Юридическая консультация по вопросам миграции

  • Увеличить размер шрифта
  • Размер шрифта по умолчанию
  • Уменьшить размер шрифта
Юридические статьи История государства и права Статус подозреваемого в контексте советского периода развития отечественной государственности

Статус подозреваемого в контексте советского периода развития отечественной государственности


Статус подозреваемого в контексте советского периода развития отечественной государственности



ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
Пономаренко С. И.

В работе исследуется правовой статус подозреваемого в условиях советского государства.
Автор анализирует влияние различных нормативно-правовых актов данного периода на статус подозреваемого, меняющийся в зависимости от изменения политико-правовой ситуации в обществе.




Значительным периодом развития теоретических и зако­нодательных основ отечественного института подозреваемого явился советский период уголовно-процессуального законо­дательства и правоприменительной практики 1923-1990 гг.

Созданная 10 ноября 1917 г. рабоче-крестьянская милиция была наделена функциями производства дознаний по пре­ступлениям и проступкам. Органы милиции имели право проводить неотложные следственные действия, задерживать подозреваемых и препровождать их в местные народные суды или следственные комиссии по принадлежности, под руко­водством и по указаниям которых они проводили дознание и розыск. О каждом случае задержания советская милиция должна была составить протокол с точным обозначением места, дня и часа задержания, а равно основания применения этой меры, хотя сами основания не были конкретизированы в Инструкции «Об организации советской рабоче-крестьян­ской милиции» от 12 октября 1918 г.


УПК РСФСР 1922 г., восприняв подходы Устава уголов­ного судопроизводства (УУС) к регламентации процедур предварительного следствия и дознания, тем не менее, более четко разграничил компетенцию органов дознания и пред­варительного следствия. Дознание здесь рассматривалось как следующий непосредственно за возбуждением уголовного дела этап производства, осуществляемый органом дознания, в случае необходимости, безотлагательно, пока к расследо­ванию не приступил следователь. Он был обязан закрепить доказательства и задержать подозреваемое лицо. Таким об­разом, само производство дознания по УПК 1922 г. во многом напоминало производство, предусмотренное статьями 257, 258 УУС. Основные черты производства данного вида исполь­зовались в недавнем прошлом УПК РСФСР 1960 г. (ст. 119) и используются в действующем УПК РФ в форме производ­ства органами дознания неотложных следственных действий по делам, относимых к компетенции следователя (ст. 157).

Принятие УПК РСФСР в 1923 г. и последующее внесение в него изменений и дополнений привело к определенному размытию различий между следствием и дознанием. Однако, несмотря на то, что сам термин «подозреваемый» широко использовался законодателем в УПК 1922 г. и УПК 1923 г., их нормы не определяли понятия данного участника предвари­тельного расследования и основания признания его таковым. В ст. 100 УПК РСФСР 1923 г. устанавливались только основа­ния задержания лица по подозрению в совершении престу­пления, практически оставшиеся неизмененными и в дей­ствующем ныне законодательстве (ст. 91 УПК РФ). В ст. 145 УПК РСФСР 1923 г. говорилось об избрании меры пресечения в отношении подозреваемого до предъявления обвинения.





Статья 102 УПК РСФСР 1923 г. с изменениями и дополне­ниями от 16 октября 1924 г. наделила орган дознания и следо­вателя правом избрания мер пресечения в зависимости от ре­зультатов допроса подозреваемого. При этом допрос лица в качестве подозреваемого как при производстве дознания, так и предварительного следствия на практике из исключения превратился в норму. Стало обычным, что сначала лицо до­прашивалось как подозреваемый, а затем — при подтверж­дении подозрения — привлекалось и допрашивалось уже в качестве обвиняемого1. В то же время подозреваемый оста­вался бесправным участником уголовного процесса. На ор­ганы предварительного расследования даже не возлагалось обязанности разъяснять подозреваемым сущность подозре­ния. Наряду с необеспеченностью прав лиц, подвергавшихся уголовному преследованию, подобная практика приводила к многочисленным следственным ошибкам.

