Диалектическое единство преемственности и правового прогресса состоит в таком развитии права, при котором с его помощью в обществе утверждаются и преемствуются общечеловеческие, демократические ценности, противостоящие произволу и беззаконию, формируется демократическое общество, неотъемлемым элементом которого становится право, впитавшее в себя все достижения мировой правовой культуры. Преемственность права в этом процессе, выступающая как объективная закономерность развития права во времени, проявляется как «…движение от запретительно-дозволительного к преимущественно дозволительному регулированию, к прочному утверждению статуса автономной личности, и отсюда повышение удельного веса в правовой действительности субъективных прав…» .
От этапа к этапу в развитии права повышается уровень нормативных обобщений, преемствуются и приобретают все большее значение абстрактные способы изложения норм по сравнению с казуистическими, правовая материя насыщается нормами-дефинициями, нормами-принципами, и в строгом соответствии с естественными законами развития природы рост нормативной всеобщности и общеобязательности приводит к повышению регулятивной энергии права, т. е. его способности охватить своим воздействием максимально широкий круг общественных отношений.
Повышение уровня нормативных обобщений стимулирует и определяет развитие права как системы регуляции, что проявляется в тенденции накапливания и преемствования особенностей общепризнанных мировых систем права в национальных правовых системах.
Одновременно с процессом повышения уровня нормативных обобщений объективной закономерностью развития права является также конкретизация и специализация правового регулирования, связывающая разные этапы развития права в единое целое посредством преемствования отраслей права, обеспечивающих более конкретное и определенное регулирование общественных отношений.
Закономерные результаты процессов интеграции и конкретизации в праве обеспечивают формирование в правовом пространстве разноуровневых комплексных отраслей права, таких как экологическое, предпринимательское, банковское, коммерческое и другие, которые в свою очередь развиваются по тем же законам, что и вся правовая система.
Конечно, крайне важно, чтобы отмеченные выше закономерности развития правового пространства постсоциалистического общества, выражающие диалектическое единство преемственности и правового прогресса, «…использовались в правотворческой деятельности государства, а само право выступало в качестве исторического преемника позитивных правовых ценностей, достижений правовой культуры…» .
В настоящее время в науке теории права сложилось понимание того, что основным назначением права является его социально-нормативная функция регулятора, определителя возможного и обязательного поведения индивидов и коллективных образований, а основным отличием права от всех других социальных регуляторов является его обязательность, обеспеченная возможностью государственного принуждения. Общепризнанными считаются также выводы о том, что «эти основные характеристики права и составляют сущность права, его устойчивое ядро, какими бы ни были эти правила у тех или иных народов, в те или иные времена» . Вместе с тем проблема обеспечения устойчивости, самосохранения права как системы социально-нормативного регулирования изучена недостаточно. Что обеспечивает стабильность и устойчивость права, одновременно выступая импульсом для изменения всей системы, что соединяет в себе способность права к самосохранению и самоизменению? Ответы на эти вопросы позволили бы выявить механизмы возникновения нового в праве, способы аккумуляции результатов развития вместе с заключенными в них нереализованными возможностями, научно обоснованно использовать эти возможности как основу для обогащения процесса развития права...
Проведенные исследования проблемы преемственности в праве позволили сделать выводы о том, что преемственность в праве – это объективно существующая закономерная связь человеческих поколений, возможность использования правового опыта, правовых институтов, традиций, обычаев одних стран или одного исторического типа государства в правотворчестве других стран. Понимание преемственности в праве как связи, обеспечивающей непрерывное развитие права при смене различных общественно-экономических формаций, получило свое освещение в работах В.А. Рыбакова, Т.В. Наконечной, Г.В. Швекова, З.М. Черниловского. Основные элементы права, которые преемствуются, сходны или идентичны для нескольких или даже для всех типов правовых систем, проанализированы в работах Нено Неновски, А.М. Нашиц и Т. Ионашку и др.
