Международно-геополитические процессы, происходившие на рубеже ХХ–ХХI вв., и все возрастающая роль энергоресурсов в мировой политике неизбежно привели к пересмотру ряда традиционных взглядов на регионы Ближнего и Среднего Востока. В книге «Энергетический Суперкубок», изданной Институтом Никсона, регион, простирающийся от устья Волги до Омана, охарактеризован как стратегический энергетический эллипс. По мнению авторов исследования, его энергетическая перспективность заключается в том, что он представляет собой продолжение нефтяных месторождений Ирана и всего Ближнего Востока. Причем вышеназванный «эллипс» содержит в себе 2/3 разведанных залежей нефти и более 40 % доказанных мировых запасов природного газа.
В этой связи в энергетическом и в геополитическом плане Каспийский бассейн и Персидский залив рассматриваются как единая конструкция. Подобный подход дал американским стратегам повод объединить этот ареал в единый «Новый Ближний Восток», входящий в свою очередь в «Большой Средний Восток», считая при этом, что каспийско-персидский энергетический эллипс с его богатейшими ресурсами является стратегическим призом на меняющейся международно-политической арене.
В современную эпоху входящий в «Евразийские Балканы» (З.Бжезинский) бассейн Каспийского моря с его огромными углеводородными ресурсами вновь, как и в предыдущие три столетия, превратился в один из важнейших геостратегических и геоэкономических объектов, оказывающих существенное влияние на мировую политику и экономику. Глобализация, а также растущая интенсивность внешних и внутренних воздействий на Каспийский регион привели к тому, что начали формироваться различные уровни каспийской политики. Российский ученый А.Магомедов выделяет глобальный уровень, который образуют долгосрочные геополитические интересы современных сверхдержав: США, России, Китая; средний, представляющий региональные интересы прикаспийских государств и создаваемые ими мезоальянсы, и, наконец, локальный, к которому относятся местные правящие политические элиты.
В наступившем столетии при определении геополитических позиций той или иной страны непосредственную роль играет степень контроля над топливно-энергетическими ресурсами и средствами их транспортировки, ее способность обеспечить их надежную защиту от сил международного терроризма. Причем энергоресурсы не являются единственным фактором, определяющим стратегические значение Каспийского региона. Через это регион может пройти система сухопутных коммуникаций – так называемый коридор Север–Юг, который соединит Европу с Россией, Казахстаном, Туркменистаном и через Иран с Персидским заливом, а в перспективе и с Южной Азией. Не менее важное, если не большее геополитическое значение приобретает уже начавший функционировать проект ТРАСЕКА по коридору Запад–Восток. Все эти проекты могут принести всем прикаспийским государствам немалую экономическую выгоду и будут способствовать укреплению их политического авторитета на мировой арене.
Образование в начале 90-х гг. ХХ века в результате распада одной из двух супердержав – СССР – независимых государств на Южном Кавказе и в Средней Азии привело к радикальному пересмотру многих, ранее казавшихся незыблемыми геополитических реалий, связанных с Каспийским регионом. Если до краха Советского Союза Каспийское море фактически являлось «российским озером», то в нынешней ситуации Россия является лишь одним из пяти претендентов на богатства Каспия, тем более, что согласно осуществленному Министерством нефтяной промышленности СССР в 1970 году разделу Каспийского моря Азербайджан получил 78 тыс. кв. км. площади, Туркменистан – 79 тыс. кв. км., Казахстан – 113 тыс. кв. км., а Россия – лишь 64 тыс. кв. км.
Учитывая тот фактор, что для всех прибрежных государств Каспий самым непосредственным образом связан с вопросами их национальной, военно-политической и экономической безопасности, что здесь сосредоточены их стратегические интересы, при разделе «каспийского пирога» сталкиваются в довольно острой форме различные, порой взаимоисключающие варианты решения этой проблемы.
По накалу страстей, ожесточенности конкурентной борьбы, остроте столкновений геополитических и экономических интересов стран как прикаспийских, так и весьма далеких от этого региона, бассейн Каспийского моря можно сравнить с Персидским заливом, хотя все перечисленные проявления и носят в настоящее время латентный характер.
