Кризис западной традиции права в свете семиотической методологии

ТЕОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА Жданов П. С. В статье рассматривается проблема методологии исследования кризисных процессов в современных западных правовых системах. Отмечается необходимость рассмотрения указанных кризисных явлений в контексте более масштабных культурных процессов, связанных со сменой мировоззренческих парадигм. В связи с этим рассматривается перспектива использования семиотической методологии для анализа кризиса правовой системы. В рамках указанного подхода правовая традиция интерпретируется в качестве знаковой системы, функционирующей внутри семиотического пространства культуры, что позволяет исследовать изменения соотношения между ними в период кризиса.

Многообразие явлений современной действительности, сви­детельствующих о системных изменениях в сфере социального устройства, политики, права, с трудом поддается описанию. При этом анализ многих из этих явлений затруднен тем, что для него не может быть использован понятийный аппарат, сформиро­ванный в рамках модернистской мировоззренческой парадигмы. Пожалуй, в наиболее затруднительном положении оказывают­ся сегодня те, кто пытается дать характеристику современным процессам в сфере политики и права, ибо именно здесь система ценностей эпохи модерна, войдя в самую плоть юридических и государственных институтов, до сих пор, несмотря на углубля­ющийся кризис новоевропейской культуры в целом, определяет сущностные черты политико-правового дискурса. В настоящей работе мы затронем некоторые аспекты методологии исследова­ния правовой системы общества в период ее кризиса.

Констатируя вслед за крупнейшими исследователями прошлого века глубокий кризис правовых систем, со времен Средневековья развивавшихся в Европе и странах, которые, так или иначе, восприняли западноевропейскую юридическую традицию, следует учитывать, что анализ данных кризисных явлений требует использования средств, выходящих за рамки специальных методов юридической науки. Это, прежде всего, обусловлено необходимостью рассматривать указанные явле­ния в контексте более масштабных культурных процессов, что само по себе предполагает привлечение методологического арсенала целого комплекса наук, изучающих общество, куль­туру, историю.

В этом отношении показателен опыт характеристики кри­зисных явлений в сфере права, осуществленный Гарольдом Дж. Берманом в его работе «Западная традиция права». По­ставленной им задаче исследования западных правовых си­стем в их историческом развитии, на наш взгляд, как нельзя лучше соответствует понятие права, которого придерживается американский правовед, и которое включает в себя «право­вые учреждения и процедуры, правовые ценности и правовые понятия и образ мыслей, равно как и правовые правила».

Рассмотренное в историческом разрезе, оно предстает у него в виде «традиции права» — множества разнообразных явле­ний, объединенных тем, что они связаны с процессом упорядо­чения поведения людей в обществе. Право при этом выступает органичной частью духовной сферы жизни людей. С точки зрения Г. Дж. Бермана, кризис западной традиции права озна­чает, что в упадок приходят не только юридические институты и учреждения, но, что, пожалуй, более важно, правовые цен­ности и правовая мысль, в которых находили свое выражение сущностные черты традиции. Кроме того, он отмечает нераз­рывную взаимосвязь кризиса, переживаемого в XX в. западной традицией права, и кризиса западной цивилизации в целом, начавшегося вместе с Первой мировой войной.

Тем не менее Берман не проводит анализа характера этой взаимосвязи, ограничиваясь описанием в первых главах сво­ей книги признаков упадка самой правой традиции. Однако только в контексте определенного мировоззрения, с учетом его исторической трансформации, возможно правильное по­нимание особенностей современных западных правовых систем и причин их кризиса.

Примером анализа кризисных явлений в европейской пра­вовой традиции в единстве с исследованием причин упадка са­мой западной цивилизации являются работы П. А. Сорокина². Он пишет о кризисе систем права и нравственности, развивав­шихся в рамках чувственной культуры запада, начиная с эпохи Возрождения. С его точки зрения, самоотрицание системы ценностей, укорененной в чисто утилитарном мировоззре­нии, неизбежно. Оно-то и привело новоевропейскую правовую традицию к кризису. Однако при этом нужно отметить, что циклическая модель исторического процесса, которой при­держивается П. А. Сорокин, подменяет анализ современных культурных процессов в их качественном своеобразии и новиз­не готовой схемой, согласно которой исторические типы ци­вилизаций закономерно сменяют друг друга. Таким образом, вместо непредвзятого исследования изменений, происходящих в западных правовых системах, ученый заранее определяет их место в a priori сформированной модели дальнейшего разви­тия цивилизации.

