Конструктивные признаки в составе убийства матерью новорожденного ребенка

УГОЛОВНОЕ ПРАВО Бабичев А. Г. В статье дается уголовно-правовая характеристика конструктивных признаков (смягчающих ответственность обстоятельств) в составе убийства матерью новорожденного ребенка (ст. 106 Уголовного кодекса РФ).

В действующей редакции ст. 106 УК РФ данный состав пре­ступления предусматривает ответственность за «убийство ма­терью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов, а равно убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости...». Можно сказать, что данная уголовно-правовая норма «наде­ляет» состав «простого» убийства (ч. 1 ст. 105 УК РФ) такими дополнительными признаками (смягчающими ответственность обстоятельствами), которые позволяют отнести такое убийство к «привилегированным» видам. Эти признаки характеризуют все элементы данного состава преступления, хотя играют при этом далеко не однозначную роль при определении его как убийства, совершенного при смягчающих ответственность об­стоятельствах. Всю эту совокупность признаков (обстоятельств) следует отнести к элементам состава преступления, характе­ризующим:

1) объект преступления и особенности потерпевшего от преступления;

2) объективную сторону преступления, прежде всего такие ее специфические признаки, как время и обстановка (ситуация) совершения преступления;

3) субъекта преступления — мать потерпевшего, то есть лицо, имеющее специфическую связь во взаимодействии «пре­ступник-жертва»;

4) субъективную сторону преступления, в первую очередь особое психическое состояние виновного и специфическую мотивацию преступного поведения.

Отечественный законодатель предусмотрел в данной уго­ловно-правовой норме несколько типичных случаев соверше­ния рассматриваемого убийства матерью: нарождающегося (рождающегося) ребенка «во время родов»; новорожденного ребенка «сразу же после родов»; новорожденного ребенка в бо­лее поздний послеродовой период, совпадающий с периодом его «новорожденности».

При этом никакого особого психического состояния матери в момент убийства «во время родов» или «сразу же после ро­дов», как счел законодатель, не требуется указывать и устанав­ливать. В этих случаях достаточно установить то, что роженица (родильница) совершила убийство ребенка «во время родов или сразу же после родов». Очевидно, презюмируется, что в этот период женщина-роженица нередко не в состоянии вос­принимать нарождающегося или даже только что рожденного ребенка как самостоятельного живого человека, продолжая ви­деть в нем лишь «плод» или живое существо, жизнью которого она вправе распорядиться и которое в данный момент является для нее источником боли и страданий. Но, как справедливо за­мечает Г. Н. Борзенков, такое предположение далеко не всегда оправдывается: «Практика знает немало случаев, когда такое убийство совершается расчетливо и хладнокровно, планиру­ется и готовится заранее, иногда просто из-за нежелания под­вергать себя операции аборта»

Родовой акт сопровождается физическим и духовным потрясением ввиду длительных и повторяющихся, часто же­стоких болей, исключительного физического и психического напряжения, иногда также сопровождается большими кро- вопотерями. «В течение самих родов, — говорится в Большой медицинской энциклопедии, — иногда сравнительно редко наблюдаются скоропроходящие психические расстройства, выражающиеся в галлюциногенном бреде, насильственных поступках (покушении на самоубийство), в возбуждении или угнетении сознания. В иных случаях могут развиваться: психо­зы, параличи, неврологии.».

Убийство матерью новорожденного ребенка «в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости», указывается в диспозиции ст. 106 УК РФ как альтернатива («а равно.») убийству «во время или сразу же после родов». Но даже в этих случаях, когда новорожденный ребенок бывает убит матерью не вскоре (не «сразу же» или не «непосредственно») после родов, хотя и «в условиях психотравмирующей ситуации», законодатель также не требует того, чтобы такая ситуация непременно вызывала у матери-убийцы «психиче­ское расстройство, не исключающее вменяемости».

Полагаем, что смягчение уголовной ответственности за такое объективно повышенно опасное преступление, как убийство матерью своего младенца, законодатель во всех случаях должен связывать с особым психическим состоянием матери-рожени­цы, вызванным самими родами или другими извинительными обстоятельствами, имевшими место в момент детоубийства.

В основе смягчения уголовной ответственности за убийство, предусмотренное статьями 106 и 107 УК РФ, во многом и ст. 108 УК РФ, лежат те обстоятельства совершаемого деяния и харак­теристики личности, состояние и особенности психической деятельности убийцы, которые существенно снижают степень его вины, а значит, в целом степень субъективной опасности деяния и лица, его совершившего.