Важнейшим внешним фактором, оказывающим сильное влияние на этот регион, является значительное расширение в начале XXI века круга стран, имеющих здесь свои геополитические и геоэкономические интересы. Помимо традиционных «геополитических игроков» – России, США, Великобритании, Турции и Ирана, все большую активность в Каспийском регионе проявляют Франция, Китай, Пакистан, Саудовская Аравия, Япония и ряд других стран.
Важнейшим геоэкономическим фактором, оказывающим существенное влияние на расклад геополитических сил в Каспийском регионе, является наличие здесь огромных запасов нефти и газа. По оценкам Министерства энергетики США Каспийский регион располагает крупнейшими неразработанными запасами углеводородов в мире, разведанные запасы составляют от 17 до 33 млрд. баррелей нефти и около 232 триллионов кубических футов природного газа. Потенциальные же запасы могут составить около 200 млрд. баррелей нефти и до 350 триллионов кубических футов природного газа. По мнению западных экспертов, сырье из Каспийского моря как альтернатива арабской нефти может иметь большое значение для Европы к 2010 году, когда уменьшится добыча из Северного моря. По оценкам независимых экспертов доказанные запасы нефти в Азербайджане составляют на первый квартал 2007 года 7 млрд. баррелей, в Казахстане – 30 млрд. баррелей, в Туркменистане – 600 млн. баррелей, Иране – свыше 136 млрд. баррелей, в то время как запасы нефти в Саудовской Аравии – свыше 262 млрд. баррелей. По мнению же некоторых российских экспертов на долю Каспия приходится не более 10 % мировых запасов нефти, тогда как на Россию – 6–10 %, а на страны Ближнего Востока – 60 %.
Что же касается природного газа, то, по оценкам экспертов «Бритиш Петролеум», на долю Азербайджана, Туркменистана и Казахстана приходится в общей сложности 5,55 трлн. куб.м.
Что Касается объемов добычи нефти в Азербайджане, то если в 1995 году они по данным «Бритиш Петролеум» составляли всего 9,2 млн. тонн в год, то в 2004 году достигли 15,7 млн.тонн. Нефтяные же запасы в 2004 году достигли 1 млрд. тонн, в то время как у Казахстана – 5,4 млрд. тонн. Добыча природного газа в Азербайджане уменьшилась с 9,2 млрд. куб. м. в 1990 году до 4,6 млрд. куб. м. в 2004 году. Для сравнения отметим, что в Туркменистане в 2004 году добыча природного газа составила 54,6 млрд. куб. м. Запасы же природного газа Азербайджана составляют 1,37 трлн. куб.м., Казахстана – 3 трлн. куб. м. и Туркменистана – 2,9 трлн. куб.м.
Все это превращает Каспийский регион, в особенности Азербайджан, Казахстан и Туркменистан, в один из основных центров геополитического и геоэкономического влияния на планете. Как отмечает профессор колледжа армии США С.Блэнк, «главными игроками в конкурентной борьбе за добычу и экспорт энергоресурсов Центральной Азии и бассейна Каспийского моря остаются компании США и России. Однако в последние годы с ними все чаще соперничают китайские и индийские корпорации». Американское издание «Reporter Sung» основные надежды на решение энергетических проблем США связывает с открытием новых месторождений в самых разных регионах мира: в Мексиканском заливе, в Нигерии, в Анголе, на Каспии. По оценкам этого издания, где бы в мире ни собирались нефтепромышленники, упоминание о Каспийском море приводит дискуссию в «вихревой темп». Независимые эксперты, указывает это издание, полагают, что Кашаганское месторождение – это крупнейшее открытие в нефтяной области за последние три десятилетие, и оно в состоянии продуцировать до миллиона баррелей нефти в сутки до 2010 года. Кроме него на Каспии имеются также Тенгиз и, по выражению «Reporter Sung», «азербайджанская мегаструктура», и это еще два миллиона баррелей, что составляет 15 % потребностей США в нефти.
В целом, просчитывая запасной вариант на каспийском направлении, американские специалисты не исключают, что со временем нефтедобывающие прикаспийские государства – Азербайджан, Казахстан и Туркменистан – сообща могли бы составить серьезную конкуренцию странам ОПЕК.
