Роль этнотрадиций в формировании политических явлений и процессов

Парфёнова С. Р. Шарипкулов А. В.

ПОЛИТИКА И ПРАВО Парфёнова С. Р., Шарипкулов А. В. Авторы статьи ищут ответы на вопросы, связанные с запросом общественности на компетентные решения проблем уровня формализованной структуры, инициируют актуализацию задач политологической науки по обнаружению механизмов выдвижения определенного качества людей на государственную службу и, как следствие, выявление источников централизации и децентрализации процессов принятия решений – центрального звена политических процессов. В связи с этим рассматриваются основания посылов этносов к политической адаптации своего жизнеобеспечения, укрепления своих этнических контактов, в результате которых происходит политическая этнодиффузия, обеспечивающая эволюционную преемственность.

Поиск роли этнокультурной составляющей в трансляции общечеловеческих ценностей населением актуализируется в связи с размыванием ценностных ориентаций в общественных отношениях в условиях кризисных явлений, в частности, в ду­ховно-нравственной сфере. Традиционные этнические ценно­сти в форме самосознания являются показателями качествен­ного состояния социального института — семьи, как носителя идентичности. Семейное воспитание, народное творчество, фольклор, этническая символика, игры, обряды как элементы воспитания этнокультурного человека, обладающего, кроме всего, системными знаниями, представляются основой наци­ональных духовно-нравственных ценностей. Этнокультурная личность в этих условиях должна формироваться не просто гармоничной, терпимой, но способной к межкультурному, межэтническому диалогу. Государству совсем не просто вос­питать межэтническую культуру, если в семье не закладыва­ются фундаментальные высоконравственные начала. Именно через семью усваивается мировоззрение народа, и в этом ви­дится искусство и совершенство национального воспитания. Уже в раннем возрасте ребенок воспринимает информаци­онное пространство через семью, что, безусловно, влияет на его формирование как личности. Семьи являются элементом воспроизводства культуры и общественных отношений во всех сферах общества. Тип поведения, заложенный семьей, влияет на дальнейшее воспроизводство общечеловеческой культуры. Через семейные традиции ребенок приобретает навыки пове­дения и формирует социальные чувства: патриотику, героику, интернационализм. В связи с этим авторы склоняются рассма­тривать этнотрадиции в социокультурном пространстве через культурологический и социоцентрический подходы объясне­ния политических явлений и политических процессов. Дан­ные подходы позволяют рассматривать политическую дея­тельность через носителей определенной культуры, ко­торая выражается в системе определенных знаний, инте­ресов и ценностных ориен­таций, определяющих содержание и социальную направлен­ность формирования политических процессов.

Г. Алмонд, приверженец культурологического подхода, главным назначением политики считает реализацию в том числе политической культуры. Сочетание двух подходов к из­учению политических процессов позволяет сбалансировать интересы общества и отдельной личности в восприятии мира и политической действительности. Кроме того, анализ воздей­ствия социальных и социокультурных факторов предполагает социологический подход, анализирующий главным образом среду. Так или иначе, роль этнотрадиций в формировании политических процессов велика. Кроме того, необходимо от­метить, что разнообразие национальных традиций, лежащих в основе воспитания, несмотря на их различие, впитало в себя общечеловеческие ценности: добро, справедливость, патрио­тизм, преданность, любовь к Родине, красоту, истину, привер­женность к созидательному труду. При этом ни один из этно­сов не транслирует негативные посылы.