Исходя из субъективного характера вменения, утвердивше­гося в отечественном уголовном законодательстве (ст. 5 УК РФ), справедливая ответственность и наказание зависят прежде всего не от «характера и степени общественной опасности деяния... и личности виновного», как об этом указывается в ч. 1 ст. 6 УК РФ, а от наличия вины в общественно опасных действиях (без­действии) и наступивших общественно опасных последствиях содеянного (ч. 1 ст. 5 УК РФ), от того, насколько, в какой степени проявилась его вина в преступлении и насколько были осознаны и подконтрольны его психическая деятельность и внешнее по­ведение, в какой степени и с каким социально-значимым, нрав­ственно-этическим знаком проявилась его личность в преступле­нии. Иными словами, пределы ответственности личности перед уголовным законом должны определяться: в первую очередь — степенью вины лица в содеянном, в конечном счете, — степенью субъективной опасности преступного поведения и личности субъекта такого поведения; во вторую очередь — характером и степенью общественной опасности преступления, которые подлежат вменению лицу лишь потому и настолько, поскольку и в какой мере в деянии проявились вина и соответствующие социально-значимые качества виновного.

Особенности психической деятельности, связанные с мо­тивацией и принятием решения о совершении преступления, являются психологической основой, а вина, степень ее прояв­ления в преступлении и степень проявления личности в вино­вном поведении субъекта преступления, а в целом — степень субъективной опасности деяния и личности виновного, являют­ся не только субъективной предпосылкой, но и уголовно-пра­вовой основой уголовной ответственности, ее дифференциации и индивидуализации наказания в уголовном законе. С этих позиций особое психическое состояние виновного («психиче­ское расстройство, не исключающее вменяемости»), вызванное извинительными обстоятельствами, нравственно-психологи­чески «оправдано», в значительной степени извинительная мотивация убийства должна лежать в основе существенного смягчения уголовной ответственности за убийство, предусмо­тренное ст. 106 и ст. 107, а отчасти также ст. 108 УК РФ.

Только психическое расстройство, не позволяющее жен- щине-роженице в полной мере осознавать фактический харак­тер и общественную опасность своих действий (бездействия) и (или) руководить ими, может свидетельствовать о существен­ном снижении степени вины или степени субъективной опасно­сти совершенного ею убийства и ее личности, а, следовательно, и в пользу смягчения уголовной ответственности за содеянное. Возникновение такого состояния психики матери — убийцы своего ребенка «оправдывает» ситуация, возникшая при родах. И это обстоятельство следует зафиксировать в ст. 106 УК РФ. Мо­дельный Уголовный кодекс уточнял условия смягчения уголов­ной ответственности за данный вид убийства, определив его как убийство, «совершенное в условиях психотравмирующей ситу­ации, вызванной родами». Вместе с тем и здесь авторы-состави­тели Модельного Уголовного кодекса указали лишь на внешнюю стрессогенную обстановку («в условиях психотравмирующей ситуации») в момент совершения преступления, но не указали в качестве обязательного признака субъективной стороны пре­ступления, совершенного женщиной-роженицей, «состояние психического расстройства, не исключающее вменяемости», вызванное «психотравмирующей ситуацией».

В ст. 106 УК РФ говорится также об убийстве матерью ре­бенка не только «сразу же» или «непосредственно после ро­дов», но и спустя определенное время после них, «в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости». По существу, законодатель указал два самостоятельных признака (смягча­ющих ответственность обстоятельства) в составе данного вида убийства в более поздний послеродовой период: объектив­ный — убийство матерью новорожденного ребенка «в условиях психотравмирующей ситуации» и субъективный — такое же убийство, но «в состоянии психического расстройства, не ис­ключающего вменяемости» («состояние ограниченной вменя­емости» — ч. 1 ст. 22 УК РФ).

Некоторые исследователи оценивают такую конструкцию ст. 106 УК РФ как вполне оправданную, считая справедливой равную ответственность роженицы за убийство новорожденно­го младенца как «в условиях психотравмирующей ситуации», так и «в состоянии психического расстройства, не исключаю­щего вменяемости». Другие ученые, наоборот, считают, что основанием для смягчения ответственности за данный вид «привилегированного» убийства «является особое психиче­ское состояние, пребывая в котором женщина-мать совершает убийство».

«Ситуация» — это объективная категория и поня­тие, означающее «совокупность обстоятельств, положение, обстановку».