В докладе «Проблемы энергетической безопасности США: Россия и Каспий», составленном гендиректором PFC Energy Джулией Нэнэй и представленном в начале июня 2003 года в комитет Сената США по внешним сношениям, подкомиссию по международной экономической стратегии, экспорту и торговому содействию, наибольшее внимание уделялось Азербайджану. Суть декларируемой в докладе расстановки интересов в Каспийском регионе сводилась к тому, что США готовы всеми силами защищать свои энергетические интересы в Азербайджане. «За последние шесть лет, – отмечалось в докладе, – начиная с июня 1997 года, когда государственный департамент США предал гласности очень высокие данные о потенциальных нефтяных резервах в Каспийских странах, правительство США наиболее серьезно сфокусировалось на Азербайджане. Занимая ключевое положение на Южном Кавказе и гранича с Ираном, Азербайджан стал стержневой страной для правительства США в защите его инвестиций». Далее в докладе говорилось о том, что США должны быть обеспокоены ситуацией относительно собственной энергетической защиты в этом регионе, учитывая недавние события на Ближнем Востоке. Здесь же содержится вывод, что опасность для американских инвестиционных вкладов представляют действия некоторых прикаспийских государств, в особенности России и Ирана. Участвуя в одном из главных нефтяных проектов Азербайджана и одном из газовых проектов, США намерены помочь этой стране обеспечить устойчивую политическую среду, необходимую для создания конвейерного производства в Азербайджане, с нефтяными и газовыми экспортными маршрутами, функционирующими через Грузию и Турцию».
В свою очередь, директор научно-информационного центра И.Барниц отмечает, что «борьба между Россией и США за влияние в Закавказском регионе определяется не только близостью к стратегически важным нефтяным месторождениям Азербайджана». Главная причина – признание Кавказа как стратегического узла, в котором пересекаются интересы России, Турции, стран Востока.
В то же время обостренный интерес к Каспийскому региону со стороны многих крупных, как соседних, так и весьма отдаленных стран объясняется не только, а порой и не столько наличием на каспийском дне огромных запасов нефти и газа и достаточно реальной перспективой превращения его в «мировую бензоколонку» XXI века, но и ключевым положением в геополитическом раскладе мировых конкурирующих сил.
В 90-е годы ХХ века начался процесс постепенного перемещения геополитического противостояния Запад–Восток из Восточного Средиземноморья в Каспийский регион, и на передний план вышли геостратегические императивы с одной стороны США и НАТО, с другой – России и Ирана. Причем геополитическое давление атлантизма на этот регион шло и продолжает идти с трех основных направлений: западного – Средиземноморья (через Турцию), южного (Аравию) и восточного (Пакистан, через Афганистан и Среднюю Азию), в связи с чем появилась реальная угроза вытеснения России с геополитического поля Каспийского региона, лишения ее традиционной доминирующей роли на Каспии.
В свою очередь, «Wall Street Journal» констатирует, что главной задачей Запада является «неуклонное расширение НАТО и ЕС до тех пор, пока обе эти организации не включат в свою орбиту в той или иной форме страны, находящиеся в непосредственной близости от них. Это Украина, Белоруссия, Молдова, Грузия и Азербайджан». Запад должен обеспечить себе открытый доступ к каспийской нефти и газу, – подчеркивает это американское издание.
В центре прямых геополитических интересов мировых и региональных держав, как это было и в предыдущие столетия, в силу своего чрезвычайно важного геостратегического положения оказался Азербайджан. «Азербайджан вообще и Баку в частности превратились в политический и экономический центр всего Каспийского региона», – считает американский Perceрtions Journal of International Affers. По мнению же российского аналитика Гейдара Джемаля, «Азербайджан является естественным лидером Кавказского региона, который представляет собой дальний восточный бастион Европы… Это очень богатый центр, который представляет собой очень серьезный задел для европейского будущего».
Геополитическое соперничество Запада и России за энергоресурсы, проявляющееся опосредованно в южнокавказских конфликтах, начавшихся с конца 80-х годов прошлого столетия, с середины 90-х гг. перекинулось с суши на море, приобретя после заключения в Баку 20 сентябя 1994 г. «Контракта века» более зримые очертания.
