В связи с чем предлагаем в диспозициях статей 141-142.1 УК РФ, наряду с ответственностью за нарушение избирательных прав или права на проведение референдума, предусмотреть уголовную ответственность за аналогичные действия, направ­ленные на нарушение права граждан по отзыву выборного должностного лица.

Кроме изменений, предлагаемых в основных составах преступлений, полагаем, что могут быть заимствованы и не­которые квалифицирующие признаки, встречающиеся в за­рубежных уголовно-правовых нормах и касающиеся охраны анализируемых прав. Так, на наш взгляд, следует ввести по­вышенную ответственность и закрепить в ч. 2 ст. 141 УК РФ следующие способы воспрепятствования осуществлению из­бирательных прав или работе избирательных комиссий:

1. Путем хищения или порчи избирательных документов. К примеру, такие действия, совершенные в отношении бюлле­теней после голосования, расцениваются, как фальсификация итогов голосования и наказуемы до 4 лет лишения свободы, в то же время, если хищение бюллетеней совершается до го­лосования, то, несмотря на то, что таким образом может быть целиком парализована работа избирательной комиссии или полностью сорваны выборы на избирательном участке, самое строгое наказание состоит в исправительных работах на срок до одного года. Ситуация может сложиться и так, что кандидат на выборную должность подал документы (напр., подписные листы) на регистрацию, которые были впоследствии уничто­жены до принятия решения избирательной комиссией о реги­страции последнего, естественно, их восстановление либо за­труднительно, либо вовсе невозможно ввиду большого объема работы и ограниченности времени, следовательно, гражданин будет лишен своего пассивного избирательного права, а от­ветственность (исправительные работы на срок до одного года) совершенно не отвечает характеру и степени общественной опасности такого деяния. Например, за крупное вознаграж­дение кто-либо может пойти на такое преступление и унич­тожить подписные листы одного из кандидатов, понимая, что самое строгое наказание для него не будет связано с лишением свободы.
2. Путем уничтожения или повреждения чужого имуще­ства. Полагаем, что общественная опасность такого воспрепят­ствования ничуть не ниже, чем, например, воспрепятствования, совершенного путем обмана или подкупа. На практике вполне возможно противоправное воздействие на граждан посред­ством их склонения к совершению определенных действий либо отказа от их совершения, путем угрозы порчи имуще­ства. Такие действия, подпадая под признаки «принуждения», будут квалифицированы по ч. 2 ст. 141 УК РФ. Однако если таким образом сорвать сами выборы путем повреждения или приведения в полную негодность, например, помещения, где расположен избирательный участок, или оборудования, пред­назначенного для голосования (урн, кабин и т.п.), повышенная ответственность не предусмотрена, что представляется не со­всем обоснованным, поскольку и в том, и в другом случае речь идет о воспрепятствовании в осуществлении гражданином сво­их избирательных прав или работе избирательных комиссий путем уничтожения или повреждения чужого имущества.
   
   
   
   

Отдельно остановимся на такой актуальной проблеме, ха­рактерной для политической ситуации в России, как подкуп избирателей или приобретение у последних их бюллетеней. К примеру, для борьбы с подобными деяниями в ст. 282 bis УК Швейцарии («Охота за голосами избирателей») предус­мотрена отдельная норма, которая устанавливает уголовную ответственность за планомерный сбор бюллетеней для выборов или голосования, заполнение или изменение их, а также рас­пределение. Принципиальной особенностью уголовного права некоторых стран в этой части является то, что ответственности подлежит как лицо, которое совершает действия (предлагает подарок, имущественную выгоду) в отношении избирателя с целью склонить последнего проголосовать определенным об­разом или отказаться от голосования, так и лицо, обладающее правом голоса, которое допускает то, что ему обещают или дают подобную выгоду (ст. 281 УК Швейцарии). Подчеркнем, что ответственность наступает даже не за обещание проголосо­вать определенным образом, а за сам факт принятия подарков или выгод имущественного характера. Точно по такой же схеме сконструированы нормы об ответственности голосующего лица в уголовном законодательстве Германии (§ 108b. УК), Голлан­дии (ч. 2 ст. 126 УК) и др.