«Психотравмирующая ситуация» — это трудное, запутанное положение, которое травмирует психику человека, расстраивает его нервную систему. Однако, как справедливо замечает Г. Н. Бор­зенков, «не всякая психотравмирующая ситуация приводит к пси­хическому расстройству». А. М. Багмет и А. В. Трощанович на ос­нове изучения 95 уголовных дел, предусмотренных ст. 106 УК РФ, установили, что «только в двух случаях матери, совершившие убийство своих новорожденных детей, находились в состоянии эмоционального напряжения, вызванного длительной психо­травмирующей ситуацией; в остальных случаях. у привлечен­ных к ответственности женщин-детоубийц не выявлено никаких болезненных психических состояний». По их данным, «решение избавиться от ребенка в большинстве случаев является заранее обдуманным, а само убийство — хладнокровно спланирован­ным и исполненным с особым цинизмом». А. В. Лунеева пра­ва, утверждая, что психотравмирующая ситуация «сама по себе не может служить самостоятельным критерием, смягчающим от­ветственность за совершение рассматриваемого преступления». Автор предлагает законодателю обусловить квалификацию «де­тоубийства», как «привилегированного» преступления, посред­ством указания в ст. 106 УК РФ на «особое психофизиологического состояние» женщины-убийцы. А.Л. Карасова также считает, что убийство матерью новорожденного ребенка, «не обусловлен­ное аффективным состоянием, вызванным психотравмирующей ситуацией либо психическим расстройством, не исключающим вменяемости, обоснованно должно квалифицироваться по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ по признаку убийства малолетнего лица». По­лагаем, что автор правильно оценивает такие случаи убийства с позиции морали и справедливости ответственности лица за со­деянное. К сожалению, такая рекомендация не соответствует бук­ве закона, так как в ст. 106 УК РФ определяются альтернативные виды «детоубийств»: «В условиях психотравмирующей ситуации» или «в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости».

Как объективная категория, психотравмирующая ситуация, в том числе и прежде всего по делам о «детоубийстве», — ситу­ация, вызванная родами, не может рассматриваться как некое «психическое состояние» или «эмоциональное переживание» человека. Такая ситуация может служить лишь показателем возможности и способности вызывать (возбуждать, порождать) стресс, психическое расстройство, таить в себе стрессогенный потенциал эмоциональной (психической) энергии и тем самым свидетельствовать о большей или меньшей вероятности возник­новения того же «психического расстройства, не исключающего вменяемости». Поэтому нельзя не согласиться с С. В. Тасаковым, который рассматривает «психотравмирующую ситуацию» как совокупность внешних обстоятельств («фактов»), негативно воз­действующих на психику матери и приводящих к аккумуляции отрицательных эмоций к аффективному убийству новорожден­ного. К таким «фактам» автор относит: отказ фактического отца признать свое отцовство, зарегистрировать брачные отношения; отказ родителей роженицы от всякой помощи ей и поддерж­ки и т.п. На фоне подобных психогенных перегрузок, проис­ходящих в период беременности и последующего рождения ребенка, женщина получает такую психоэмоциональную на­пряженность, которая обуславливает неадекватную реакцию на психотравмирующую ситуацию в виде убийства своего на­рождающегося или новорожденного ребенка.

Иными словами, нельзя утверждать, что «психотравми­рующая ситуация» представляет собой «эмоциональную на­пряженность», которая в сочетании с беременностью, родами и послеродовым процессом вызывает неадекватные реакции, способствующие совершению «детоубийства», либо рассма­тривать указанную ситуацию как «своеобразный срыв выс­шей нервной деятельности», тогда как она играет роль лишь внешнего «спускового механизма», обеспечивающего выход накопленной в этих условиях сверхинтенсивной эмоциональ­ной напряженности вплоть до психического расстройства, ли­шающего мать возможности в полной мере осознавать фак­тический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими. Именно такое состояние расстройства психики в конечном итоге служит субъективным основанием смягчения уголовной ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка.

Несовершенство уголовного закона, позволяющего ква­лифицировать по ст. 106 УК РФ случаи совершения убийства матерью новорожденного ребенка не обязательно в состоя­нии психического расстройства, качественно ухудшающего сознательно-волевую деятельность человека, и, соответствен­но, не обязательно с внезапно возникшим умыслом, который в этой ситуации и состоянии реализуется, позволяет оценивать как «привилегированные» убийства, совершенные роженицей, как правило, в отсутствие «болезненных психических состоя­ний», «хладнокровно спланированные и заранее обдуманных и исполненных с особым цинизмом».

