Источники нормативного регулирования общественных отношений в Древней Индии

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА Безносова Я. В. В настоящей статье представлен обзор источников нормативного регулирования общественных отношений в Древней Индии, начиная с характеристики священных книг древних арийцев — Вед. Отдельное внимание уделяется критериям отличия дхармасутр и дхармашастр, а также приводятся различные точки зрения на характер содержания последних.

Начальным этапом любого исторического, в том числе историко-правового изыскания должен выступать всесторон­ний анализ, или, как принято говорить у источниковедов, «кри­тика» источника. Выделяют внешнюю и внутреннюю критику источника. Задачами внешней критики являются определение автора (или авторов) текста, места и времени его создания, а также степени сохранности текста, тогда как внутренняя кри­тика включает в себя изучение содержания источника, в том числе и его интерпретацию. Задачи внешней и внутренней критики тесно связаны между собой, так как служат общей цели — исчерпывающему исследованию, оценке содержания и значения источника.

Всестороннее и глубокое изучение источников норматив­ного регулирования общественных отношений в Древней Индии необходимо начать с обращения к памятникам ве­дической литературы. Являясь всеобъемлющим источником знаний об универсальных законах Вселенной, Веды — священ­ные книги древних арийцев — заключают в себя предписания, ритуалы, молитвы и многое другое. Считается, что у Вед нет автора, эти знания передавались святыми мудрецами дале­кого прошлого и были записаны приблизительно в пятом тысячелетии до н.э.

Литература каждой Веды — Ригведа, Самаведа, Яджурведа и Атхарваведа — делится на четыре группы: самхиты, (самхи- та — «собранное»), то есть собрание гимнов, заклинаний, фор­мул; брахманы (брахмана — «объяснение Брахмана») — книги, написанные для брахманов, и другие объяснения к самхитам; араньяки (араньяка — «лесная книга»), в основном содержа­щие правила поведения для отшельников; упанишады, то есть разного рода поучения, передаваемые от учителя к ученику и составляющие философскую часть Вед. Самхиты, брахманы, араньяки и упанишады составляют шрути («услышанное») и, согласно установившейся традиции, занимают первое место в перечне источников регулирования общественных отноше­ний в Древней Индии.

Однако в самих Ведах трудно найти то, что можно отнести к нормам юридического содержания. Такие нормы закреплены в другой древнеиндийской литературе — смрити («запомнен­ное»), то есть передаваемая по памяти традиция, восходящая к отдельным авторитетам. Смрити — ритуальные, научные, правовые трактаты, возникшие на основе брахман, комменти­рующие Веды.

Теоретически, если текст смрити расходился с ведическим текстом, он не мог действовать в качестве источника регулиро­вания общественных отношений, ибо Веды — источник всех знаний. Там, где имеются расхождения между ведическим текстом и смрити, преимущество признается за Ведой. Но по­скольку в самих Ведах нормы правового характера отсутствуют, брахманская ортодоксия исходила из фикции, что часть смри­ти основана на забытых или потерянных шрути, и практически смрити никогда не могут толковаться как противоречащие Ведам.

Исторически первыми из литературы смрити появились дхармасутры. На основе старейших дхармасутр — Гаутамы, Ба- удхаяны, Апастамбы, Васиштхи и других — возникала обшир­ная этико-религиозная литература — дхармашастры (Манусм- рити, Яджнавалкьясмрити, Нарадасмрити, Брихаспатисмрити и другие сборники).

В современной научной литературе термин «дхармаша- стра» употребляется в двух значениях. В широком значении дхармашастры — это любые тексты, посвященные рассмотре­нию дхармы, — дхармасутры и собственно дхармашастры. В узком значении дхармашастры — это тексты, период состав­ления которых варьируется от второй половины I тысячелетия до н. э. до первой половины I тысячелетия н. э. и составленные, как правило, в стихах.

Проводя различие между дхармасутрами и дхармашастра- ми, французский ученый-правовед Р. Ленга выделял три кри­терия.

Во-первых, форма изложения. Тогда как дхармасутры либо целиком состоят из прозаических сутр (например, дхармасу- тра Гаутамы), либо перемежаются отдельными стихами (боль­шинство дхармасутр), дхармашастры изложены исключитель­но в стихах литературным размером «шлока». Как указывает отечественный историк и санскритолог Н. А. Корнеева, жанр сутры сформировался в поздневедийских брахманских шко­лах в практике обучения и передачи знания от учителя-гуру ученикам: «Именно этим и объясняется форма и стилистика сутры — краткость и неразвернутость предназначенных для за­поминания правил, что, очевидно, компенсировалось устными пояснениями учителя».

Кроме того, Р. Ленга указывает и на то, что язык дхарма- шастр менее архаичен и более приближен к классическому санскриту, прост и ясен для понимания.

