Суд счел, что решение об одобрении временных дивиден­дов являлось частью процесса слияния; доказательства не под­тверждают тезис ответчика о том, что они использовались как последняя возможность для вывода средств из России. Суд, од­нако, согласился с тем, что акционеры могли бы относиться к ресурсам «ЮКОСа» более осторожно. Суд не согласился с тем, что срыв слияния произошел в результате действий России. Ясно, что «Сибнефть» захотела выйти из процесса слияния по­сле ареста Ходорковского; ее опасения по поводу слияния под руководством арестованного генерального директора в этом смысле вполне понятны. Суд не обнаружил следов влияния от­ветчика в том, что «Сибнефть» настаивала на изменении состава менеджмента, и в ее последующем отказе от слияния (пар. 887). Таким образом, Суд счел, что истцы не доказали оснований для взыскания ущерба, причиненного срывом слияния (пар. 888).

Попытки урегулировать долг. В течение 2004 г. арбитражные суды приняли ряд решений, удовлетворяющих налоговые пре­тензии к «ЮКОСу», в результате которых были возбуждены исполнительные производства и ограничен доступ «ЮКОСа» к его активам (в частности, были заморожены банковские сче­та). В июле 2004 г. «ЮКОС» стал использовать для оплаты за­долженности доходы своих подразделений; к ноябрю 2004 г. он заплатил 3,47 млрд долл.; этого, однако, было недостаточно. Для покрытия долга был проведен аукцион по продаже «ЮНГ». В июне — декабре 2004 г. «ЮКОС» сделал властям несколько предложений об урегулировании (предложения, адресованные судебным исполнителям и содержащие просьбу обратить взы­скание на конкретные активы, в частности, на принадлежащие «ЮКОСу» акции других компаний; предложения глобального урегулирования, передаваемые бывшим премьер-министром Канады Ж. Кретьеном и предполагавшие выплату с рассрочкой 8 млрд просьбы об отсрочке или рассрочке и др.). Данные пред­ложения были либо отклонены, либо оставлены без ответа.

Ответчик утверждал, что «ЮКОС» мог избежать некоторых налогов и штрафов, если бы в первом квартале 2004 г. он офор­мил возвраты НДС и внес изменения в декларации. В этом случае сумма задолженности равнялась бы 9 млрд; «ЮКОС» вполне мог оплатить ее в первом квартале 2004 г. Суд, однако, счел, что «ЮКОС» не может отвечать за отклонение его пред­ложений только потому, что он не уплатил эти 9 млрд. Хотя первые претензии были изложены в акте налоговой проверки в конце 2003 г., обязательства по уплате возникли позже — в даты вынесения решений о привлечении к налоговой ответ­ственности (апрель 2004 г. — декабрь 2004 г.). Суд не согласился с тем, что «ЮКОС» в то время, когда он считал налоговые пре­тензии необоснованными, должен был осуществлять какие- либо платежи до того, как возникла юридическая обязанность их осуществлять (пар. 945).

Ответчик утверждал, что акции «Сибнефти» не могли пред­лагаться в оплату долга, поскольку права «ЮКОСа» на них оспаривались акционерами «Сибнефти». Суд отметил, что, когда «ЮКОС» в первый раз сделал данное предложение, его права еще не оспаривались. Ответчик утверждал, что в отноше­нии 20-процентного пакета акций, выкупленного «ЮКОСом» за 3 млрд исполнители получили предупреждение от бывших акционеров «Сибнефти» о том, что принадлежность этого пакета «ЮКОСу» является спорной. Суд, однако, счел, что простые письма исполнителям от третьей стороны, претенду­ющей на активы должника и одновременно не предъявляющей требований к самому должнику, не являются достаточным основанием для игнорирования исполнителями ходатайства должника об использовании данных активов для целей взы­скания (пар. 955-956).

Ответчик утверждал, что коммерческие переговоры по пово­ду налоговых претензий не разрешены по российскому праву. Суд, однако, сослался на имеющуюся в материалах дела инфор­мацию о том, что «Сибнефть», «ТНК BP» и «Роснефть» смогли урегулировать свои задолженности, получив от властей скидку или рассрочку (пар. 967). Ответчик утверждал, что он не мог принять в уплату долга акции, которыми владел «ЮКОС», по­скольку в соответствии с п. 3 ст. 45 Налогового кодекса «обя­занность по уплате налога исполняется в валюте Российской Федерации». Истцы, однако, сослались на п. 1 ст. 45 («В случае неуплаты или неполной уплаты налога в установленный срок производится взыскание налога за счет денежных средств... а также путем взыскания налога за счет иного имущества на­логоплательщика.»).