Понимание преемственности в праве соответствовало общефилософским подходам в трактовке преемственности как категории диалектики, смысл которой выявляется при исследовании многообразных процессов развития неживой и живой природы, общества и познания. Роль и значение преемственности в праве раскрывались только с точки зрения результата и процесса развития права. Подобный взгляд ориентирован прежде всего на однонаправленное, линейное, прогрессивное развитие. Соответствующее этому определение преемственности в праве дается, например, в работе В.А. Рыбакова: «...преемственность в социалистическом праве – это объективно существующая связь социалистического права с предшествующей системой права..., сущность которой заключается в сохранении тех элементов предшествующего развития права, которые после критического анализа, научной обоснованности под руководством коммунистической партии используются в построении социализма и коммунизма» . Аналогичные взгляды на проблему преемственности в праве изложены в работах вышеуказанных авторов. В настоящей работе было отмечено, что преемственность, как категория социальной диалектики, относится к категориальному строю закона отрицания отрицания, который, выражая поступательность как общую направленность развития, вместе с тем охватывает своим содержанием и такие формы отрицания, которые могут быть понятны в пределах диалектического отрицания не только как способ осуществления прогрессивных изменений, но и как момент регресса, попятного движения. В истории права, как и в современных правовых системах различных стран, достаточно примеров сосуществования различных типов права, перескакивания через различные этапы, попыток волевого внедрения в правовую систему предыдущих форм права, попятных движений, связанных с отрицанием права вообще, – все эти примеры при общей в целом прогрессивной направленности изменений в праве являются проявлениями сложных форм преемственности.
Преемственность в праве, являясь внутренним механизмом развития самого права, механизмом возникновения нового (прогрессивного лишь на взгляд социального субъекта, творящего право), того нового, которое вырастает на базе синтеза многоактных отрицаний и «снятий», не ограничивается отношением настоящего и прошлого, а включает в себя соотношение будущего, настоящего и прошлого, ибо правотворческая деятельность стремится к будущему, руководствуясь представлениями о нем как целью в настоящем, всякий раз по-новому захватывая и применяя прошлый правовой опыт. Интерпретация отдельными авторами отношения настоящего в праве к прошлому, права как отношения абсолютного снятия прошлого настоящим приводит к недооценке истории права, к утверждению о невозможности развития права, ибо с возникновением настоящего в праве его прошлое теряло бы свою самоценность, обращаться к нему более не имеет никакого смысла, так как современностью оно усвоено и исчерпано. «Преемственность в праве – лишь непосредственная связь двух ближайших этапов развития, лишь результат 1-го отрицания. Нельзя считать преемственностью тот случай, когда исчезнувшие элементы старого права проявляются снова через этап, два или три, – это следует считать повторением, так как это возврат к тому, что было утрачено на предшествующих этапах отрицания» , – с таким мнением В.А. Рыбакова мы не можем согласиться. Абсолютизация «снятия» при первом отрицании, если и объясняет генетическую связь между этапами развития права, то оставляет совершенно необъяснимой связь функциональную, именно понимание относительности «снятия» требует от нас бережного отношения к правовому наследию в процессе его постоянного переусвоения и переработки. Прошлое в праве не исчерпывается его настоящим. Оно «снимается» лишь в бесконечном процессе развития права, а каждая последующая ступень в развитии права открывает в прошлом все новые и новые ценности. Перефразируя мысль Л. Фейербаха, можно сказать, что «каждое время имеет свою историю права». Двигаясь вперед, общество не только создает новое право, но и, создавая его, неизбежно переоценивает старое. В этом смысле история права выполняет, по Фейербаху, не только образовательную, но и эвристическую функцию, стимулируя решение проблем, стоящих перед обществом. Именно поэтому римское частное право и в исторически далекое время своего расцвета, и в наши дни предстает как истинный шедевр культуры, высокое творение разума и регулятивного искусства, к изящным юридическим конструкциям которого обращались и продолжают обращаться правоведы всего мира, каждый раз переоценивая его и осмысливая для применения в конкретных исторических условиях.
Таким образом, понятие преемственности в праве как отношение связи между старым и новым этапами развития права является лишь одномерной, упрощенной и «линейной» моделью преемственной связи. Такое понятие не позволит отразить общие черты и связи, стороны и свойства процесса развития правовой действительности, поэтому одной из проблем совершенствования и развития понятийного аппарата государственно-правовой науки является проблема итогового обобщения и уяснения взаимодействия понятия преемственности в праве с законами социальной диалектики и определения места и роли этого понятия в категориальном аппарате науки теории права и государства.
