Согласно положениям ч. 5 ст. 18 Федерального Закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее – ФЗ «Об адвокатуре») уголовное преследование адвоката осуществляется с соблюдением гарантий адвокату, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством. Учитывая, что данные гарантии предусмотрены в ст.ст. 447–451 гл. 52 УПК РФ, к профессиональным правам адвоката-защитника относится право требовать соблюдения особого процессуального порядка уголовного преследования в отношении адвоката. На основании п.8 ч.1 ст. 447 УПК РФ адвокаты относятся к лицам, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам, который, исходя из содержания ч.2 ст. 447 УПК РФ, состоит в том, что главой 52 УПК РФ в отношении адвоката и иных лиц, предусмотренных ч.1 ст. 447 УПК РФ, устанавливаются некоторые особенности, а в остальном производство осуществляется в соответствии с иными положениями УПК РФ.  Так вот, все виды оказания юридических услуг разнообразны accountprofi.ru, а грамотная консультация значит многое.

Согласно п. 10 ч. 1 ст. 448 УПК РФ решение о возбуждении уголовного дела в отношении адвоката, либо о привлечении его в качестве обвиняемого, если уголовное дело было возбуждено в отношении других лиц или по факту совершения деяния, содержащего признаки преступления, принимается руководителем Следственного комитета Российской Федерации по субъекту Российской Федерации. Каких-либо особенностей, не позволяющих производить задержание адвоката, в отличие от судьи федерального суда, мирового судьи, прокурора, и ряда иных лиц в ст. 449 УПК РФ не содержится.

Согласно ч.1 ст. 450 УПК РФ после возбуждения уголовного дела либо привлечения лица в качестве обвиняемого в порядке, установленном ст. 448 УПК РФ, следственные и иные процессуальные действия в отношении такого лица производятся в общем порядке с изъятиями, установленными ст. 449 и 450 УПК РФ. В ч. 5 ст. 450 УПК РФ отмечается, что следственные и иные процессуальные действия, осуществляемые в соответствии с УПК РФ не иначе как на основании судебного решения, в отношении лица, указанного в ч. 1 ст. 447 УПК РФ, если уголовное дело в отношении его не было возбуждено или такое лицо не было привлечено в качестве обвиняемого, производятся с согласия суда, указанного в ч.1 ст. 448 УПК РФ, однако применительно к адвокатам этот порядок, исходя из ст. 448 УПК РФ не должен применяться, поскольку в ныне действующей редакции УПК РФ не указано на суд как на орган, правомочный санкционировать уголовное преследование адвоката. Однако, поскольку на основании ст. ч. 3 ст. 8 ФЗ «Об адвокатуре» проведение оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий в отношении адвоката (в том числе, в жилых и служебных помещениях, используемых им для осуществления адвокатской деятельности) допускается только на основании судебного решения, полагаем, что судебное решение судьи федерального суда по месту производства предварительного расследования для осуществления соответствующих мероприятий и действий необходимо.

По этому поводу в юридической литературе отмечается, что ст. 447 УПК РФ по – прежнему причисляет защитников к категории лиц с особым статусом, в отношении которых должен применяться и особый порядок производства по уголовным делам, а в обновленной редакции ст. 448 УПК РФ этого статуса они лишились1. Тем не менее, на сегодняшний момент основной особенностью уголовного преследования в отношении адвоката является обусловленный ст. 448 УПК РФ порядок возбуждения уголовного дела в отношении него и порядок привлечения его в качестве обвиняемого руководителем Следственного комитета Российской Федерации по субъекту Российской Федерации. Представляется, что в этом случае руководитель Следственного комитета по субъекту Российской Федерации должен лично принимать к производству уголовное дело и расследовать его в соответствии с ч.2 ст. 39 УПК РФ. Кроме того, в соответствии с положениями ч. 3 ст. 8 ФЗ «Об адвокатуре» адвокат-защитник вправе требовать запрещения проведения оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий в отношении него, кроме случаев наличия судебного решения по этому поводу.

