Обман в современном гражданском праве Азербайджана как основание для признания сделки недействительной

Актуальность проблемы определения пределов обмана, умолчания истины и осведомленности субъектов, вступающих в гражданские правоотношения, исходит из культурной, нрав­ственной и экономической самобытности региона, страны, в ко­торой заключается та или иная сделка. Проблематика призна­ния сделки недействительной на основании обмана или введе­ния в заблуждение одной из сторон на сегодняшний день явля­ется одной из основных вопросов в азербайджанском граждан­ском обороте, ибо стороны сделок хотя и являются местными субъектами, заключают сделки по иностранным формулярам договоров, понятий и чуждым азербайджанскому экономиче­скому самосознанию всевозможным оговоркам, выписанным мелким шрифтом на обратной стороне договора либо с ино­странным судопроизводством на случай возникновения разно­гласий или невыполнения обязательств сторон. В данной статье постараемся определить границы истины, дозволенного умол­чания правды о тех или иных вопросах существенных условий договора в соответствии с азербайджанским гражданским пра­вом в сравнении с правом романо-германской, англосаксонской правовых семей, с которыми встречается субъект в гражданском обороте Азербайджана при заключении всевозможных сделок с иностранным участием или капиталом.

Действительность сделки

Действительность договора зависит от действительности тех юридических событий, которые служат непременным ему основанием, непременно в нем предполагаются. Когда их нет в действительности, то и договор не может быть действитель­ным. Для действительности сделки существенно: чтобы она была основана на непринужденном соглашении сторон; чтобы каждая из сторон была свободна и способна сама по себе вхо­дить в соглашение с другой стороной; чтобы предмет согла­шения имел известную определенность; чтобы предмет и цель договора не были запрещенные, то есть противоправными.

Понятие обмана в вопросе недействительности сделки

Заблуждение и обман (или преднамеренное введение в за­блуждение) имеют между собой одну точку соприкосновения: обманутый также как и заблуждающийся заключает сделку под влиянием ошибки. При обмане эта ошибка сознательно и намеренно вызывается другой стороной. Однако, необходи­мо определиться, что не каждое ошибочное представление,

допущенное в волеизъявлении сторон в той или ионй сделке, порождает юридические последствия для ошибающейся сто­роны. В данном вопросе едины и романо-германская, и англо­саксонская система правопорядка.

В соответствии с гражданским законодательством Азер­байджана, обман является основанием для признания сделки недействительной, если лицо было обмануто с целью заключе­ния сделки. Согласно ст. 339.2 Гражданского Кодекса Азербайд­жанской Республики (в последствии «ГК АР») данное требо­вание предъявляется в том случае, если выясняется, что данная сделка не могла бы быть заключена без использования обмана. Если одна из сторон знала и умолчала о случаях несовершения сделки, обманутая сторона может потребовать признания сдел­ки недействительным. Обязательство информировать о случаях умалчивания может быть представлено только в том случае, если другая сторона добросовестно ожидает этого. К сожалению, не­понятно законодательное определение «добросовестно ожидает этого», ибо естественно, что сторона вступающая в договорные отношения с контрагентом ожидает от него добропорядочности. На наш взгляд, на сторону сделки должно возлагаться обязатель­ство информировать контрагента о всех существенных условиях сделки, а также обстоятельствах, сопутствующих совершению сделки, включая мотивы, влияющие на формирование воли до­говорной стороны. Также следует иметь ввиду, что азербайджан­ский законодатель не определяет цель извлечения выгоды как основополагающего фактора для обмана. В соответствии со ст. 339.3 ГК АР для признания сделки, совершенной обманным пу­тем, недействительной, не имеет значение цель стороны извлечь выгоду путем предоставления ложной информации либо цель преследования нанесения вреда другой стороне.

Следует отметить, что в отличие от азербайджанского гражданского права, российское признает обманом как актив­ную форму действия (то есть сообщение ложных сведений), так и пассивную форму (то есть умышленное умолчание о фактах, знание которых могло бы препятствовать соверше­нию сделок) при этом не ограничивая данный случай аморф­ным понятием «добросовестного ожидания» стороны, как это определено ст. 339.2 ГК АР.

Следует отметить, что позиция гражданского законода­тельства Азербайджана схожа с позицией рядом стран роман­ской правовой семьи (например, Испания, Италия и Швейца­рия) законодатель наделяет правом признавать ничтожными сделки, совершенные под влиянием обмана, лишь в том слу­чае, если обманутый, получи он достоверные сведения, вооб­ще не заключил бы договора.

В Англии же, согласно ведущему прецеденту Derryv. Peek (1889), «обман считается доказанным, если удастся показать, что вводящее в заблуждение заявление было сделано пред­намеренно, поскольку говоривший заранее знал и не верил в правдивость сказанных слов, или по халатности, так как он не задавался вопросом, правда это или ложь».

Немецкая судебная практика исходит из того, что сокры­тие фактов будет считаться преднамеренным обманом только в случаях, когда есть соответствующая обязанность сообщать другой стороне об их существовании. Но даже при наличии такой обязанности все ставится в зависимость от обстоятельств каждого конкретного случая. Например, считается общепри­знанным, что стороны при подписании договора купли-про­дажи не должны ожидать получения друг от друга информа­ции об общих условиях формирования цен на данном рынке. Однако, с другой стороны, есть ряд судебных решений, в кото­рых с завидным постоянством подчеркивается необходимость сообщать в соответствии с принципом добросовестности о та­ких условиях, которые позволяют другой договаривающейся стороне составить лучшее представление о предмете догово­ра и потому являются существенными для принятия ею ре­шения. По мнению Верховного федерального суда, продавец подержанного автомобиля в хорошем состоянии обязан изве­стить покупателя, даже если тот об этом и не спрашивает, что автомобиль побывал в аварии. В противном случае покупа­тель может оспорить договор на основании преднамеренного обмана.

