Нетрадиционные религии в России и их роль в межконфессиональном диалоге (историко-правовой аспект)

Действующее законодательство Российской Федерации признает за каждым человеком право исповедовать индиви­дуально или совместно с другими любую религию или не ис­поведовать никакой, свободно выбирать и менять, иметь и рас­пространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними (ст. 28 Конституции РФ, ст. 3 Федераль­ного закона от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях»). Таким образом, религиоз­ный выбор признан делом самого человека. Это подтверждает и ст. 14 Конституции РФ, определяющая светский характер Российского государства и запрещающая устанавливать какую- либо религию в качестве государственной или обязательной.

В Преамбуле Закона «О свободе совести и религиозных объ­единений» говорится о признании особой роли православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры, а также об уважении христианства, ислама, буд­дизма, иудаизма и других религий, составляющих неотъем­лемую часть исторического наследия народов России. Что же это за «другие» религии? И можно ли признать такие религии, как бахаизм и кришнаизм (индуизм вайшнавской традиции), «неотъемлемой частью исторического наследия народов Рос­сии»? А если нет, то можно ли отказать им на этом основании в уважении со стороны государства?

Термин «толерантность» закрепился в политическом дис­курсе как носящий позитивную оценку отношения к тому или иному явлению. Хотя, строго говоря, перевод его на русский язык буквально означает «терпимость», что трудно опреде­лить как положительную, дружественную оценку. Терпимо — не значит хорошо, а только лишь допустимо, если нельзя ина­че. Конечно, в сравнении с нетерпимостью, с враждебностью толерантность, безусловно, является прогрессивным измене­нием в любых отношениях, включая межрелигиозные. Однако возможно и дальнейшее развитие взаимопонимания, осно­ванного на принципах доверия, уважения, интереса, согласия, сотрудничества и т.п. Возможно, в этом направлении и будут двигаться участники межконфессионального диалога в буду­щем. Внесем в это свой посильный вклад, охарактеризовав историю возникновения и развития двух нетрадиционных для России религиозных движений «восточного толка».

Интерес России к духовной культуре Востока имеет давнее начало и носит устойчивый характер. Общины бахаев появи­лись на территории Российской империи в середине XVIII в., а индуизм вайшнавской традиции еще раньше. В XVII в. в Астрахани существовало индийское подворье, где купцы из Индии поклонялись богу Вишне. Их храм и его паства поль­зовались покровительством царя Петра I. Священное писание вайшнавов — книга «Бхагават-Гита» была переведена на рус­ский язык и издана в России еще в 1788 г. при покровительстве императрицы Екатерины Великой. Так же как и священная книга бахаев — «Наисвятая Книга» — была переведена на русский язык и издана в 1899 г. Но для XVIII и XIX вв. наличие небольших общин иноверцев на территории Российской им­перии не представляло ни опасности, ни вреда, и не вызывало беспокойства у людей, скорее праздное любопытство. Ибо вера православная была сильна и неколебима, и вопрос о возмож­ном «переманивании» людей в другую религию практически не стоял. В пределах Российского государства только одна го­сподствующая Православная Церковь имела право убеждать последователей иных христианских исповеданий и иноверцев к принятию ее учения о вере. Духовным же и светским лицам прочих христианских исповеданий и иноверцам строжайше запрещалось воздействовать на убеждения тех, кто не принад­лежал к их религии. В противном случае они подвергались взысканиям, определенным уголовным законом.

Век двадцатый вошел в историю советской России как век богоборческий, век воинствующего атеизма. И хотя к концу века духовная атмосфера начала немного меняться, тем не ме­нее, три — четыре поколения, выросшие в безбожной культуре, не смогли полностью принять эти перемены. Враждебность к религии вообще, насаждаемая советской властью, сменилась на враждебность к «чужой» религии, при согласии с правом на существование исконной Русской Православной Церкви. Годы религиозной непримиримости не прошли бесследно. Укоренилось не явное, но внутреннее противостояние всех против всех — язычников, старообрядцев, православных, иу­деев, мусульман. Как говорится, «хорошая мина при плохой игре»: при внешней квази-толерантности — полное внутрен­нее отторжение другой традиции. Хотя благодаря грамотной религиозной политике государства удалось наладить внешний конфессиональный мир между историческими религиями (ис­лам, иудаизм, буддизм, православие и католицизм), за преде­лами этого мира остались другие конфессии, не менее древние и имеющие свою историю на территории России. Не беремся рассуждать о баптистах, лютеранах, инглиизме, родноверах, славянах-неоязычниках и пр., поскольку и они также страда­ют непримиримостью к инаковерующим, а потому остаются за пределами нашего небольшого исследования. Остановимся на тех религиозных традициях, которые в меньшей степени заражены непримиримостью и открыты совместному поиску истины, искреннему межконфессиональному диалогу.

Религиозно-философские принципы вайшнавизма (криш­наизма), так же как и другой по истокам, месту и времени по­явления религии — бахаизма, предполагают высокую степень плюрализма и толерантности ко всем религиозным традици­ям, что создает благоприятные перспективы для налаживания диалога в многоконфессиональном обществе. Даже несмотря на необычность одежды и обрядов с пением мантр и танцев, об­щая атмосфера праздника, неизменно присутствующая в хра­мах Вишну и Кришны, скорее привлекает, чем отталкивает непосвященного. Культурные и религиозные особенности этой религии, так же как и религии бахаев, не известны широкому кругу людей. К сожалению, весьма часто незнание, непони­мание, невежество порождает агрессию, что для социально нестабильного государства представляет опасность. Поэтому изучение нетрадиционных для России, но присутствующих в современном обществе религиозных традиций является не только интересным, но и социально полезным делом.

В научном и политическом дискурсе последних двух деся­тилетий обострился вопрос о том, надо ли разделять религии на традиционные и нетрадиционные, какие критерии должны лежать в основе этого деления. «Ключевые для этой дискуссии понятия «традиционные религии», обозначающие все религи­озные системы, которые исторически унаследованы от прошедших эпох определенным народом, свойственны его духовности, укоренились в быту, культуре, противопоставляются «нетра­диционным религиям», распространившимся в результате миссионерской деятельности проповедников с их историче­ской родины. Однако нельзя забывать, что реальная картина еще сложнее и многограннее, так как нетрадиционными для некоторых народов могут быть как мировые религии, традици­онные для других, так и новые религиозные образования, срав­нительно недавно возникшие в среде этого самого народа»⁴. Надо признать, что научное религиоведение не имеет эталона для измерения уровня авторитетности религий и религиозных организаций. Есть практические критерии, которые обычно используются: это численность последователей, степень рас­пространенности, признание ее со стороны государства, других религиозных лидеров, для индуизма важна принадлежность основателя религиозной организации к определенной цепи ученической преемственности. Кроме того, надо учитывать, что религиозная жизнь развивается по своим духовно-нрав­ственным законам. В истории часто случалось, что авторитет той или иной религии в обществе падал, а другой — возрастал. История позднего средневековья и Нового времени в Европе имеет множество тому примеров.