Общие принципы уголовного права по Статусу Международного уголовного суда в законодательстве Республики Таджикистан
Исследователи указывают на рекордно короткий срок вступления в силу Статута Международного уголовного суда (далее — МУС), т.е. всего четыре года после принятия. В этом есть и заслуга Республики Таджикистан, которая первой среди стран СНГ ратифицировала Статут МУС 11 декабря 1999 г. Соответственно, если вопрос о правовых последствиях присоединения к Статуту МУС в других государствах — участниках СНГ лежит в плоскости теории, то в Республике Таджикистан он стал правовой реальностью, породившей для правовой системы республики как практические, так и теоретические проблемы.
Примечательно, что в Статуте МУС впервые были сформулированы всеобъемлющие «общие принципы уголовного права» (ч. III). Предполагается, что данные принципы, зафиксированные в Статуте (статьи 22-33), должны найти свое закрепление в национальных уголовных законодательствах государств-участников.
В части III Статута МУС получили закрепление такие принципы, как nullum crimen sine lege; nulla poena sine lege; отсутствие обратной силы ratione personae; индивидуальная уголовная ответственность, исключение из юрисдикции для лиц, не достигших 18-летнего возраста; недопустимость ссылки на должностное положение; ответственность командиров и других начальников; неприменимость срока давности; субъективная сторона; основания для освобождения от уголовной ответственности; ошибка в факте или ошибка в праве; приказы начальника и предписание закона. Некоторые исследователи считают подробные определения важнейших принципов международного уголовного права в Статуте как несомненное достоинство последнего.
Положения Статута МУС в отношении принципов nullum crimen sine lege, отсутствия обратной силы ratione personae, относительно неприменения сроков давности по отношению к преступлениям, подпадающим под юрисдикцию МУС, принципа индивидуальной уголовной ответственности полностью отражены в уголовном законодательстве Республики Таджикистан.
В ст. 23 Статута закреплен принцип nulla poena sine lege, согласно которому лицо, признанное Судом виновным, может быть наказано только в соответствии с положениями настоящего Статута.
В ч. 2 той же ст. 4 Уголовного кодекса Республики Таджикистан, которая называется «Принцип законности», предусмотрено, что никто не может быть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с законом.
Относительно данного принципа Статута МУС «у многих заинтересованных государств и физических лиц, в первую очередь обвиняемых и подозреваемых, лишаемых права на суд в собственной стране, может возникнуть вопрос о правомерности создания международного уголовного судебного учреждения» и несения ответственности согласно его Статуту (см., например, дело Душко Тадича в Международном уголовном трибунале по бывшей Югославии (далее — МТБЮ)). Обвиняемый, пытаясь уйти от ответственности, выдвинул ряд возражений в отношении юрисдикции МТБЮ, согласно одному из которых Трибунал учрежден незаконно, так как в соответствии с общим принципом права суд должен быть учрежден на основании закона или международного договора.
По существу данного возражения Д. Тадича Апелляционная палата МТБЮ указала, что выражение «учреждение на основании закона», примененное в ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., не означает, что суд должен быть учрежден только до совершения противоправных актов. Это положение означает, что судебный орган должен быть учрежден компетентным органом и что в своей деятельности он должен обеспечить требование справедливого правосудия. Указанное мнение подтверждается, в частности, толкованием, данным этой статье Комитетом по правам человека в 1988 г. Апелляционная палата подчеркнула, что МТБЮ создан на основе Устава ООН и наделен всем необходимым для обеспечения справедливого правосудия, следовательно, он учрежден на основе закона.
Полагаем, что относительно МУС возможные возражения указанного выше характера беспочвенны, поскольку он был учрежден на основе международного договора, значение которого как основного источника международного права закреплено в Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. Ведь и одним из основных отличий МУС от МТБЮ и Международного уголовного трибунала по Руанде (далее — МУТР) является то, что он был создан на основе согласия государств, учредивших его. Если государство на национальном уровне может создать закон, на основании которого может быть учрежден суд, то своей волей оно способно сделать подобное и на международном уровне.
В ст. 26 Статута закреплен принцип исключения из юрисдикции для лиц, не достигших 18-летнего возраста. Согласно этому принципу Суд не обладает юрисдикцией в отношении любого лица, не достигшего 18-летнего возраста на момент предполагаемого совершения преступления.