Особенность переходного периода в развитии культуры заключается в том, что он одновременно содержит в себе как элементы отживающей свой век традиции, так и предпосылки нового, причем последние заключают в себе целый ряд воз­можных сценариев дальнейшего развития. Происходит ломка устоявшегося соотношения между формами и содержанием, между знанием и практикой, между нормами и реальными социальными связями. При этом накопление разнообразных, зачастую противоречивых тенденций, существование нового наряду с привычным создает весьма пеструю картину, что ис­ключает использование готовых формул и привычных методов там, где активно изменяющийся объект исследования становит­ся «неуловимым» для устоявшихся приемов познания. Таким образом, исследование процессов трансформации правовой системы предполагает, помимо прочего, критику языка суще­ствующей правовой традиции, который препятствует четкому осознанию многообразных тенденций, зарождающихся в не­драх традиции, но пока неотрефлексированных и идущих враз­рез с привычным направлением развития правовой системы.

Для решения указанных задач весьма продуктивным может быть использование семиотической методологии.

Ю. М. Лотман указывал, что культура, функционируя как знаковая система, является в то же время своеобразным «гене­ратором структурности». Это означает, что «языковая структу­ра... переносится на все возрастающий круг явлений, которые начинают в системе человеческих коммуникаций вести себя как языки и тем самым становятся элементами культуры», «любая реальность, вовлеченная в сферу культуры, начинает функцио­нировать как знаковая». Именно такой характер приобретает в контексте конкретной культуры правовая система общества в единстве самых разных своих составляющих — от норм, про­цедур и учреждений, до теоретических понятий и концепций. Представляя правовую традицию в виде знаковой системы, мы получаем возможность анализировать ее функционирование в рамках языка данной культуры, прослеживать ее трансфор­мацию, как на уровне знаков, так и на уровне выражаемых ими смыслов, исследовать ее коммуникативные возможности и в синхроническом, и в диахроническом срезе.

Важно отметить, что, будучи неразрывно связанной с обще­культурной средой, система знаков, составляющих правовую традицию, может быть правильно «прочитана» только в рам­ках своего «семиотического пространства». В терминологии Ю. М. Лотмана такое пространство определяется как «семи- осфера». Только во взаимодействии с конкретным семиоти­ческим пространством отдельные языки могут существовать и функционировать. В этой связи кризис правовой традиции выступает следствием глубоких изменений, которым подверга­ется культура в целом в качестве семиотического пространства, обеспечивающего постоянство структуры и воспроизведение основного содержания данной традиции. Вслед за тем как цен­ностные категории, являвшиеся основанием определенной правовой традиции, теряют свою актуальность для людей, сама традиция превращается в набор ничего не значащих мерт­вых понятий и институтов, утративших связь между собой и с реальной жизнью общества. Иными словами, культурное пространство содержит в себе ключи для понимания языка правовой традиции, и с утратой этих ключей традиция стано­вится чужеродным образованием в условиях изменившихся культурных реалий.

Вместе с тем процесс накопления изменений, способных вызвать кризис знаковой системы, постепенен. Поэтому в од­ном и том же культурном пространстве могут соседствовать как явления, нашедшие выражение на языке данной системы, так и явления, смысл которых невыразим на языке традиции в силу их новизны. Как указывает Ю. М. Лотман, на стадии самоопи- сания, когда завершается процесс структурной организации системы в виде, например, создания грамматики языка или кодификации обычаев и юридических норм, семиотическая система приобретает большую определенность и устойчивость, но теряет гибкость и способность к динамическому развитию. Пройдя эту стадию, система становится невосприимчивой к новому. Закрепляется определенная картина мира, расце­ниваемая носителями традиции как подлинная реальность. Явления «маргинальные», выходящие за пределы представле­ния о норме, с точки зрения данной знаковой системы просто не существуют и не получают адекватного выражениями сред­ствами ее языка. В любом случае субъект, мыслящий в катего­риях, сформированных традицией, вынужден воспринимать новое через призму той знаковой системы, которая составляет сущность традиции. Отсюда — неизбежность искаженного представления о тех явлениях, которые система стремится охарактеризовать с помощью понятий, заведомо неадекватных истинному значению этих явлений. С этим связана и специфи­ка современной ситуации, когда понимание новых тенденций в праве затруднено необходимостью судить о них в категори­ях, сформированных новоевропейской правовой традицией, мировоззренческие предпосылки которой восходят к эпохе, столь отличной от сегодняшних реалий. Здесь мы сталкиваемся с чем-то, подобным действию «идолов площади» Ф. Бэкона, когда источником непонимания происходящего становится сам язык, с помощью которого описывается та или иная си­туация.