Юридическая оценка субъективной стороны преступного поведения как некой психической деятельности, связанной с убийством матерью ребенка, зависит прежде всего не от вре­мени возникновения мотивации и принятия на основе возник­шего мотива решения (формирования умысла) о совершении этого преступления (во время или после родов), а от нравствен­ной характеристики мотивов «детоубийства», исключающей их низменность, их обусловленность психотравмирующей си­туацией, вызываемой процессом родов и рождением ребенка, а в период «новорожденности» — стечением тяжелых жизнен­ных обстоятельств, также связанных с рождением потенциаль­ной жертвы. Хладнокровие, расчетливость убийцы-матери, низменность побуждений, которыми она руководствовалась, совершая «детоубийство», дают основание квалифицировать содеянное по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, но не как убийство «мало­летнего», поскольку младенца, не достигшего даже одного года от момента рождения, в буквальном смысле нельзя рас­сматривать как «малолетнего», а убийство лица, «заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии». Пред­умышленное убийство новорожденного ребенка именно так и должно оцениваться правоприменителем без снисхождения к его исполнительнице, в случаях, когда беременная женщина заранее («до родов») готовилась к этому преступлению. Зако­нодатель должен учесть эти соображения при оптимизации уголовно-правовой нормы, предусмотренной ст. 106 УК РФ. При этом следует непременно учесть не только извинительный характер стрессогенных обстоятельств (ситуация родов и вызы­ваемые ими соматические изменения в организме беременной женщины и женщины-роженицы, а также связанные с ними тяжелые жизненные обстоятельства), но и наличие вызывае­мого ими «состояния психического расстройства, не исключа­ющего вменяемости».

Степень обдуманности совершенного преступления, нрав­ственный характер мотивации преступного поведения, его цели, степень низменности мотивов преступления, характер, эмоции и их влияние на степень вменяемости лица, его со­вершившего, — все эти субъективные характеристики субъ­ективной опасности преступления и личности преступника должны оказывать существенное влияние на степень и пределы уголовной ответственности виновного в убийстве лица. Со­вершение любого убийства с прямым и заранее обдуманным умыслом повышает степень вины убийцы. На это, по сути дела, ориентирует и Пленум Верховного Суда РФ, в п. 20 Постановления от 27 января 1999 г. указавший судам на необходимость учитывать при назначении наказания за убийство такие субъ­ективные обстоятельства, как «вид умысла, мотивы и цель».

Необходимым признаком объективной стороны рассма­триваемого состава убийства является время совершения пре­ступления роженицей: «во время родов»; «сразу же после родов» или в более позднее после родов время, совпадающее с периодом «новорожденности» потерпевшего — «новорож­денного ребенка».

Формальный подход к роли времени совершения престу­пления в квалификации этого вида убийства и однозначный вывод о том, что по ст. 106 УК РФ можно квалифицировать убийство независимо от того, что оно задумано заранее, — то есть до указанного в этой статье времени, но и от того, в каком психическом состоянии находилась в момент его со­вершения роженица, подрывает возможности обосновать справедливость смягчения ответственности за «детоубийство», предусмотренное данной уголовно-правовой нормой.

Убийство «во время родов» должно определяться по ме­дицинским показаниям, характеризующим момент начала родов до момента их окончания, совпадающего с началом вне- утробной самостоятельной жизни уже родившегося ребенка, и дополняться заключением психологической экспертизы, определяющей степень психического расстройства роженицы в этот период времени, когда она совершает убийство нарож­дающегося (рождающегося) ребенка.

Касаясь толкования понятий «непосредственно» или «сра­зу же после родов», следует отметить, что они близки по смыс­лу, но не тождественны: «непосредственный» означает «прямо следующий после кого/чего-нибудь», а «сразу» — «очень бы­стро, немедленно, в тот же момент». Если учесть, что слово «момент» («сразу») означает «миг», «мгновение, короткое вре­мя, в которое происходит что-нибудь», то станет понятным, что более правильным было бы указание в тексте рассматри­ваемой нормы на убийство новорожденного ребенка «непо­средственно после родов», а не в тот «миг» или «мгновение», как только они окончились, то есть не «сразу же после них», а в обоснованно короткое время, которое является начальным периодом жизни ребенка и его адаптации к условиям само­стоятельного существования вне утробы матери. «Сразу же после родов» — это в первые часы рождения ребенка, непо­средственно после окончания физиологического процесса ро­дов. Этот период совпадает с ранним послеродовым периодом, по данным неонатологов, длящимся первые четыре часа после выделения последа.