Во-вторых, предметный критерий. Тематика дхармасутр и дхармашастр чрезвычайно разнообразна, часть тем является для них общей, например, предписания для различных ста­дий жизни — ашрам (ученик, домохозяин, отшельник, аскет), домашние обряды и социальные нормы (отношения между младшими и старшими, учеником и учителем, женой и му­жем, сыном и отцом) и т.д. Несмотря на сходство материала дхармасутр и дхармашастр, последние все же являются по сво­ему содержанию более универсальными, а значительный их объем представлен правовыми предписаниями.

И, наконец, в-третьих, дхармасутры создавались и пере­давались в рамках определенных ведийских школ, некото­рые из них входят в состав объемных ритуальных сборни­ков — кальпасутр. Созданные в соответствующих ритуальных школах, сутры обычно приписывались их легендарным ос­нователям, среди которых встречаются и родоначальники знаменитых брахманских родов, например, Баудхаяна, Апа- стамба и др. В дхармашастрах же связь с ведийскими школа­ми отсутствует, вместо имен основателей школ в их заглавиях появляются имена персонажей преимущественно эпической традиции — Ману, Яджнавалкьи, Нарады и др. Соответствен­но, тексты теперь предназначаются не узкой, ограниченной рамками конкретной школы аудитории, а значительно более широкому кругу обучающихся. Это приводит к увеличению количества рассматриваемых тем, а также к использованию более легкой для запоминания метрической формы. Интен­сивно развивающаяся в конце I тысячелетия до н.э. письмен­ная культура, в свою очередь, создает условия для изменения техники передачи знания. Внешне сохраняя устный характер, новая система обучения опирается тем не менее на письмен­ный текст, охватывающий весь объем передаваемого зна­ния и используемый как учителем, так и самими учениками. Следствием этого оказывается расширение текстов, простран­ность изложения, стремление к ясности и исчерпывающему характеру описания.

В настоящее время существует несколько точек зрения на характер содержания дхармашастр. Одни ученые рассма­тривают в качестве их предмета «право», «закон» и расценива­ют указанные сборники как правовые своды, нормы которых должны были применяться при разрешении дел судами дбританской Индии (П. Н. Сен, Н. Сен-Гупта, П. В. Кане)⁹. По­зицию указанных ученых разделяет, в частности, и известный специалист в области индусского права Н. А. Крашениннико­ва, которая считает, что «предписания дхармашастр носили обязательный, правовой характер», «скорее всего эти дхарма- шастры создавались не в старых ведических школах, а в специ­альных брахманских школах, занимающихся исключительно проблемами дхармы. Религия, оставаясь мощным фактором идеологического и психологического воздействия, призванно­го внушать уважение к праву, уступала в таких школах место формированию юридических норм».

Другие ученые, напротив, полагали, что составители шастр — шастрины, вовсе не имели в виду создание правовых текстов; в центре их внимания была разрабатывавшаяся веками система воззрений, которая содержала детальные предписания на все случаи жизни, т.е. этическая модель. Предписаниям древних мудрецов не придавалось обязательной силы, и сфор­мулированы они были как пожелания, а не как законы. Иными словами, речь идет о различных для разных социальных групп и ашрам (стадий жизни) традиционных правилах поведения, выполнение которых приносит религиозную заслугу, наруше­ние же, наоборот, ведет к религиозной и социальной деграда­ции в этом и потустороннем мирах. Право же представлено здесь не само по себе, а в числе и в качестве правил доброде­тельного поведения кшатрия-царя, то есть как предмет этики в понимании дхармашастр. Составители дхармашастр, по сути, имели дело не с религией и правом в чистом виде, а с религи­ей и правом как важными компонентами этики (Д. Деррет, Р. Ленга, А. М. Самозванцев).

Немецкий ученый И. Я. Мейер так же считал, что дхарма­шастры по своей сущности менее всего являлись правовыми сочинениями, но связывал их появление с первобытным суе­верием и страхом перед осквернением, а потому предполагал, что дхармашастры скорее выступали колдовскими книгами. Что касается права, то, по мнению ученого, оно должно было сложиться не в ведийских школах и не в дхармасутрах; истоки его нужно искать в обычаях народа (но не брахманского сосло­вия) и в практике судопроизводства царского двора. Основной тезис ученого сводился к тому, что дхармашастры демонстри­руют не развитие права, а постепенное включение светского права в тексты ритуально-магического содержания.