Приняв во внимание отмеченные обстоятельства, Про­куратура СССР издала Циркуляр от 5 июня 1937 г. № 41/26 со следующими предписаниями: «При допросе граждан, подозреваемых в совершении преступления, не допускать наименования их «подозреваемыми» и вообще устранить из следственной практики фигурирование на следствии того или иного лица в положении «подозреваемого». Если в от­ношении того или иного лица имеются данные, указываю­щие на совершение им преступления, привлекать это лицо к уголовной ответственности и допрашивать в качестве обви­няемого».


Исследователями правого статуса подозреваемого данного периода неоднократно ставился вопрос о необходимости за­конодательного расширения оснований появления в уголов­ном деле. При этом многие авторы считали желательным, чтобы соответствующее лицо признавалось подозреваемым путем вынесения специального постановления органом рас­следования, как это свойственно для иных участников уго­ловного судопроизводства, имеющих собственный интерес в деле.

Позиция руководства страны позднего советского периода на восприятие демократических правовых ценностей западно­го типа привела к тому, что 13 ноября 1989 г. были приняты Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о судоустройстве3. В ч. 1 ст. 14 этого законодательного акта было установлено, что подозреваемый имеет право обеспе­чивать свою защиту путем участия защитника с момента за­держания, ареста или предъявления обвинения. Этот шаг существенным образом укрепил процессуальный статус по­дозреваемого. Тем самым защитник получил возможность участвовать в производстве по уголовному делу на начальном этапе предварительного расследования, в том числе в фор­ме дознания. Начала состязательности таким образом были распространены и на досудебное производство. Одновремен­но законодатель уделил повышенное внимание укреплению правового статуса лиц, подвергаемых заключению под стражу и задержанию по подозрению в совершении преступлений. Этот процесс завершился принятием в 1995 г. Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обви­няемых в совершении преступлений», который значительно расширил права подозреваемого заключенного под стражу.


Нормы ст. 14 Основ законодательства Союза ССР и со­юзных республик о судоустройстве напрямую применялись в практике органов предварительного расследования. Лишь 23 мая 1992 г. был принят Закон РФ «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР», который воспринял эти нормы и одновременно уточнил, что защитник допускается к участию в деле с момента объ­явления протокола задержания. Этим же законом закрепле­но право подозреваемого на обжалование в суд законности и обоснованности ареста или продления срока содержания под стражей.

Как верно отмечено В. С. Шадриным, данный Циркуляр интересен не только как свидетельство реакции органа выс­шего надзора за законностью на сложившуюся порочную практику расследования, но и как образец отражающего ко­лорит той эпохи волевого решения, ставящего указания ве­домственного нормативного акта выше требований закона. Тем не менее данная позиция Циркуляра не привела ни к ка­ким изменениям и дополнениям в действующий тогда УПК применительно к нормам, упоминающим подозреваемого. Исполнение же этой установки на практике вызвало эффект гораздо более негативный, чем ранее. Лица, подозреваемые в совершении преступления, стали повсеместно допраши­ваться в качестве свидетелей, т.е. попросту понуждались к даче показаний, не обладая правом на защиту. Не случайно в указанный период проблема подозреваемого стала одной из наиболее актуальных в теории и практике уголовного про­цесса. Дискуссия сводилась к необходимости разрешения вопросов о понятии подозреваемого, целесообразности суще­ствования этой процессуальной фигуры вообще и о порядке допроса лиц, подозреваемых в совершении преступления. Некоторые авторы призывали вообще отказаться от терми­на «подозреваемый», другие предлагали привлекать запо­дозренных лиц к даче объяснения по уголовному делу без присвоения им какого-либо процессуального звания либо допрашивать подозреваемых по правилам допроса свиде­телей и т.п. Отстаивалась также позиция о необходимости сохранения фигуры подозреваемого в случае ее появления в результате задержания заподозренного лица либо приме­нения к нему меры пресечения до предъявления обвинения.