Методологическим фундаментом филосо¬фии права является единство исторического и логического методов исследования правовых объектов, позволяющих вскрывать истори¬ческую преемственность и логическую последовательность развития правовой материи. Современное состояние любого правового объекта, имеющего свои корни в прошлом, через отражение в настоящем устремлено в будущее. Однако всякое отрицание и уничтожение старого качества новым, переход из одного качественного состояния правовой материи в другое обладает диалектической природой. Это отрицание, по Гегелю, не просто уничтожение старого новым, а единство трех основных моментов: 1) преодоление старого; 2) преемственность в развитии; 3) утверждение нового. «В отличие от понятия «скачок», которое фиксирует момент прерывистости или качественного состояния, понятие «динамического отрицания» фиксирует момент непрерывности бытия, преемственности в развитии» .
Именно потому, что историческое исследование поставляет лишь эмпирический материал и служит основанием для его логической интерпретации, изучение категории преемственности, как существенной связи в развитии права, является необходимым условием всестороннего познания правовых объектов, ибо, как отмечал В. Соловьев, «логические и эмпирические элементы одинаково необходимы для истинного познания, и, следовательно, исключительное обособление того или другого из этих элементов есть в обоих случаях одностороннее отвлечение» .
Даже самая абстрактная логическая норма права является также и исторической нормой, так как она есть результат преемствования, сопоставления, анализа и обобщения определенного историко-правового опыта.
Эти наиболее существенные, объективные связи, интегрирующие правовое пространство, обеспечивающие его непрерывное развитие в пространстве и времени, и характеризуются категорией преемственности в праве. В силу интегрированности и структурированности правовой материи логический метод исследования легко проникает в существо правовых конкретностей, выявляет их внутренние взаимодействия, а также преемственность и исторические связи, выполняя тем самым свою методологическую функцию в изучении различных периодов развития права. «Без исторического воспроизведения правового развития исключается возможность логического осознания его закономерностей, но и без логического осмысления объективного хода исторического развития права невозможно вскрыть внутренние причины и механизмы его движения» .
Способность права быть стабилизирующим фактором в обществе также отражается на преемственности в праве. Обеспечивая всеобщность и постоянство порядка в общественных отношениях, право, как регулирующая система, постоянно воспринимает и преемствует нормы и принципы предшествующих этапов развития права, опирается на нравственные и духовные ценности общества и тем самым становится такой стабилизирующей силой, которая обеспечивает порядок в общественных отношениях и, как следствие, является гарантией поступательного преемственного от этапа к этапу развития и самого права…
«В интеграции, в стабилизации, в поддержании и обеспечении неизменности, постоянства в условиях, когда все кругом движется, изменяется» , и проявляется «сила права», а обеспечение неизменности и постоянства характеризуется моментом преемственности в развитии и сохранении положительных качеств в процессе перехода на новую, более высокую ступень развития этой стабильности.
В философии права выделяют следующие факторы, обусловливающие преемственность в праве:
а) общественные связи и отношения – хотя и меняются, но во внутренней их архитектуре имеются элементы стабильности, обеспечивающие элементы связи и продолжения. Существование таких стабильных структур или стабильных элементов отражается:
в одинаковости объектов правового регулирования;
в логическом концептуальном инструментарии;
б) человек, будучи субъектом общественных отношений, одновременно является и адресатом правовой регламентации;
в) преемственность в праве связана с осуществлением объективных законов природы и общества;
г) право, будучи элементом общественного сознания, выражает идеалы, мысли, чувства людей, исторический характер, национальные черты. Право – часть культуры, а поскольку развитие культуры преемственно, то и право – преемственно;
д) «константы» человеческой природы отражаются в природных факторах человеческого существа: пол, возраст, психическое состояние. Такие элементы постоянны, а регулирующие человеческие «константы» правовые нормы передаются от одной системы права к другой последующей ей системе .
В процессе исторического развития права происходит возрастание роли преемственности не только в силу естественного роста объема правового материала, но и в силу действия социальных причин, обусловливающих ускорение темпов правового прогресса.
