Юридическая консультация по вопросам миграции

  • Увеличить размер шрифта
  • Размер шрифта по умолчанию
  • Уменьшить размер шрифта
Международное право Российская наука международного права XVI – начала XX вв. о войне

Российская наука международного права XVI – начала XX вв. о войне

ДИДМАНИДЗЕ Улан Темурович
аспирант кафедры международного права Российского университета дружбы народов

Принимаясь за научный анализ конкретной сферы регу­лирования международного права, выступающей ныне в каче­стве его категории, института или принципа, а особенно при попытке представить начальное её состояние и процесс разви­тия, следует прежде всего обратиться к науке международного права, прошлое которой, по мнению отечественных автори­тетных учёных-международников, исследовано значительно лучше, чем фактическая история международного права.

Говоря о прошлом науки международного права, необхо­димо учесть факт, на который обращал внимание профессор Дмитрий Иванович Каченовский - на отсталость российской науки и её вторичный характер по сравнению с западной. По­нятно, что речь идёт о состоянии российской науки между­народного права в XIX веке, в период деятельности учёного (1827-1872). Он, мягко говоря, не был удовлетворён состояни­ем как науки международного права в целом, так и россий­ской науки международного права, в связи с чем предлагал: «Стоит стряхнуть с науки международного права покрываю­щую её архаическую пыль, и она станет способной выдержать какую угодно критику. Очистите её от балласта устарелых принципов, приёмов, учений». Он же констатировал: «На­ука международного права пришла к нам с Запада, сначала в виде иноземной теории». Учёный был убеждён в том, что на­ука международного права может развиваться только там, где юридико-политическое образование стоит высоко. В связи с этим он признавал, что «с этой стороны мы не сделали боль­ших успехов».

Проф. Д. И. Каченовский отмечал: «История показывает, что способные дипломаты везде явились гораздо раньше, чем просвещённые публицисты. Государственная служба долго остаётся единственной школой для изучения международ­ных вопросов». Международное право, по его утверждению, к концу XVIII столетия сделалось доступным и понятным для государственных людей России. Здесь имеется в виду тот факт, что при Екатерине II русская дипломатия приобрела самосто­ятельность, т.е. на дипломатическом поприще стали служить российские подданные.

Чем следует руководствоваться при анализе истоков оте­чественной науки международного права относительно вопро­са о войне в межгосударственных отношениях? По утвержде­нию известного зарубежного специалиста по русскому праву проф. У. Э. Батлера, «для русских юристов-международников книга Грабаря является единственным доступным ключом к прошлому их науки».

В этом контексте следует напомнить, что подобное иссле­дование, опираясь на анализ преимущественно работ запад­ных авторов, проделал профессор Леонид Алексеевич Кама­ровский (1846-1912).

История подтверждает, что российская наука между­народного права возникла позже по сравнению с западной наукой международного права. Это также подтверждается профессором Владимиром Эммануиловичем Грабарём (1865­1956), по мнению которого наука международного права в Рос­сии берет своё начало на исходе XV века, когда создалось независимое русское национальное государство. Он отмечал, что в феодальных княжествах XII-XV веков «трудно найти опорные пункты, которые дали бы возможность утверждать, что в то время уже существовало развёрнутое учение о нормах между­народного права».

Очевидно, что состояние российской науки междуна­родного права являлось отражением состояния внешних сношений российского государства: с момента образования Киевской Руси международные отношения поддерживались главным образом с Византией. Международные отношения российского государства фактически прекратились в период феодальной раздробленности и монгольского ига; вновь они активизировались при Петре I. Проф. Д.И. Каченовский в этом отношении писал следующее: «Россия, несмотря на ты­сячелетнее своё существование, вступила в международный союз только со времени Петра Великого. До конца XVII века мы избегали постоянных сношений с Европой и вели жизнь одинокую». В конце XVII - начале XVIII веков Россия стала играть значительную роль в европейской дипломатии.

Основным вопросом изучения науки международного права в целом являлся и продолжает оставаться актуальным поныне вопрос о войне и мире. Испокон веков являясь одним из способов осуществления государством своих целей в меж­государственных отношениях, война, как явление междуна­родной жизни, должна была неизбежно стать одним из объек­тов регламентации международного права и, следовательно, предметом изучения науки международного права. Процесс регламентации войны международным правом складывался в основном в двух направлениях: 1) формирование международ­ного гуманитарного права (МТП); 2) ограничение применения силы в международных отношениях путём введения различ­ных средств мирного разрешения международных разногла­сий.