Традиционно тексты дхармашастр тематически делятся на три раздела: религиозные ритуалы (Achara), искупления (Prayascitta) и вопросы судопроизводства (Vyavahara). Подоб­ная структура характерна, в частности, для дхармашастр Ману и Яджнавалкьи. Однако в начале I тысячелетия н. э. наметилась тенденция к тематическому обособлению отдельных аспектов дхармы, наступил период специализации дхармической лите­ратуры. Ярким проявлением указанной тенденции явилось создание дхармашастры Нарады (Narada-smrti), посвященных вопросам судопроизводства (Vyavahara). В связи с тем, что указанная дхармашастра не имеет традиционных для сборни­ков подобного рода глав о религиозных ритуалах (Achara) и ис­куплениях (Prayascitta), в научной литературе была поставлена под сомнение степень сохранности памятника. На этот счет известный отечественный санскритолог и специалист по исто­рии Древней Индии А. А. Вигасин приводит две полярные позиции зарубежных ученых. Так, индийский ученый Говинда Дас считал, что дхармашастра Нарады является лишь «облом­ком» обширной дхармашастры, в которой рассматривались все вопросы дхармы. Не соглашаясь с ним, П. В. Кане обращает внимание на то, что, во-первых, комментаторы IX-XI вв. (т.е. самые ранние) не ссылаются на Нараду, рассуждая о предметах иных, нежели судопроизводство, и, во-вторых, замечает, что автор неслучайно рассказывает об ученичестве в главе о ра­ботниках, а о браке — в разделе о семейных отношениях. Оче­видно, он был вынужден к этому, так как шастра не содержала специальной главы об ученичестве и о свадебных церемониях. Следовательно, дхармашастра Нарады является отнюдь не «об­ломком», а целиком сохранившимся текстом¹⁵. Кроме того, А. А. Вигасин отмечает, что «Нарада-смрити» сосуществова­ла с дхармашастрами, вовсе не занимавшимися специально ни политикой, ни правом (например, «Парашара-смрити»), ее воспринимали как сочинение, более детально освещающее один из специальных вопросов дхармы. Иными словами, «речь идет не об «обособлении права», а о процессе тематического дробления дхармической литературы».

Составители дхармашастр среди источников нормативного регулирования общественных отношений в Древней Индии называют обычай: «Веду, смрити, одобренный обычай и то, что согласуется с доброй совестью, мудрые провозгласили пря­мым доказательством дхармы», — гласит дхармашастра Ману. Однако обычай приобретал роль социального регулятора при наличии ряда условий, закрепленных дхармашастрами: он должен быть древним, рассматриваться «добродетельными, почитаемыми людьми» как обязательный, сознательно соблю­даться ими, быть строго определенным и не противоречить мо­рали или общественной пользе. Из Васиштхи и Яджнавалкьи, а также ряда комментариев можно вывести общее правило, что смрити превосходят по значению обычай.

По замечанию Н. А. Крашенинниковой, «как бы широко ни толковались предписания дхармашастр, дополняемые при­знанными обычаями, то обстоятельство, что они не затраги­вали многих важных вопросов права, с неизбежностью при­водили к допущению судейского усмотрения при решении конкретных дел на основании «принципов справедливости"». Возможность обращения к «принципам справедливости» под­тверждается и предписаниями дхармашастр. Так, Яджнавалкья устанавливает, что в случае несогласованности положений смрити необходимо следовать той, «которая соответствует справедливости в понимании старших» (Дхармашастра Яд­жнавалкьи, III. 21).

В иерархии источников нормативного регулирования общественных отношений в Древней Индии особое место отводилось Артхашастре — трактату об искусстве полити­ки и управления государством. Основное содержание Артха-шастры — рассмотрение дхармы царя, где основу составля­ет понятие выгоды, пользы (артхи). И религиозная мораль, и справедливость отходят на второй план, когда речь идет об «артхе».

Основываясь на тщательном изучении артхашастр и ком­ментариев к дхармашастрам, А. А. Вигасин убедительно до­казывает, что дхармашастры на определенном этапе своего развития активно заимствовали, перерабатывали и переос­мысляли материалы артхашастр. Сами же дхармашастры признают артхашастру в качестве источника регулирования общественных отношений. В дхармашастре Нарады царю предписывается «вести судебную тяжбу к исходу умело, со вни­манием, прилагая усилия к тому, чтобы это не противоречило установлению дхармашастры и артхашастры» (Дхармашастра Нарады, I. 31). Вместе с тем здесь подчеркивается приоритет первых перед последними: «Если же возникнет противоречие между дхармашастрой и артхашастрой, то, отвергнув сказан­ное в артхашастре, пусть соблюдает то, что предписано в дхар­машастре» (Дхармашастра Нарады, I. 33.).

Таким образом, в Древней Индии существовала развет­вленная система религиозно-нравственных и нормативных предписаний, регулирующих все сферы жизни общества. При этом значительное влияние на развитие системы нормативного регулирования оказывала религиозная, философская и другая ведическая литература, причем влияние это было столь велико, что многие правовые явления и в современной Индии не могут быть поняты и объяснены без его учета.

История государства и права