Хотя такие же обязательные константы есть и в мире социальном, а закреплены они в Конституции Российской Федерации, никакого горя у сограждан разноголосица ученых мнений «что есть право» в учебниках по праву почему не вызывает. Стало обыденным, что у двух юристов три разных мнения по одному предмету (дескать, вообще в гуманитарной сфере есть свои особенности — в силу наличия «разных научных школ»). На этом фоне выглядит нелепостью, что руководителей ведущих научных юридических учреждений страны награждают высокими госнаградами за так называемые успехи в труде.
Основанием же утверждения автора о «научности» своих предлагаемых стандартов права является исполнение аксиомы, что любое знание может считаться «наукой» лишь постольку, поскольку оно может быть описано математикой. Так вот, статика социального процесса (договор частных лиц; закон, регулирующий частное правоотношение) описывается уравнением обратно пропорциональной зависимости частных лиц. А для описания динамики социального процесса, т.е. процесса защиты частных прав граждан, перманентно все — вся нарушаемых в антагонистическом обществе частного интереса, достаточно дифференциального уравнения.
Предложения взять на вооружение новый научный результат автора в виде готовых к использованию стандартов права, к сожалению, осталось без ответа чиновников от науки и образования. Что ж, все логично, ведь они еще «не просвещены» в новые социоосновополо- гающие установки... А пока они при исполнении своих должностных обязанностей следуют принципу «ничего не слышу, ничего не вижу», в стране идет дальнейшая созидательная работа по утверждению математически обоснованных моделей должного социального устройства России: в 2007 г. под руководством профессора А.С. Братуся (сына известного советского ученого юриста профессора С.Н. Братуся) в МИИТе на кафедре прикладной математики Е. Клесаревой была впервые в стране (скорее всего, и во всем мире тоже) подготовлена и защищена междисциплинарная дипломная работа «Математическая модель частноправовых отношений в системе «работодатель — работник». Ее главным итогом стал вывод, что стремление к до¬минированию одного их двух субъектов частного, трудового правоотношения неизбежно ведет социальную систему к хаосу.
Вот нам еще один объективный вывод: социальное сотрудничество, партнерство — это не прихоть власть имущих, а их жизненная необходимость.
Между тем, экономика западных развитых стран является восприимчивой к инновациям еще и потому, что их капиталисты оказались более прилежными учениками в познании великого научного наследия... марксизма. Если человек с его творческим потенциалом есть главная составляющая производительных сил, то незачем это тупо отрицать, а надлежит использовать и себе во благо. Ибо, в противном случае, как было показано еще гегелевской диалектикой, отрицание отрицания есть действенный способ снять противоречия.
Конечно же, автор далек от идеализации западно¬го социального устройства. Но есть вещи, достойные внимания. Так, свои вынужденные социальные меры там «пиарят» и, в итоге, выдают за благодеяния государства. К примеру, если человеку свойственно кушать (иначе, он голодный пойдет воровать и грабить), то предпочтительнее будет дать ему возможность заработать — ибо, в противном случае, придется кормить его и его семью. Далее, если без потребления не может быть самого производства, то следует защищать потребителей и так далее — минимум личного классового, максимум по науке. Вот эта отмеченная «научность» (синоним «объективности») достойна подражания. Ведь автору статьи еще помнится скандал, как с подачи чиновников щедро финансировались государством исследования по несуществующим, так называемым, торсионным полям.
Как вернуться обратно в «нормальное», т.е. конституционное социальное положение? Надо ли в России, как считал академик Львов, иметь давно закон, по которому в технологию принятия важнейших государственных решений включена была бы и обязательная научная экспертиза. Увы, такой путь при всей своей привычной «очевидности» ведет лишь в юридическое «никуда». И со стороны официальной юриспруденции из раза в раз, вновь и вновь предлагается «принять новый «хороший» закон взамен старого «плохого». Однако принятие нового закона не изменит сложившуюся порочную ситуацию. Жизненно важную проблему «быть или не быть завтра России передовой страной» вновь будут решать сами чиновники на всех этапах (в правотворчестве, в правоприменении, в правосудии). Как писал академик Капица по такому поводу, сожалению, судьбу рекомендаций самых мудрых, самых дальновидных умов решают не самые умные и дальновидные чиновники.
После долгих обсуждений, т.е. имитации бурной деятельности, закон об обязательности научной экспертизы законопроектов постигнет такая же печальная судьба, что и, например, закон об обязательности экологической экспертизе. В первой редакции ст. 11 Федерального закона от 23 ноября 1995 г. № 174—ФЗ «Об экологической экспертизе» среди объектов государственной экологической экспертизы федерального уровня были:
— проекты правовых актов Российской Федерации нормативного и ненормативного характера, реализация которых может привести к негативным воздействиям на окружающую природную среду;
— материалы, подлежащие утверждению органа¬ми государственной власти Российской Федерации и предшествующие разработке прогнозов развития и размещения производительных сил на территории Российской Федерации...