Основываясь на так называемых «статейных списках» (документы дипломатических сношений Московского госу­дарства с государствами Запада и Востока, отчёты послов об исполнении данных им поручений), проф. В. Э. Грабарь со­общает о представлениях дипломатов Московского государ­ства о войне: война рассматривалась крайним средством; она должна была быть справедливой: предпринимая войну, госу­дарь должен был иметь справедливую причину; она не долж­на была начинаться без объявления; война не должна была отражаться на взаимной торговле воюющих государств и др. Эти подходы ничем не отличались от подходов западноевро­пейских государств.

Отдельные элементы международного права (так вы­ражался проф. В. Э. Грабарь) первоначально получили осве­щение в литературной деятельности по трём основным на­правлениям: разработка воинских уставов; поучения Максима

Грека и политический трактат Юрия Крижанича; работа По­сольского приказа.

Например, в «Уставе» Михайлова (состоящем из 663 ста­тей-указов) содержались советы Леонгарда Фроншпергера го­сударям не начинать войны без «крайней необходимости». В сочинении Максима Грека (родом из Албании, монах Афон­ского монастыря, который приехал в Россию по приглашению правительства (1515-1525 гг.)) давался государю совет действо­вать по справедливости и сохранять мирные отношения со всеми христианскими государствами. В политическом трак­тате Юрия Крижанича (был хорватом по происхождению), написанном им во время ссылки в Сибирь, война допускалась также в случае «крайней необходимости», она должна была иметь лишь справедливое основание. Он был противником политики завоевания, особенно когда не было законных при­чин для войн.

Посольский приказ в XVI-XVII веках в основном вёл ра­боту по собиранию сведений о зарубежном мире, включая по­литику и практику западных государств.

Научные работы отечественных учёных-правоведов о во­йне стали появляться со второй половины XIX века и были в основном посвящены вопросам, подпадающим под между­народное гуманитарное право, таким как: начало войны; объявление войны; театр войны; воюющие стороны; способы ведения войны; военная оккупация; последствия нарушения обычаев войны. Большие научные дискуссии велись относи­тельно юридического положения партизан.

Не умаляя значение труда проф. В. Э. Грабаря для изуче­ния истории российской науки международного права, о чём говорил проф. У. Э. Батлер, следует признать и вклад других отечественных учёных-правоведов. В этом отношении обраща­ет на себя внимание мнение известного российского учёного- международника, профессора Фёдора Фёдоровича Мартенса (1845-1909). Затрагивая в качестве третьего направления раз­вития науки международного права, основанного на научном методе исследования, сочетающем международно-правовой опыт и философское умозрение, проф. Ф. Ф. Мартенс называет родоначальника этого нового направления - профессора Гет­тингенского университета Георга Фридриха фон Мартенса. Да­лее перечисляя вклад в науку международного права других иностранных учёных, таких как Гефтер, Блюнчли, Манчини, он останавливается на отечественных учёных. В частности, Ф. Ф. Мартенс писал: «Русская литература очень бедна самостоя­тельными трудами, обнимающими всю систему международ­ного права». Далее перечислял учёных и их работы: Д. И. Каче- новский (Курс международного права, 2-й выпуск, 1863-1866; сочинение не было закончено, автор остановился на истории международных отношений в Средние века), А. Н. Стоянов (Очерки истории и догматики международного права, 1875), М. Н. Капустин (Обозрение предметов международного пра­ва, 1856; Международное право, конспект лекций, 1873), А. В. Бялецкий (О значении международного права и его матери­алов, 1872), П. Е. Казанский (Учебник международного права публичного и гражданского, 1902)13. В настоящей работе мы остановимся на трудах профессоров Д. И. Каченовского, М. Н. Капустина, Н. М. Коркунова, В. А. Уляницкого, Ф. Ф. Мартенса и Л. А. Камаровского, благодаря научным трудам (прежде все­го курсам лекций по международному праву) которых сегодня можно получить полезную информацию о состоянии науки международного права в России в соответствующие периоды их научного творчества и преподавательской деятельности.

