В теории процессуального права общепризнанной является идея о том, что порядок рассмотрения споров и иных дел в судах обусловлен прежде всего их правовой природой.

Её влияние отражается на правилах о подведомствен­ности, подсудности, составе лиц, имеющих материально­правовой интерес в исходе дела, совокупности их прав по распоряжению предметом спора, средствах и способах защиты, составе предмета доказывания, распределении обязанностей по доказыванию и других правилах. В связи с этим обстоятельством определение правовой природы споров и иных дел о праве, охраняемом законом интересе представляется важным для их надлежащей защиты в хо­зяйственных судах. Определить её представляется возмож­ным через призму спора о праве. Первым этапом на этом пути является выявление его сути.

Определение сущности спора о праве относится к чис­лу наиболее дискуссионных проблем в юридической лите­ратуре. По данному вопросу в теории права сложилось не­сколько концепций. В основе одной из них, зародившейся ещё в дореволюционном праве, лежит понимание спора

0    праве как разногласия. Для данного подхода характерно субъективное толкование правового явления в зависимости от отношения сторон к их правам и обязанностям.

Так, по мнению А.Г.Гойхбарга, если «ответчик... готов удовлетворить иск, а истец, назло. предъявляет ненужный иск.», следует прийти к выводу об отсутствии спора.

Оспаривание требований истца ответчиком как не­обходимую предпосылку возникновения спора о праве выделял и Д.М.Чечот: «.суд обязан при рассмотрении дела в порядке особого производства оставить заявление без рассмотрения, если между заинтересованными лица­ми возникнет спор о праве, подведомственный судебным органам. В этом случае речь идет именно о субъективном отношении заинтересованных лиц к их праву, о споре между лицами. можно сделать вывод, что несоответствие мнений спорящих сторон и создает спор о праве». В более поздней работе в развитие данной идеи ученый-правовед приводит дополнительный аргумент.

По его мнению, о том, что предпосылкой для возник­новения спора о праве является оспаривание требований истца ответчиком, свидетельствуют и тенденции развития законодательства в русле расширения сферы предвари­тельного внесудебного урегулирования спора: «Целый ряд статей. ставит возможность предъявления иска в зависи­мость от отрицательной реакции ответчика на требование истца. обязанность предварительного согласования пре­тензии с должником установлена в государственном арби­траже для всех категорий дел без исключения», - поясня­ет он.

В последнее время схожие идеи высказал А.М.Нехороших: «.сущность спора как раз и выражается наличием разногласий у противоположных его сторон, что позволяет быстро и однозначно определить: есть спор о праве либо его нет».

Данная концепция была подвергнута критике, в основном потому, что разногласия - это форма выражения спора, причем не единственная, а не его суть. «...спор в правовом смысле не вполне соответствует этимологическо­му смыслу этого слова, так как обязанное лицо может и не спорить в буквальном смысле этого слова, но своим бездей­ствием либо ненадлежащим исполнением юридических обязанностей нарушать права контрагента и, оспаривая их таким образом, порождать противоречия.», - отметил по этому поводу И.Г.Побирченко.

В пятидесятые годы распространилась идея М.А.Гурвича, определившего спор как «помеху, сопротив­ление осуществлению гражданского права». «Спорить в процессуальном значении этого слова, - писал он, - значит оказывать помеху, сопротивляться, препятствовать осу­ществлению права.».

Анализируя данную концепцию, И.Жеруолис от­метил: «Помеха осуществлению права или разногласия между участниками правоотношения по поводу осущест­вления субъективных прав и исполнения возложенных обязанностей входит в понятие спора о праве лишь как следствие неисполнения стороной своих юридических обязанностей». Чуть позже схожие суждения, но в более категоричной форме выразил и И.М.Зайцев: «Помехи - это не сам правовой спор, а его значение, которое не может быть тождественно сущности».

