Обеспечение прав ребенка в смешанном браке: подход конвенции ООН о правах ребенка,
Европейского Суда по Правам Человека и опыт отдельных зарубежных стран

МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО Риэккинен М.А. С точки зрения юриспруденции принятие родителями в условиях смешанного брака компромиссного решения по поводу воспитания детей затрагивает пять основных категорий: добросовестное осуществление родительских обязанностей; выбор имени ребенка; выбор образовательной среды ребенка; выбор языковой среды ребенка; выбор религии ребенка. Данная статья рассматривает основные принципы принятия решений по указанным категориям, выработанные с учетом положений Конвенции ООН о правах ребенка и практики Европейского суда по правам человека и практики зарубежных стран.

1. Введение

Настоящая статья анализирует вопросы обеспечения прав ребенка в условиях смешанного брака. Смешанный, или же межкультурный, брак представляет собой союз двух предста­вителей разных культурных традиций. Как таковое, понятие «смешанный брак» не употребляется международными источ­никами прав человека. Тем не менее международное право за­прещает дискриминацию любого из супругов в браке: ч. 3 ст. 23 Международного пакта о гражданских и политических правах устанавливает принцип «равенства прав и обязанностей супру­гов в отношении вступления в брак, во время состояния в браке и при его расторжении». Когда родители опираются на разные культурные коды и придерживаются конфликтующих концеп­ций семьи, трудно выработать юридическое решение для того, чтобы оптимально продолжать процесс воспитания ребенка. Разногласия между родителями могут привести и к распаду семьи, на случай чего международное право предусматривает важное правило: согласно ч. 4 ст. 23 Международного пакта о гражданских и политических правах «в случае расторжения брака должна предусматриваться необходимая защита всех де­тей». Данный принцип, безусловно, необходимо соблюдать и в условиях длящегося смешанного брака.

2. Возможные причины разногласия родителей и ин­тересы ребенка

Конфликтные вопросы воспитания ребенка в смешан­ном браке обнаруживаются еще до рождения ребенка: какой религии должен придерживаться ребенок? какой у него дол­жен быть родной язык? какие культурные традиции должны преобладать в воспитании ребенка (в отношении семейных торжества и т.д.)? должен ли ребенок воспитываться в моно- культурной/моноязычной или же бикультурной/билингвальной среде? готовы ли родители, бабушки и дедушки спокойно воспринимать то, что ребенок отличается от их культурных традиций? какое имя выбрать ребенку? должна ли у ребенка быть сложная фамилия или одна фамилия, в последнем слу­чае - чья? если имя будет типичным для одной культурной традиции, будет ли оно приемлемо для другой? После того, как ребенок появляется на свет, возникают иные вопросы: ка­ким образом новорожденному ребенку будет обеспечен уход: будет ли ребенок спать на боку, в хлопчатобумажной или же иной одежде, в комнате с закрытыми или открытыми окна­ми, отдельно или с родителями, должен ли новорожденный пройти через грудное вскармливание и т.д.? каким образом продолжать воспитание более взрослого ребенка: должен ли ребенок расти самостоятельным или же полностью огражден­ным от любой потенциальной опасности? должен ли уход за ребенком быть исключительной прерогативой матери или же общим заданием для обоих родителей?

С точки зрения юриспруденции указанные моменты сво­дятся к необходимости принятия родителями компромисс­ного решения по пяти основным юридическим категориям: добросовестное осуществление родительских обязанностей; выбор имени ребенка; выбор образовательной среды ребенка; выбор языковой среды ребенка; выбор религии ребенка. Про­анализируем основные принципы осуществления указанно­го выбора, закрепленные основополагающими источниками международного права.