В учебнике Владимира Антоновича Уляницкого (1854­1920), который, по оценке проф. В. Л. Толстых, можно без преувеличения отнести к третьему поколению, к которому вполне может быть отнесено большинство современных отече­ственных учебников по международному праву14, автор при­водит различную практику вмешательства одного государства в дела других государств как исключение из принципа неза­висимости государств, в том числе: договоры, предусматри­вающие привилегированные религиозные права христиан; вмешательство в виде установления финансового контроля со стороны европейских держав, которое оправдывалось правом государства на охрану правомерных интересов своих поддан­ных. При этом учёный считал интервенцию противоречащей основному принципу международного права - автономии го­сударств как самостоятельных и независимых политических организмов. Под интервенцией в области международных отношений автор понимал «самовольное властное, принуди­тельное, не основанное на юридическом титуле вмешательство какого-либо государства в международные отношения двух других государств без согласия обоих или одного из них, или же во внутренние дела другого государства без согласия по­следнего с целью осуществления своей индивидуальной воли и своего интереса»15. Учёный считал, что под понятие интер­венции не подходит вмешательство в дела другого государства в силу существующего между данными государствами согла­шения (например, положения в Берлинском трактате 1878 г. об Армении). Более того, он утверждал: «Вмешательство дру­жественное (интерцессия) может быть даже полезно для пре­дотвращения международных осложнений». Он выделял не­обходимый признак интервенции - «властное принуждение, властное требование, т.е. такое, в случае неисполнения которо­го государство, к которому оно обращено, подвергается опас­ности насильственного принуждения со стороны интервента, хотя бы обращённое к нему требование не сопровождалось прямой формальной угрозой физического принуждения». От интервенции он отличал кооперацию, выражающуюся в дружественной помощи по просьбе или с согласия нужда­ющегося в такой помощи государства. Учёный не относил к интервенции и случаи, когда вмешательство «вызвано право­нарушающим деянием другого государства», например, не­соблюдением договорного обязательства. По мнению автора, потерпевшее государство вправе отразить такое нарушение, и в этом случае принуждение с его стороны являлось правомер­ным способом защиты.

Проф. В. А. Уляницкий считал, что самовольное вмеша­тельство одного государства во внутреннюю или внешнюю жизнь другого формально допустимо только в случаях, когда оно опиралось на юридический титул, например, в отноше­ниях протектора к подохранному государству, или же когда государство опиралось на договорные отношения, или когда одно государство специальным договором гарантировало со­хранение государственного устройства в другом государстве. Автор допускал и контринтервенцию, т.е. «вмешательство против вмешательства другого государства», например, пу­тём коллективного вмешательства. Он отмечал широкую поддержку учёных коллективного вмешательства со стороны международного союза, хотя он замечал за такой формой вме­шательства корыстные цели. При всестороннем рассуждении об интервенции учёный все же подчёркивал, что вопрос об интервенциях далеко ещё не выяснен окончательно наукой международного права, а практика государств - непоследовательна.

В учебнике проф. В. А. Уляницкого содержится раздел под названием «Насильственные способы разрешения между­народных несогласий». Право международного принуждения автором понимается в объективном и субъективном смысле. В первом случае понимается совокупность юридических норм, соблюдение которых обязательно для каждого государства как члена международного союза при охранении своих за­конных интересов и прав. В объективном смысле право меж­дународного принуждения есть «право каждого государства охранять принадлежащие ему права и защищать свои инте­ресы, интересы своих подданных в области международных отношений всеми законными средствами, которые имеются в его распоряжении». Учёный считал, что субъектом права принуждения в области международных отношений является только государство. Перечислены объекты международного правонарушения: права государства - основные и договорные, а также интересы государства в том случае, когда они покоятся на юридических основаниях; права и интересы частных лиц; интересы всего международного союза (например, принцип свободы открытого моря). По мнению автора, право принуж­дения прекращается восстановлением нарушенного права.