Французский кассационный суд в своем решении также отметил: «Обман можно констатировать в случае умолчания, направленного на сокрытие от другого участника договора факта, ибо будь он известен этому другому участнику, тот бы не заключил данного договора».

Общее право занимает в данном вопросе более жесткую позицию. Существует обязанность информировать партнера по договору страхования и по другим аналогичным догово­рам, заключение которых предполагает проявление сторона­ми «наивысшей добросовестности», в тех случаях, когда уста­навливается доверительные отношения, в частности между доверенным лицом, управляющим чужим имуществом и вы­годоприобретателем, опекуном и подопечным, родителями и детьми, принципалом и агентом. Однако, не существует обще­го правила, регулирующего обмен информацией между пар­тнерами в период, предшествующий заключению договора. Традиционная, особенно характерная для гипертрофирован­ного индивидуализма XIX века, точка зрения основывалась на том, что каждая сторона сама добывает себе необходимую ей информацию и не надеется на «благородный жест» партнера, даже в том случае, если она узнала об ошибке контрагента и могла бы без особых усилий ее исправить.

В деле Banque Financiere v. westgate Insurance Co. (1989) судья Слэйд также заявил: «Общий принцип, согласно ко­торому отсутствует обязательство раскрывать информацию, касающуюся обычного коммерческого контракта, во время переговоров о его заключении...является одним из краеуголь­ных камней нашего договорного права. Существует большое число случаев, когда одна из сторон по контракту не сообщает другой во время предварительных переговоров известные ей факты, которые другая сторона сочла бы для себя крайне важ­ными, будь они ей сообщены.»

Большой интерес представляет собой гражданско-право­вая практика Голландии. Так, договор может быть оспорен на основании «злоупотребления обстоятельствами», когда одна из сторон знала или могла знать о бедственном положении, зависимости или неопытности, легкомыслии или недостатке опыта другой стороны и тем, не менее, принудила ее проти­воправным способом к заключению этого договора. Однако, в Германии при отсутствии законодательной нормы такого рода, имеется устоявшаяся судебная практика признания до­говора недействительным в случае, если одна из сторон ис­пользовала преклонный возраст, тяжелую болезнь, юноше­скую неопытность или бедственное положение партнера, не оставляя ему времени на спокойное обдумывание отговарива­ла от обращения за советом к родным или адвокату, преумень­шает или скрывает значение договора.

Таким образом, судебная практика многих европейских стран выходит за рамки определений законодательства, рас­ширяя понятие обмана для признания сделки недействитель­ной, учитывая разнообразные случаи жизни и возлагая на стороны сделок обязательство полностью и добропорядочно информировать сторону договора.

Чего к сожалению невозможно сказать о судебной прак­тике Азербайджана. Так, 1-ый Административно-Экономи­ческий Суд города Баку, а также Апелляционный суд города Баку не признал иск компании А. против страховой компании Б. о признании страхового договора частично недействитель­ным ввиду обмана в части списка исключительных случаев, при наступлении которых не будет выплачено страховое воз­мещение. По данному делу случаи исключения охватывали все случаи жизни, в результате которых товар фактически не стра­ховался от какого-либо вреда и сторона не была соответствую­щим образом проинформирована о данных случаях-исключе­ниях. Однако, суды признали данную сделку действительной ввиду того, что страхователь обязан был хорошо ознакомиться с приложением к договору, который был ему предоставлен не в полном объеме. А страховая компания была признана добропорядочным контрагентом, для этого было достаточно предоставления им страхового договора на подписание. Та­ким образом, несмотря на законодательное урегулирование ст. 339.3 ГК АР вопроса ожидания добропорядочного осведом­ления обо всех существенных условиях договора, суды Азер­байджана на практике почти не применяют данную норму. А в случаях формирования гражданско-правовых отношений с иностранным участием (в основном англосаксонского права) склоняются к применению жесткого капиталистического под­хода к сторонам договора и не ожидания добропорядочности контрагента, а активное соискание информации обо всех су­щественных обстоятельствах, влияющих на заключение дого­вора заинтересованной стороной, вступающей в договорные отношения.

Выводы:

В результате проведения анализа гражданского законо­дательства Азербайджана, а также иных стран романской си­стемы и англосаксонской системы, выяснилась необходимость в следующих изменениях и восполнения пробелов теории и практики по вопросу признания недействительной сделок на основании обмана одной из сторон:

1) изменить ст. 339.2 ГК АР и принять в данной редак­ции: «Если лицо обмануто с целью заключения сделки, оно может потребовать признание данного акта недействитель­ным. Данное требование предъявляется в том случае, если вы­ясняется, что данная сделка не могла бы быть заключена без использования обмана. Если одна из сторон знала и умолчала о случаях несовершения сделки, обманутая сторона может по­требовать признания сделки недействительным»;

2) Упорядочить практику применения судами Азер­байджана статей 339.2 и 339.3 ГК АР и определить Верховным Судом Азербайджанской Республики понятий и формы обма­на в Азербайджане с точки зрения моральной, нравственной, этической и культурной самобытности Азербайджана.

Право стран СНГ