Международные стандарты в сфере защиты прав человека при назначении уголовного
наказания в виде исправительных работ

Козаченко Б.П. Аммосова В.И.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО Козаченко Б.П., Аммосова В.И. Статья посвящена рассмотрению некоторых аспектов назначения уголовного наказания в виде исправительных работ в контексте международных стандартов в сфере защиты прав человека, запрещения принудительного труда. В целях соблюдения международных норм, обеспечения своевременного привлечения осужденного к труду и его исправления авторы предлагают введение нормы получения предварительного согласия осуждаемого при назначении исправительных работ лицам пенсионного возраста и инвалидам.

Статья 2 Конвенции Международной организации труда № 29 о принудительном или обязательном труде 1930 г. (да­лее - Конвенция МОТ) определяет термин «принудительный или обязательный труд» как всякую работу или службу, требу­емую от какого-либо лица под угрозой какого-либо наказания, для которой это лицо не предложило добровольно своих услуг, за исключением ряда объективных обстоятельств. Среди пере­численных в анализируемой Конвенции обстоятельств следует обратить внимание на п. «с», исключающий из понятия прину­дительного труда «всякую работу или службу, требуемую от ка­кого-либо лица вследствие приговора, вынесенного решением судебного органа, при условии, что эта работа или служба бу­дет производиться под надзором и контролем государственных властей и что указанное лицо не будет уступлено или передано в распоряжение частных лиц, компаний или обществ».

Практически аналогичная формулировка понятия «при­нудительного труда» представлена и в иных международных нормативных актах (стандартах), регулирующих сферу прав и обязанностей человека, принятых и ратифицированных всеми странами в последующие годы.

Норма о запрещении использования принудительного труда отражена в основных законах всех государств. В част­ности, в Российской Федерации она закреплена в ч. 2 ст. 37 Конституции РФ, однако содержание рассматриваемой дефи­ниции раскрывается в ст. 2 Трудового кодекса Российской Фе­дерации (далее - ТК РФ), как «выполнение работы под угрозой применения какого - либо наказания (насильственного воз­действия)...». При этом согласно международным нормам из понятия принудительного труда исключается «работа, выпол­няемая вследствие вступившего в законную силу приговора суда под надзором государственных органов, ответственных за соблюдение законодатель­ства при исполнении судеб­ных приговоров» (ч. 4 ст. 4 ТК РФ).

Тем не менее, при всем единообразии дефиниции Аммосова В. И. принудительного труда, в законодательствах отдель­ных стран имеются неко­торые особенности уточняющего характера. К примеру, в трудовом законодательстве Республики Казахстан понятие принудительного труда раскрывается как «любая работа или служба, требуемая от какого-либо лица под угрозой какого- либо наказания, для выполнения которой это лицо не предло­жило добровольно своих услуг, за исключением работ, требуе­мых вследствие приговора суда, вступившего в законную силу, при условии, что работа будет производиться под надзором и контролем государственных органов и что лицо, выполняю­щее ее, не будет уступлено или передано в распоряжение фи­зических и (или) юридических лиц, либо работ, требуемых в условиях чрезвычайного или военного положения». Как нам представляется, в законодательстве Республики Казахстан по­нятие принудительного труда приводится наиболее прибли­женно к определению, представленному в международных правовых актах.

Однако следует сказать, что вопросы соотношения уго­ловных наказаний, предусматривающих привлечение осуж­денных к труду, с непосредственно принудительным трудом по настоящее время остаются дискуссионными. Например, Э. С. Рахмаев полагает, что в свете приоритета международных договоров применение исправительных работ в качестве нака­зания недопустимо, так как в их содержание входит обязатель­ный труд. В поддержку своей точки зрения автор приводит до­воды о том, что «уголовному праву зарубежных европейских стран наказание в виде исправительных работ неизвестно, од­нако в судебной практике широкое распространение получи­ли общественно полезные работы. Особенность их назначения заключается в том, что они применяются в качестве наказания только с согласия подсудимого и поэтому не являются при­нудительными или обязательными». При этом Э. С. Рахмаев в целях устранения возникающих противоречий предлагает введение в УК РФ специальной нормы, регламентирующей назначение рассматриваемого нами наказания только при предварительном согласии подсудимого. Аналогичного мне­ния придерживается и А. Ю. Корчагина, которая полагает, что при осуждении правонарушителей к уголовным наказаниям, связанным с обязательной трудовой деятельностью, требуется их согласие.