Что же касается вопроса о статусе Каспия, то 6 июля 1998 года Казахстан и Россия подписали Соглашение о разграничении северной части дна Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на нефтепользование. Это сыграло свою положительную роль в деле привлечении крупных иностранных инвестиций в разработку нефтяных месторождений на северном Прикаспии. В то же время Казахстан уделяет достаточно серьезное внимание обеспечению безопасности в своем секторе Каспия. И хотя у Казахстана в настоящее время нет острых спорных вопросов с соседями по Каспию, Астана, как и Баку и Ашгабат, в особенности в последние годы проявляет вполне объяснимое стремление к укреплению своих силовых структур и границ в стратегически важном регионе с нестабильной ситуацией. В этом деле свое содействие Казахстану оказывают США.
Туркменистан же, обладая большими запасами энергоресурсов и сохраняя свой нейтралитет, пока играет довольно пассивную роль в процессах, происходящих в этом регионе, балансируя между основными «геополитическим игроками». В основном Туркменистан достаточно эффективно использует все преимущества, вытекающие из нейтралитета этой прикаспийской страны.
Попытки усиления своего геополитического влияния в регионе предпринимает и исламский Иран, являющийся региональной державой континентального типа, антиамериканской, антиатлантической и геополитически активной страной, чьи интересы во многом совпадают с интересами России. Ряд американских политиков и экспертов-международников признают, что для России отношения с Ираном имеют намного большее значение, чем для США. «Для России Иран – то же самое, что для нас Мексика, – признает один из ведущих американских специалистов по Ирану, участница программы исследований Каспийского региона Бренда Шафер, – мы должны предложить Москве серьезные стимулы для изменения отношений, но их у нас нет. Россия и Иран имеют ряд общих стратегических интересов, в то время как для США отношения с Ираном всегда будут второстепенными».
Среди главных геополитических игроков, определяющих будущее Среднего Востока и непосредственно влияющих на геополитические сдвиги на постсоветском пространстве и, в особенности, на Кавказе, выделяется Турция. На Южном Кавказе, помимо Азербайджана, строительство основного нефтепровода Баку–Тбилиси–Джейхан способствует также и «привязке» к Турции ориентированной на Запад Грузии.
За последние годы наблюдается все возрастающее стремление Китая и Японии играть активную роль в качестве участников новой «большой геоэкономической игры» – наступлении на нефтяные и газовые месторождения в богатой энергоносителями Центральной Азии, и в частности в Каспийском регионе. Движущей силой китайской стратегии стала все возрастающая потребность в энергоносителях, проявившаяся в процессе чрезвычайно высокого экономического роста. В этой связи энергоресурсы региона не могут не войти в круг особых объектов заинтересованности Китая, и одной из основных целей Пекина является получение прямого доступа к ним без какого-либо контроля со стороны Москвы. Именно поэтому Китаю выгодно иметь дело с независимыми государствами Каспийского региона – Азербайджаном, Казахстаном и Туркменистаном, а не каким-либо целостным образованием под контролем Москвы.
К началу нынешнего столетия Китай намного расширил как политические, так и экономические связи со всеми пятью прикаспийскими странами, в особенности с Казахстаном, преследуя далеко идущие геополитические цели в «центральноазиатском» направлении своей внешней политики. Особый интерес Китая к Казахстану диктуется не только тем обстоятельством, что эта центральноазиатская страна граничит с китайской провинцией Синьцзян, что позволяет проложить оттуда нефтепроводы прямо в Китай, но и тем, что Казахстан представляет собой единственный континентальный мост в Иран и Ирак, т. е. в тот регион, где китайцы собираются создать новую зону влияния на Ближнем и Среднем Востоке.
В целом же основной концепцией продвижения Китая в Центральную Азию и Каспийский регион является политическая стабильность через расширение своего экономического присутствия, в том числе путем строительства новых нефтегазопроводов в восточном направлении, выходящих на северо-западный, Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая.
Другим ведущим международным «игроком» как на Южном, так и на российском Северном Кавказе является Саудовская Аравия. Для России это игрок нетрадиционный, что создает дополнительные трудности при попытке нейтрализации саудовского влияния на Северном Кавказе, в особенности в Чечне и Дагестане.