Убийство матерью новорожденного ребенка «в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости», может про­изойти в более широкий период времени после его рождения, который характеризуется как «состояние новорожденности». В уголовном законе нет определения «новорожденности» и того периода, который бы определял временные границы указанного состояния.

Судебные медики указывают на достаточно короткий пери­од продолжительности «новорожденности», длящийся первые 24 часа после рождения, который определяется в конкретных случаях по таким признакам, как: отсутствие демаркационного кольца на пуповине, наличие родовой опухоли, меконии, сыровидной смазки.

Акушеры и гинекологи исчисляют этот период 28 дня­ми, выделяя в нем: ранний неонатальный период, длящийся от момента перевязки пуповины до конца 7 суток, и поздний период «новорожденности» — от 8 до 28 дней жизни. Боль­шая медицинская энциклопедия признает новорожденным ребенка, живущего вне утробы матери, с момента рождения, первого вздоха и перевязки пуповины до четырехнедельного возраста (28 дней). Полагаем, что эти сроки должны учи­тываться правоприменителем при определении специфики каждого из названных периодов, а срок до четырех недель (28 дней) — состояния «новорожденности», поскольку выделение этих временных отрезков в медицине, акушерстве и гинеколо­гии носит не формальный характер, а связано с особенностями физиологического, психического и иного болезненного состо­яния роженицы.

«Новорожденный» — это «только что или недавно родив­шийся ребенок». В этом смысле «новорожденность» должна со­впадать с моментом окончания родов и определением в течение нескольких минут после этого способности младенца к само­стоятельному (вне связи с организмом матери) существованию как человека, готового к жизнедеятельности. Это как раз тот отрезок времени, который в законе характеризуется (ст. 106 УК РФ) как период «сразу же (непосредственно) после родов

Последующий послеродовой период в этом виде «приви­легированного» убийства должен, видимо, характеризоваться психотравмирующей ситуацией, состоящей в основном из тя­желых жизненных обстоятельств, но в той или иной мере свя­занных с прошедшими родами и фактом рождения ребенка, которая вызывает у роженицы «состояние психического рас­стройства, не исключающего вменяемости». Это положение можно рассматривать как рекомендацию законодателю, кото­рая, по нашему мнению, позволяет оптимизировать редакцию ст. 106 УК РФ и сделать ее более понятной и узнаваемой для правоприменителя.

Психотравмирующая ситуация, возникающая на почве де­торождения «во время родов или сразу же ("непосредственно") после родов», когда женщина испытывает особо тяжелые муче­ния и страдания в связи с родами, способна сама по себе вызвать у нее «состояние психического расстройства, не исключающего вменяемости». Поэтому именно этот короткий период (в про­цессе родов и ранний послеродовой период), который длится после родов сравнительно недолго (по одним медицинским источникам — от двух до четырех минут, по другим — до двух часов), законодатель должен указать в качестве обстоятельства, смягчающего ответственность матери за убийство нарождающе­гося или новорожденного ребенка. Однако этот период не дол­жен характеризоваться в ст. 106 УК РФ заранее определенными сроками, которые вызывают споры даже у специалистов-меди- ков, он должен ограничиваться указанием на убийство «во время родов и непосредственно после них» (вариант: «... и в ранний послеродовой период») «в состоянии психического расстрой­ства, не исключающего вменяемости, вызванном родами». Тогда правоприменитель должен будет проводить судебную медико­психологическую или даже медико-психолого-психиатриче- скую экспертизу по каждому делу данной категории, а не огра­ничиваться установлением «новорожденности» по срокам ее протяженности от момента рождения потерпевшего, то есть формальным признаком, который не позволяет определить ос­новной признак «новорожденности», характеризующий особое психическое состояние матери-убийцы в этот «родовой и ран­ний послеродовой период».