Действительно, с одной стороны, вполне допустимо ставить вопрос об ответственности избирателя, принимающего усло­вия подкупа, точно так же, как, например, совместно отвечают и тот, кто дает взятку, и тот, кто ее берет. Отметим, что подоб­ный подход разделяется рядом отечественных правоведов. Но с другой стороны, давайте попробуем переложить данный тезис на российскую действительность. В период любой пред­выборной кампании стало традиционным то, что кандидаты, политические партии или другие общественные объединения начинают усиленно заниматься «благотворительностью», как напрямую, так и косвенно (например, строятся социальные учреждения, дороги, детские площадки, проводятся ремонты подъездов, бесплатные юридические консультации, концерты, раздача продуктов питания, сувениров и др. предметов), что при определенных условиях признается подкупом избирате­лей. Причем результаты такой деятельности не скрываются, а,  напротив, усиленно доводятся через СМИ до электората. Мотивация подобных действий понятна, ее цель — сформи­ровать благоприятное мнение среди населения по отношению к инициатору таких благотворительных мероприятий.

Возникает резонный вопрос, кого привлекать к ответ­ственности в этих случаях: пенсионеров, которым принесли продуктовый набор, или родителей, которые дали согласие на строительство новой детской площадки во дворе дома, или директора школы, который принял в дар для учебного заведе­ния компьютер или спортивный инвентарь от представителя политической партии? В таком случае, думается, что в самое ближайшее время половина населения России, пользующаяся правом голоса, будет иметь судимость по этой статье. Нельзя забывать и тот факт, что невозможно достоверно узнать, ка­ким был конечный выбор избирателя, и оказало ли на него решающее воздействие предоставление выгод имущественного характера.

В этой связи полагаем, что к разряду преступных деяний обоснованнее относить не факт принятия избирателем по­дарка, а передачу своего бюллетеня за вознаграждение (сбыт) другим лицам для того, чтобы последние могли им восполь­зоваться по своему усмотрению. Передавая свой бюллетень другим лицам, гражданин, пользующийся активным избира­тельным правом, создает предпосылки для искажения дей­ствительной воли населения и результатов выборов в целом, что свидетельствует об общественной опасности таких деяний, поскольку фактически такой гражданин сознательно участвует в фальсификации итогов голосования.

Не менее важной представляется криминализация еще двух деяний, которые мы встретили в зарубежном уголовном праве.

Во-первых, к их числу следует отнести преступление, предус­мотренное, например, ст. 158 УК Украины, согласно которой уголовно наказуема выдача членом избирательной комиссии избирательного бюллетеня лицу, не внесенному в список изби­рателей, или выдача членом избирательной комиссии избира­телю избирательных бюллетеней (избирательного бюллетеня) вместо других избирателей. Во-вторых, голосование более од­ного раза или вместо другого лица путем сообщения ложных данных, предъявления подложного документа или каким-либо иным способом, которые признаются преступными, например, по ст. 153 УК Республики Армения. Аналогичные подходы, к примеру, нам встретились в уголовном законодательстве Германии (см.: § 107а, § 107b УК), Голландии (ст. 128 УК) и др.

Самостоятельно выделять подобные действия, как незакон­ная выдача бюллетеня и участие в голосовании лица, не име­ющего на это право, следует потому, что в таких случаях речь не всегда идет о воспрепятствовании свободному осуществле­нию избирательных прав граждан, т. к. голосовать могут за тех лиц, которые сами в выборах участия не принимают. Напри­мер, член избирательной комиссии, находясь в преступном сговоре, предоставляет бюллетень (чаще несколько бюллете­ней), выданный на имя другого человека, заранее установлен­ному лицу, который затем и голосует заданным образом. Есте­ственно, говорить о каком-либо воспрепятствовании в такой ситуации не приходится, т.к. гражданин, от имени которого проголосовали, в принципе не пытался реализовать свои из­бирательные права. Но и в тех случаях, когда бюллетень был приобретен у гражданина, например, за вознаграждение, его последующее сбрасывание в урну для голосования заслуживает самостоятельной уголовно-правовой оценки, т. к. действия, со­стоящие в приобретении бюллетеня, подпадая под признаки преступления, предусмотренного ст. 141 УК РФ, будут призна­ны оконченными на стадии его передачи, в то время, как способ дальнейшей реализации бюллетеня представляется не менее опасным для интересов общества.