Связь времен и народов помогает объяснить настоящее и прогнозировать будущее. Изменение этнотрадиций - дли­тельный процесс, но всегда связан с колоссальными обще­ственными трансформациями, лежащими в основе поли­тических процессов, позитивных или дестабилизирующих, зависит от конкретного исторического контекста. Если обра­титься к современному состоянию самочувствия граждан в их политической составляющей, можно констатировать, что по­литический интерес к общественному развитию, безусловно, присутствует. Однако многие люди выключены из политиче­ской жизни из-за низкого уровня личного развития, образо­ванности. На наш взгляд, это, в том числе, результат утраты веры в собственные возможности влиять на политические про­цессы. Речь, в данном случае, идет о выборе представительства. Отчужденность от политической жизни является результатом организационного сбоя политической системы, заключающе­гося, на наш взгляд, в однородности (одинаковости) полити­ческих партий и их программ. Уровень принятия решений, в том числе, в части формирования представительства, а так­же определения итогов голосования, настолько отдалился от электората, что люди все дальше отчуждаются от политики вследствие того, что не видят разницы между участием в голо­совании и неучастием. Во-первых, потому что политические решения все равно будут принимать немногие (политическая элита) и, во-вторых, потому что не видят личной выгоды от по­литики, ведь политика обслуживает интересы этих немногих. Так думают граждане, входящие в процент не участвующих в голосовании и в других политических событиях. Связано ли это с этнотрадициями или нет судить сложно, но есть пред­положение, что отказ от политической активности скорее, все же, связан с семейными устоями невмешательства в активные политические фазы развития. Точно так, как и прямая взаи­мосвязь враждебности к политической системе в форме по­литического бойкота в одних условиях, и активной политиче­ской позиции в других.

Безусловно, на уровень политического участия влияют со­циальные факторы: образование, социально-экономический статус, возраст, пол, место жительства, профессия, доступ к информации, социально-экономическая ситуация. Уход от реальной политической самоорганизации народа, политиче­ское отчуждение, представляется, связано с экстремальными культурно-экологическими условиями. Дети, молодежь все большую часть времени проводят вне дома, вне семьи, что наносит урон духовному, нравственному и патриотическому становлению личности. Семья, как носитель традиционной культуры, все больше утрачивает свою основополагающую роль. Игнорирование этнотрадиций дало свои плоды уже сейчас: равнодушие к истории родного края, страны, а значит и к судьбе народа. Проблема поиска идентичности, так акту­альная сегодня, напрямую связана, представляется, с пробле­мой утраты этнотрадиций в семейном воспитании. В связи с этим не вникать в процессы социокультурного контекста при принятии решений значит, по нашему мнению, не учитывать специфику сюжета политического процесса. А значит, ана­лиз этих факторов является необходимым элементом иссле­дования политических процессов. Политическая социология является здесь как раз инструментом, помогающим вскрыть политические аргументы в пользу тех или иных политиче­ских явлений. Проблема заключается в существовании по­лярных политических взглядов и их принятии и поддержки отдельными группами населения, малыми и большими, вы­ступающими как за модернизацию общества, так и против обновления страны и всей системы общественных отношений. Политический процесс как совокупность действий, осущест­вляемых соответствующими субъектами, рассматривается на­укой как воспроизводство политической системы. В этой связи интересными представляются исследования О. В. Борисовой, в частности, ее монография «Этнические группы в политиче­ском процессе (концептуальные основы этнополитологии)» в части определения стереотипа поведения в зависимости от