Социальная солидарность в информационном обществе

Актуальность статьи определена трансформационными процессами, происходящими при формировании информа­ционного общества, как нового этапа цивилизационного раз­вития, сопровождающегося изменения всех институтов обще­ства, его социальной структуры и типа коммуникационного взаимодействия. В новых условиях изменяется и природа со­циальной солидарности. По мере формирования информа­ционного общества происходит переход от органической со­лидарности к новым формам взаимодействия. Информация приобретает роль основного ресурса, особую роль получает информационный обмен. При этом роль последнего в социа­лизации человека становится важнейшим фактором. Сетевое строение межгрупповой и межличностной коммуникации по­вышает укорененность индивида в социальной сети, повышает кластеризации этой сети. В сетевых сообществах солидарность возникает не только на основе необходимости в разделении труда, не только на основе механического выполнения обязан­ностей, но и на основе осознания «родства» нахождения в од­ном сообществе. Мы назвали этот новый тип взаимодействия, продолжая традицию Э. Дюркгейма, сетевой солидарностью. Парадоксально, но при развитии и усложнении солидарности от людей требуется все меньше усилий. Механистическая со­лидарность в аграрном (сельском) обществе регламентирова­ла всю жизнь человека согласно обычаю и традиции. Непови­новение главе рода, нарушение обычая означало для человека полное выпадение из общинной системы, лишение мораль­ной и материальной поддержки, в некоторых случаях - физи­ческую смерть. Органистическая солидарность в индустриаль­ном (городском) обществе требует простого взаимодействия между людьми на основе разделения труда. Столяр нуждается в плотнике, тот в лесорубе, всем им нужен солдат, чтобы их охранял. С развитием индустриального общества закрепление профессий уже перестает быть обычаем. Сообразно своему желанию человек осваивает то или иное ремесло, становясь одним из «органов» общественного организма. С развитием массового производства в индустриальном обществе человек становится все более зависимым от органистической солидар­ности. Сборщик на конвейере уже не может самостоятельно производить и реализовывать свой продукт труда. Он лишь часть «органа», который взаимодействует со многими други­ми крупными системами, создающими все более сложные продукты. Выход из системы органистической солидарности возможен, но также связан с последствиями, пусть не столь драматичными. Покидая «орган» - структуру общества, - че­ловек либо становился частью иной структуры, либо очень бы­стро маргинизировался. Уволить с работы, исключить из партии (либо из какого-либо клуба, союза, ассоциации), лишить гражданства - серьезные наказания индустриального обще­ства, сродни изгнанию из общины. Исключенный из системы разделения труда, «удаленный из органа» человек сталкивался с трудностями «вживления» в новый организм. Такой же про­цесс мы наблюдаем при «умирании органа» - закрытии заво­да. Массовый характер деиндустриализации начала 90-х годов ХХ в. в России привел к массовой маргинализации населения. Человек, потерявший возможность быть частью сильного ор­ганизма (завода), вынужден был срочно искать иное занятие, создавать новые цепочки взаимодействия. Чаще всего эта дея­тельность носила индивидуальный характер в виде мелочной торговли, частного извоза, мелкотоварного производства про­дуктов питания (с огорода). В этот период органистическая со­лидарность просто умерла там, где произошло «отмирание органов», а механистическая солидарность быстро возроди­лась преимущественно в теневых, криминальных кругах обще­ства. Пример России в 90-х годов не уникален, ведь подобные процессы можно наблюдать во время кризисов индустриаль­ного общества в разное время и разных странах, что свиде­тельствует о всеобщем характере таких явлений. Из анализа развития солидарности в кризисный период можно сделать общий вывод об органистической солидарности как о важ­нейшем институте индустриального общества. Однако чело­век информационного общества менее зависим от других. Его «орудия труда» могут находиться в личной собственности, ис­пользуя информационно-телекоммуникационные сети, чело­век может распространять продукт своего труда среди многих потребителей. Атомизация общества стала возможна, ученые заговорили даже о полном исчезновении групповой солидар­ности. Один из ведущих ученых Никлас Луман в рамках па­радигмы символического интеракционизма считал, что с тех пор, «как благодаря средствам коммуникации все люди стали достижимы друг для друга в том, что касается их структурных ожиданий, существует лишь одно общество - мировое», на­правленное на интеракции системообразующего типа. Что, согласно Никласу Луману, должно исключить любую возмож­ность достижения «общинного» образца солидарности в инте- ракционных системах.