Л.А.Ванеева, Л.А.Николаева, Н.А.Чечина и другие сводили суть спора к правонарушению либо состоя­нию права (правоотношения), возникшему в результате правонарушения.

Так, Л.А.Ванеева отмечала: «Под спором следует пони­мать объективное состояние правоотношения, вызванное неисполнением обязанностей одной из его сторон, при ко­тором отсутствует возможность объективного осуществле­ния субъективного права другой стороной».

Это весьма спорная концепция, так как не все споры следуют из правонарушения. «.в зависимости от характе­ра взаимоотношений. возможны различные причины хо­зяйственных споров. Но они далеко не всегда являются лишь следствием нарушений», - утверждал И.Г.Побирченко. Например, преддоговорные споры, споры о расторжении брака, о возмещении вреда, причиненного в результате крайней необходимости или необходимой обороны, и др. К тому же, отмечал ученый-правовед, «.понятие спор включает в себя и более узкое конкретное понятие - нару­шение либо оспаривание охраняемого законом интереса, которое не всегда соответствует праву. Следовательно, спо­ром о праве является не только такое субъективное состоя­ние, при котором одна сторона в споре считает, что другая сторона нарушает или оспаривает её право либо создает неопределенность в правоотношении, но и такое, при ко­тором удовлетворение интересов одной из спорящих сто­рон, по мнению другой стороны, нарушает её собственные интересы».

Своеобразную позицию в определении сущности спо­ра о праве занимал И.А.Жеруолис. Он также рассматривал спор как правовое образование, возникающее из правона­рушения, существовавшего в действительности или пред­полагаемого. Однако его идея главным образом отличалась от иных тем, что, как полагал ученый-правовед, спор, воз­никая как явление материально-правовое, «иногда пере­растает в процессуальное понятие, а иногда нет». При этом таким понятием он становится с того момента, как оказывается предметом судебного рассмотрения. «Пока спор о праве не стал предметом рассмотрения компетент­ным органом в определенной процессуальной форме, он с точки зрения процессуального права не существует. Пока спор о праве протекает не в процессуальной форме. он может привести к различным последствиям материально­правового значения. Но пока такой спор не передан в надлежащий орган на рассмотрение, он не может стать понятием процессуального характера. Факт рассмотрения спора о праве компетентным органом в установленном за­коном порядке является обязательным признаком процес­суального понятия спора о праве».

Приведенные мотивы послужили предпосылками к тому, что точку зрения И.А.Жеруолиса традиционно ста­ли толковать таким образом, что материально-правовая квинтэссенция спора о праве, по его мнению, с момента его передачи на рассмотрение суда трансформируется в процессуально-правовую. Для подобных выводов есть и другие основания. Помимо прочего, он отмечал: «Если лицо обращается в суд с требованием, в котором имеется материально-правовое требование, направленное к друго­му лицу, и просит суд о разрешении спора о праве, то... спор о праве получает процессуальный характер».²⁰ Од­нако в этой же работе проскальзывают и иные идеи, с на­шей точки зрения, свидетельствующие о том, что ученый стоял на позиции понимания сущности спора о праве как материально-правовой. В частности, мы находим: «.про­цессуальная форма не может не отменить спор о праве, ни даже повлиять на его материально-правовой характер».