принадлежности к определенному этносу и от этнотради- ций. Так, О. В. Борисова утверждает: «Стереотип поведения это то система поведенческих навыков, передаваемых из по­коления в поколение, специфичная для каждого этническо­го коллектива. Членами коллектива он воспринимается как единственно возможный стандарт взаимоотношений, образа жизни и действия людей. Чужие же стереотипы поведения на обычном уровне воспринимаются как чудачества или дикость. Таким образом, системообразующим фактором этнической общности на биосферном уровне выступает стереотип пове­дения, а границы ее поддерживаются механизмом противо­поставления «мы/они» («свой/чужой») и эндогамией (запрет на межэтнические браки). Механизм «свой/чужой» на уровне чувственного восприятия формирует негативное отношение ко всему необычному, непривычному. Эндогамия регулирует размер популяции и обеспечивает ее целостность». Ссылаясь на утверждения А. В. Козенко и Л. Ф. Моногаровой, О. В. Бо­рисова указывает на то, что «эндогамность предопределяет консервацию генетического фонда; у современных же круп­ных этнических общностей степень эндогамности несомнен­но снижается. По мнению этих авторов», - продолжает О. В. Борисова, - «тип семьи влияет на работу сигнальной наслед­ственности: эндогамная семья передает ребенку отработан­ный стереотип поведения, а экзогамная - два (взаимоисклю­чающих). Деструктивными факторами этнической системы на биосферном уровне являются неблагоприятный этнический контакт и экзогамный брак, которые размывают ее границы и могут ее уничтожить. В качестве внутренней связи между чле­нами этнического коллектива Л. Н. Гумилев, в частности, вы­деляет чувство комплиментарности (неосознанная симпатия), которое в процессе политической модернизации рефлексиру- ется на уровне ноосферы как идеология (от национализма до шовинизма). Данный контекст представляется нам необходи­мым для презентации и цитирования, поскольку есть пони­мание того, что этнические группы выступают в современных политических процессах как специфические акторы. Борьба граждан за свои интересы через включение в избирательные кампании для презентации, в том числе, и своих социально­этнических взглядов в институтах власти, является формой политического участия и типом политической культуры. В этой связи, обнаружение механизмов выдвижения людей на государственные должности и выявление источников цен­трализации и децентрализации процессов принятия поли­тических решений - центрального звена политического про­цесса - может служить объяснением формирования многих политических явлений в обществе. Конструкция «общество - политическая система» раскрывает понятие политического процесса. Посредством различных конституционных способов предъявления своих интересов - выборы, референдумы, пар­тийная принадлежность и иное - различные группы по инте­ресам пытаются навязать свою волю обществу; политические элиты, представляющие волю государства, навязывают свою собственную: это может быть компромисс, принуждение, мо­дернизация и иное. Российский политолог А. Ю. Шутов от­мечает несколько «идеальных» типов политических процессов на основании социокультурного аспекта, особенностей эволю­ционной стадии развития общества и его состояния. На осно­ве особенностей эволюционной стадии развития общества А. Ю. Шутов выделяет политический процесс в традиционном обществе и политический процесс модернизации. Для перво­го типа характерны патриархальность политической жизни, низкий уровень участия в ней населения, отсутствие у него ярко выраженных политических интересов. В целом полити­ческий процесс по А. Ю. Шутову носит экстенсивный харак­тер, а принятие и судьба политических решений всецело зави­сят от воли правящей группировки. Политический процесс в странах, переживающих модернизацию, характеризуется его интенсификацией, вовлечением в политическую жизнь насе­ления, созданием институтов, позволяющих оказывать влия­ние на процесс принятия политических решений.