В итоге, характеризуя современное состояние правовых систем, выработанных европейской культурой эпохи модер­на, можно отметить, что их кризис связан со все более и более углубляющимся разрывом языка западной традиции права с реалиями европейской (глобальной?) культуры времен пост­модерна как с активно трансформирующимся семиотическим пространством. Мировоззренческие структуры, порождаемые последним, во многом диссонируют со знаковой системой но­воевропейской правовой традиции как более консервативным и статичным образованием. К тому же сама реальность обще­ственных отношений постоянно создает ситуации, которые тщетно ищут своего выражения на языке указанной традиции. Все это ведет к формированию новых знаковых систем, которые функционируют наряду с уже существующей, что порождает ситуацию множественности языков, характерную для пере­ходных периодов в развитии культуры.

Само по себе сосуществование различных знаковых систем в рамках одного семиотического пространства служит ката­лизатором для модернизационных процессов. Так, именно с точки зрения творческого, обновляющего потенциала, зало­женного во взаимодействии языков разных культур, М. М. Бах­тин рассматривал эпоху Ренессанса. Понимая встречу языков (в данном случае — средневековой латыни, классической ла­тыни и новых национальных языков европейских народов) как встречу мировоззрений, он подчеркивает, что в этой встрече каждый из языков «осознавал себя, свои возможности и свои ограничения в свете другого языка». В этой ситуации «со­знание увидело себя на рубеже эпох и мировоззрений, оно впервые могло охватить большие масштабы для измерения хода времен, оно смогло остро ощутить свое сегодня, его не­похожесть на вчера, его границы и его перспективы». Таким образом, встреча в одном культурном пространстве старого и нового, сопровождающаяся процессом «взаимоориентации» различных знаковых систем, способствовала осознанию новой эпохой своего подлинного характера, своего исторического облика и своеобразия. В этом смысле кризисные процессы, свя­занные с постепенным разрушением новоевропейской право­вой традиции как одной из знаковых систем в семиотическом пространстве культуры, неотделимы от формирования нового языка юридического дискурса, который складывается в актив­ном диалоге с языком уже существующим, традиционным.

Следует подчеркнуть, что формирование языка юридиче­ского дискурса, посредством которого могло бы найти выраже­ние то новое в правовой сфере жизни общества, что пока еще существует в виде смутных тенденций, связано с кардинальным переосмыслением самого понятия права в контексте новых культурных реалий. Речь идет не просто о пересмотре базовых юридических понятий, но о необходимости выстраивать юри­дическое мышление в условиях, когда в прошлое уходит сама мировоззренческая основа правовой традиции эпохи модерна, сущность которой задавалась антропоцентризмом и рацио­нализмом. В этой связи несостоятельными представляются попытки реанимировать традицию в правопонимании путем объединения постулатов основных теоретических школ уходя­

щей эпохи, как это предлагает интегративная юриспруденция. Апеллируя к языку существующей правовой традиции, она неизбежно остается в плену юридического мышления эпохи модерна, не способного давать ответы на наиболее актуальные вопросы современности. Очевидно, что новый язык в качестве основы юридического дискурса будущего не может стать про­дуктом творческих усилий теоретиков или практиков, но уже сейчас стихийно формируется, вызываемый к жизни теми но­выми смыслами, которые несет в себе современное культурное пространство.

call center