Однако в юридической литературе звучат и достаточно обоснованные противоположные доводы относительно це­лесообразности получения предварительного согласия осуж­даемого лица на назначение определенных наказаний, пред­усматривающих принудительное привлечение его к труду, и безоговорочное соответствие их, согласно УК РФ, общепри­нятым международным стандартам. По мнению отдельных авторов, введение подобного условия явится не более чем очевидной для всех юридической фикцией и, в целом, обязан­ность по назначению наказаний, предусматривающих труд, лишь с согласия осужденного отсутствует и в международных актах.

Как нам представляется, исправительные работы действи­тельно предполагают в той или иной степени принуждение осужденного к труду. Но, тем не менее, они в полной мере со­ответствуют требованиям общепризнанных международных стандартов в сфере защиты прав и свобод человека. Данное утверждение обусловлено тем фактом, что изначально в поня­тие запрещенного принуждения лиц к труду не включалось и не включается трудовая деятельность осужденных по соответ­ствующему приговору, решению судебного органа. Как спра­ведливо отмечает В. В. Жернаков, данная деятельность носит принудительный или обязательный характер, но не считается принудительным или обязательным трудом «только для це­лей настоящей Конвенции».

Однако есть определенные категории граждан, назначе­ние которым исправительных работ может иметь признаки жестокого обращения, причиняющего моральное и физи­ческое страдание и, руководствуясь требованиями гуманиз­ма, назначение им исправительных работ нецелесообразно. К данной категории следует отнести лиц, достигших общего пенсионного возраста, и граждан, признанных в соответствую­щем порядке инвалидами не только первой, но и второй груп­пы. Так, согласно ч. 2 ст. 103 УИК РФ мужчины старше 60 лет и женщины старше 55 лет, осужденные к лишению свободы, а также осужденные, признанные инвалидами первой или вто­рой группы, привлекаются к труду по их желанию. В связи с этим возникает вопрос, в чем принципиальная разница меж­ду принудительным привлечением к труду лиц пенсионного возраста и инвалидов второй группы, находящихся в местах лишения свободы и отбывающих наказания без изоляции от общества? На наш взгляд, такой разницы не существует.

В современных условиях лица пенсионного возраста на рынке труда предстают наиболее незащищенными и мало­конкурентоспособными. Зачастую стремление лиц, достиг­ших пенсионного возраста, продолжать работать сталкивается с нежеланием на то работодателя, не говоря уже о трудоу­стройстве на новом месте работы. Во избежание указанных по­следствий, в соответствии со ст. 7 Конституции РФ рассматри­ваемой категории граждан обеспечивается государственная поддержка в виде ежемесячных пенсионных выплат.

Генеральной Ассамблеей ООН 13 декабря 2006 г. была принята Конвенция о правах инвалидов, закрепляющая ос­новные права и свободы личности по отношению к людям с инвалидностью - первый всеобъемлющий договор в области прав человека XXI в.⁸ В 2012 г. к ней присоединилась и Россия.

По статистическим данным ФСИН России на конец 2014 г. на учетах уголовно-исполнительных инспекций состояло 388 (0,73%) инвалидов, осужденных к исправительным работам (в конце 2013 г. - 492 (0,90%)), трудоустройство которых влечет целое множество проблем.

В соответствии с Федеральным законом от 24 ноября 1995 г. № 181 «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» инвалидом признается лицо, которое имеет на­рушение здоровья со стойким расстройством функций орга­низма, обусловленное заболеваниями, последствиями травм или дефектами, приводящее к ограничению жизнедеятельно­сти и вызывающее необходимость социальной защиты этого лица. По результатам освидетельствования территориальное бюро медико-социальной экспертизы устанавливает I, II или III группу инвалидности. Одновременно с этим определяется и степень ограничения способности к трудовой деятельности (III, II или I степень ограничения).