3. Основные принципы обеспечения прав ребенка в межкультурном браке

3.1. Добросовестное осуществление родительских обя­занностей

Согласно Преамбуле к Конвенции ООН о правах ребенка ребенку для полного и гармоничного развития его личности необходимо расти в семейном окружении, «в атмосфере сча­стья, любви и понимания». Родители/опекуны несут основную ответственность за воспитание и развитие ребенка (ст. 18 Кон­венции). Особенно в условиях межкультурного брака очень важно, чтобы родители полноценно исполняли обязанности по воспитанию ребенка, не отвлекаясь на споры между собой.

Необходимо помнить и о том, что в присутствии ребенка причинение вреда достоинству и здоровью другого супруга, как словесно, так и физически, также является ненадлежа­щим исполнением родительских обязанностей. Согласно ст. 19 Конвенции ООН о правах ребенка государства-участники принимают все необходимые меры с целью защиты ребенка от всех форм физического или психологического насилия «со стороны родителей, законных опекунов или любого другого лица, заботящегося о ребенке». В Финляндии целостность се­мьи рассматривается как гарантия прав и интересов ребенка. Согласно ч. 1 ст. 2 финского Акта о благополучии ребенка, ро­дители/опекуны должны обеспечить сбалансированное разви­тие ребенка и его благополучие. Согласно ч. 2 ст. 4 этого Акта, ребенок должен воспитываться в «безопасной обстановке». Если в семье происходит насилие против одного из родителей, но при этом ребенка физически никто не трогает, социальные службы будут расценивать такую ситуацию как способную причинить вред развитию ребенка. Поэтому с точки зрения финского законодательства в случаях насилия в семье есть ос­нования переселить детей в специальное учреждение или за­мещающую семью до тех пор, пока родители не отправятся решать проблемы к психологу.

3.2. Выбор имени ребенка

Разные культурные традиции обуславливают наличие разных традиций наделения детей именами. В России приня­то иметь личное имя и отчество. А, например, в Финляндии отчество не указывается и не регистрируется: у финских граж­дан двойное личное имя⁶. В соответствии с законодательством европейских государств возможность изменить имя предостав­ляется гражданам при соблюдении определенных условий. В Бельгии, Португалии и Турции любая причина может быть указана в обосновании просьбы об изменении имени. Во Фран­ции, Германии, Люксембурге и Швейцарии такие причины должны быть убедительными. В некоторых других странах тре­буются конкретные причины: например, то, что нынешнее имя вызывает трудности в произношении и написании (Австрия); вызывает юридические или общественные трудности (Австрия и Греция); противоречит правилам приличия (Нидерланды и Испания); является комичным (Австрия, Италия и Нидерлан­ды) или иным образом унижает достоинство лица (Испания).

Европейский суд по правам человека рассматривал во­прос о праве на имя в рамках ст. 8 Европейской конвенции о правах человека, считая последнее право составной частью права на неприкосновенность частной жизни. В деле «Гийо против Франции» (Guillot v. France) Суд постановил, что «вы­бор имени ребенка его родителями - это личный и эмоци­ональный вопрос, и поэтому он относится к частной сфере жизни. Предмет соответствующих жалоб, таким образом, подпадает под действие статьи 8». Господин и госпожа Гийо решили назвать свою дочь «Флер де Мари, Армине, Анжель». Орган регистрации отказался зарегистрировать первое из этих имен, поскольку оно не включено в Календарь дней свя­тых. Девочку зарегистрировали как «Флер-Мари, Армине, Анжель». В обычной жизни эта девочка носила имя «Флер де Мари», и власти сочли, что зарегистрированное имя «Флер- Мари» очень похоже на личное имя ребенка и является при­емлемым вариантом. Родители девочки обратились в Евро­пейский суд по правам человека, заявив, что они разочарованы тем, что не смогли назвать дочь именем, которое выбрали. Суд отметил, что разница между личным именем ребенка и заре­гистрированным именем влечет определенные трудности для заявителей. Тем не менее Суд подчеркнул, что ребенок может беспрепятственно использовать личное имя каждый день, а за­регистрированное имя представляет собой приемлемый ком­промисс (пар. 27). Таким образом, в данном деле неудобства заявителей не были достаточными для того, чтобы поднять вопрос о нарушении Францией права на частную и семейную жизнь в соответствии со ст. 8 Конвенции.