Субъект преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, кроме того, что это физическое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста, также имеет определенные особенности, характеризующие его как специального субъекта преступле­ния. К таким особенностям относятся:

1) исполнителем данного преступления может быть только лицо женского пола — несовершеннолетняя (16,17-летняя) девушка или взрослая женщина, способная забеременеть, вы­носить и родить ребенка. Фактически 14-летние несовершен­нолетние лица женского пола, достигшие половой зрелости, также обладают такими способностями и могут совершить такое преступление. Но эти лица не могут быть привлечены к уголовной ответственности по ст. 106 УК РФ, если даже со­вершат убийство новорожденного ребенка, хотя за убийство взрослого человека ответственность наступает с 14 лет (ч. 2 ст. 20 УК РФ). Следует согласиться с теми учеными, которые предлагают предусмотреть ответственность за этот вид «при­вилегированного» убийства с более раннего возраста, указав это положение в ч. 2 ст. 20 УК РФ;

2) субъектом этого «детоубийства» может быть лишь мать потерпевшего, то есть только рожающая или родившая ре­бенка женщина. Имеется в виду не только и прежде всего не столько «юридическая мать», сколько «мать фактическая», та женщина, которая вынашивала и рожала ребенка, ставшего потерпевшим от преступления. Фактическое рождение ре­бенка делает женщину матерью, независимо от фактической регистрации женщины в качестве матери.

В настоящее время большое распространение получил ин­ститут суррогатного материнства, позволяющий женщине, которая сама не может выносить и родить ребенка, в силу фи­зических особенностей организма или медицинских показате­лей, с помощью вспомогательных репродуктивных технологий стать матерью.

Вполне справедливой представляется позиция тех ученых, которые считают, что именно фактическое рождение ребенка делает женщину матерью и, следовательно, дает основание для квалификации совершенного ею убийства новорожденного по ст. 106 УК РФ. Так, А. Н. Красиков пишет, что поскольку в диспозиции данной уголовно-правовой нормы ничего не го­ворится об убийстве матерью своего новорожденного ребенка, то и суррогатная мать может быть субъектом этого же престу­пления. В этой связи Н. А. Бабий, справедливо и точно отражая смысл ст. 106 УК РФ, замечает: «Женщина, родившая ребенка, является его матерью, и никакое семейное или медицинское право не могут ни отменить, ни изменить этот факт. И только этот факт имеет уголовно-правовое значение, то есть имеет зна­чение для квалификации убийства матерью новорожденного ребенка». Видимо, именно этими естественными соображе­ниями в основном и руководствовался законодатель, а также учетом частичного «душевного помрачения» роженицы, вы­званного родами, определяя этот вид «привилегированного» убийства. Юридическим основанием смягчения уголовной ответственности за данный вид убийства является системный комплекс конструктивных признаков состава преступления непосредственно указанных или вытекающих из смысла, сущ­ностного понимания этих признаков. Все они так или иначе со­ставляют единую систему как необходимые части целого. Это:

1) специальный субъект преступления — мать будущего или настоящего, новорожденного ребенка, включая ее сурро­гатную и, конечно, генетическую разновидность;

2) время и обстановка совершения преступления — «во время родов или сразу же после них», а также в более поздний период «новорожденности» ребенка «в условиях психотравми­рующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости». В основе всего этого, в том числе и в основе смягчения ответственности за совершение убийства матерью нарождающегося или новорожденного ре­бенка, на самом деле лежит то, что в указанные законодателем периоды времени роженица находится в особом психическом состоянии, ограничивающем ее вменяемость, вызванном рода­ми, а в указанный послеродовой период — и другими тяжелы­ми житейскими обстоятельствами, которые так или иначе свя­заны с прошедшими родами и с фактом рождения ребенка;

3) специальный потерпевший (жертва убийства) — нарож­дающийся или новорожденный ребенок женщины-роженицы, ставшей его убийцей.

Соучастие в преступлении, предусмотренном ст. 106 УК РФ, в котором в основу смягчения уголовной ответственности за убийство законодатель «заложил» особенности субъекта преступления женщину-роженицу, являющуюся матерью рождающегося или новорожденного ребенка (специального потерпевшего), находящуюся в условиях психотравмирующей ситуации, вызванной родами или связанной с ними, и в особом психическом состоянии, ограничивающем ее вменяемость, не может не иметь свои особенности, свою специфику. Непо­средственный исполнитель или соисполнитель убийства такого потерпевшего, не обладающий всеми этими особенностями, состоянием и отношением, должен нести ответственность по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, то есть за убийство «лица, находящегося заведомо для виновного в беспомощном состоянии». Аналогично должно квалифицироваться «убийство матерью новорожденного ребенка» при отсутствии других, указанных в ст. 106 УК РФ условий смягчения ответственности за его со­вершение. Мать, ставшая подстрекателем, организатором или пособником, подлежит ответственности по ст. 106 УК РФ и со­ответствующей части ст. 33 УК РФ, если она в указанных зако­нодателем условиях и в соответствующем состоянии психиче­ского расстройства склонила кого-либо, включая отца и других близких, умертвить ребенка, организовала его убийство или содействовала его убийству.

