Как известно, китайцы финансируют нашу долю на Кашагане. По мнению директора «Группы оценки рисков»,  соучредителя Альянса аналитических организаций Казахстана Досыма Сатпаева,  Кашаган — лишь звено в цепи других китайских приобретений по всему миру. Политолог считает, что одной из стратегических целей китайцев  в будущем является появление еще в двух крупнейших нефтегазовых проектах Казахстана — Тенгизе и Карачаганаке.

Нефтегазовое сотрудничество Казахстана и Китая становится все более тесным. Например, в апреле 2013 года был очередной официальный визит  Президента Казахстана Н. Назарбаева в Китай для встречи с новым председателем КНР Си Цзиньпином. Во время этого визита, Президент Казахстана заявил о том, что основная сфера сотрудничества на сегодня между двумя странами — энергетическая. При этом серьезный акцент делался на функционировании нефте- и газопровода из Казахстана в Китай, заполнением которого должны заняться китайские нефтегазовые компании.

Судя по всему, во время этого визита китайцы получили от Казахстана окончательные заверения по поводу положительного решения их вопроса, связанного с вхождением в Кашаган. Оставшееся время шло обсуждение лишь деталей этой сделки, с точки зрения дополнительных бонусов для Казахстана за этот подарок китайцам.

Недавно был ответный визит Си Цзиньпиня в нашу республику, где также главной темой было нефтегазовое сотрудничество с учетом вхождения китайцев в Кашаган, а также те бонусы, которые Казахстан смог выторговать. По крайней мере, уже  заявлено о том, что китайцы финансируют нашу долю на Кашагане, чтобы чуть позже вернуть эти инвестиции через поступления денег от продажи нефти. CNPC также готово профинансировать инвестиции «КазМунайГаз» по второй фазе развития Кашагана.

Кроме этого, Астана попросила китайцев более активно поддерживать наш новый принцип «доступ к сырью в обмен на инвестиции в нефтесервисные и перерабатывающие проекты». В результате было принято решение о строительства нового НПЗ в Казахстане при участии Китая и это происходит на фоне пессимистических рассуждений некоторых экспертов по поводу того, что существенная часть топливного рынка Казахстана скоро может попасть под контроль нашего восточного соседа. Ведь толлинговые операции с КНР уже предполагают переработку казахстанской нефти на НПЗ в СУАР в объеме 1,5 млн. тонн нефти ежегодно. Обратно Казахстан должен получать 1 млн. тонн высокооктанового бензина в год.

Хотя деятельность китайских нефтегазовых компаний в Казахстане всегда следует учитывать с точки зрения общей нефтегазовой стратегии Китая по отношению к другим странам. В конечном счете, доля в Кашагане лишь звено в цепи других китайских приобретений по всему миру. Следует подчеркнуть, что стратегия китайских компаний в Казахстане ничем сильно не отличается от их деятельности в Африке, Латинской Америке или Австралии. Поэтому Китай активно осуществляет программу диверсификации источников получения энергоресурсов. Таким образом, стратегия китайских нефтегазовых компаний в Казахстане полностью согласуется с общегосударственной стратегией Китая, направленной за укрепление своих позиций во всех значимых добывающих регионах мира.

В этой связи Казахстан рассматривается как удобный партнер, так как является прямым поставщиком нефти и газа. При этом некоторые эксперты считают, что конкурентным преимуществом китайских нефтегазовых компаний является практически неограниченный доступ к государственным финансовым резервам своей страны. Причина состоит в том, что руководство Китая также старается сократить свои валютные объемы, которые в основном накоплены в долларах (свыше $2 трлн.) за счет покупки иностранных активов.

Еще одним существенным отличием китайских нефтегазовых компаний от западных игроков в Казахстане является то, что их приоритет не столько получение прибыли от проекта, сколько расширение доступа к перспективным нефтегазовым проектам при параллельном сокращении присутствия на старых месторождениях, которые уже прошли пик своей добычи. Это значит, что одной из стратегических целей китайцев в будущем является также появление еще в двух крупнейших нефтегазовых проектах Казахстана: Тенгиз и Карачаганак. Все это делается не только для того, чтобы обеспечить себя сырьем, в том числе через казахстано-китайские нефте и газопроводы, но также для расширения поставок китайского нефтегазового оборудования, предоставления сервисных услуг, в том числе буровых. Здесь следует напомнить, что в Казахстане уже принята государственная программа по привлечению инвесторов в геологоразведку новых месторождений. Компания «КазМунайГаз» даже заявила о том, с 2015 года собирается начать программу разведочного бурения на сумму свыше 500 млрд. тенге. Часть программы «КазМунайГаз» собирается вести самостоятельно, а часть — совместно с инвесторами, среди которых могут быть и китайские компании.

Что касается Кашагана, то следует согласиться с точкой зрения, что внутри этого крупнейшего нефтегазового проекта китайцы могут начать активно лоббировать нашему правительству свои схемы более дешевых закупок для снижения стоимости и так уже дорогостоящего проекта, постепенно выталкивая других поставщиков, в том числе у западных компаний. Учитывая постоянную критику наших чиновников по поводу раздутой стоимости кашаганского проекта, такие инициативы будут поддержаны.

Кроме этого, сильной стороной китайцев является то, что они вряд ли станут конфликтовать с правительством Казахстана в случае нового давления со стороны государства на акционеров Кашагана по тем или иным вопросам. Такая степень лояльности к государственной политике давления, которая у других участников проекта часто вызывает раздражение, может сыграть на пользу китайцам. Тем более, что между китайцами и нашей КМГ уже установились довольно тесные доверительные отношения на основе той финансовой поддержки, которую китайцы оказывают национальной компании, в том числе в рамках Кашагана.