Обеспечивая исходную базу для развития права нового типа в виде уже накопленных правовых ценностей, преемственность как бы соединяет воедино прошлое, настоящее и будущее в праве, вводит в жизнь новых поколений уже готовые достижения в правовой области, что оказывает благотворное влияние на весь правотворческий процесс, сокращает путь поисков оптимальных решений в этой области, помогает законодателю избежать многих ошибок и заблуждений прошлого.
Как и понятие социального отрицания, понятие социальной преемственности является более узким по сравнению с соответствующим общефилософским понятием преемственности. Сущность преемственности состоит в сокращении некоторых элементов целого или отдельных сторон его структурной организации при изменении этого целого как системы, при его качественном преобразовании. Как отмечалось выше, понятие преемственности связано с понятием «удержания положительного» в отрицании, но полностью с ним не совпадает. В социальных процессах «удержание положительного» выступает лишь как одна из форм преемственности. В отличие от «преемственности вообще» социальная преемственность (или историческая) связана с сознательной деятельностью людей. Действия людей не могут не откладывать свой отпечаток и на характер преемственности в развитии общества.
Как справедливо отмечает Ю.А. Харин, «преемство в развитии общества не может быть понято вне сознательной деятельности людей, не может рассматриваться безотносительно к природе субъекта социального отрицания. Объективная же закономерность исторического процесса означает, что независимо от желания субъекта социального действия в развитии каждой новой фазы общества есть такие компоненты, которые имеют ценность в социальном прогрессе, а также здесь могут оказаться и явления не только бесполезные, но даже и вредные для общественного прогресса» .
В зависимости же от субъекта социального наследования и конкретного содержания преемственности различают прогрессивную и реакционную преемственность, однако следует отметить, что, с учетом идеологических устремлений отдельных классов и социальных групп общества, очень часто диалектическое отрицание, обеспечивающее дальнейший прогресс в духовной жизни общества, реализуется не через преемственную связь с отрицанием, а напротив, в форме самого решительного отказа от какой-либо преемственности.
В обществе отрицание и преемственность имеют характер социального действия, поэтому методологически правомерно выделяют такие элементы этого социального действия, как:
действующее лицо социального отрицания;
предмет действия или лицо, на которое действуют;
средство или орудие действия;
метод или способ использования средств действия;
реакция лица, на которое действуют, или результат действия.
В качестве объекта социального отрицания могут выступать общественные явления самого различного характера (социальные институты, государство, классы, нации, идеи, формы общественного сознания и т. д.).
Субъект социального отрицания – та общественная сила, которая осуществляет действие, – социальные группы, классы, народ, государство, партии.
Природа объекта отрицания определяет характер средств, используемых в негоции.
Метод социального отрицания выражает способ, образ, совокупность приемов осуществления отрицания. Социальное отрицание по методу подразделяется на:
насильственное и ненасильственное;
прогрессивное и реакционное.
По типу отрицания различают:
реально-практическое отрицание, например, отрицание определенных форм собственности, отрицание общественных учреждений и организаций, государства, класса. Реально-практическое отрицание как действие может быть стихийным или сознательным в зависимости от степени понимания субъектом целей общественного преобразования.
духовное отрицание, когда отрицаются идеи, концепции, непосредственно социальные институты .
Социальная преемственность как сознательная деятельность людей, классов, социальных групп немыслима без преломления в ней и опоры на принцип соответствия, согласно которому теории, объясняющие ту или иную область явлений в общественной жизни, культуре, праве, с возникновением новых более общих теорий не устраняются как нечто ложное, а включаются в новую теорию как ее предельный или частный случай и сокращают свое значение для прежней области человеческой деятельности. Принцип соответствия, сформулированный Н. Бором в 1913 г., обязывает субъекта социального действия обращать внимание не только на отличия новой теории, системы, общественного явления от старой теории или явления, но и на их связь, на выявление определенного содержания старой теории в содержании новой теории или явлении общественной жизни. Выявление связи в содержании старой теории и новой, сознательное применение и учет их взаимопроникновения, опирающегося на всеобщий закон развития объективной действительности и познания, соответствуют общеметодологическим требованиям и природе социальной преемственности. Таким образом, принцип диалектического отрицания, опираясь на законы развития объективной действительности, общества государства и права, методологическим императивом обращает внимание социального субъекта на то, что разработка новых положений, теорий, систем регуляции общественных отношений всегда должна опираться на критическое осмысление существующих положений (теорий, систем), «показать отличие нового от существующего, взять из последнего все, что подтверждено опытом, практикой, и найти ему соответствующее место в новой концепции» .
