Возможные направления уголовной политики по охране избирательных прав граждан

На защиту права избирать и быть избранным и права на участие в референдуме направлена группа норм, содержа­щихся в статьях 141-142.1 УК РФ. Такая повышенная охрана по сравнению с другими правами и свободами человека, охраняемыми нормами главы 19 УК РФ, связана с тем, что из­бирательные права признаются одними из наиболее важных составляющих политического статуса гражданина, т.к. по­средством их реализации граждане участвуют в управлении делами государства, а также осуществляют формирование органов государственной власти и местного самоуправле­ния.

Вполне естественно, что во Всеобщей декларации прав человека произошло их международное признание. Так, в ст. 21 указанной Декларации вписано положение, согласно которому «каждый человек имеет право принимать участие в управлении своей страной непосредственно или через по­средство свободно избранных представителей». Однако за­креплением только положения о праве «принимать участие» авторы Декларации не ограничились, отразив в ней также основы избирательного процесса, в соответствии с которыми «воля народа должна быть основой власти правительства; эта воля должна находить себе выражение в периодических и не­фальсифицированных выборах, которые должны проводиться при всеобщем и равном избирательном праве, путем тайного голосования или же посредством других равнозначных форм, обеспечивающих свободу голосования». Еще одним между­народным стандартом в этой области, на который должно ориентироваться отечественное законодательство, является Международный пакт о гражданских и политических пра­вах, в котором также подчеркивается, что выборы должны обеспечивать свободное волеизъявление избирателей на ос­нове всеобщего равного избирательного права при тайном голосовании.

О признании за каждым человеком анализируемого права говорит и Конвенция о политических правах женщин, обра­щая внимание, что женщинам принадлежит право голосовать на всех выборах, а также право быть избранными, на равных с мужчинами условиях.

По аналогичному принципу были сформулированы по­ложения Декларации прав и свобод человека и гражданина (1991 г.), Конвенции о стандартах демократических выборов, избирательных прав и свобод в государствах — участниках Со­дружества Независимых Государств (2002 г.) и Конституции РФ, нормы которых регламентируют право на участие граждан в управлении делами государства, апеллируя при этом к уже известным нам принципам свободного, равного, тайного и пря­мого всеобщего избирательного права.

Отметим, что, невзирая на различные подходы к построе­нию норм, направленных на охрану избирательных прав граж­дан от преступных посягательств, можно выявить некоторые общие закономерности в позиции законодателей. Практически во всех случаях уголовно наказуемым признается: воспрепят­ствование осуществлению избирательных прав; нарушение тайны голосования; фальсификация избирательных докумен­тов и результатов выборов. При этом характерно то, что в уго­ловном законодательстве о преступлениях против конститу­ционных прав и свобод как в России, так и за рубежом больше всего внимания уделено охране именно избирательных прав.

Изучение уголовного законодательства стран СНГ свиде­тельствует, что в большинстве случаев нормы об ответствен­ности за преступления в исследуемой сфере основываются на двух статьях Модельного Уголовного кодекса для стран СНГ: ст. 156 («Воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий») и ст. 157 («Фальси­фикация избирательных документов, документов референдума или неправильный подсчет голосов»). Однако и в них есть свои характерные особенности. Например, в некоторых странах определен исчерпывающий перечень выборных должностей, воспрепятствование избранию которых наказуемо в уголов­ном порядке. Думается, что выделять подобный список в рос­сийском законодательстве не имеет смысла, поскольку ввиду бланкетности анализируемых диспозиций он легко устанав­ливается при анализе соответствующих нормативных актов, регламентирующих процедуру выборов в каждом конкретном случае. Тем более что выборное законодательство в России является одним из самых динамичных и развивающихся, где модификации касаются как процедуры проведения выборов, так и круга выбираемых должностных лиц (например, выбор­ность глав регионов), поэтому было бы нецелесообразным пытаться каждый раз корректировать положения УК РФ вслед за трансформацией норм избирательного права.

Наиболее существенные отличия встречаются в объектив­ной стороне рассматриваемого состава преступления. В этом смысле казуальный подход наблюдается в ст. 181 УК Республи­ки Молдова, согласно которой ответственность за воспрепят­ствование в осуществлении избирательного права предусмо­трена в случаях, если оно совершено путем блокирования или нападения на помещения избирательных участков с любыми средствами и в любой форме; путем хищения избирательных урн или избирательных документов; с угрозой жизни лица; с причинением тяжкого телесного повреждения или иного тяжкого вреда здоровью; повлекшее иные тяжкие последствия. Как видим, указанная норма, в отличие от нормы, предусмо­тренной в ст. 141 УК РФ, устанавливает уголовную ответствен­ность только в крайне резких проявлениях воспрепятствования избирательным правам граждан.

Подобный подход, когда объективная сторона воспрепят­ствования сужена за счет декриминализации менее опасных способов совершения анализируемого преступления, надо признать, не является исключением. К примеру, в уголовном законодательстве Республики Беларусь такие способы воспре­пятствования, как применение насилия, угрозы, обман, подкуп, включены не в квалифицирующий признак, как это, например, закреплено в ч. 2 ст. 141 УК РФ, а в основной состав престу­пления. Возможен и такой вариант, когда в смежных уголов­но-правовых нормах обязательным признаком объективной стороны рассматриваемого деяния признается применение насилия, либо угроза его применения (ст. 125 УК Голландии) или угроза причинения серьезного вреда (статьи 278, 279 УК Швейцарии) и т.д.