3.3. Выбор образовательной среды ребенка

Международные источники прав человека закрепляют

полномочие родителей выбирать школу для ребенка (ч. 3 ст. 26 Всеобщей декларации прав человека, ч. 3 ст. 13 Международно­го пакта об экономических, социальных и культурных правах). Согласно ст. 2 Протокола 1 к Европейской конвенции о правах человека, у родителей есть право «обеспечивать такое образова­ние и такое обучение, которые соответствуют их религиозным и философским убеждениям». При этом ст. 28 Конвенции ООН о правах ребенка расценивает несовершеннолетних лиц непо­средственно как носителей права на образование.

В соответствии с ч. 2 ст. 30 Венской конвенции о праве международных договоров при отсутствии особых указаний в тексте международного договора положения более позднего международного договора имеют преимущественную силу. Поэтому положения ст. 28 Конвенции ООН о правах ребенка «отражают тенденцию большей эмансипации», а также закре­пляют «направляющую, а не решающую роль для родителей в сфере образования». Текст указанной ст. 28, обращаясь имен­но к ребенку как к обладателю права на образование и опу­ская ссылку на традиционно признаваемую роль родителей, на уважение их религиозных и философских убеждений в вос­питании своих детей, четко доказывает это новое измерение Соответственно, образование ребенка следует понимать как процесс развития личности самого ребенка, с обязательным учетом необходимости уважения к родителям ребенка, его культурной самобытности, языку и ценностям, к националь­ным ценностям страны происхождения ребенка. Это означа­ет, что полномочия родителей в области образования детей распространяются, главным образом, на свободу родителей выбирать вид образования для своего ребенка в соответствии с их религиозными и нравственными убеждениями, и их сво­боду выбора между государственной или негосударственной

3.4. Выбор языковой среды ребенка

Право родителей на выбор родного языка ребенка не за­креплен источниками международного права. В «Бельгийском языковом деле» Европейский суд по правам человека отметил, что использование конкретного языка влияет на личную и се­мейную жизнь. Таким образом, выбор языка общения в по­вседневной жизни остается за родителями. Соответствующие исследования в области общественных наук сходятся на мне­нии о том, что двуязычные дети, чьи родители придержива­ются принципа «один родитель - один язык» (т.е. каждый из родителей говорит с ребенком на своем языке), способны ис­пользовать эти два языка избирательно, в зависимости от язы­кового контекста собеседника¹.

Более подробные правила определения языка ребенка представлены Европейским судом по правам человека толь­ко в отношении образования несовершеннолетних лиц. Суд признает только право на получение образования на государ­ственном языке или на одном из официальных языков кон­кретного государства¹⁶. Тем не менее тенденция следования более гибкому подходу к вопросу о праве на образование на языке меньшинства прослеживается в деле «Кипр против Тур­ции» (Cyprus v. Turkey). Европейский суд по правам человека пришел к выводу, что турецко-кипрские власти, принявшие на себя ответственность за предоставление начального обра­зования на греческом языке, должны нести и ответственность за продолжение такого обучения на уровне средней школы, чтобы в полной мере обеспечить право на образование уча­щихся, принадлежащих к греко-язычному меньшинству. Воз­можность продолжить среднее образование на севере Кипра была сочтена судом несостоятельной в связи с тем, что дети уже получили начальное образование на греческом языке. Другой вариант отправки детей в греко-киприотскую школу на юге Кипра считалась слишком обременяющей и наруша­ющей право на семейную жизнь¹⁷. Суд подчеркнул, что если государство берет на себя ответственность за организацию об­разования на языке меньшинства, он должен делать это таким образом, чтобы права учащихся и их родителей, принадлежа­щих к группе языкового меньшинства, не нарушались.