Политологическая доктрина трактует, что дуалисти­ческая конструкция «общество - власть» реализуется в трех функциях: формирование и изменение политической систе­мы, ее поддержание или оппозиционирование к ней; артику­ляция как формирование интересов индивидами, группами, здесь же, внимание, активность групп интересов; агрегиро­вание как деятельностная активность партий: политический курс, рекрутирование политического персонала. Исполнение этих функций способствуют формированию определенных структур, типов поведения. Все это имеет непосредственное значение для групп интересов, групп давления, политических партий и выборов, являющихся в своей совокупности полити­ческим процессом, процессом политического формирования воли.

Воспроизводство и обновление политической и бюро­кратической элиты обеспечивает политический процесс. Со­вокупность органов управления политическим процессом (парламент, правительство, администрация) в соответствии с доктриной имеет своей задачей трансформацию потребно­стей, интересов и требований структур гражданского обще­ства в политические решения. Претензии общественности на компетентное решение проблем на уровне формализованной структуры, инициируют актуализацию задач политологи­ческой науки обнаружения механизмов выдвижения опре­деленного качества людей на государственную службу и как следствие, выявление источников централизации и децентра­лизации процессов принятия решений - центрального звена политических процессов. В связи с этим важным представля­ется рассмотреть основания посылов этносов к политической адаптации своего жизнеобеспечения, укрепления своих этни­ческих контактов, в результате которых происходит политиче­ская этнодиффузия, обеспечивающая эволюционную преем­ственность, безусловно, в рамках антропосферы, но и в рамках определенных политических процессов. Своеобразие природ­ных условий в сочетании с этнической культурой (символика, традиции, материальная культура, фольклор) являются, по нашему мнению, сильным мотиватором внутриэтнической интеграции и межэтнической дифференциации. С. В. Со­коловский выдвигает концепцию, в которой утверждает, что внутри каждого этноса идет горизонтальная и вертикальная дифференциация культуры, существует наличие разных сти­лей жизни и миропонимания. Стабильность и устойчивость культуры - это идеальные типологические конструкции, счи­тает исследователь. Он утверждает, что "не культурная одно­родность порождает этнос (нередко он и определяется именно в качестве осознающей себя культурной общности), но само бытие этой общности может порождать известный уровень культурной однородности". При этом С. В. Соколовский от­мечает, что механизмом социосферной адаптации индивида является традиция.

О. В. Борисова исследуя проблемы этнических групп в по­литическом процессе адресуется к концепции Б. Дж. Сингера. Она отмечает, в свою очередь, что, согласно концепции Б. Дж. Сингера, члены этнического сообщества объединены общей культурной перспективой, т.е. традицией, включающей в себя комплексы норм, которые часто бывают независимыми как от политического строя, так и от географического местоположе­ния сообщества. Мы полностью поддерживаем определение исследователя О. В. Борисовой, которая под традицией по­нимает устойчивые, повторяющиеся типичные связи, системы отношений, образов, ценностей, стереотипов и форм пове­дения и мышления. Освоение традиций каждым представи­телем этноса обеспечивает стабильность функционирования ее внутренних связей. Традиция задаёт инерционность дан­ной общности и способствует жёсткому отбору новых куль­турных вариаций. Передача традиций происходит в семье и образовательных учреждениях. Большую роль в сохранении этнокультурного наследия играют праздники и культурные мероприятия, проводимые этническими землячествами и организациями при поддержке органов государственной власти и самоуправления. При этом считаем необходимым дополнить характеристики, отличающие этно-индивида от иной группы. Это психология, вызывающая в определенные моменты поведения, безусловно, базирующееся на особом этно-мышлении, глубинные мотивы, связанные с, казалось бы, ставшим атавизмом чувством выживаемости и влекущим к объединению и установлению устойчивых длительных связей со своей этногруппой. Поскольку для традиций характерным условием является воспроизводство, то в определенные этапы развития этногрупп, представляющих целые этносистемы, у них могут проявляться мотивы шовинизма, переходящие в экстремизм и в крайние формы, такие как терроризм. Однако, этнотрадиции и традиции в политической жизни отличают­ся по своей сути и прежде всего по месту зарождения. Р. Ф. Матвеев, полагаем, подтверждает эту мысль, высказывая точку зрения, что «традиция в политической жизни и политической борьбе не является запрограммированным фактором в под­сознании народа, чем-то вроде генотипа, который подспуд­но развивается только по своей внутренней логике, вне связи с общественно-политической жизнью». По мере усложнения политической системы - вырабатываются новые традиции эт­носа.

В рамках психологического подхода в связи с исследо­ванием этнотрадиций представляется верным обратиться к понятиям «идентификации» и «идентичности». Э. Эриксон определяет идентичность как качество существования, ос­нованное на ощущении тождества самому себе и непрерыв­ности своего существования во времени и пространстве и на основании того факта, что твои тождество и непрерывность признаются окружающими. В. М. Суханов в свою очередь, определяет идентификацию как процесс, который заверша­ется выборами, не противоречащими идентичности. Процесс идентификации стимулирует поиск идентичности (и кризис), а ощущение идентичности - база для выбора внутри новых идентификаций и система контроля аутентичности этих вы­боров.