Исключение внутригруппового взаимодействия логично и было бы возможно, если бы человеческое общество было сформировано в виде единого гигантского кластера. Увы, но человеческая природа такова, что возможность коммуника­ции всех со всеми и, соответственно, духовного единения всего общества не реализуется, общество гомогенным не становит­ся. Напротив, межличностные интеракции крайне неравно­мерны. Интенсивность выше среди людей с близкими цен­ностями, мировоззрением, идеями, идеалами, что приводит к сближению коммуникационных кодов и снижению затрат ресурсов на кодирование/декодирование информации, и, как следствие, повышению эффективности коммуникации. Вслед­ствие этого в общей социальной сети коммуникаций образу­ются кластеры, что соответствует в социальном пространстве сетевым сообществам. Как верно отмечает А.В. Назарчук: «Современные сети способны разворачиваться и сжиматься, открываться и закрываться, образовывать самую причудливую геометрию охвата, оперативно включать новых участников и освобождаться от них. Все это означает достижение принци­пиально новой ступени социальной комплексности».

В процессе изучения процессов создания и развития се­тевых сообществ нами был обнаружен феномен солидарно­го поведения участников сетевого сообщества. Многократно можно наблюдать феномен взаимопомощи в процессе ком­муникаций в социальной сети. Дифференциация приоритета передачи информации проходит не столько за счет новизны или исключительной важности, сколько за счет личных просьб членов сетевых сообществ, по принципу «сетевой солидарно­сти» - нового феномена социальной жизни общества. Сетевая солидарность направлена на оказание над-утилитарной помо­щи членам сообщества. Это может быть просьба к сетевому сообществу оказать помощь в поиске, распространении или создании какой-либо информации, высказать одобрение мате­риалу или фотографии, прокомментировать сообщение, раз­местить на своей странице материал подписчика - «друга», а также проголосовать по его просьбе. Такая помощь не требует больших материальных либо временных затрат и не содержат обязательств поступать так в дальнейшем. Однако эти услуги способствуют усилению динамики коммуникационных свя­зей, усилению процессов самовоспроизводства в сообществе, укрепляют и препятствуют распаду сообщества в целом. В ин­формационном обществе определяется прямая зависимость социального капитала человека от его сетевой укорененности. Пребывание в сетевом взаимодействии с другими людьми повышает возможности человека в его экономической, по­литической, социальной деятельности. Сетевая солидарность как необходимая форма взаимопомощи в информационном обществе прослеживалась и ранее. В обществе, где механисти­ческая солидарность была разрушена вследствие разрушения родственно-соседской общины, а органистическая ещё не сло­жилась, взаимопомощь приобретала иные формы. Описан­ное М. Вебером общество в США конца XIX в. представляет собой агломерацию людей, не связанных механистической со­лидарностью. В большинстве своем это иммигранты первого поколения, различные по своим ценностям, усвоенным тради­циям и обычаям, которые практически не имели сложившей­ся репутации. Иммигранты не имели источников социального капитала, необходимого для предпринимательской деятель­ности, получения кредита, иной помощи от окружающих. Идентификационным показателем принадлежности к сете­вому сообществу служила принадлежность к той или иной религиозной общине. Коммуникация внутри религиозной общины была крайне ценной. Зарождающаяся органистиче- ская солидарность позволяла работать в общине с большей эффективностью, но более важным, по оценке самого М. Ве­бера, было «то обстоятельство, что каждая оберегающая свою репутацию секта примет в число своих членов лишь того, чье "поведение" позволяет с полной уверенностью квалифициро­вать его как безупречного в нравственном отношении челове­ка». Агрегация создавалась по признаку близости ценностей, и кредит давался на основе сетевой солидарности. Механиче­ская солидарность постоянно действует внутри общины, орга- нистическая солидарность позволяет надеяться получить бла­го сразу после выполнения работы иным «органом», а сетевая солидарность не подразумевает непосредственного получения благ после акта взаимопомощи. Так же, как и банкир Север­ной Америки в XIX в. помогал безвестному ремесленнику или фермеру, не ожидая получения каких-либо благ от известных и зажиточных членов той же конгрегации. Но вступив в ком­муникацию в сетевом сообществе, он способствовал его раз­витию и получал блага в дальнейшей деятельности, как в виде прибыли от возвращенного в срок кредита, так и в виде роста доверия и социального капитала. Мы хотели бы разграничить понятия «сетевой солидарности» и «классовой солидарности» в понимании К. Маркса и Ф. Энгельса, так как сетевые сообще­ства могут состоять из представителей самых различных соци­альных групп общества, объединенных по признаку близости ценностей.

Сетевая солидарность - феномен, присущий информаци­онному обществу как таковому, и не может расцениваться как исключительно позитивное или негативное явление. Общий информационный поток настолько насыщенный, что боль­шинство сообщений пользователь не рассматривает полно­стью, но распространяет, основываясь на просьбе подписчика.

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 2 (69) 2014

Философия права