Хотя при всем этом нельзя не согласиться с Ю.С. Пилипенко, который отмечает, что иммунитет, ограждающий адвоката от производства следственных действий в их обычном порядке, представляет собой декларацию, не дающую ему почти никаких преимуществ по сравнению с другими гражданами. Единственное, что не вправе делать следователь, так это игнорировать необходимость соответствующего судебного решения «в случаях, не терпящих отлагательства» (ч. 5 ст. 165 УПК РФ), когда допускается получение судебной санкции «задним числом»2. На противоречивость, имеющуюся при применении рассматриваемых здесь положений УПК РФ и ФЗ «Об адвокатуре» на практике указывают и другие исследователи.3 Следует согласиться и с Президентом ФПА РФ Е.В. Семеняко в том, что существующий в настоящее время порядок уголовного преследования в отношении адвоката вовсе не ограждает защитников от ведомственного произвола, поскольку руководство в большинстве ситуаций, как правило, солидаризуется со своими подчиненными4. Аналогичную точку зрения высказал и Депутат Государственной думы РФ предыдущего созыва В. Груздев.

Говоря о содержании и значении гл. 52 УПК РФ Л.М. Володина отмечает, что «нельзя не признать, что обеспечение профессиональной неприкосновенности высших должностных лиц государства, судей, депутатов парламента – реальная необходимость, но, к сожалению, приходится констатировать, что в России эта привилегия распространяется на все более широкий круг субъектов и перерастает в непробиваемую корпоративную непогрешимость»6. Несмотря на это, вряд ли следует согласиться с позицией тех авторов, которые, не приводя никаких разумных оснований и обоснованных доводов, предлагают исключить адвоката из числа лиц, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам7, и тем более тех исследователей, которые предлагают целиком исключить из текста УПК РФ гл. 52, причем приводящих в обоснование своих идей популистские лозунги отдельных сотрудников правоохранительных органов, и не учитывающих всего комплекса правовых норм в соответствующей сфере8.
Позиция тех исследователей, которые заявляют что «все лица, перечисленные в ст. 447 УПК РФ, либо действуют от лица общества и государства, либо связаны с правоохранительной деятельностью, являются представителями государственной власти и контролируют исполнение действующего законодательства, а адвокат выступает в частном порядке, его деятельность почти всегда оплачивается заинтересованным лицом, защищающим исключительно свои интересы, в связи с чем следует исключить из УПК особый порядок его уголовного преследования», коренным образом противоречит Законодательству об адвокатской деятельности и адвокатуре и всем научно-теоретическим выводам, сформулированным в российской юридической науке.

Очевидно, что правовая позиция, занятая адвокатом по конкретному делу, либо его конкретные правомерные действия (ходатайства, жалобы), направленные на защиту законных интересов доверителя, либо даже сам факт участия адвоката в защите интересов конкретного лица, по тем или иным причинам не угодного лицам, имеющим в своих руках полномочия и (или) иные ресурсы для осуществления уголовного преследования, могут послужить основанием для применения в отношении адвоката мер неправомерного воздействия посредством его привлечения к уголовной или административной ответственности. Это подтверждают как опрошенные лица (45 % из 500 опрошенных адвокатов), так и научно обоснованные данные о существовании в России системы так называемых «заказных уголовных дел».

Следует также отметить, что наиболее жесткой (и жестокой) формой открытого противоправного воздействия на адвокатов является необоснованное привлечение их к уголовной ответственности, нередко сопровождающееся избранием меры пресечения в виде заключения под стражу. Так, широкую известность получили факты необоснованного уголовного преследования адвокатов С.В. Бровченко, М.И. Трепашкина, Р.П. Чернова, Е.С. Родионовой, Б.А. Кузнецова, В.Г. Алексаняна. Менее известны общественности, но оттого не менее противозаконны преследования адвокатов Е. Аграновской, П.П. Ивлева, А. Зухры, А. Литвинова, Д. Бронникова, П. Сурского и многих других11. В связи с этим представляется, что действующее российское законодательство не обеспечивает адвокату невозможность его наказания за профессиональную деятельность, вследствие чего оно нуждается в совершенствовании в этом направлении.

При рассмотрении обозначенной проблемы следует проанализировать положения российского законодательства, касающиеся сотрудников прокуратуры и судей, обладающих, как и адвокаты, некоторыми процессуальными иммунитетами. В ст. 42 ФЗ «О прокуратуре в Российской Федерации» установлено, что проверка сообщения о факте правонарушения, совершенного прокурором, является исключительной компетенцией органов прокуратуры. Проверка сообщения о преступлении, совершенном прокурором, возбуждение в отношении прокурора уголовного дела (за исключением случаев, когда прокурор застигнут при совершении преступления) и его предварительное расследование производятся Следственным комитетом РФ в порядке, установленном уголовно-процессуальным законодательством РФ. Кроме того, не допускаются задержание, привод, личный досмотр прокурора, досмотр его вещей и используемого им транспорта, за исключением случаев, когда это предусмотрено федеральным законом для обеспечения безопасности других лиц и задержания при совершении преступления.