Наиболее прогрессивной и дальновидной точкой зрения являлась та, согласно которой пороки сложившейся практики признания граждан в качестве подозреваемых усматривались в отсутствии у подозреваемого прав, и высказывалось пред­ложение о необходимости наделения его правами: давать объяснения и возбуждать ходатайства перед органами рас­следования о получении тех или иных доказательств; при­сутствовать и давать объяснения при производстве некоторых экспертиз и осмотров; обращаться за помощью к защитнику. Тем не менее, с учетом официальной позиции Прокуратуры СССР, обсуждение проблемы подозреваемого было практи­чески свернуто.

В послевоенные годы дискуссия о понятии подозреваемого вновь актуализировалась. Возобладала точка зрения профес­сора М. С. Строговича — считать подозреваемыми только тех, в отношении кого при производстве по уголовному делу до привлечения в качестве обвиняемого применяется задер­жание или одна из мер пресечения, и допрашивать такое лицо в качестве подозреваемого. Эту позицию разделили другие ученые процессуалисты.

В связи с подготовкой нового уголовно-процессуального законодательства во второй половине 50-х годов дискуссия о фигуре подозреваемого приобрела новую остроту. Многие авторы возражали против сохранения фигуры подозрева­емого, считая, что это неминуемо приведет к нарушениям законности и привлечению граждан по подозрению в уго­ловном процессе без достаточных оснований. Другие авторы, наоборот, выступали не только за сохранение подозреваемого, но и за расширение оснований его появления в деле.


Так, Л. М. Карнеева предлагала считать подозреваемым «лицо, по поводу действий которого производится расследо­вание до предъявления ему обвинения в связи с недостаточ­ностью собранных по делу доказательств». Процессуальным актом, посредством которого обосновывалось бы появление подозреваемого в деле, по ее мнению, должно являться по­становление о возбуждении уголовного дела против опреде­ленного лица.

Высказывалась точка зрения об излишестве специального акта о признании лица подозреваемым и возможности до­проса такого лица в качестве подозреваемого во всех случаях, когда имеются данные, уличающие его в совершении престу­пления. При этом подозреваемый должен наделяться тем же объемом прав, что и обвиняемый.

В итоге дискуссии возобладала точка зрения М. С. Стро­говича, пользовавшегося огромным авторитетом в науке, воз­главившего комиссию Президиума Верховного Совета РСФСР по подготовке нового Уголовно-процессуального кодекса. 25 декабря 1958 г. Верховный Совет СССР принял Основы уго­ловного судопроизводства Союза ССР и союзных республик. Этот законодательный акт содержал Раздел II: «Участники процесса, их права и обязанности», в котором подозревае­мый не упоминался. Видимо, это в определенной мере было обусловлено научной позицией М. С. Строговича, который исключал подозреваемых из числа подвергаемых уголовному преследованию, к каковым он относил только обвиняемых.


Тем не менее, в этом акте впервые были сформированы осно­вы процессуального статуса подозреваемого. Статья 32 Основ именовалась «Задержание подозреваемого в совершении пре­ступления». В ней приводился перечень оснований для задер­жания, который в дальнейшем был полностью воспроизведен в ст. 122 УПК РСФСР 1960 г. В ч. 3 ст. 32 Основ наконец-то были указаны элементы статуса подозреваемого: «Лицо, задер­жанное по подозрению в совершении преступления, имеет право обжаловать действия лица, производящего дознание, следователя или прокурора, давать объяснения и заявлять ходатайства». В ч. 4 этой же статьи устанавливались гарантии обоснованности задержания.

Согласно ч. 2 ст. 33 Основ, в исключительных случаях мера пресечения могла быть применена в отношении лица, подо­зреваемого в совершении преступления, и до предъявления ему обвинения. В этом случае обвинение должно быть предъ­явлено не позднее десяти суток с момента применения меры пресечения. Если в этот срок обвинение не будет предъявлено, мера пресечения отменяется. В соответствии с ч. 3 этой же ста­тьи лицу, заключенному под стражу в отмеченном порядке, представлены те же права, что и задержанному по подозре­нию в совершении преступления.


Во исполнение предписания рассматриваемого законо­дательного акта о поручении Верховным Советам союзных республик привести законодательство республик в соот­ветствие с Основами уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, Третьей сессией Верховного Со­вета РСФСР пятого созыва 27 октября 1960 г. принимается Закон «Об утверждении Уголовно-процессуального кодекса РСФСР». Он был введен в действие с 1 января 1961 г. и при­менялся (с учетом многочисленных изменений и дополнений) вплоть до 1 июля 2002 г.