Однако уголовной ответственности за подобные деяния ни для «лжеизбирателя», ни для члена избирательной ко­миссии или комиссии для проведения референдума нет, что, на наш взгляд, представляется не совсем оправданным. К пози­ции же российского законодателя, изложенной в ст. 5.22. КоАП РФ, которая устанавливает штраф в размере от пятисот до од­ной тысячи рублей за неправомерную выдачу членом избира­тельной комиссии бюллетеня, следует относиться критически, т.к., на наш взгляд, подобная выдача ничем по своей юриди­ческой природе не отличается от действий, предусмотренных ст. 142.1 УК РФ, таких как включение неучтенных бюллетеней в число бюллетеней, использованных при голосовании, вклю­чение в списки лиц, не обладающих активным избирательным правом, замена действительных бюллетеней, неправильный подсчет голосов и др., наказание за которые установлено до че­тырех лет лишения свободы, поскольку в указанных случаях также создаются предпосылки для манипуляций с бюллетеня­ми, возможности их бесконтрольной выдачи посторонним ли­цам с конечной целью фальсификации итогов голосования.

Получается, что если член избирательной комиссии под­бросит неиспользованный бюллетень (даже один!) к исполь­зованным при голосовании, предварительно сделав в нем нуж­ную ему пометку, он преступник. Однако если он действовал в составе группы, передав с этой целью неиспользованные бюллетени своим сообщникам, он всего лишь администра­тивный правонарушитель. Представим, что таким способом виновный передаст десятки или сотни бюллетеней для голосования, т.е., по сути, сфальсифицирует результаты голосования на избирательном участке. Учитывая возможные последствия такого деяния, следует говорить об их общественной опасно­сти, а не вредности, как это требуется в отношении админи­стративных правонарушений.

Кроме этого, представляется вполне обоснованной пози­ция, изложенная в зарубежных источниках уголовного права о криминализации распространения заведомо ложных сведе­ний о кандидате на выборную должность. Думается, с учетом непосредственного объекта преступления и распространен­ности подобных деяний в период избирательных кампаний этот состав должен иметь статус специального по отношению к ст. 129 УК РФ, как, например, установлена повышенная уго­ловная ответственность за оскорбление участников судебного разбирательства (ст. 297 УК РФ) или клевету в отношении су­дьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного ис­полнителя (ст. 298 УК РФ), оскорбление представителя власти (ст. 319 УК РФ) и т.д.

Говоря о выделении подобной нормы, нельзя забывать и то, что преступление, предусмотренное ст. 129 УК РФ, является преступлением частного обвинения, т.е. уголовное дело воз­буждается не иначе как по жалобе потерпевшего, однако слож­но представить, что, например, кандидат на должность Прези­дента РФ в состоянии отследить в масштабах всей страны весь «черный пиар», который используют против него недобропо­рядочные конкуренты, подать соответствующие жалобы и при­нять участие в судебных слушаниях. Соответственно, пресекать подобные противоправные действия, возбуждать уголовные дела и привлекать виновных к ответственности с уведомлением заинтересованных лиц должны правоохранительные органы. Общественная опасность подобных деяний тоже очевидна, поскольку порочащая кандидата информация, как правило, ориентированная для широкого круга избирателей, может по­влиять на мнение последних при голосовании, а следовательно, и на результаты выборов. Однако, как признает А. В. Сумачев, сами потерпевшие по причине неверия в действенную помощь достаточно часто ведут себя пассивно и уклоняются от выпол­нения своих процессуальных функций.

Аналогично должен решаться вопрос и с клеветой в отно­шении выборного должностного лица, подлежащего отзыву, поскольку процедура отзыва еще не означает автоматического отрешения такого лица от занимаемой должности. При этом население избирательного участка может, напротив, высказать­ся за доверие последнему, а следовательно, данный чиновник может сохранить за собой право продолжать работать в зани­маемой должности до окончания срока полномочий. Однако клевета в период подготовительного этапа по отзыву выбор­ного должностного лица способна сформировать по отноше­нию к нему определенное негативное отношение со стороны электората. И решение в процессе голосования по отзыву будет основываться не на конкретных фактах его профессиональной деятельности в занимаемой должности, а на эмоциональном отношении к его личности.

Избирательное право

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 8 (75) 2014