только следуя этому пути можно решить вопрос о международном договоре, как источнике международного права».[74]

Далее автор отмечает, что с теоретической точки зрения, международный договор является источником международного права, если он носит нормоустановительный характер. Следовательно, международный договор, который не содержит норм международного права, не может быть источником, то есть формой образования его норм.[75]

Что касается анализируемых соглашений в свете вышеизложенного, то нет сомнений в том, что они носят нормоустановительный характер и являются полноправными источниками образования международно-правовых норм в сфере иностранных инвестиций.

Завершая международно-правовой анализ Соглашений России с другими государствами о поощрении и взаимной защите капиталовложений  остановимся еще на одной важной их особенности. Дело в том, что эти многие двусторонние договоры имеют прямую отсылку к нормам и общим принципам международного права.

Так, в Соглашении с Канадой предусматривается: «Капиталовложениям или доходам инвесторов каждой из Договаривающихся Сторон всегда предоставляется справедливый и равноправный режим в соответствии с принципами международного права и им обеспечивается защита и безопасность на территории другой Договаривающейся Стороны» (Ст.3). В части предоставления общего режима, прямую отсылку к нормам международного права предусматривает также Соглашение с Францией (ст.3 п.1),  Договор с США (ст.2 п.2).

Отсылка к нормам и принципам международного права содержится также в той части двусторонних договоров, которая регулирует порядок разрешения инвестиционных споров. Например, в Соглашении с Венгрией и Францией предусматривается, что возможно обращение к международному арбитражу и что арбитражный суд принимает решения в соответствии с положениями Соглашения, а также нормами и принципами международного права.

Западноевропейские юристы оценивают включение условий, содержащих прямую отсылку к международному праву, в двусторонние соглашения о защите иностранных инвестиций как одну из наиболее эффективных гарантий в указанных договорах. При этом, кстати, отмечается эффективность этой гарантии применительно к соглашениям  со странами Восточной Европы, то есть бывшими социалистическими странами.

[1] Sornazajah M. International Law on Foreign Investment. Cambridge, 1994. P.225.

[2] UNCTAD. World Investment Report. 1994. P.279.

[3] Ершов Ю., Цветков Н. Хотели как лучше, а получилось как всегда.//Инвестиции в России. № 2, 2000. С.4.

[4] Khalil M.T. Treatment of Foreign Investment in Biluteral Investment Treaties.// ISCTD Review-Foreign Investment Law Journal. Vol.7. 1992. P.339

[5] Вельяминов Г.М. Международно-правовое регулирование иностранных инвестиций. В кн: Правовое регулирование иностранных инвестиций. Отв. ред. А.Г.Светланов.М., 1995. С.160.

[6] Нагапетьянц Р. Соглашения о поощрении и взаимной защите капиталовложений.// Внешняя торговля. 1991. № 5. С. 10-14.

[7] Богуславский М.М. Иностранные инвестиции: правовое регулирование. М., 1996 . С.26.

[8] Доронина Н.Г., Семилютина Н.Г. Правовое регулирование иностранных инвестиций в России и зарубежом. М., 1993. С. 35.

[9] Ершов Ю., Цветков Н. Хотели как лучше…, С.4.

[10] Фархутдинов И.З. О международных договорах Российской Федерации в сфере иностранных инвестиций //Вестник Башкирского университета. 1999. № 1. С. 67-70.

[11]Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации. 1992. № 11, № 1669-р.

[12] Лабин Д.К. Анализ некоторых аспектов международно-правовой практики заключения государственных двусторонних инвестиционных договоров. // Государство и право. 1999. № 10. С.60. Фархутдинов И.З. Действие международных договоров в сфере иностранных инвестиций // Труды Московской государственной юридической академии. 1999, №2. С.51-57.

[13] Действующее международное право. В 3-х томах. Т.1 . М., 1996. С.344.

[14] Доронина Н.Г. Семилютина Н.Г. Правовое регулирование иностранных инвестиций в России и за рубежом. М., 1993. С.92.

[15] Denza E. Brooks S. Investment Protection Treaties:The United Kingdom Experience. London, 1987. P. 912.

[16] Mann P. British Treaties.//British Journal of International Law. No. 52. 1981.

[17] Sornarajah M. The International Law on Foreign Investment. P. 227.

[18] Термины, сходные с этими, отождествлялись и в прошлом. В древнегреческом языке слова «соглашение» и «совещание», в результате которого приходят к совместному соглашению, были взаимозаменяемыми. С XIII в. на Руси мирный договор называли «докончание». С середины XVI века стал употребляться его синоним «договор». Первоначально это слово имело значение «переговоры». См: Сергеев Ф.П. Русская терминология международного права XI-XVII в.в. Кишинев. 1972. С.171, 193.

[19] Претерский И.С. Толкование международных договоров. М., 1958. С.55.

[20] Чайд Х. Международное право: его понимание и применение в  США. Т.4. С.331.

[21] Международное право. Под ред. Колосова Ю.М., Кузнецова В.И.. М., 1995 . С.135-136.

[22] Этот перечень, разумеется, не исчерпывает тех причин, которые вызывают необходимость толкования международных договоров. К их числу можно было бы отнести потребность уяснения смысла положений, сформулированных на том или другом языке, неодинаковое восприятие и употребление одних и тех же слов в различных странах и многие другие обстоятельства, которые возникают в процессе применения договора.

[23] Талалаев А.Н. Право международных договоров. Договоры с участием международных организаций. М., 1989. С.225-228.

[24] Шуршалов В.М. Право международных договоров. М., 1979. С.56-60.

[25] Мартенс Ф. Современное международное право цивилизованных народов. С.43.

[26] Действующее международное право. Т.1. С.123.