Проф. В. А. Уляницкий отмечал, что способы восстанов­ления нарушенного права, имеющие в основании «принципы принуждения и силы», существуют издавна, однако в новей­шем времени эти способы «обставлены ограничивающими применение насилия правилами». Он выделил два вида: репрессалии и война. Под репрессалией понималось всякое действие, совершаемое одним или несколькими государства­ми относительно другого с целью принудить его к восстанов­лению нарушенных им прав или интересов, но без вступления в войну. Репрессалии проявляются как в виде непосредствен­ного насилия, так и косвенного принуждения. Выделялись виды репрессалий: реторсия, эмбарго, морская блокада и военная оккупация. Реторсия применяется в случае наруше­ния одним государством интересов другого государства, при­чём государство, нарушившее эти интересы, не выходило из пределов своего права: оно совершает не правонарушение, а несправедливость относительно другого государства (напри­мер, государство вводит высокие пошлины на товары другого государства).

Подчеркнём, что все вышеизложенное учёный относит к мирным способам разрешения международных разногла­сий. При неурегулировании разногласий при помощи этих средств государства прибегают к войне, которая, по мнению автора, «всегда и на всех ступенях развития человечества была главным способом решения наиболее серьёзных международ­ных несогласий и крайним средством для осуществления госу­дарствами действительного или предполагаемого, но оспари­ваемого другим государством права или интереса».

Имеется ряд положений о войне, которые отражают об­щий взгляд отечественных учёных рассматриваемого нами периода. В частности, проф. В. А. Уляницкий обобщил взгляд на войну отечественных учёных-юристов, согласно которому война не есть неизбежное следствие несовершенств челове­ческой природы, не роковой неизбежный закон, подобный явлениям физической природы, а результат несовершенств общих условий культурной, экономической, социальной и государственной жизни. История подтверждает, что с измене­нием культурной и государственной организации изменяется и характер войн. Следовательно, делается вывод о том, что с устранением в государственном строе и культурной жизни человечества причин, которые содействуют возникновению войн, случаи международных вооружённых столкновений мо­гут быть ограничены и, может быть, даже совершенно устра­нены.

Проф. В. А. Уляницкий, основываясь на том, что поло­жение культуры, политического строя, социального порядка, международных отношений остаётся несовершенным со мно­жеством недостатков, делает вывод о бесполезности с точки зрения международного права отрицания или признания во­йны как законной или незаконной, справедливой или неспра­ведливой, правильным или неправильным способом разреше­ния международных разногласий. В этом контексте заметим, что западные философы, теологи и правоведы, включая юри- стов-международников, в целом придерживались подхода о разграничении справедливых и несправедливых войн. В свя­зи с этим чрезвычайно интересным является подход проф. В.

Э.  Грабаря к разграничению войны и борьбы. Последняя, по его мнению, представляет собой элемент мирового порядка и служит источником движения и развития. Таким образом, борьба рассматривается как родовое понятие в отличие от во­йны, которая представлена как видовое понятие с признаком физического насилия. По убеждению учёного, борьба всегда будет существовать в жизни человечества. У «цивилизованных народов» борьбу заменяет соревнование духовных сил.

Среди отечественных учёных-правоведов также были те, которые аналогично западным мыслителям отрицали за во­просом о праве на войну качества объекта регулирования международного права. Примером тому являются взгляды проф. Николая Михайловича Коркунова (1853-1904), кото­рый считал лучшим пособием для изучения истории науки международного права книгу Карла Кальтенборна (Carl Bar­on Kaltenborn von Stachau, 1817-1866), который преподавал в Кёнигсберге. Проф. Н. М. Коркунов, рассуждая относительно юридического характера международного права, приводит один из доводов в пользу наличия нормативности у междуна­родного права, основываясь на способностях субъекта между­народного права: «Государство, уклоняющееся от доброволь­ного исполнения падающих на него обязанностей, может быть к этому принуждено предпринятыми против него военными действиями». Иначе говоря, он признавал правомерность во­йны в целях принуждения другого государства к выполнению на него возложенных обязательств по договору или на основе международных обычаев.

Раскрывая учение о праве мира (учение об основных правах государства), согласно которому к основным правам государства относятся право на существование (самосохране­ние), право на равенство и право на независимость, из права на независимость проф. Н. М. Коркунов выводит обязанность невмешательства в дела государств. Однако проблема заклю­чается в том, что учёный ставит под сомнение обязанность невмешательства с точки зрения права. По его убеждению, «воздерживаться от вмешательства в дела других государств значило бы оставаться безучастным свидетелем самых ужас­ных насилий, значило бы приносить в жертву отвлечённому принципу самые святые интересы человечества». Он называл обязанность невмешательства «отвлечённым принципом». Учёный подкреплял свою позицию другим аргументом; он считал, что «соблюдение права на самосохранение привело бы к полному застою истории». Он исходил из следующего тези­са: «То или другое государство существует, конечно, не пото­му, что за ним признаётся право на существование, а потому, что существует».