При этом действия матери подлежат квалификации по ст. 106 УК РФ даже в тех случаях, когда она совершает убийство «двойни», «тройни» и т.д. или, например, при помощи при­знаков особой жестокости либо других отягчающих ответствен­ность обстоятельств. Эти обстоятельства должны учитываться при назначении наказания в рамках санкции ст. 106 УК РФ. Так, убийство роженицей двух или более младенцев должно наказываться сравнительно более строго с учетом «наступления тяжких последствий в результате совершения преступления» (п. «б» ст. 63 УК РФ). Для убийства «множественность потерпев­ших» вполне можно рассматривать как «наступление тяжких последствий» в результате его совершения. Наказание, прежде всего в виде лишения свободы на срок до пяти лет, предусмо­тренное санкцией ст. 106 УК РФ, имеет достаточно широкие границы, позволяющие индивидуализировать содеянное в та­ких случаях. Однако законодатель поступил несправедливо и нелогично, не выделив квалифицированный состав этого «привилегированного» убийства по признаку «совершения преступления, предусмотренного частью первой настоящей статьи, причинившего смерть двум или более нарождающимся или новорожденным детям». Он не дифференцировал здесь уголовную ответственность за данный вид убийства при смягча­ющих обстоятельствах, хотя выделяет квалифицированный вид «простого» убийства (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ) и квалифициро­ванный вид «привилегированного» убийства, совершенного в состоянии аффекта (ч. 2 ст. 107 УК РФ), по признаку «убий­ство двух или более лиц». Полагаем, что и наказание по ч. 2 ст. 106 УК РФ должно быть сравнительно более строгим, чем по ч. 1 данной статьи УК.

Потерпевшим от этого вида убийства является не просто другой живущий человек, а ребенок роженицы, ставшей его матерью-убийцей. Причем это «новорожденный» при убий­стве «во время родов» или «нарождающийся» (при убийстве после родов в период «новорожденности») ребенок.

Особенности потерпевшего, его взаимосвязь с убийцей, время и условия совершения данного преступления указывают на объект преступления. Основным родовым объектом рас­сматриваемого преступления является безопасность человека как «живого существа, обладающего даром мышления и речи, способного создавать орудия и пользоваться ими в процес­се общественного труда». При этом охраняется человек как биосоциальное живое существо, его биологическая природа и духовный мир. Непосредственным объектом преступления (он же видовый объект) выступает жизнь человека как абсо­лютная ценность — биологическая форма его существования, возникающая в процессе эволюции, а также как социальная ценность, включенная в общую систему общественных отно­шений (социальная форма жизни — личность). Как отмеча­лось, уголовный закон охраняет прежде всего биологическую жизнь как основу сохранения и социальной жизни человека. Вот почему объектом его охраны являются и невменяемые (психически больные или от рождения) люди, и младенцы, еще не прошедшие какую-либо социализацию и не накопившие никакой социальный опыт. Е. В. Шкурная права, когда пишет: «Человек, родившись, с первым самостоятельным глотком воздуха начинает жить, реализуя это данное ему от природы естественное право безотносительно того, что об этом может написать законодательный орган». «Жизнь, — пишет далее автор, — не юридическое явление, это не сфера правового ре­гулирования, а объект охраны, в том числе и юридическими средствами».

«Моментом рождения ребенка является момент отделения плода от организма матери посредством родов». Вполне объ­яснимо, почему Гражданский кодекс РФ признает гражданина правоспособным, включая право на жизнь, с момента его рож­дения (ч. 2 ст. 17). Статья 17 Конституции РФ также указывает, что «права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения».

