Международная уголовная ответственность командиров (гражданских начальников) за международные преступления, совершенные их подчиненными

В процессе осуществления международного уголовного правосудия международными уголовными трибуналами ad hoc был выработан принцип уголовной ответственности воен­ных командиров за совершение международных преступлений их подчиненными.

Данный принцип является уникальным в правовой доктри­не и юридической практике, так как практически неизвестен национальным системам уголовного права.

Несмотря на то, что принцип уголовной ответственности командиров появился сравнительно недавно, попытки его во­площения в правовых нормах предпринимались на протяже­нии многих столетий.

Так, в Кодексе Либера 1864 г., принятом в США в период гражданской войны, декларировалась уголовная ответствен­ность для командиров, отдающих приказы о нанесении ране­ний или причинении смерти прекратившим сопротивление противникам, а также одобряющим такие деяния. Однако ответственность за данные противоправные действия не подпа­дает под современное понимание ответственности командиров за преступления подчиненных, так как являет собой скорее пример санкции за прямое соучастие в их совершении, а не за преступное бездействие.

Необходимость уголовной ответственности военных коман­диров за преступное бездействие в отношении преступлений подчиненных впервые была озвучена в 1919 г. на Предвари­тельной Мирной конференции Комиссии по вопросам ответ­ственности авторов войн. На ней говорилось о необходимости международного уголовного правосудия для лиц, воздержи­вающихся от предотвращения либо от принятия мер к пре­дотвращению, прекращению или наказанию за нарушение законов или обычаев войны.

Однако практическая реализация рассматриваемого прин­ципа была осуществлена только после окончания Второй ми­ровой войны. Несмотря на то, что соответствующие правовые нормы не предусматривались ни уставами Нюрнбергского и Токийского трибуналов, ни Законом Контрольного совета № 10, ряд государств предусмотрел уголовную ответственность вышестоящих должностных лиц (в первую очередь, военных командиров) за преступные действия их подчиненных. Сре­ди подобных нормативно-правовых актов можно выделить: французский Ордонанс от 28 августа 1946 г. «О наказании воен­ных преступлений», Закон Китая от 24 октября 1946 г. «О Суде над военными преступниками», Закон Герцогства Люксем­бург от 2 августа 1947 г. «О наказании военных преступлений» и др.

Правовая доктрина уголовной ответственности командиров за преступления подчиненных нашла свое практическое вы­ражение в нескольких судебных процессах в отношении ряда японских и немецких офицеров. Первым таким процессом можно считать дело в отношении командующего 14-й япон­ской армией на Филиппинах генерала Томойуки Ямашита.

Дело Ямашита рассматривалось Военным Судом США в Маниле, а затем пересматривалось Верховным Судом США в 1946 г. Суд пришел к выводу о виновности командующего в связи с непринятием им надлежащих мер, которые бы позво­лили бы ему контролировать подчиненных и препятствовать совершению ими военных преступлений.

Следует упомянуть также аналогичные дела, рассматрива­емые после окончания Второй мировой войны: «Соединенные Штаты против Карла Брандта и других», «Соединенные Штаты против Вильгельма Листа и других» («Дело заложников»), «Со­единенные Штаты против Вильгельма Лееба и других» («Дело Верховного командования»).

Весьма значимым для развития доктрины ответственности военных командиров можно считать решение военного три­бунала в Токио по делу: «Соединенные Штаты против СоеныТойоды». В данном решении были выделены следующие эле­менты ответственности командиров:

- фактическая совершенность преступлений;

- осведомленность командующего об их совершении;

- наличие у командующего фактической власти над пре­ступниками;

- непринятие находящихся в непосредственной компетен­ции командующего мер;

- отказ от действий по наказанию преступников.

Впервые свое закрепление, в качестве нормы международ­ного гуманитарного права, доктрина ответственности военных командиров за преступления, совершенные их подчиненны­ми, получила в 1977 г. в статьях Дополнительного протокола (Протокола I) к Женевским конвенциям 1949 г. Так, ч. 2 ст. 86 данного Протокола провозглашает: «Тот факт, что нарушение Конвенций или настоящего Протокола было совершено подчи­ненным лицом, не освобождает его начальников от уголовной или дисциплинарной ответственности в зависимости от случая, если они знали или имели в своем распоряжении информа­цию, которая должна была дать им возможность прийти к за­ключению в обстановке, существовавшей в то время, что такое подчиненное лицо совершает или намеревается совершить подобное нарушение, и если они не приняли всех практически возможных мер, в пределах своих полномочий для предотвра­щения или пресечения этого нарушения».

Свое дальнейшее развитие доктрина ответственности во­енных командиров за преступления подчиненных получила в процессе деятельности международных уголовных трибуна­лов ad hoc.

В уставах Международного уголовного трибунала по быв­шей Югославии и Международного уголовного трибунала по Руанде ответственность командиров впервые получила свое закрепление в качестве нормы международного уголовного права. Так, п. 3 ст. 7 («Личная уголовная ответственность») Уста­ва Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии от 25 мая 1993 г., провозглашает: «Тот факт, что любое из деяний, упомянутых в статьях 2-5 настоящего Устава, было совершено подчиненным, не освобождает его начальника от уголовной ответственности, если он знал или должен был знать, что подчиненный собирается совершить или совершил такое деяние, и если начальник не принял необходимых и раз­умных мер по предотвращению таких деяний или наказанию совершивших их лиц». Аналогичная международно-правовая норма содержится в п. 3 ст. 6 Устава Международного трибу­нала по Руанде от 8 ноября 1994 г.

Необходимо отметить, что практика применения трибу­налами ad hoc принципа ответственности командиров за пре­ступления подчиненных или «командной ответственности» («command responsibility») зачастую инкриминировала под­судимым соучастие в международных преступлениях. Данная практика, безусловно, входит в противоречие с основополагаю­щим принципом уголовного права (признаваемым как между­народным правом, так и внутренним правом большинства государств мирового сообщества) — привлечения лица к от­ветственности за конкретное преступление лишь при наличии его вины (в форме умысла или неосторожности) в данном пре­ступлении.