В отношении вопроса о праве на войну проф. Н. М. Кор- кунов более категоричен. Приведём целиком его позицию: «Но только отъявленный доктринёр может требовать, чтобы вопрос о войне и мире решался на основании юридических соображений. Государство воюет, когда может, и раз есть до­статочная сила, повод к войне всегда отыщется. Ведь междуна­родная жизнь не знает давности. Существование интересов, из которых ведутся войны, измеряется не десятилетиями, а века­ми. Не удалось отомстить за правонарушение тотчас же, ото­мстят через 10, 20, 60 лет. А раз вопрос ставится таким образом, за кем не отыщется в настоящее или прошлом правонаруше­ния? Словом, вопрос о праве на войну такой же праздный, как и вопрос о праве на существование. Подобные вопросы, мне кажется, действительно должны быть оставлены. Недостойно серьёзной науки заниматься ими. Как говорится, сказанное не нуждается в комментариях.

Проф. Михаил Николаевич Капустин (1828-1899) отмечал одну из причин войн: «Реформация и независимость терри­ториальных владельцев повела к церковной и политической самостоятельности государства. Эта самостоятельность с пер­вого раза высказалась в крайнем эгоизме и в исключительном господстве силы, в отрицании всех нравственных основ между­народной жизни. Вестфальский мир 1648 года установил в из­вестной мере равновесие между государствами и религиозны­ми вероисповеданиями и определил в общих чертах систему европейских государств».

Рассматривая вмешательство в контексте деятельности международных союзов государств, он называет те основания, по которым могло иметь место вмешательство: «Только по на­чалу самообороны и для защиты своих прав государство мо­жет вмешиваться, равно как вследствие особых обязательств гарантии». Перечисляются формы вмешательства: представ­ление, ходатайство, посредничество, вооружённая сила. По поводу военной силы учёный отмечал: «Эта последняя форма в особенности вызывала протесты и опасения».

В конспекте лекций проф. М. Н. Капустина третья глава посвящена праву войны и нейтралитета. Базовым элементом автора по вопросам войны является связь права с принуждени­ем. По утверждению учёного, «без силы право представлялось бы только логическим понятием, а не живым господством. От­сюда необходимость для народа требовать своего права и под­держивать это требование силой».

Проф. М. Н. Капустин указывает основную форму при­нуждения: реторсии и репрессалии. Реторсии (retorsio juris) вызываются нежеланием государства предоставить права; они состоят в таком же отказе, выраженном в форме закона. Ретор­сии состоят в фактическом принуждении и могут прилагаться лишь вследствие нарушения права, которое принадлежит госу­дарству или его подданным. Наиболее общими репрессалиями служат эмбарго, блокада и экзекуция. Последняя состоит в во­енном занятии территории с целью получить удовлетворение.

В разделе «Война и её юридическое определение» речь идёт о правилах ведения войны. Начальные положения этого раз­дела заслуживают нашего внимания: «Самозащищение и при­нуждение, составляющие несомненное право самостоятельного государства, могут выразиться в войне, то есть в употреблении силы и в лишении противника возможности сопротивляться. Такое приложение силы имеет нравственный и юридический ха­рактер, подчиняется определённым правилам, которые установ­лены и охраняются цивилизацией и нравами. Международная война, в отличие от междоусобной, есть та, которая ведётся само­стоятельными членами ассоциации: только за целым народом, в политическом его значении, признаётся право войны».

Из всех названных российских правоведов проф. Д. И. Каче- новский больше относится к кругу так называемых «западников», считавших, что общественная мысль в России должна ориентиро­ваться на европейские образцы. В своём курсе лекций по международному праву он затрагивал войну в контексте утверждения мирных средств разрешения международных конфликтов и раз­ногласий. Он обращал внимание на исторический факт: путём постоянных попыток государств и их международных союзов не допускать опасного преобладания одного государства над други­ми создавались преграды, перед которыми пали все завоеватели Нового времени - от Карла V до Наполеона I. На основе подобных фактов учёный сделал вывод: «Высшая санкция международного права не есть война или произвол». По его мнению, «междуна­родное право есть произведение всемирной гражданственности. В нём высказываются практические идеи, добытые общественной жизнью человечества». Ему же принадлежит другое определе­ние: «Международное право есть закон мира и гармонии».

