Очевидно, что существование Южной Осетии в качестве государства никак не зависит от того, признает ли Грузия Южную Осетию или нет. В международном праве принято считать, что «статус непризнанного государства отличается лишь объемом международных правоотношений». А «при помощи признания государства с самого начала возникно­вения новых государств, правительств и т.д. упорядочивают юридическую платформу своих отношений, регулируемых международным правом. Именно оно переносит отношения между признающим и признаваемым в сферу конкретных юридических обязательств». Признание Грузией междуна­родной правосубъектности Южной Осетии всего лишь создаст почву для установления дипломатических отношений между Цхинвалом и Тбилиси и условия для дальнейшего развития двухсторонних контактов.

Бытует мнение о том, что государство считается таковым, если оно является членом Организации Объединенных На­ций. На наш взгляд, данное мнение некорректно. ООН — это организация, объединяющая большинство стран мира, одна­ко членство в этой организации никак не может быть инди­катором существования того или иного субъекта в качестве государства. В мире есть ряд государств, которые не являются членами ООН. Швейцарская Конфедерация, к примеру, при­няла решение вступить в ООН только в 2002 г., а Южный Судан стал членом ООН лишь в 2011 г. Следует учесть, что не всегда членами ООН являются государства в традиционном пони­мании этого термина. Так, Святой Престол обладает статусом постоянного наблюдателя в ООН, однако его трудно назвать полноценным государством, это скорее псевдогосударство, или, как подобные образования называют на Западе, квазиго­сударство (quasi state).

Исходной точкой в подходах к определению критериев существования государства должно быть волеизъявление на­родов, высказанное, например, на референдуме, и обстоятель­ства, не позволяющие тому или иному народу реализовать свое право на самоопределение в пределах государства, в составе которого они находятся. То есть, если права каких-либо наро­дов в государстве систематически ущемляются и они не имеют возможности самостоятельно определять свою будущность, то народ вправе воспользоваться правом на создание своего собственного государства.

Возвращаясь к проблеме международных транспортных коридоров, отметим, что Грузия и ряд стран, поддерживающих территориальные претензии Грузии, в качестве одной из це­лей открытия транзита рассматривают возможность эрозии самого понятия государственной границы с Южной Осетией, открытие свободного доступа на ее территорию для Грузии и постепенное всасывание Южной Осетии в грузинское эко­номическое пространство³⁶. Подобная политика в свое время осуществлялась вторым президентом Грузии Э. Шеварнадзе, который выступал за продолжение существования стихий­но возникшего на границе Южной Осетии и Грузии так на­зываемого Эргнетского рынка. Существование этого рынка способствовало беспрепятственному и бесконтрольному пере­движению через югоосетино-грузинскую границу как грузов, так и людей, нанося ущерб не только интересам грузинского таможенного ведомства, но и безопасности Южной Осетии.

Открытие транзита с экономической точки зрения может представляться важным для Грузии. До закрытия Грузией границы с Южной Осетией под предлогом борьбы с контра­бандой в 2004 г. экономика Грузии существенно пополнялась за счет торговли и транзита. Однако с закрытием границы транзит через Грузию в меридиональном направлении стал затруднительным. Югоосетинский маршрут через круглого­дично функционирующий ТрансКАМ намного удобнее и без­опаснее маршрута через Военно-Грузинскую дорогу, которую, к тому же, в зимний период нередко приходится закрывать в силу погодных условий.

Южной Осетии открытие транзита способно принести пользу только в том случае, если она сможет показать всем заинтересованным сторонам свою способность быть серьез­ным партнером, понимающим и умело отстаивающим свои государственные интересы. Этого может добиться только эф­фективное государство. Государственные институты должны противостоять внешним силам и группам влияния, интересы которых не имеют ничего общего с интересами югоосетинской государственности. Следует отметить, что в настоящее время Южная Осетия находится на стадии укрепления своей государ­ственности и развития институтов как гражданского общества, так и государственного управления. Этот процесс проходит не­просто и в некотором смысле даже немного затянулся, однако позитивные тенденции все же налицо.

Еще одним немаловажным фактором является создание соответствующей логистической инфраструктуры и ее обслу­живание. Чтобы транзит работал на интересы Южной Осетии, она должна обеспечивать гарантии безопасности для грузопо­тока, создавать максимально комфортные и понятные условия для его осуществления, наконец, осуществлять эффективное таможенное администрирование. Другими словами, Южная Осетия должна позиционировать себя в качестве ответствен­ного собственника и менеджера транспортной и таможенной инфраструктуры, надежного партнера, готового и способного к сотрудничеству.

Очевидно, было бы неверным предполагать, что страны, подписавшие соглашение о создании транспортного коридора TRACECA, признают Южную Осетию в ближайшей перспек­тиве и не будут противиться ее присоединению к нему. Одна­ко в силу интереса, проявляемого странами региона к транс­портному коридору, проходящему через территорию Южной Осетии, вопрос о возможности открытия транзита может быть поставлен в обозримой перспективе. Исходя из сказанного, Южной Осетии целесообразно заняться укреплением и совершенствованием внутренней нормативной базы, касающейся транзита грузов по ее территории.

Необходимо учесть, что здесь Южной Осетии придется столкнуться с мощным противодействием. Главный аргу­мент, который будет эксплуатировать грузинская сторона и союзники Грузии, это ссылки на якобы отсутствие между­народной правосубъектности у Южной Осетии, а следова­тельно, и возможности заключать соответствующие согла­шения. Однако международная правосубъектность Южной Осетии вполне очевидна и будет только расширяться. При правильном подходе югоосетинской стороны Грузия бу­дет вынуждена принять существующее положение вещей и осуществлять сотрудничество в приемлемой для Южной Осетии форме.

Однако если в Южной Осетии по той или иной причине не успеют или не смогут укрепить соответствующие институ­ты, создать необходимую правовую базу, развить таможенную и логистическую инфраструктуру, то это может быть чревато крайне негативными последствиями. В качестве примера мож­но вспомнить 90-е годы, когда через Южную Осетию осущест­влялся огромный транзитный грузопоток, ни на йоту не спо­собствовавший укреплению югоосетинской государственности, скорее наоборот. От того, насколько Южная Осетия окажется способна сконцентрироваться на реализации в своих интересах накапливающегося потенциала, нейтрализуя возникающие вызовы, будет во многом зависеть жизнеспособность югоосе­тинского государственного проекта.

Евразийская интеграция

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 11 (78) 2014