Учитывая непростые отношения Израиля с арабским миром, в ближайшей перспективе не исключается подключение этого государства к каспийским нефтегазовым проектам и, прежде всего, через Азербайджан.
За последнее десятилетие Каспийский регион стал для Запада регионом огромного геополитического значения. Уже с конца 90-х годов прошлого столетия Запад значительно активизирует деятельность по усилению своего военно-политического влияния в этом регионе. С 1 октября 1999 г. в зону ответственности Объединенного Центрального командования (ОЦК) НАТО были включены пять республик бывшего СССР: Туркменистан, Киргизстан, Казахстан, Узбекистан и Таджикистан, из которых две имеют непосредственный выход к Каспийскому морю.
В целом же США видят в нефти Каспия дополнительный источник энергии, которую можно будет использовать в случае, если поставки из стран Персидского залива окажутся под угрозой. Помимо этого американские интересы в Центральной Азии и регионе Каспийского моря из-за нефтяных ресурсов во многом определяются стремлением сохранить влияние на своих союзников, то есть Западную Европу и Японию. США заинтересованы дистанцировать центральноазиатские страны от России и, в конечном счете, даже вывести их из зоны российского влияния, ослабив ее потенциальные возможности вновь бросить когда-либо геополитический вызов Соединенным Штатам. Все возрастающее влияние США в Центральной Азии, особенно после событий 11 сентября 2001 г. и начала антитеррористической войны в Афганистане, безусловно, дало геополитическое преимущество Вашингтону в отношении Китая, Ирана, Юго-Западной Азии и Южной Азии, не говоря уже о России.
После прихода к власти в России В.В.Путина внешнеполитические шаги российской дипломатии стали отличаться прагматичностью и последовательностью, выразившейся, в частности, в стремлении России нормализовать свои отношения со всеми прикаспийскими государствами и в особенности с Азербайджаном.
Это со всей наглядностью было продемонстрировано в ходе официального визита Президента России В.В.Путина в Азербайджан, его переговоров с Президентом Азербайджанской Республики Г.А.Алиевым, завершившихся подписанием 9 января 2001 г. совместного Заявления о принципах сотрудничества в Каспийском море. Позиция Азербайджана по отношению к каспийским проблемам была озвучена Г.А.Алиевым, который неоднократно подчеркивал, что «Каспийское море должно быть морем добрососедства, взаимовыгодного сотрудничества прикаспийских стран, морем дружбы, мира и безопасности».
Что же касается непосредственного военного присутствия России на Каспии, то эта проблема нашла свое отражение в таком основополагающем военно-политическом документе, как в утвержденные Указом Президента РФ от 4 марта 2000 г. «Основы политики Российской Федерации в области военно-морской деятельности на период до 2010 года», где особо подчеркивается необходимость создания качественно нового ВМФ как одного из важнейших военно-политических компонентов государства для обеспечения, в частности, «свободы деятельности РФ в Черном и Каспийском морях».
В целом в последнее десятилетие Каспийский регион занял важное место в системе международно-геополитических отношений благодаря своему стратегическому расположению, а также огромным потенциальным запасам нефти и газа, проблема добычи и транспортировки которых явилась главным источником напряжения в геополитическом соперничестве заинтересованных государств – России, Казахстана, Азербайджана, Туркменистана, США, Ирана и Турции.
Таким образом, находясь в центре геополитического разлома постсоветского пространства, Каспийский регион с 1990-х годов стал неотъемлемой частью новой «большой игры» в мировой политике, ведущейся по классическим правилам геополитики. Причем, как отмечает ведущий западный эксперт по нефтяной политике Д.Ергин, «насилие, войны, техногенные угрозы, политические коллизии, экономические императивы, этнические, религиозные, идеологические или социальные конфликты – все, что повлияет на доступ к нефти, может случиться внезапно». Эти слова в полной мере можно отнести и к Каспийскому региону, где все зримее и четче обозначаются международно-геополитические интересы ведущих мировых и региональных держав и, прежде всего, России и США.
Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 9 (16) 2009