[27] Талалаев А.Н. Право международных договоров. Общие вопросы. С.114.

[28] Вельяминов Г.М. Социальная интеграция и международное право. С.205.

[29] Лукашук И.И. Структура и форма международных договоров. Саратов. 1966.

[30] Лукашук И.И. О значении формы международных договоров. // Правоведение. 1958. № 3. С.31-42.

[31] Действующее международное право. Т.1. С.353.; Специально юридическому значению преамбулы посвящена работа испанского юриста. См.: C.Cordoba. Valaracion juridica de los preambulos de los tratados internacionales. Pamplona. 1973. Автор делает вывод, что вопрос о юридическом значении преамбулы должен решаться в каждом конкретном случае.

[32] Международно-правовые основы иностранных инвестиций в России. Сборник нормативных актов и документов. М., 1995. С.24.

[33] Манасуев А.В. Действие и применение международных договоров.// МЖМП, 1998. № 3. С.97-98.

[34] Черниченко С.В. Международное право: современные теоретические проблемы. М., 1993. С.40.

[35] Талалаев А.Н. Право международных договоров. Общие вопросы. С.28.

[36] Манасуев А.В. Действие и применение международных договоров. С.98.

[37] Талалаев А.Н. Право международных договоров. Общие вопросы. С.114-115.

[38] Действующее международное право. Т.1. С.344.

[39] Если же никаких указаний на этот счет в договоре нет, то, исходя из принципа равенства языков, как конкретного проявления принципа суверенного равенства государств, следует считать, что оба языковых варианта являются одинаково аутентичными, хотя в осуществлении договора каждая сторона чаще всего руководствуется текстом на своем языке. См.: Талалаев А.Н. Право международных договоров. Общие вопросы. С.115.

[40] Мартенс Ф.Ф. Право цивилизованных народов. С. 139.

[41] Лукашук И.И. Структура и форма международных договоров.  Саратов. 1960. С.19; Он же. Механизм международно-правового регулирования. Киев. 1980. С.37.

[42] Талалаев. Право международных договоров. М., 1980. С.111; Пунжин С.М. Цель в процессе создания норм международного права// СЕМП. М., 1987. С.296.

[43] Шуршалов В.М. Об объекте международного права.// СГиП. 1957. № 3. С.61.

[44] Претерский И.С. Толкование международных договоров. С.23.

[45] Марочкин С.Ю. Вопросы эффективности норм международного права.// СЕМП. М., 1989. С.12-13; Лихачев В.Н. Об эффективности применения международно-правового принципа универсальности// Вопросы универсальности и эффективности международного права. Межвузовский сбор научных трудов. Свердловск. 1981. С.82.

[46] Лукашук И.И. Нормы международного права. С.68.

[47] Действующее международное право.Т.1. С.352.

[48] В это число включаются, например, Договор об Антарктике 1959 г., Договор об использовании космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, 1967 г. и.др.

[49] Лукашук И.И. Нормы международного права. С.68.

[50] Марочкин С.Ю. Юридические условия действия норм международного права в правовой системе Российской Федерации // МЖМП, 1998. С.56.

[51] Если не принимать во внимание предусматриваемые в праве международных договоров обязанности не лишать договор его объекта и целей до вступления в силу и возможность временного применения договора.

[52] СЗ РФ 1995. № 29, ст.2757.

[53] Курс международного права.  Т.4. С.49.

[54] Марочкин С.Ю. Юридические условия.., С.57.

[55] Действующее международное право. Т.1, с.347, 349, 351.

[56] СЗ РФ 1995.

[57] Конституция РФ. М., 1993. С.8.

[58]Комментарий к Конституции Российской Федерации. Под общей редакцией Б.Н.Топорнина, Ю.М.Батурина, Р.Г.Орехова. М., 1994. С.109.

[59] СЗ РФ № 29, ст.2757.

[60] Не всегда в силу вступает полностью весь договор. Отдельные его положения могут вступать в силу раньше или позднее начала действия договора.

[61] См: Венская конвенция о праве международных договоров. Комментарий. М., 1997.С.59-61. [61] СЗ РФ № 29, ст.2757.

[62] Сборник актов Президента и Правительства Российской Федерации. 1992. № 11, № 166.

[63] Комментарий к Федеральному Закону «О международных договорах Российской Федерации». М., 1996. С.81.

[64] Манасуев А.В. Действие и применение международных договоров…, С.105.

[65] Талалаев А.Н. Международные договоры в современном мире. М., 1973. С.116; Шуршалов В.М. Право международных договоров. С.81.

[66] Каламкарян Р.А. Фактор времени в праве международных договоров. М., 1982. С.21.

[67] Действующее международное право. Т.1. С.352.

[68] Кроме этого принцип неретроактивности не означает, что в договоре не могут содержаться нормы, которые имеют обратную силу, независимо от данного договора. См: Комментарий к Венской конвенции о праве международных договоров. С.71-72.

[69] Действующее международное право. Т.1. С.352.

[70] Одним из первых различие двух видов договоров выделил еще К.Бергбом, который в научный обиход ввел термины «договоры сделки» и «нормативные договоры».

[71] Оппенгейм Л. Международное право. Т.1. ИЛ, 1949. С.409; Фердорос А. Международное право. С.156; О.Коннел. Правопреемство государств. ИЛ. 1957. С.112, 117.

[72] Миронов Н.В. МП: нормы и их юридическая сила. С. 35-37.

[73] Лукин П.И. Источники международного права. Изд. АН СССР. 1960. С.143; Шуршалов В.М. Основные вопросы теории международного права. С.118; Лукашук И.И. Нормы международного права. С.297.

[74] Талалаев А.Н. Юридическая природа международного договора. С.15.

[75] Там же. С.152.