Преемственность в праве – явление сложное и многостороннее. Специфика исследования преемственности в праве состоит в том, что основное назначение права в обществе – быть регулятором, определять, упорядочивать и охранять существующие общественные отношения и порядок, и, как отмечал знаменитый русский правовед И.А. Покровский, право «имеет своей общей целью регулирование междучеловеческих отношений». Право включается в широкий спектр факторов, определяющих поведение людей (от биологических, инстинктивных программ, заложенных природой человека, до высокозначимых социальных интересов), включается и непосредственно, и присоединяясь, к другим явлениям и институтам.
Позитивное право как крупный элемент (подсистема) общества в условиях цивилизации представляет собой нормативно-ценностный регулятор, ибо право, состоящее из нормативно унифицированных средств и механизмов регулирования общественных отношений, нацелено на то, чтобы ввести в жизнь людей начала всеобщей «нормативности», единой упорядоченности, общепризнанности. По мнению Фихте, объективированные формы права (т. е. позитивное право) предназначены для того, чтобы «максимально унифицировать сферу грубого материального плана человеческого бытия».
Право – это ценностный регулятор, ибо оно, вводя в жизнь нормативные начала, определяет оценку жизненным явлениям и процессам и потому является основой для того, чтобы действовать «по праву» и признавать те или иные поступки в качестве таких, которые совершены «не по праву».
Как отмечает С.С. Алексеев, в последнее время в связи с углубляющейся разработкой общетеоретических и философско-правовых проблем намечаются новые подходы к освещению функций права как нормативно-ценностной регулирующей системы . Эти подходы основываются на понимании того, что в условиях развитой правовой культуры при помощи правовых средств и механизмов регулирования постоянно воспроизводится всеобщий модус права, и «право несет в себе присущий всей культуре инвариант общественного опосредования субъект-субъектных отношений» .
Преемственность в праве – объективно существующая связь, обеспечивающая развитие права как системы, проявляется также и в том, что право выступает прежде всего как система воспроизводства общих условий существования общества, его устойчивости и упорядоченности.
Специфика исследования преемственности в праве обусловлена нормативностью, свойственной праву, которая и обеспечивает объективные потребности в утверждении в общественной жизни принципов цикличности, кругооборота отношений и процессов, их непрерывного постоянства во всем общественном организме. Именно благодаря этой объективной потребности, в ответ на нее, и сложилось позитивное право с рядом уникальных свойств, выраженных во всеобщности, строгой определенности по содержанию, высокой обеспеченности. Любое человеческое сообщество нуждается в том, чтобы организованность и упорядоченность существующих в нем отношений соответствовали законам природы и одновременно – законам существования и функционирования человеческого сообщества на началах разумности и целесообразности. А все это включает необходимость известного ритма, цикличности, повторяемости, и главное, что этот ритм, цикличность, повторяемость вошли в саму плоть жизни людей, стали законом в человеческом бытии.
Таким образом, нормативность, являясь одним из стержней правового регулирования в обществе, имеет значение закономерности – логики самой сущности права, изучение и методологический анализ которой невозможны без опоры на категорию преемственности в праве.