3.5.   Вопросы выбора религии ребенка

Статья 18 Международного пакта о гражданских и по­литических правах и ст. 9 Европейской конвенции о правах человека не рассматривает детей в качестве автономных носи­телей данной свободы. Несколько международных договоров по правам человека признают право родителей и опекунов обеспечивать религиозное воспитание своих детей в соответ­ствии со своими собственными убеждениями (ч. 4 ст. 18 Меж­дународного пакта о гражданских и политических правах, ч. 3 ст. 13 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах). Поэтому решение вопроса о религиоз­ных взглядах детей отнесено международным правом к веде­нию их совершеннолетних законных представителей. Тем не мене в ряде случаев Конвенция ООН о правах ребенка защи­щает прямо и непосредственно религиозную свободу ребенка. К таким случаям относится ч. 3 ст. 20 Конвенции, закрепляю­щая, что меры по альтернативному уходу за ребенком долж­ны уделять должное внимание религиозной принадлежности ребенка. Кроме того, ст. 30 этой Конвенции защищает права детей, принадлежащих к религиозным меньшинствам, испо­ведовать и практиковать свою религию.

Свобода религии включает в себя право иметь или не иметь религиозные взгляды и защиту свободного по отноше­нию государственной власти выбора религии. Право не при­держиваться никаких религиозных взглядов подчеркивается Комитетом ООН по правам человека в Замечании общего порядка № 22 по статье 18 Международного пакта о граж­данских и политических правах (пар. 2), а также в практике Европейского суда права человека. В деле «Бускарини и дру­гие против Сан-Марино» (Buscarini and others v. San Marino) Европейский суд по правам человека постановил, что свобода религии «представляет ценность также и для атеистов, агностиков, скептиков и безразличных людей к религии... т.к. эта свобода означает, в частности, свободу придерживаться или не придерживаться религиозных убеждений и исповедовать или не исповедовать религию».

Полномочия родителей решать вопрос религиозной свободы ребенка по своему усмотрению означает защиту ро­дительского выбора религии против выбора, навязываемого государством (в национальных системах, включающих госу­дарственную религию). При этом Комитет ООН по правам ребенка в заключительных замечаниях по Италии высказал позицию о достаточно сильной защите свободы религии родителей-иностранцев. Комитет рекомендовал властям Италии «удостовериться, что родители, в частности иностранного про­исхождения, заполняя соответствующие заявления и формы, были поставлены в известность о том, что католическое рели­гиозное обучение не является обязательным».

Заключение

Таким образом, право родителей на определение имени, образовательной, языковой среды и религии ребенка в усло­виях межкультурного брака охватывается свободой семейной жизни и в большой мере зависит от договора между родите­лями. Такой договор должен учитывать определенные право­вые принципы, выработанные международными органами по правам человека: 1) ребенок должен воспитываться в атмосфе­ре понимания, не должен быть свидетелем споров между ро­дителями; 2) родители могут использовать любые имена для ребенка в повседневной жизни, но имена, имеющие непри­стойное или обидное значение, в рамках национальных систем не могут быть зарегистрированы; 3) в сфере осуществления права ребенка на образование родители обладают направля­ющей ролью, которая сводится к свободе выбирать вид об­разования, в соответствии с религиозными и нравственными убеждениями, выбирать между государственной или негосу­дарственной школой; 4) выбор родителями языка общения ре­бенка в повседневной жизни зависит от договора между ними; 5) конкретной практики по разрешению конфликтов между родителями по поводу определения религиозной принад­лежности ребенка еще не наработано. Неоспоримым является факт, что полномочия родителей решать вопрос религиозной свободы ребенка по своему усмотрению означает защиту ро­дительского выбора религии против выбора, навязываемого государством (в национальных системах, включающих госу­дарственную религию).

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 11 (90) 2015

Международное право