Общеизвестно, что для привлечения к уголовной ответственности лицо должно достигнуть определенного возраста и быть вменяемым, т.е. обладать способностью осознавать свои поступки и отвечать за них. Это в полной мере относится и к лицам, совершившим преступления, подпадающие под юрисдикцию МУС. Поскольку данные преступления различны по своему содержанию, одни из них могут быть совершены детьми и подростками, другие преступления дети и подростки совершать не могут. В последнем случае речь следует вести не только и не столько о возрасте, сколько о возможности человека быть на том посту, на той должности, которая только и позволяет совершить преступления. Здесь, как и в национальном уголовном праве, речь должна идти о специальном субъекте преступления. И. И. Карпец подчеркивает, что специальные субъекты, которые в силу своего должностного положения, как правило, обладают большими возможностями для совершения преступлений либо получают большие выгоды от их совершения, должны нести более суровую ответственность.
Однако, как отмечают некоторые исследователи, данное положение Римского статута сильно уязвимо, поскольку дети могут быть призваны на военную службу с 15 лет. К примеру, согласно пп. XXVI п. «Ь» ст. 8 Римского статута набор или вербовка детей в возрасте до пятнадцати лет в состав национальных вооруженных сил или их использование для активного участия в боевых действиях рассматривается как серьезное нарушение законов и обычаев, применимых в ходе международных вооруженных конфликтов. Согласно пп. VII п. «е» данной статьи те же самые действия признаются серьезными нарушениями законов и обычаев, применимых в ходе немеждународных вооруженных конфликтов. Следовательно, по смыслу этих положений ст. 8 Римского статута лица, достигшие 15 лет, но еще не достигшие 18-летнего возраста, считаются полноправными воинами и могут совершать преступления безнаказанно, в связи с чем возможны варианты призыва в армию несовершеннолетних специально для формирования преступных отрядов, члены которых будут освобождены от уголовного преследования. Вместе с тем нельзя не отметить, что почти повсеместно преступность «молодеет», и в настоящее время возникает тревога в связи с участившимся вовлечением молодых людей в боевые действия.
В соответствии с ч. 1 ст. 23 Уголовного кодекса Республики Таджикистан уголовной ответственности подлежит лицо, достигшее шестнадцати лет ко времени совершения преступления. Часть 2 этой же статьи закрепляет, что лица, достигшие ко времени совершения преступления четырнадцатилетнего возраста, подлежат уголовной ответственности за совершение определенных составов преступлений, перечень которых закреплен в этой же части ст. 23.
Те преступления, которые подпадают под юрисдикцию МУС, признаются уголовным законодательством Республики Таджикистан тяжкими и особо тяжкими преступлениями. В связи с этим уголовная ответственность, к примеру, за геноцид наступает с 16 лет. В свете того, что юрисдикция МУС носит комплементарный характер, полагаем, что предусмотрение уголовной ответственности уголовным законодательством Республики Таджикистан с 16-летнего возраста за совершение преступлений, подпадающих под юрисдикцию МУС, позволит Таджикистану самому привлекать к ответственности лиц, совершивших данные преступления. Тем более что согласно ч. 3 ст. 23 Уголовного кодекса Республики Таджикистан в отдельных случаях, предусмотренных Особенной частью Уголовного кодекса, уголовной ответственности подлежат только лица, достигшие более старшего возраста, чем шестнадцать лет.
В ст. 28 Римского статута предусмотрен принцип ответственности командиров и других начальников за преступления, подпадающие под юрисдикцию Суда, совершенные силами, находящимися под эффективным командованием и контролем военного командира или лица, эффективно действующего в качестве военного командира.
Следует подчеркнуть, что начальник подлежит уголовной ответственности, если подпадающие под юрисдикцию МУС преступления были совершены его подчиненными в результате неосуществления им надлежащего контроля над такими подчиненными, когда начальник либо знал, либо сознательно проигнорировал информацию, которая явно указывала на то, что подчиненные совершали или намеревались совершить такие преступления; если преступления затрагивали деятельность, подпадающую под эффективную ответственность и контроль начальника; и если начальник не принял всех необходимых и разумных мер в рамках его полномочий для предотвращения или пресечения их совершения либо для передачи данного вопроса в компетентные органы для расследования и уголовного преследования.
При подготовке текста Статута МУС были подняты такие важные вопросы в отношении ответственности командиров, как возможность возложения ответственности на командиров за действия их подчиненных и вопрос о том, должна ли ответственность руководящих гражданских лиц быть идентичной ответственности командиров. Как отмечает М. Арсанджани, Статут МУС утвердительно отвечает на вышеперечисленные вопросы. Кроме того, слова «эффективная власть и контроль», по его мнению, призваны наложить на гражданскую обстановку те же требования к некоторым типам отношений между начальником и подчиненным, что и в военной области.