Рассеяв опасения идеалистов относительно войны, проф. Д. И. Каченовский утверждал: «Эпоха завоеваний прошла в Ев­ропе невозвратно, как выразился Наполеон III, развитие обще­ственных интересов и постоянных сношений между народами в высшей степени благоприятствует миру; война делается с каждым годом затруднительнее и обходится дороже; государ­ства не только не стыдятся, но считают для себя обязательным делать взаимные уступки и берутся за оружие в самых редких случаях, истощив все способы соглашения».

Проф. Д. И. Каченовский подчёркивал: «Пока в составе государств сохраняются следы завоеваний и существуют эле­менты международного раздора, конгрессы и суды не уничто­жат войну». Отношение учёного к изучению вопроса о войне и мире выражалось в следующем: «Когда народ достиг само­сознания, когда он начал давать себе отчёт во всем, что делать ему, нельзя уклоняться от решения вопросов о войне и мире. Они будут тяготеть над его жизнью постоянно. Он обязан по­этому приготовить свою мысль, чтобы судить о них беспри­страстно, спокойно, просвещённо».

В книге «О международном суде» проф. Л. А. Камаровский выделил специальный раздел о войне после рассмотрения таких принудительных мер, как реторсия, репрессалия, эмбарго, мир­ная блокада. Учёный отмечал, что корни войны следует искать не столько в природе человека, сколько в условиях и организации государственной жизни. Он высказал сожаление о том, что основ­ной вопрос о причинах войны в науке почти не был проработан. По его мнению, война стала преобразовываться в юридическое понятие благодаря международному праву, которое возникло из практических стремлений Гуго Гроция и его предшественников положить какие-либо границы её разрушительной силы.

Проф. Л. А. Камаровский констатирует, что в древности война была нормальным состоянием между государствами. Во­йна в те эпохи не знала иного закона, кроме силы. С XVI века начинает прокладывать себе дорогу мысль, что война есть «спор о праве между государствами». Учёный видел сходство между войной и репрессалиями, рассматривая их в качестве различных форм самообороны государств, однако отмечал и различие: во­йна предпринимается ради защиты не только оспариваемого права, но и существенного и основного для каждого государства.

Разделяя мнение западных учёных, проф. Л. А. Камаров- ский также обосновывал правомерность войны по двум катего­риям: по причинам, её вызывающим, и по способам её ведения.

Проф. Ф. Ф. Мартенс, ссылаясь на Женевский третейский трибунал, учреждённый в 1871 г. на основании Соглашения меж­ду Англией и Северо-Американскими Соединёнными Штатами и рассматривавший «дело Алабамы», на третейское разбиратель­ство спора между Англией и Соединёнными Штатами относи­тельно Берингова моря в 1893 г. и на международный третейский трибунал, учреждённый в 1897 г. и рассматривавший погранич­ный спор между Великобританией и Соединёнными Штата­ми Венесуэлы, в котором председательствовал сам проф. Ф. Ф. Мартенс, попытался показать активную роль мирных средств разрешения международных споров в лице международного третейского трибунала в международной жизни. Вместе с тем он вынужден был признать, что «не третейское разбирательство, но война остаётся до настоящего времени обыкновенным способом для решения международных споров».

В труде проф. Ф. Ф. Мартенса приводится разделение истории международных отношений на три периода. Пер­вый период характеризуется «господством физической силы». Среди вопросов, обсуждаемых в этом разделе книги, значится положение, гласящее: «Война есть закон феодализма».

В жизни древних народов и государств война рассматри­вается профессором Ф. Ф. Мартенсом как средство сближения народов - разрушителем замкнутости, которая была преобла­дающим состоянием всех народов древности. Он писал: «Во­йна, которая по сознанию философов и de facto представляла нормальный порядок международных отношений древних государств, в то же время служила могущественным сред­ством для сближения народов... Кроме того, война являлась орудием, при помощи которого народы ознакомлялись друг с другом и, по заключении мира, завязывали мирные сноше­ния и распространяли плоды своей образованности в чужих землях. Походы Александра Македонского и походы рим­лян внесли зачатки европейской культуры в отдалённые части Азии и Африки». В другом контексте учёный подтверждает этот тезис: «Война и завоевания римлян служили орудием не только порабощения других народов, но и сближения с ними, ознакомления с их культурой и цивилизацией, продуктами их умственной и промышленной деятельности, которые перехо­дили в Рим и становились здесь предметами потребностей и жизненного обихода граждан».