В итоге Суд пришел к выводу, что предложения «ЮКО­Са» были добросовестными попытками инициировать диалог с Россией и свидетельствовали о том, что «ЮКОС» действи­тельно был намерен выполнить свои налоговые обязательства (пар. 975). Суд не нашел объяснений тому, почему Россия, если предположить, что она всего лишь хотела собрать налоги, не реагировала более позитивно на предложения «ЮКОСа» и, по крайней мере, не вступила с ним в конструктивную дискус­сию (пар. 977). Россия не проявила никакого интереса к пред­ложениям «ЮКОСа»; данное молчание ставит под сомнение тезис о том, что единственным намерением ответчика было взимание налогов (пар. 980).

Аукцион по продаже «ЮНГ». В июле 2004 г. Министерство юстиции огласило план по продаже «ЮНГ» для покрытия на­логовой задолженности «ЮКОСа». «Дрезднер банк», которому была поручена оценка «ЮНГ», определил его стоимость в 18,6­21,1 млрд долл., указав, что с учетом задолженности стоимость может быть снижена до 14,7-17,3 млрд и что поспешная прода­жа с аукциона может не позволить получить полную стоимость. Накануне аукциона была определена сумма налоговых пре­тензий к «ЮНГ» (4,6 млрд). 19 ноября 2004 г. Российский фонд имущества объявил об аукционе и назначил его на 19 декабря — воскресенье и самую раннюю возможную дату. Стартовая цена за 100% обычных акций была определена в 8,65 млрд. 6 декабря 2004 г. в Твери была учреждена компания «Байкалфинансгруп», которая, внеся депозит в размере 1,77 млрд зарегистрировалась для участия в аукционе. Кроме нее в качестве участника была зарегистрирована дочерняя компания «Газпрома» — «Газпром нефть». Во время аукциона, после того как «Байкалфинансгруп» предложила 9,35 млрд представитель «Газпром нефть» попро­сил разрешения совершить звонок. После того как он вернулся, «Байкалфинансгруп» была объявлена победителем. 22 декабря

2004  г. «Байкалфинансгруп» была приобретена «Роснефтью», после этого налоговые претензии в отношении «ЮНГ» были либо сняты, либо уменьшены.

Суд счел, что цена, предложенная «Байкалфинансгруп», была значительно ниже действительной стоимости «ЮНГ». Он также счел, что предъявление к «ЮНГ» налоговых претензий накануне аукциона выглядит преследующим цель снижения его стоимости. Кроме того, власти проигнорировали совет «Дрезд- нера» не проводить поспешного аукциона. Неясной является и личность «Байкалфинансгруп», созданной непосредственно перед аукционом и исчезнувшей сразу после его проведения. Таким образом, есть основания полагать, что «Байкалфинан­сгруп» была создана ответчиком для того, чтобы облегчить при­обретение «ЮНГ» «Роснефтью», а сам аукцион был проведен не с целью сбора налогов, а с целью приобретения государством активов «ЮКОСа» и доведения его до банкротства. Иными сло­вами, на самом деле речь шла о расчетливой экспроприации «ЮНГ» (пар. 1037). Суд согласился с выводом ЕСПЧ о том, что «ЮНГ» был единственной «надеждой на выживание» «ЮКОСа» и его выставление на аукцион могло нанести «ЮКОСу» «смер­тельный удар» (пар. 1043).

Банкротство «ЮКОСа». В сентябре 2003 г. с целью профи­нансировать слияние с «Сибнефтью» «ЮКОС» взял два кредита:

1   млрд долл. у «Western Banks»; и 1,6 млрд у «Societe Generale». После предъявления к «ЮКОСу» налоговых претензий «Western Banks» уведомил «ЮКОС», что он не будет требовать немедлен­ных платежей, а будет использовать обеспечение кредита (пла­тежи по текущим экспортным контрактам). Вскоре после этого был продан на аукционе «ЮНГ» — главное добывающее пред­приятие «ЮКОСа». Поскольку «ЮКОС» перестал осуществлять платежи по кредиту, «Western Banks» обратился в Высокий суд Англии, который удовлетворил его требования на сумму 472,8 млн плюс проценты. «Western Banks» попытался исполнить решение английского суда в России, обратившись в Московский арбитражный суд. Его ходатайство был удовлетворено, однако вторая инстанция (ФАС МО) отменила решение первой по про­цессуальным мотивам. Тогда «Western Banks» заключил кон­фиденциальное соглашение с «Роснефтью» о погашении долга «ЮКОСа» в обмен на передачу прав требования. В соответствии с соглашением банк должен был возбудить процесс исполнения английского решения, исполнительное производство и процесс банкротства. После этого вопрос об уплате долга был снова передан в Московский арбитражный суд, который в декабре 2005  г. признал английское решение и выдал исполнительный лист; впоследствии это решение было подтверждено ФАС МО. Исполнение, однако, не было осуществлено, поскольку активы «ЮКОСа» были арестованы. 6 марта 2006 г. «Western Banks» обратился в Московский арбитражный суд с заявлением о при­знании «ЮКОСа» банкротом. 14 марта «Роснефть» выплатила «Western Banks» сумму долга; в обмен «Western Banks» передал ей права требования. 24 марта с заявлением о банкротстве обра­тился «ЮНГ», к тому времени подразделение «Роснефти». Мо­сковский арбитражный суд поместил «ЮКОС» под наблюдение и назначил временного управляющего. 14 июня суд удовлетво­рил требования налоговых органов об учете в рамках процедуры банкротства налоговых претензий (13,06 млрд). В конце июля состоялось собрание кредиторов, на котором были рассмотрены План по реабилитации, разработанный менеджментом «ЮКО­Са», и Анализ финансовой ситуации, составленный временным управляющим и предусматривающий признание «ЮКОСа» банкротом. Кредиторы выбрали второй сценарий; ответчик имел 93,87% голосов (через ФНС, «Роснефть» и «ЮНГ»). 4 авгу­ста 2006 г. «ЮКОС» был объявлен банкротом; в его отношении было начато конкурсное производство. В 2007 г. было проведено 17 аукционов, в результате которых почти все активы «ЮКОСа» были приобретены «Роснефтью». Перед своей ликвидацией в ноябре 2007 г. «ЮКОС» продолжал иметь около 9 млрд за­долженности.

Суд согласился с тем, что неоплата кредита повлияла на бан­кротство, и с тем, что «ЮКОС» мог оплатить этот кредит; в этой связи «ЮКОС» частично сам виноват в открытии процедуры банкротства. Тем не менее, имелись и другие факторы. Так, если бы «ЮНГ» не был продан на аукционе, у «ЮКОСа», скорее всего, не было бы проблем с оплатой кредита. Суд установил наличие связи между «Роснефтью» и банкротством. Во-первых, «Western Banks» заключил соглашение с «Роснефтью» сразу после того, как ФАС МО отменил решение, разрешающее ис­полнение английского решения, и этот же суд в конце концов разрешил «Western Banks» получить исполнение после того, как было заключено соглашение. В лучшем случае это выглядит счастливым совпадением; это также совместимо с тезисом ист­цов о том, что решения ФАС МО и поведение «Роснефти» были скоординированы как часть стратегии по доведению «ЮКОСа» до банкротства. Во-вторых, если «Роснефть» не была заинтере­сована в организации банкротства «ЮКОСа», почему тогда тре­бование о возбуждении процедуры банкротства было включено в конфиденциальное соглашение? Ясно, что инициирование банкротства являлось не целью «Western Banks», а скорее це­лью «Роснефти», действующей в интересах ответчика. Таким образом, в конце концов, банкротство было инициировано от­ветчиком (пар. 1148).

Перейдя к рассмотрению процедуры банкротства, Суд счел несправедливым, что все требования «Роснефти» и налоговых органов были признаны, а многие требования компаний, свя­занных с «ЮКОСом», — отклонены; «ЮКОС» был обременен дополнительным налогом на прибыль в размере 6 млрд кото­рый следовало уплатить по результатам ликвидации его акти­вов; «ЮКОС» был обременен задолженностью перед «ЮНГ» в размере 10 млрд включающей задолженность торговых ком­паний перед «ЮНГ». В свете этого Суд счел несправедливым, что План по реабилитации был отвергнут, а «ЮКОС» был объявлен банкротом и лишен оставшихся активов посредством спорной процедуры ликвидации. Ясно, что процедура бан­кротства являлась не частью процесса сбора налогов, а скорее финальным актом уничтожения компании и экспроприации ее активов (пар. 1180).