В соответствии с ч.1 ст. 29 ФЗ «О Следственном комитете российской Федерации» проверка сообщения о совершенном сотрудником Следственного комитета преступлении, возбуждение в отношении него уголовного дела (за исключением случаев, когда он застигнут при совершении преступления) и производство расследования являются исключительной компетенцией следственных органов Следственного комитета. В ч. 3 этой же статьи указывается, что не допускаются задержание, привод, личный досмотр руководителя следственного органа Следственного комитета и следователя, досмотр их вещей и используемых ими транспортных средств, за исключением случаев, когда это предусмотрено федеральным законом для обеспечения безопасности других лиц, а также случаев задержания при совершении преступления.

В соответствии с ч.1 ст. 16 ФЗ «О статусе судей в Российской Федерации» неприкосновенность судьи включает в себя неприкосновенность личности, неприкосновенность занимаемых им жилых и служебных помещений, используемых им личных и служебных транспортных средств, принадлежащих ему документов, багажа и иного имущества, тайну переписки и иной корреспонденции (телефонных переговоров, почтовых, телеграфных, других электрических и иных принимаемых и отправляемых судьей сообщений). Согласно ч.3 ст. 16 решение по вопросу о возбуждении уголовного дела в отношении судьи либо о привлечении его в качестве обвиняемого по другому уголовному делу принимается: в отношении судьи Конституционного Суда Российской Федерации – Председателем Следственного комитета Российской Федерации с согласия Конституционного Суда Российской Федерации; в отношении судьи Верховного Суда Российской Федерации, Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, верховного суда республики, краевого, областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области, суда автономного округа, военного суда, федерального арбитражного суда – Председателем Следственного комитета Российской Федерации с согласия Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации; в отношении судьи иного суда – Председателем Следственного комитета Российской Федерации с согласия квалификационной коллегии судей соответствующего субъекта Российской Федерации. Следует также отметить, что в соответствии с ч. 8 ст. 16 ФЗ «О статусе судей в Российской Федерации» при рассмотрении вопросов о возбуждении уголовного дела в отношении судьи либо о привлечении его в качестве обвиняемого по уголовному делу, о привлечении судьи к административной ответственности, о производстве в отношении судьи оперативно-розыскных мероприятий или следственных действий суд либо квалификационная коллегия судей, установив, что производство указанных мероприятий или действий обусловлено позицией, занимаемой судьей при осуществлении им судейских полномочий, отказывают в даче согласия на производство указанных мероприятий или действий.

Очевидно, что в современной российской действительности наряду с противоправным воздействием на судей, прокуроров и следователей присутствует и такое явление, как противоправное воздействие на адвокатов, однако представители прокурорского и судейского корпуса от него некоторым образом защищены, чего, к сожалению, нельзя сказать о представителях адвокатского сообщества. Обоснованно мнение Ю.И. Стецовского о том, что «гарантии прав адвоката в случае его привлечения к уголовной ответственности вряд ли достаточны, а также о том, что уголовное преследование адвокатов возбуждается и осуществляется далеко не всегда справедливо». Глубокоуважаемый автор отмечал, что «властные структуры открыто попирают принципы и нормы не только российского, но и международного права. Силовые ведомства безнаказанно фальсифицируют уголовные дела в отношении адвокатов, подвергают их задержаниям и арестам, досмотрам и обыскам. Произвол правоохранительных органов судами эффективно не пресекается. В ряде случаев об уголовном преследовании адвокатов сообщают СМИ. Проблеме нарушения прав адвокатов посвящен специальный доклад общероссийского общественного движения (ООД) «За права человека»».