Сбалансированную позицию в этом вопросе заняли китай­ские законодатели, предусмотрев, что срыв выборов депутатов Собрания народных представителей всех уровней, руководите­лей государственных органов может быть осуществлен путем насилия, угроз, обмана, подкупа, фальсификации избиратель­ных документов и т. п., а ответственность за воспрепятствование в осуществлении права избирать и быть избранным наступает независимо от способа его совершения (ст. 256 УК КНР).

Вместе с тем, полагаем, что российский подход, использу­емый в этой части, при конструировании диспозиции ст. 141 УК РФ, является более предпочтительным, поскольку в этом случае сфера действия рассматриваемой нормы искусственно не ограничивается законодателем и распространяется на дру­гие формы грубого попрания избирательных прав граждан. Например, когда воспрепятствование выражено в необосно­ванном отказе кандидату в регистрации, в непредоставлении полагающегося по закону бесплатного эфирного времени или печатной продукции, в недопущении гражданина на избира­тельный участок, в невыдаче ему бюллетеня для голосования, незаконном отказе в выдаче открепительного удостоверения или в предоставлении возможности проголосовать досрочно, удаление наблюдателя из помещения для голосования или воспрепятствование последнему присутствовать при подсчете голосов и т.д.

Выделяя особенности уголовного права зарубежных стран по сравнению с российским законодательством в вопросах ох­раны избирательных прав от противоправного воспрепятство­вания их свободному осуществлению, отметим, что встречают­ся подходы, когда разбираемые нормы не рассматривают право на участие в референдуме как одну из составляющих объекта уголовно-правовой охраны (см., напр.: УК Германии, Голлан­дии, Республики Молдова и др.). Тем не менее, большинство зарубежных законодателей оказались солидарны с российски­ми коллегами в этом вопросе, поставив под охрану уголовного закона, наряду с избирательными правами, и смежное право на участие в референдуме (см., напр.: раздел 14 УК Швейцарии «Проступки против воли народа»). На наш взгляд, было бы непростительным упущением отечественного законодателя, создающим серьезные препятствия к построению демократии в России, если бы референдум, как один из основных способов народовластия, оказался за рамками защиты уголовного за­кона, поскольку тем самым образовавшийся правовой вакуум неминуемо создал бы почву для нарушения прав граждан как на его проведение, так и на участие в нем.

В этой связи хочется обратить внимание еще на одно прин­ципиальное отличие, обнаруженное нами в ст. 191 УК Респу­блики Беларусь, согласно которой наказуемым признается вос­препятствование не только избирательным правам, но и праву об отзыве депутата. Представляется, что на отсутствии подоб­ного признака объективной стороны состава преступления, предусмотренного в ст. 141 УК РФ, сказалось то обстоятельство, что указанное право хотя и допускается действующим законо­дательством, однако ни Конституцией РФ, ни Федеральным законом от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граж­дан Российской Федерации» оно не рассматривается в качестве избирательного права гражданина. Однако, на наш взгляд, по­добное обстоятельство не должно являться основанием для от­сутствия ответственности в случае его нарушения, точно так же, как составной частью избирательного права не является право на участие в референдуме. Тем не менее, при воспрепятствова­нии в его осуществлении в действие приводятся охранительные механизмы уголовно-правового характера. Однако правильнее все же будет вопрос ставить шире, чем он обозначен в УК Ре­спублики Беларусь, поскольку речь идет не только об отзыве депутата, но и иных лиц (напр., мэров, глав администраций и пр.), как это предусмотрено российским законодательством, следовательно, общим термином, которое можно употреблять для их характеристики, является: «выборное должностное лицо».

Сегодня в случае нарушения права граждан РФ на отзыв вы­борного должностного лица ответственность не предусмотрена, хотя этот правовой институт давно предусмотрен законами некоторых субъектов РФ, а на местном уровне — во многих уставах муниципальных образований.

Полагаем, что легальная возможность отзыва избранных, но не оправдавших доверия глав городов, депутатов и других лиц служит надежной гарантией ответственности народных из­бранников, а также расширяет возможности населения на ме­стах влиять на деятельность региональных или муниципальных представительных органов власти. Вне всякого сомнения, что нормативное закрепление данного права на одном уровне с из­бирательными правами граждан свидетельствует о высокой правовой культуре населения страны и развитых институтах гражданского общества. Однако одного провозглашения ана­лизируемого права явно недостаточно, для этого необходимо создать реальную возможность в его реализации. Именно по­этому отсутствие действенных рычагов его обеспечения следует рассматривать как пробел отечественного уголовного законо­дательства, который способен свести на нет завоеванные демо­кратические достижения в этом вопросе, учитывая, что реа­лизация данного права является производной избирательных прав, составляет с ними один неразрывный правовой комплекс по опосредованному управлению населением государством через своих представителей, позволяет нам говорить об их рав­ной значимости, а следовательно, и о необходимости их защи­ты равнозначными средствами, включая уголовно-правовые.