Глава третья УПК РСФСР «Участники процесса, их права и обязанности» в ч. 1 ст. 52 впервые в отечественной истории права напрямую отнесла подозреваемого к участникам уго­ловного судопроизводства и сформулировала его понятие: «Подозреваемым признается: 1) лицо, задержанное по подо­зрению в совершении преступления; 2) лицо, к которому при­менена мера пресечения до предъявления обвинения». В ч. 2 ст. 52 подозреваемый был наделен правами, которыми ранее, согласно ч. 3 ст. 32 Основ, наделялся задержанный. Помимо этих прав общего характера, подозреваемый также наделялся достаточно обширными правами специального характера, за­крепленными в других нормах УПК. Например, право знать, в чем он подозревается, вытекало из положений ч. 3 ст. 122 и ч. 2 ст. 123 УПК и т.п. Тем самым правовое положение по­дозреваемого было очерчено достаточно четко. Однако он является кратковременным (на срок не более 10 дней) и не­обязательным участником предварительного расследования. В отличие от подозреваемого, обвиняемый обладал гораздо большими процессуальными правами, что позволяло раз­граничивать статусы этих лиц. С малозначительными изме­нениями подобное положение подозреваемого в уголовном судопроизводстве сохранялось вплоть до 90-х годов. В то же время на уровне уголовно-процессуального законодательства союзных республик указание на подозреваемого как на участ­ника процесса (вплоть до распада СССР) содержалась только в УПК РСФСР (ст. 52), УССР (ст. 43), Армянской ССР (ст. 47 (1)), Литовской ССР (ст. 59), Таджикской ССР (ст. 53 (1)). Тем не менее реальная правоприменительная практика в других союзных республиках фактически признавала подозревае­мого.


Несмотря на кажущуюся однозначную определенность понятия подозреваемого, проблема его процессуального по­ложения оказалась неисчерпанной. Постоянно давала о себе знать тенденция к расширению оснований появления в уголовном деле подозреваемого. Лиц, в отношении которых имелись данные, позволяющие предполагать их причастность к совершению преступления, но не дающие оснований при­менять к ним задержание или меру пресечения при про­изводстве расследования, зачастую допрашивали в качестве свидетелей. При этом перед началам допроса они преду­преждались об уголовной ответственности за дачу ложных по­казаний и отказ от дачи показаний, а полученные показания фиксировались в протоколе допроса свидетеля. В результате возникла парадоксальная ситуация, когда заподозренному в известной мере выгоднее было оказаться в положении задер­жанного по ст. 122 УПК РСФСР и тем самым приобрести его право для защиты от подозрения, в том числе, права не давать показания, чем под угрозой уголовного наказания изобличать самого себя в инкриминируемом деянии.

Исследователями правого статуса подозреваемого данного периода неоднократно ставился вопрос о необходимости за­конодательного расширения оснований появления в уголов­ном деле. При этом многие авторы считали желательным, чтобы соответствующее лицо признавалось подозреваемым путем вынесения специального постановления органом рас­следования, как это свойственно для иных участников уго­ловного судопроизводства, имеющих собственный интерес в деле.


Позиция руководства страны позднего советского пери­ода на восприятие демократических правовых ценностей западного типа привела к тому, что 13 ноября 1989 г. были приняты Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о судоустройстве. В ч. 1 ст. 14 этого законода­тельного акта было установлено, что подозреваемый имеет право обеспечивать свою защиту путем участия защитника с момента задержания, ареста или предъявления обвинения. Этот шаг существенным образом укрепил процессуальный статус подозреваемого. Тем самым защитник получил воз­можность участвовать в производстве по уголовному делу на начальном этапе предварительного расследования, в том числе в форме дознания. Начала состязательности таким об­разом были распространены и на досудебное производство. Одновременно законодатель уделил повышенное внимание укреплению правового статуса лиц, подвергаемых заключе­нию под стражу и задержанию по подозрению в соверше­нии преступлений. Этот процесс завершился принятием в 1995 г. Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», который значительно расширил права подозреваемого за­ключенного под стражу.