Очевидное несовершенство исследуемой уголовно-пра­вовой нормы, отсутствие необходимых разъяснений по ее практическому применению в руководящем постановлении Пленума Верховного Суда РФ, различное понимание соот­ветствующих обстоятельств, играющих важную роль как конструктивных признаков состава данного вида «привилеги­рованного» убийства в доктрине уголовного права, — все это негативно сказывается на практике применения уголовного законодательства об ответственности за «убийство матерью новорожденного ребенка». При отсутствии такого основания в каждом конкретном случае содеянное должно квалифици­роваться как «детоубийство», совершенное при отягчающих ответственность обстоятельствах (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Та­кое положение чревато нарушением таких основополагающих принципов, как принципы справедливости, вины, законности, снижением эффективности всей системы правосудия в сфере уголовно-правового противодействия различным видам «дето­убийства». Положение, при котором существует недопустимо снисходительное отношение правоприменителя к данному виду «детоубийства» (убийству матерью рождающегося или родившегося младенца), отнесенного законодателем к престу­плениям средней тяжести (ч. 3 ст. 15 УК РФ), приводит к тому, что латентность рассматриваемых убийств растет, а уровень их раскрываемости остается крайне низким, как и количество женщин (в основном молодых и репродуктивных), совершив­ших убийство новорожденного ребенка и оставшихся ненаказанными. Судя по приговорам судов по делам данной ка­тегории, складывается впечатление, что судьи далеко не всегда определяют основание смягчения ответственности за убийство, предусмотренное ст. 106 УК РФ, и не всегда полно устанавли­вают и указывают в приговорах все конструктивные признаки состава преступления, необходимые для квалификации по дан­ной статье уголовного закона.

Так, К., будучи в состоянии беременности, почувствовав, что у нее начинаются роды, вошла в помещение уличного ту­алета и, находясь там, самостоятельно родила естественным путем доношенного, жизнеспособного ребенка женского пола на 37-38 неделе внутриутробного развития. Сразу же после родов с целью убийства своего новорожденного ребенка она отделила механическим путем пуповину от ребенка и сбросила его в сливную яму туалета, наполненную жидкими отходами. Смерть младенца наступила от асфиксии, развившейся в ре­зультате попадания в дыхательные органы жидкости, содержа­щей различный мусор (чешуйки плоского эпителия, десквамированные клетки, волокна и другие неопознанные частицы).

Действия К. судом были квалифицированы по ст. 106 УК РФ как убийство матерью новорожденного ребенка сразу же после родов, в условиях психотравмирующей ситуации.

Из диспозиции ст. 106 УК РФ видно, что для квалификации по данной статье УК достаточно того, что мать («специаль­ный субъект») совершила убийство новорожденного ребенка («специальный потерпевший») «сразу же после родов» (вре­мя и «особая психотравмирующая обстановка» ближайшего послеродового периода), и не требуется, как в более поздний период «новорожденности, установления любой иной «пси­хотравмирующей ситуации» или «состояния психического расстройства, не исключающего вменяемости». Однако суд, полагаем, справедливо, дополнил в приговоре законодателя, поскольку по делу было установлено, что, наряду с психотрав­мирующей ситуацией, вызванной родами в сложных условиях их протекания и завершения, еще до родов сложилась и про­должала существовать после родов иная «психотравмирующая ситуация», связанная с тяжелым материальным положением виновной, наличием на ее иждивении двух малолетних детей и необоснованным предположением отца о ее «супружеской неверности», которая (ситуация), как признал суд, «повлияла на мотивацию и выбор цели преступления». К сожалению, по делу не проводилась судебно-психологическая или психолого-психиатрическая экспертиза, и даже не ставилась задача выяснить фактическое состояние психики роженицы.

«Привилегированное» убийство, предусмотренное ст. 106 УК РФ, в том виде, как оно описывается в действующей редак­ции данной статьи, без указания на подлинные нравственно­психологические основания смягчения уголовной ответствен­ности за объективно наиболее опасный вид преступления, более не должно оставаться в прежнем виде и требует измене­ний, которые, по мнению автора, могут быть отражены в сле­дующей редакции исследуемой уголовно-правовой нормы:

«Статья 106. Умышленное посягательство матери на жизнь нарождающегося (рождающегося) ребенка или убийство ею новорожденного ребенка в состоянии психического расстрой­ства, не исключающего вменяемости.

«1. Умышленное посягательство матерью на жизнь на­рождающегося (рождающегося) ребенка во время родов или убийство ею новорожденного ребенка непосредственно после родов, совершенное в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, вызванного родами, а равно убийство матерью новорожденного ребенка в период 28 су­ток (вариант: «1 месяца») после родов в состоянии такого же психического расстройства, возникшего вследствие стечения тяжелых жизненных обстоятельств или под влиянием психо­травмирующей ситуации, связанной с родами и рождением потерпевшего, — ...

2. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, совершенное в отношении двух или более потерпевших, — .».

Уголовное право

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале №  11 (78) 2014