В редакции же Федерального закона от 18 декабря 2006 г. № 232—ФЗ та же самая ст. 11 об объектах госу¬дарственной экологической экспертизы федерального уровня выглядит много иначе:
— проекты нормативно-технических и инструктивно-методических документов в области охраны окружающей среды, утверждаемых органами государственной власти Российской Федерации;
— проекты федеральных целевых программ, предусматривающих строительство и эксплуатацию объектов хозяйственной деятельности, оказывающих воздействие на окружающую среду, в части размещения таких объектов с учетом режима охраны природных объектов.
Влияние исполнительной власти на назначенную ею же законодательную власть, понятное дело, велико — вот и выхолащивается постоянными поправками, изменениями и дополнениями содержание законов. Никому не секрет и соглашательская позиция «независимой» судебной власти. К примеру, в одном случае удовлетворенное вначале обращение прокурора о судебном понуждении законодательного органа субъекта Российской Федерации дополнить статью регионального Закона об экспертизе правовых актов и проектов правовых актов, нормой, содержащейся в ст. 12 Федерального закона «Об экологической экспертизе» об объектах государственной экологической экспертизы уровня субъектов Российской Федерации, было затем отменено в Верховном Суде Российской Федерации.
С подачи исполнительной и законодательной власти того субъекта Российской Федерации «на судейском верху» было постановлено, что областной суд своим решением не вправе обязывать законодательный орган субъекта Российской Федерации, дескать это есть нарушение принципа разделения властей.
Иными словами, по аналогии с описанным выше нонсенсом, при обращении в суд о понуждении законодателя соблюдать будущий закон о научной экспертизе касающегося интересов всех граждан закона (к примеру, закона о плате за воздух, который будет собирать с граждан посредническая частная контора «Рога и копыта») будет получен совершенно обратный, в смысле целей защиты прав и свобод граждан, результат.
Такого рода «юридический тупик», когда права и свободы граждан могут нарушаться со ссылкой на... сами законы, является, с точки зрения правоведения, псевдотупиком. Потому как не всякий закон таковым, по сути, является. Лишь тот закон является собственно «законом», который соответствует содержанию Конституции Российской Федерации. Кроме того, что Конституционный Суд иногда проверяет, в истинном смысле этого слова, содержащиеся в законах положения на конституционность, так и сами граждане могут это достаточно просто сделать. К примеру, в соответствии с ч. 1 ст. 135 Конституции, положения ее глав 1 (Основы конституционного строя), 2 (Права и свободы человека и гражданина) и 9 (Конституционные поправки и пересмотр Конституции) не могут быть пересмотрены Федеральным Собранием. Поэтому всякого рода антисоциальные положения, содержащиеся в законах о приватизации, Земельном кодексе, монетизация льгот и прочих являются недействительными в силу своей антиконституционности.
Если к сказанному добавить о признанных еще в октябре 1995 г. Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации нормах о прямом действии положений Конституции, то не столь и большая беда, что законы страны, зачастую в угоду частному интересу, анти-конституционные. В научном смысле, когда законодательная форма не соответствует конституционному содержанию, то это может быть достаточно просто исправлено. Даже в заангажированном чиновниками российском суде (ведь есть Европейский Суд по правам человека).
Большей бедой для страны видится то, что, как правило, отсутствует сам субъект защиты права. Опять же, вполне по объективным причинам: и ответ лежит в самой сути социума (в отсутствии позитивного социального устройства (жить по закону) люди выживают во вне-позитивных социальных формах (живут по понятиям), «благо» чиновники сами создают теневую экономику, черный нал и другие формы квазиобще¬жития). Итак, на повестку дня в социальной жизни страны встает вопрос, кто будет инициатором преобразований социального устройства, восприимчивого к инновациям. Получается (спасение утопающих — дело рук самих утопающих), что ими должны быть сами ученые новаторы— патриоты? Можно конечно, забивать гвозди и, к примеру, логарифмической линейкой. Вопрос в другом — нужна ли стране такая чрезмерная цена (в промежутках между изматывающими судебными заседаниями нанотехом не заняться)?
Еще одна объективная закономерность — глобальные изменения в нашем обществе традиционно начинались «сверху». Государственная задача инновационного развития страны — может быть эффективно решена всегосударственными усилиями, концентрацией сил и средств всей страны. Близкими к нам примера¬ми влияния, скажем так, «государственного заказа» на всемерное развитие науки и техники — для ускорения прогресса самой страны — являются следующие факты. В советское время были ленинский план ГОЭЛРО, госфинансирование подготовки научных кадров и укрепление материально-технической базы науки (П.Л. Капица и ленинградский физтех) и т.д. Адекватная задачам научно-технического развития кадровая (научная, инженерная) и материально-техническая база СССР позволила в последствии осилить как Атомный, так и Космический проекты. Еще перед этим в дореволюционной России была деятельность С.Ю. Витте (инженера!), которая в начале 20 века выдвинула Россию в число передовых стран Европы и мира. А пример последнего показывает, что и чиновнику (а не только правителю) позволительно совершить для Отчизны благое дело. Было бы желание...
Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 4 (6) 2008