Критерием установления первой степени ограничения способности к трудовой деятельности является нарушение здоровья со стойким умеренно выраженным расстройством функций организма, приводящее к снижению квалификации, объема, тяжести и напряженности выполняемой работы, не­возможности продолжать работу по основной профессии при возможности выполнения других видов работ более низкой квалификации в обычных условиях труда. Вторая степень устанавливается при нарушении здоровья со стойким вы­раженным расстройством функций организма, при котором возможно осуществление трудовой деятельности в специ­ально созданных условиях труда, с использованием вспомо­гательных технических средств и (или) с помощью других лиц. Третья же степень предполагает нарушение здоровья со стойким значительно выраженным расстройством функций организма, приводящее к полной неспособности к трудовой деятельности, в том числе в специально созданных условиях, или противопоказанности трудовой деятельности. При этом немаловажно подчеркнуть, что реализация права инвалидов на труд может осуществляться только при наличии трудовой рекомендации, которая входит в индивидуальную программу реабилитации (ИПР).

Мы солидарны с Ф. В. Габдрахмановым, который отмечает, что инвалиды второй группы считаются нетрудоспособными при наличии третьей степени ограничения способности к тру­довой деятельности, и данной категории лиц нельзя назначать исправительные либо обязательные работы. Если медико-со­циальная экспертиза определила у относящегося к данной ка­тегории лица вторую степень ограничения, то его способность к выполнению трудовой деятельности не исключается. Тем не менее принудительное привлечение к труду инвалидов второй группы с ограничением трудоспособности второй и первой сте­пени также допустимо только при условии выполнения всех требований ИПР и предварительном согласии подсудимого. Среди основных причин, обусловливающих данное утвержде­ние, стоит выделить: общий высокий уровень безработицы в стране в целом; отсутствие, в большинстве случаев, в перечне объектов для отбывания исправительных работ, согласованных с органами местного самоуправления, предприятий со специ­ально оборудованными для инвалидов рабочими местами.

В уголовных законодательствах некоторых стран - участ­ниц СНГ (в частности, в Украине, Туркменистане, Узбекиста­не) лица пенсионного возраста, наряду с гражданами, при­знанными инвалидами второй группы, включены в перечень лиц, которым назначение исправительных работ исключено. На наш взгляд, данная норма также неоправданно ущемляет права осужденных пенсионеров и инвалидов, сужает перечень альтернативных лишению свободы наказаний, которые могли бы быть применены в отношении определенного лица и, как следствие, увеличивает вероятность назначения наказания, связанного с ограничением или лишением свободы.

Таким образом, норму ч. 2 ст. 103 УИК РФ о привлечении к труду по желанию (предварительному согласию) целесоо­бразно было бы распространить и в отношении осужденных к наказаниям, не связанным с изоляцией от общества, а в част­ности к исправительным работам.

Следует обратить внимание, что еще одним из наиболее дискуссионных моментов в соотношении наказания в виде ис­правительных работ с понятием принудительного труда явля­ется непременное условие их осуществления под надзором и контролем государственных властей и запрещение уступки или передачи указанных лиц в распоряжение частных лиц, компа­ний или обществ (п. «с» ч. 2 ст. 2). В этой связи в науке уголов­но-исполнительного права существует мнение о необходимости отбывания наказания в виде исправительных работ только в госу­дарственных и муниципальных организациях и предприятиях.

На наш взгляд данное утверждение несколько ошибочно. В первую очередь, необходимо заметить, что в отечественном уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве нет прямых указаний на формы деятельности организаций, кото­рые могут быть включены в перечень объектов для отбывания рассматриваемого нами наказания. Во-вторых, в современных социально-экономических условиях, с учетом общего уров­ня занятости населения, любое ограничение объектов трудо­устройства осужденных к исправительным работам было бы необоснованно и определенным образом ущемило бы права и законные интересы осужденных и членов их семьи, которые за­интересованы, прежде всего, в приемлемом уровне заработной платы и хороших условиях труда. И, в-третьих, мы солидарны с мнением отдельных ученых, которые отмечают, что толковать эту фразу буквально не следует, и если осужденный работает на предприятии, в учреждении, организации, которые не при­надлежат государству или муниципалитету, то это означает, что он им как бы «уступается». Более обоснованно, по нашему мнению, в данном случае говорить о том, что эта норма под­разумевает полную передачу осужденного в распоряжение негосударственных организаций, в результате чего они смогут использовать преступников по своему усмотрению, однако соответствии с ч. 3 ст. 39 УИК РФ уголовно-исполнительные инспекции контролируют соблюдение условий отбывания на­казания осужденными и исполнение требований приговора ад­министрацией организаций, в которых работают осужденные.

Таким образом, нами рассмотрены отдельные аспекты ре­ализации международных стандартов в сфере защиты прав че­ловека при реализации наказания в виде исправительных работ.

Уголовное право