Взгляды И.А.Жеруолиса на сущность спора о праве представляются оригинальными, но несколько спорными по ряду аргументов. Во-первых, как было отмечено выше, не все споры следуют из правонарушения. Во-вторых, даже если спор не передан на рассмотрение суда, то, представля­ется, что с точки зрения процессуального права он все же существует. Об этом свидетельствуют нормы, устанавлива­ющие обязательность соблюдения досудебного (претензи­онного) порядка урегулирования споров для их отдельных категорий (например, ст. 46 Закона Республики Беларусь от 6 января 1999 года «О железнодорожном транспорте»); необходимость указания в исковом заявлении сведений об его выполнении и приложения документов, подтверждаю­щих данное обстоятельство (ст. 243 Гражданского процес­суального кодекса Республики Беларусь; ст. 159-160 Хозяй­ственного процессуального кодекса Республики Беларусь); обусловливающие спор о праве как критерий подведом­ственности дел юрисдикционным, в том числе судебным, органам (ст. 37 Гражданского процессуального кодекса Ре­спублики Беларусь, ст. 39, 41, 164 Хозяйственного процессу­ального кодекса Республики Беларусь) и некоторые другие. Ранее данная идея была высказана И.Г.Побирченко: «.. .спор приобретает правовой характер не только после принятия заявления компетентным органом, но и в предшествую­щей форме, когда сами стороны пытались урегулировать возникший между ними спор. Такая форма разрешения не является обязательной для всех споров, но законодательное установление её для многих категорий споров не дает осно­ваний для обобщающего вывода о том, что споры о праве приобретают правовой характер лишь после принятия их к рассмотрению компетентным органом».

Схожие идеи высказывал и И.М.Зайцев: «Спор воз­никает до судебного производства по его рассмотрению и разрешению, и его существование вполне возможно без ис­ковой формы защиты права. Спор может быть ликвидиро­ван вне судебного процесса путем его урегулирования са­мими участниками. И с момента зарождения спор о праве всегда представляет собой охранительное правоотношение сторон конфликта.

Приверженцы данной концепции подменяют суть юридического спора последствиями предъявления иска. В самом деле, с возбуждением судопроизводства спор о праве приобретает процессуальную форму иска, но его материально-правовая природа остается неизменной». В-третьих, представляется, что с момента передачи в суд спора он не теряет свою материально-правовую сущность, ибо она устойчива.

Исключительно процессуальную сущность в споре о праве усматривали М.Д.Матиевский и М.Д.Морейн.

«О правовом споре как юридическом понятии можно говорить лишь в том случае, когда действия сторон совер­шаются в определенной форме, предусмотренной процес­суальными нормами. Поэтому спор о праве вне процесса не является юридическим понятием, а проявлением той свободы поведения, которая соответствует процессуаль­ной диспозитивности. Свойство юридической категории спор о праве приобретает с момента его заявления заин­тересованным лицом с соблюдением порядка, предусмо­тренного процессуальным законом. Именно данный мо­мент (заявление спора) вызывает определенные правовые последствия... Что же касается материально-правового по­нятия спора о праве, то оно не выделяется ни материаль­ным, ни процессуальным правом, а также не имеет места и в практической деятельности правоохранительных орга­нов... На основании изложенного приходим к выводу, что спор о праве - категория чисто процессуальная», - считал М.Д.Матиевский.

Аналогичной позиции придерживался М.Д.Морейн. По его мнению, родовое понятие спора охватывает «спо­ры, вытекающие из гражданских, трудовых, колхозно-земельных и других правоотношений, которые, различаясь между собой по материально-правовым признакам (по кругу регулируемых общественных отношений), характе­ризуются общей процессуальной природой: вытекающие из них правовые споры, как правило, разрешаются в иско­вом порядке. Состязательное начало, заложенное в самой основе искового производства, является его важнейшим стержнем».

Однако их точка зрения представляется не совсем ар­гументированной, ибо не позволяет обосновать существо­вание споров, рассматриваемых и разрешаемых в несудеб­ных формах.

Есть и иные точки зрения по исследуемой пробле­матике.

Полагаем, что следует присоединиться к концепции И.М.Зайцева. В основе его идеи лежит понимание приро­ды спора о праве как конфликта. В период господства со­циалистического «бесконфликтного» общества она подвер­галась критике. Однако в последнее десятилетие с учетом разработки конфликтологии, в том числе юридической, концепция получает свое подтверждение.

Любому обществу присущи противоречия интере­сов. При взаимодействии сторон, являющихся их носите­лями, противоречия проявляются как конфликт. Если эти интересы опосредствованы правами, обязанностями либо охраняются законом, речь идет о правовом (юридическом) конфликте. Его правовой сущностью является конфликт о правах и обязанностях либо охраняемых законом инте­ресах.