В литературе отмечается, что установление особого порядка производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц вызвано недопустимостью незаконного воздействия на них в какой бы то ни было форме. То, что в ст. 447 УПК РФ указаны следователи, руководитель следственного органа Следственного комитета, Председатель Следственного комитета …., не является их личной привилегией, а призвано обеспечить публичные интересы в силу осуществляемых ими полномочий, оберегая их от необоснованного уголовного преследования и способствуя тем самым их беспрепятственной независимой, законной и безопасной деятельности13. Аналогичные по смыслу доводы приводятся и в работах других исследователей соответствующей проблематики14. По этому же пути идет и судебная практика. Так, Конституционный Суд РФ при рассмотрении соответствующего вопроса указал, что судейская неприкосновенность является исключением из принципа равенства перед законом и судом. Однако, по мнению высшего органа конституционного контроля России, государство предъявляет высокие требования к деятельности судей и обязано обеспечить дополнительные гарантии их неприкосновенности.

Абсолютно то же самое необходимо заявить и о представителях адвокатского сообщества, однако, в отношении них в законодательстве не установлено такого же уровня гарантий независимости как для судей и сотрудников государственных органов, основной задачей которых является участие в уголовном судопроизводстве на стороне обвинения.

Полагаем, что сегодня нет необходимости доказывать, что, по существу, и правоохранительные органы, и суд, и адвокатура призваны выполнять одну и ту же задачу – «способствовать осуществлению правосудия, что в нынешней цивилизационной парадигме означает стоять на страже закона, защиты прав, свобод и интересов граждан, как потерпевших, так и подзащитных»16. Следует признать верным подход тех исследователей, которые полагают что правосудие заинтересовано в том, чтобы обстоятельства дела были одинаково тщательно освещены как с позиции обвинения, так и с позиции защиты, чтобы в равной мере были представлены на суде обстоятельства, уличающие обвиняемого и отягчающие его наказание, а также оправдывающие обвиняемого или смягчающие его наказание. Только совокупная деятельность обвинителя и защитника, наделенных равными процессуальными правами, создает тот необходимый «климат», который нужен для постановления законного и обоснованного приговора17. Вместе с этим А.Ю. Епихин справедливо отмечает, что паритет полномочий стороны обвинения и стороны защиты, закрепленный в УПК РФ, должен распространяться на все судопроизводство18. На это указывают и другие исследователи.

Полагаем, что в виду особого статуса адвоката, как профессионального советника по правовым вопросам, обладающего значительным объемом профессиональных прав и обязанностей, в связи с повышенной значимостью института адвокатуры для формирования в нашей стране правового государства и в целях надлежащего обеспечения конституционно-гарантированного права каждого лица на квалифицированную юридическую помощь, адвокатам должен быть предоставлен максимально высокий уровень гарантий независимости при защите от уголовного преследования и привлечении к административной ответственности, а именно – уровень гарантий, аналогичный тем, которые предоставлены представителям судейского сообщества. Положение о сопоставимых правовых гарантиях деятельности и независимости адвокатов, судей и прокуроров следует из смысла Документа Московского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ, в котором признана необходимость государственного, а значит, и законодательного закрепления гарантий независимости судей и юристов-практиков, в том числе адвокатов.

Исходя из вышеизложенного, и учитывая, что в соответствии с п. «в» ст. 16 Основных Положений о роли юристов представляется необходимым принятие закона, обеспечивающего особый порядок привлечения адвоката к уголовной ответственности: как минимум – следует инициировать принятие законопроекта о возвращении старой редакции п. 10 ч. 1 ст. 448 УПК РФ, позволявшей возбуждать уголовное дело в отношении адвоката не иначе как на основании заключения судьи районного суда или гарнизонного военного суда по месту совершения деяния, содержащего признаки преступления.

Еще более предпочтительным вариантом является то, что в целях обеспечения невозможности наказания адвоката за его профессиональную деятельность ч. 5 ст. 18 ФЗ «Об Адвокатуре» должна быть дополнена закреплением в ее тексте нормы, подобной ч. 8 ст. 16 ФЗ «О статусе судей в Российской Федерации», поскольку мы полагаем, что в идеале, вопрос о возможности привлечения адвоката к уголовной ответственности должен решаться на основе заключения квалификационной комиссии Адвокатской палаты субъекта РФ. При этом квалификационной комиссии должно быть предоставлено право отказывать в даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении адвоката или на его привлечение в качестве обвиняемого, если при рассмотрении соответствующего вопроса будет установлено, что производство указанных мероприятий или действий обусловлено позицией, занимаемой адвокатом при оказании им в соответствии с ФЗ «Об Адвокатуре» юридической помощи доверителю. Аналогичные положения, как нам представляется должны содержаться применительно к вопросу о привлечении адвоката к административной ответственности.

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 1 (56) 2013