Учитывая специфику данного исследования, представ­ляется необходимым обратиться к методу анализа идентич­ности, используя понятие субкультура. Г. Мердок определя­ет понятие субкультуры следующим образом: «Субкультуры представляют собой аккумулированные значения и средства выражения, с помощью которых группы, занимающие в обществе подчиненное положение, пытаются адаптировать доминирующую систему значений или противостоять ей». Замкнутость группы, собственные установки и нормы, опре­деляющие образ жизни ее представителей, являются чертами, противопоставляющими группу обществу. Этническая иден­тичность связана с теорией этноса и с подходами к изучению этнических групп. В. Коннор относит этничность к элементам мировосприятия, нежели к элементам культуры. Психологи­ческие качественные характеристики и субъективная сторона представлений индивида связывается, по мнению исследова­теля, с процессами этнической идентификации. В. Коннор вы­двигает тезис нелогичности и эмоциональности современного национализма и говорит о неизбежности усиления роли эт­нического фактора и активизации национализма в будущем.

Идея поступательной глобальной универсализации и стирание этнонациональных противоречий как теоретиче­ская модель модернизации в 90-е годы сменяется конфлик­тологическими теориями модернизации, связывающими модернизацию с активизацией национализма как основного источника напряженности и международных конфликтов. Л. С Перепелкин, изучая проблемы региональной идентич­ности в современной России, говорит о двух типах этнокуль­турной идентичности. Для первого типа, так называемого «шотландского», по мнению Л. С. Перепелкина, характерна частичная культурно-языковая ассимиляция меньшинства при сохранении своего национального своеобразия (каре­лы, мордва, удмурты, коми). Второй тип - «Баскский» ха­рактерен дистанцированием от доминирующего народа (татары, башкиры, чеченцы, тувинцы). Такое разделение мотивирует «культурное разделение труда». В основе реги­ональной идентичности в 90-е годы в России акцент делался на политико-правовом обеспечением консолидированных социокультурных интересов титульных этнических групп на территориях республик, автономных областей и округов. Понятно, что в основу ложилась прежде всего этничность, а не иерархия ценностей. Исследователь Л. М. Дробижева отмечает представительство титульных национальностей в депутатском корпусе выше их доли в населении терри­тории. Башкиры, составляя 22,0% населения республики, имели в Палате Представителей Государственного Собра­ния, избранного в 1999 г., 43,7% голосов, в Законодательной Палате - 55,0%. Таким образом, обращает внимание Л. М. Дробижева, башкир среди депутатов вдвое больше, чем в населении, а русских почти в два раза меньше. В составе Го­сударственного Совета Татарстана тоже преобладали депу­таты титульной нации. По результатам выборов 1995 года их было 73,0% (русских - 25,4%) после выборов 1999 г. - 75%. По результатам переписи населения, между тем, в Татарста­не проживало 48,4 татар, и 42,3 русских. В составе Государ­ственного Собрания - Ил Тумен Якутии после выборов 1997 г. якуты составляли 73,1 при 39% в составе населения. Мы не случайно выбрали именно указанный временной пери­од, так как, во-первых, тогда существовала мажоритарная избирательная система, позволяющая сделать свой выбор непосредственно за конкретного кандидата по одномандат­ному округу и во-вторых, такую ситуацию возможно рас­сматривать как компенсационную политику в отношении этнических республик за сохранение стабильной террито­риальной целостности страны. Однако многие исследовате­ли отмечают, что подобное положение вещей является при­чиной роста русского национализма и неизбежно ведет к межэтническим конфликтам. С. Градировский делает вывод о том, что необходима «рамочная идентичность, связующая разное в единый политический организм. В таком качестве не может выступить ни расовая, ни этническая, ни религи­озная идентичность. Это может быть только гражданская идентичность, идентичность политической нации, которая основывается на коллективном опыте, ценностях и параме­трах будущей судьбы».

Право и политика