Существует ещё одна близкая по смыслу к этой концепции точка зрения. Её сторонники - Д.Зарицкий, И.Г.Побирченко и другие - видят суть спора о праве в противоречиях. Так, в частности, И.Г.Побирченко отме­чал: «.под спором о праве следует понимать противоре­чие между спорящими сторонами о правах и обязанностях в материальном правоотношении».

На наш взгляд, данная позиция не совсем верна. И.М.Зайцев указал на различия между конфликтом и противоречиями: «Хозяйственные споры нельзя считать непосредственным показателем противоречий. споры выражают не любое состояние противоречий, а только их обострение, доведенное до конфликта, и как таковые имеют по сравнению с противоречиями частный харак­тер и неизменно более узкую сферу действия. Соотноше­ние между противоречием, конфликтом и спором можно представить таким образом: противоречие как универсаль­ная социально-философская категория проявляется при определенных условиях в деятельности конкретных лиц как конфликт.

Последний надо рассматривать как конкретно­субъектное выражение противоречия. Если конфликт имеет место в отношениях, регулируемых правом, то при определенном содержании он приобретает фор­му хозяйственного спора. Итак, споры не являются непосредственной формой объективизации противо­речий..., а выражают конфликты. в определенной обста­новке».

Следует отметить, что такое понимание конфликта и противоречий соответствует современным толкованиям в философии и юридической конфликтологии.

Ошибка И.М.Зайцева, как представляется, состояла лишь в том, что предел этого обострения он видел в момен­те получения лицом информации о нарушении либо оспа­ривании своих прав или охраняемых законом интересов. Этот довод не позволял объяснить те многочисленные си­туации, когда субъекты, получив такую информацию, не предпринимали никаких усилий для защиты прав, и кон­фликтов не возникало.

В этом контексте более корректной выглядит позиция Н.Б.Зейдера поддержанная Д.Зарицким, Н.А.Чечиной, согласно которой спор о праве возникает при заявлении хотя бы одного из его участников о наличии материального правоотношения и о том, что другим субъектом нарушено или оспорено его (заявителя) право.

Со стороны И.М.Зайцева она встретила критику. Так, он отметил: «Но ведь для того, чтобы объявить о существо­вании спора о праве, он должен уже существовать. Без это­го он не может быть и заявлен. Спор о праве возникает до заявления точно так же, как и его правовые последствия». Здесь в своих суждениям И.М.Зайцев прав. Действительно, чтобы заявить о существовании явления, оно должно уже существовать. Но, думается, что ученый все-таки сделал неверную ссылку. Н.Б.Зейдер, Н.А.Чечина связывали воз­никновение спора с заявлением одной из сторон не об его существовании, а о нарушении или оспаривании субъек­тивных прав заявителя.

И все же, несмотря на близость к истине, думается, что авторы все же её не достигли. Осознав происшедшее на­рушение либо оспаривание права, субъект может заявить о нем другому участнику материального правового отно­шения, однако ввиду незначительности последствий, опа­сения противодействия или по каким-либо другим сооб­ражениям не выдвигать притязаний о его защите. В таких ситуациях спор о праве также не возникает. Думается, что о правовом споре можно говорить только тогда, когда про­тиворечие интересов сторон достигает того предела обо­стрения, в котором оно проявляется, по меньшей мере, в волеизъявлении одной из сторон о защите своих прав либо охраняемых законом интересов.

Таким образом, верной представляется идея о том, что сущностью правового спора является конфликт о правах и обязанностях либо охраняемых законом ин­тересах. При этом сформированным он является тогда, когда противоречие интересов сторон достигает того пре­дела обострения, в котором оно проявляется, по меньшей мере, в волеизъявлении одной из сторон о защите своих прав либо охраняемых законом интересов.

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 1 (20) 2010