Вопрос о соотношении по юридической силе международных и внутригосударственных правовых актов является одним из наиболее теоретически и практически значимых при исследовании проблематики межсистемного взаимодействия. Важен и образовательный аспект этого вопроса: опыт преподавания международного права показывает, что студенты склонны или к абсолютизации приоритета международного права, или к международно-правовому нигилизму. Между тем, роль и значение международного права по отношению к внутригосударственному не стоит как недооценивать, так и переоценивать.

С мнением о приоритете международного права можно согласиться, но с определенными оговорками и уточнениями понятия приоритета (примата) международного права в контексте международных отношений и правовой политики РФ. Представляется, что вопрос о приоритете международного права как системы права не тождественен вопросу об иерархической соподчиненности норм международного и внутригосударственного права. Иерархия «представляет собой вертикальную упорядоченность, подчинение и соподчинение компонентов различных уровней».  Иерархичность, согласно общей теории систем, – это свойство любой многоуровневой системы, в том числе правовой. Однако в конституционных нормах (п. 4 ст. 15) и в принятых в соответствии с ними отраслевых законах нашла отражение преобладающая в правовой доктрине дуалистическая теория о соотношении международного и внутригосударственного права, которая основана на признании самостоятельности каждой из систем, что позволяет им взаимодействовать и влиять друг на друга, постепенно гармонизируясь, но без взаимопоглощения. Формирование единой глобальной системы права представляется вопросом отдаленного будущего, рассмотрение одной из систем как составляющей другой видится, наоборот, шагом в прошлое.

В таком контексте приоритет международного права видится как признание его общечеловеческой ценности и авторитета. При этом, говоря о соотношении международного и национального права, хотелось бы избежать употребления термина «примат». Этимологически «примат» и «приоритет» означают первенство, и с филологической точки зрения их можно рассматривать как синонимы, но исторически термин «примат» использовался в монистических теориях межсистемного соотношения, предполагающих международное право «внешним правом государства»  или, наоборот, внутригосударственное право частью международного. Так, по мнению Г. Кельзена, соотношение международного правопорядка и национальных правопорядков «напоминает соотношение национальных норм и норм корпорации».

Однако, исходя из дифференциации понятий система права и правовая система, имея в виду в последнем случае внутригосударственную правовую реальность в целом, в соответствии с конституционными положениями, нормы разной системной принадлежности взаимодействуют в рамках российской правовой системы. Практика такого взаимодействия требует определенности при сопоставлении юридической силы внутригосударственных и международных правовых норм. Таким образом, имеет смысл говорить о межсистемном и внутрисистемном приоритете международного права.

Шумилов В.М. предлагает в зависимости от сферы проявления верховенства международного права разграничивать понятия примат и приоритет международного права: под приматом международного права, по его мнению, следует понимать верховенство этой правовой системы в межгосударственных отношениях, а под приоритетом – ее верховенство внутри государства.  Соглашаясь с предложенной дифференциацией, по существу представляется, что во избежание терминологической путаницы лучше говорить о межгосударственном и внутригосударственном приоритете международного права.

Принцип верховенства норм международного права в межгосударственных отношениях закреплен в универсальной международной конвенции. В соответствии со ст. 27 Конвенции о праве международных договоров, государство-участник не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора.  Это положение не абсолютизируется: ст. 46 названной Конвенции допускает учет явных нарушений особо значимых норм внутреннего права, касающихся компетенции заключать договор, в качестве основания недействительности договора.

Преимущественное применение норм международных договоров РФ при их расхождении с нормами внутригосударственного права предусмотрено как раз в п. 4 ст. 15 Конституции РФ. Т.е. речь идет уже о верховенстве международного права во внутригосударственных отношениях. Однако и принцип внутригосударственного приоритета не следует абсолютизировать. Установление абсолютного приоритета международного права, по сути, не соответствует дуалистической позиции нашей Конституции.

Как обоснованно указывает В.С. Хижняк, «при дуализме нормы международного права не могут быть выше Конституции и применяются только в соответствии с принципами национальной правовой системы и правилами, установленными национальной правовой системой для их применения».  Таким образом, правильнее, на взгляд автора, говорить об относительном приоритете международного права.

Принцип относительного приоритета международного права можно сформулировать следующим образом: приоритет международно-правовых норм над внутригосударственными имеет место в пределах, установленных внутригосударственным правом. Важно четко представлять, что международное право на настоящем этапе не является наднациональным регулятором. Поэтому в силу присущего государству суверенитета ни одна норма международного права не будет иметь силы для данного государства, пока оно не признает ее юридическую обязательность.

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 9 (52) 2012