Не менее существенное значение в специфике исследования преемственности в праве имеет и другая ее особенность – определенность прав и обязанностей. На это обратил внимание дореволюционный ученый по гражданскому праву И.А. Покровский. Наряду с признанием важности нормативности права он выдвигает на первое место среди достоинств права именно его способность вносить в нашу жизнь необходимую определенность. «Одно из первых и самых существенных требований, которые предъявляются к праву развивающейся человеческой личностью, является требование определенности правовых норм» . Определенность содержания представляет собой способность права (главным образом при помощи письменных нормативных документов – законов, иных источников права) предельно точно фиксировать в формализованном виде необходимые стороны и грани, детали и подробности внешнего поведения лиц, их поступков, в том числе самым точным образом определять границы внешней свободы, а также последствия нарушения этих границ. Это свойство права и в прошлом, и ныне с учетом значения для права его письменной формы обозначалось как «формальная определенность». Ибо предельно строгий и точный способ фиксации содержания в виде письменных знаков (в том числе – ныне выражающийся в средствах и механизмах компьютерной техники) на протяжении тысячелетий применялся для записей и сохранения соответствующих правовых норм. При помощи письменных документов оказалось возможным достичь предельной точности, ясности, конкретности в определении круга субъектов, прав, обязанностей, юридических гарантий, санкций, иных правовых последствий и т. д.
Определенность права по содержанию, как важнейшее проявление сущности права, преемствуется в праве, в какой-то мере охватывая и другие особенности права, в том числе и свойство нормативности. При этом нормативность выступает не только как важнейшее свойство права, но и в виде одной из сторон определенности содержания – определенности по сфере действия, которая – опять-таки при помощи письменной формы – и обеспечивает всеобщую нормативность (возможность сделать строго определенные по содержанию нормы общеобязательными, установить одинаковый, равный для всех порядок в правах и обязанностях, формах и способах их обеспечения, гарантий). Первостепенное значение в исследовании специфики преемственности в праве принадлежит такому свойству права, как государственная обеспеченность, т. е. прочность, надежность, высокая гарантированность действия права, возможность сделать реальным (главным образом при помощи государственной власти, его принудительной силы) вводимый порядок прав и обязанностей, «переводить» его в реальные жизненные отношения, что позволяет обществу или личности при помощи юридических механизмов добиться реального результата, обозначенного правом. Конкретные проявления категории преемственности в праве имеют место в использовании правовых элементов прошлого (правовых норм, институтов, принципов, элементов правовой системы, правовой терминологии), а также в сфере правотворчества (в законодательной технике, систематизации законодательства и кодификации). Преемственность в сфере юридической техники достаточно широко обсуждалась отечественными и зарубежными правоведами. Были высказаны самые различные мнения, исключающие друг друга точки зрения – от отрицания возможности такой преемственности до признания ее необходимым элементом развития права. Некоторые наиболее прозорливые авторы признавали возможность и подчеркивали необходимость преемственности в сфере юридической техники. В этой сфере она возможна, как верно отмечает В.К. Бабаев, в силу двух факторов: «во-первых, правила законодательной техники, будучи техническими нормами, не имеют социально-классовой направленности, во-вторых, их следует рассматривать как элемент общей культуры» . Дискуссии по поводу преемственности в праве были вполне закономерны, но в советский период в основном речь велась о преемственности между «историческими типами права» – буржуазным и социалистическим. Тезис о «внеклассовости» юридической техники открывал возможность использования в юридической практике ее приемов, выпестованных самой историей развития права и обоснованных буржуазной наукой. При этом оговаривалась необходимость применения лишь формы и давалась ориентация на наполнение ее новым содержанием. Результатом такого рода оценочной идеологически ангажированной деятельности явилось почти полное забвение многого из того, о чем писали классики правоведения до революции и что в настоящий период осмысливается, приобретая, казалось бы, утраченную для отечественного права ценность. Цепи преемственности, и не только в праве, в значительной мере оказались прерванными .
Значимым и крайне важным становится использование, сохранение организационно-технического опыта, который складывался в прошлом, в создании форм правовой системы. Так, в России является бесценным опыт создания и поддержания в актуальном состоянии Свода законов Российской империи. Забвение опыта Сперанского и его коллег, создавших такой Свод, слишком дорого обошлось правовой системе социализма. И хотя в основе такого забвения лежали политические причины (сокрытие многих законов от граждан, разрыв формальных положений и фактических ситуаций и т. п.), но все равно уже в 70-х годах пришлось создавать Свод законов СССР, и обращение к опыту Сперанского, преемственность в этой сфере стали насущной потребностью. Сохраняется такая потребность в преемственности и сейчас, когда создается Свод законов Российской Федерации.
Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 7 (14) 2009