Характеризуя Средние века, проф. Ф. Ф. Мартенс писал: «Вся история государственной жизни в средние века есть не­прерывный ряд частных войн, которые предпринимали фео­далы друг против друга не только для разрешения взаимных недоразумений и споров, но и для удовлетворения страсти к войне. Право частной войны, которое принадлежало в сред­ние века каждому физическому и юридическому лицу, вноси­ло анархию во внутреннюю жизнь западно-европейских наро­дов и должно было привести к огрубению нравов, к царству кулачного права (faustrecht, droit du poing), которое явилось высшим выражением господствовавшего в феодальное время принципа личности, индивидуальной силы, возведённой в право и закон».

Проф. Ф. Ф. Мартенс внёс огромный вклад в становление международного гуманитарного права. Клаузула (оговорка) Мартенса служит неиссякаемым источником прогрессивного развития МГП. Поэтому неудивительно, что в его учебнике во­просы права войны занимают заметное место среди других во­просов, регулируемых международным правом.

В целом следует констатировать, что, хотя российская наука международного права стала глубоко рассматривать ключевые проблемы, регулируемые международным правом, со второй половины XIX века, она всё же смогла полностью воспринять подходы западных учёных по основным аспектам международного права и даже внесла свою лепту в дальней­шую разработку некоторых из этих аспектов. По вопросам во­йны нельзя было ожидать каких-либо «прорывных» взглядов от российских учёных того периода в условиях незапрещения применения силы в межгосударственных отношениях, однако нет сомнений в том, что разработки российских учёных-право- ведов также сыграли значительную роль в деле ограничения применения силы в международных отношениях.



   

Временная регистрация на территории Москвы необходима иностранцам и гражданам Российской Федерации, которые прибыли в столицу из других регионов РФ. В соответствии с действующим законодательством (а именно — статьей 5 закона N 5242-1 "О праве граждан РФ на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах РФ"), временная или постоянная регистрация граждан России проводится в срок до 90 дней с момента прибытия. Для граждан других стран максимальный срок проживания без предварительной регистрации составляет 7 дней с момента прибытия.

Для чего нужна временная регистрация?

Поиск работы и трудоустройство

Получение медицинского обслуживания

Зачисление в детский сад, школу, вуз

Постановка на учет в военкомате

Оформление визы

Получение банковских услуг, кредитов

Отсутствие временной регистрации в Москве, в случае нарушения сроков пребывания облагается штрафом в размере от 3 до 5 тысяч рублей для граждан РФ, и от 5 до 7 тысяч рублей для иностранцев. Кроме того, при выявлении правонарушения органами правопорядка, для иностранцев будет инициирована процедура административного выдворения за пределы Российской Федерации.

Таким образом, услуга оформления временной регистрации в Москве защитит вас от проблем с законом, а также позволит уверенно чувствовать себя в любой ситуации!

Как мы можем помочь?

Компания Eurasialegal предоставляет юридическую помощь в получении временной регистрации на территории Москвы. Мы ведем активное сотрудничество с собственниками жилья, что позволяет зарегистрировать наших клиентов в любом районе столицы на срок от нескольких месяцев до 5 лет.

  • Официальная организация работы с клиентом

  • Минимальные сроки оформления документов

  • Доступная стоимость всего комплекса услуг

Воспользуйтесь услугами юристов Eurasialegal!

Наши юристы предоставляют услуги консультационного сопровождения как гражданам субъектов Российской Федерации, так и жителям СНГ и сопредельных стран. Располагая многолетним опытом работы в данной отрасли, мы гарантируем, что процесс получения временной регистрации пройдет в кратчайшие сроки, а результат будет полностью соответствовать вашим ожиданиям.



О портале:

Компания предоставляет помощь в подборе и прохождении наиболее выгодной программы иммиграции для получения образования, ведения бизнеса, трудоустройства за рубежом.

Телефоны:

Адрес:

Москва, ул. Косыгина, 40

office@eurasialegal.info