Нормы ст. 14 Основ законодательства Союза ССР и со­юзных республик о судоустройстве напрямую применялись в практике органов предварительного расследования. Лишь 23 мая 1992 г. был принят Закон РФ «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР», который воспринял эти нормы и одновременно уточнил, что защитник допускается к участию в деле с момента объявле­ния протокола задержания. Этим же законом закреплено право подозреваемого на обжалование в суд законности и обоснованности ареста или продления срока содержания под стражей. Пленум Верховного Суда РФ от 29 сентября 1994 г. в постановлении № 6 разъяснил, что задержанное по подозрению в совершении преступления лицо также обладает правом на обжалование в судебном порядке закон­ности и обоснованности задержания. Тем самым в России за­крепилась практика применения процедуры «Habeas Corpus Act», давно известной уголовному процессу западных стран, что также способствовало укреплению процессуального ста­туса подозреваемого.


Таким образом, институт подозреваемого в советский пе­риод отечественной государственности имел в своем развитии четыре основных этапа:

Первый этап (1917-1937 гг.). На данном этапе используют­ся еще подходы Устава уголовного судопроизводства 1864 г.

Второй этап (1937-1959 гг.) характеризуется предпринятой на ведомственном уровне попыткой ликвидировать институт подозреваемого.

Третий этап (1959-1990 гг.) явился наиболее продуктивным ввиду законодательного определения понятия подозреваемо­го и формирования его процессуального статуса.

Четвертый этап (1990-1994 гг.) характеризуется серьезным расширением прав подозреваемого и приведением его ста­туса в соответствие с мировыми стандартами прав личности в уголовном судопроизводстве.

История государства и права



   

Временная регистрация на территории Москвы необходима иностранцам и гражданам Российской Федерации, которые прибыли в столицу из других регионов РФ. В соответствии с действующим законодательством (а именно — статьей 5 закона N 5242-1 "О праве граждан РФ на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах РФ"), временная или постоянная регистрация граждан России проводится в срок до 90 дней с момента прибытия. Для граждан других стран максимальный срок проживания без предварительной регистрации составляет 7 дней с момента прибытия.

Для чего нужна временная регистрация?

Поиск работы и трудоустройство

Получение медицинского обслуживания

Зачисление в детский сад, школу, вуз

Постановка на учет в военкомате

Оформление визы

Получение банковских услуг, кредитов

Отсутствие временной регистрации в Москве, в случае нарушения сроков пребывания облагается штрафом в размере от 3 до 5 тысяч рублей для граждан РФ, и от 5 до 7 тысяч рублей для иностранцев. Кроме того, при выявлении правонарушения органами правопорядка, для иностранцев будет инициирована процедура административного выдворения за пределы Российской Федерации.

Таким образом, услуга оформления временной регистрации в Москве защитит вас от проблем с законом, а также позволит уверенно чувствовать себя в любой ситуации!

Как мы можем помочь?

Компания Eurasialegal предоставляет юридическую помощь в получении временной регистрации на территории Москвы. Мы ведем активное сотрудничество с собственниками жилья, что позволяет зарегистрировать наших клиентов в любом районе столицы на срок от нескольких месяцев до 5 лет.

  • Официальная организация работы с клиентом

  • Минимальные сроки оформления документов

  • Доступная стоимость всего комплекса услуг

Воспользуйтесь услугами юристов Eurasialegal!

Наши юристы предоставляют услуги консультационного сопровождения как гражданам субъектов Российской Федерации, так и жителям СНГ и сопредельных стран. Располагая многолетним опытом работы в данной отрасли, мы гарантируем, что процесс получения временной регистрации пройдет в кратчайшие сроки, а результат будет полностью соответствовать вашим ожиданиям.



О портале:

Компания предоставляет помощь в подборе и прохождении наиболее выгодной программы иммиграции для получения образования, ведения бизнеса, трудоустройства за рубежом.

Телефоны:

Адрес:

Москва, ул. Косыгина, 40

office@eurasialegal.info