Вопросы создания безъядерных зон регулируются как универсальными международными договорами, которые помимо безъядерного статуса регулируют весь комплекс вопросов, характеризующих особенности правового режима территорий, так и международными соглашениями, специально посвященными юридическому оформлению статуса ЗСЯО. Между соглашениями о создании безъядерных зон имеются как сходства, так и различия по тем или иным вопросам.
Предваряя сравнительный анализ этих соглашений, считаем целесообразным дать общую характеристику Договора о зоне, свободной от ядерного оружия, в Центральной Азии (Семипалатинский договор).
Семипалатинский договор состоит из самого соглашения, протокола и правил процедуры по осуществлению статьи 10 договора. В преамбуле Семипалатинского договора подчеркивается необходимость продолжения систематических и последовательных усилий по сокращению ядерного оружия, выражается убежденность в том, что ЗСЯО в Центральной Азии будет представлять собой важный шаг на пути к укреплению режима ядерного нераспространения, стремление распространить этот режим на всю планету на благо всего живого.
В статье 1 договора содержатся определения ядерного оружия, ядерного материала, радиоактивных отходов, ядерной установки, разъясняется, что понимается под размещением ядерного оружия. Статья 2 определяет территориальные пределы действия договора. Последующие статьи договора посвящены обязательствам сторон в сфере производства, хранения, накопления, испытания ядерного оружия, экологической безопасности, физической защиты ядерных материалов (ст. 3–9). В остальных статьях договора содержатся положения о консультативных встречах, разрешении споров, о процедуре подписания, ратификации, вступлении в силу договора, внесении в него поправок, о сроке действия и денонсации.
Особого внимания заслуживает статья 12 договора, положения которой указывают на то, что Семипалатинский договор не влияет на права и обязанности сторон по другим международным договорам, которые они заключили до вступления в силу Договора о ЗСЯО в Центральной Азии. Возникает вопрос о соотношении данной статьи с положениями Договора о коллективной безопасности 1992 г. (ДКБ), участниками которого являются Россия и все центральноазиатские государства кроме Туркменистана. Статья 4 ДКБ гласит, что агрессия в отношении участника ДКБ будет рассматриваться как агрессия против всех стран – участниц ДКБ, и в этом случае остальные государства-союзники обязуются предоставить необходимую помощь и поддержать находящимися в их распоряжении средствами.
На первый взгляд, может показаться, что статья 12 Семипалатинского договора противоречит статье 30 (Применение последовательно заключенных договоров, относящихся к одному и тому же вопросу) Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. В данной статье сказано, что «если в договоре устанавливается, что он обусловлен предыдущим или последующим договором, или что он не должен считаться несовместимым с таким договором, то преимущественную силу имеют положения этого другого договора». Пункт 3 статьи 30 Венской конвенции указывает также на то, что «если все участники предыдущего договора являются также участниками последующего договора, но действие предыдущего договора не прекращено или не приостановлено, предыдущий договор применяется только в той мере, в какой его положения совместимы с положениями последующего договора».
Сравнение ст. 12 Договора о ЗСЯО в Центральной Азии и ст. 30 Венской конвенции 1969 г. позволяет сказать, что, во-первых, участниками ДКБ являются не все участники Семипалатинского договора; во-вторых, данные договоры рассматривают не один и тот же вопрос, а лишь соприкасаются в вопросе неприменения военных средств на территории Центральной Азии; в-третьих, в Семипалатинском договоре не устанавливается, что он обусловлен предыдущим договором – ДКБ. Таким образом, статья 12 Договора о ЦАЗСЯО не противоречит положениям Венской конвенции о праве международных договоров.
Органическими частями Договора о ЗСЯО в Центральной Азии являются Протокол и Правила процедуры по осуществлению статьи 10 Договора. Протокол содержит обязательства ядерных держав соблюдать безъядерный статус региона, не нарушать его и не содействовать нарушениям, а также обязательства не использовать и не угрожать использованием ядерного оружия против государств – участников Договора о ЗСЯО в Центральной Азии. Правила процедуры по осуществлению статьи 10 Договора посвящены организации и проведению консультативных встреч.
Сравнение Семипалатинского договора с другими договорами о создании безъядерных зон в различных регионах мира можно провести по следующим основаниям: структура договоров; определение и употребление терминов; обязательства государств зоны; обязательства государств, располагающих ядерным оружием; механизм вступления в силу и денонсации договоров; контроль за соблюдением обязательств в рамках зон, свободных от ядерного оружия.
СТРУКТУРА ДОГОВОРОВ. Структура Семипалатинского договора в целом схожа с другими договорами о создании ЗСЯО.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ И УПОТРЕБЛЕНИЕ ТЕРМИНОВ. Данный элемент договоров о создании безъядерных зон является наиболее значимым, так как их содержание влияет на смысл договора в целом и нередко является причиной противоречий.
В статье 1 Семипалатинского договора содержится определение ядерного оружия или другого ядерного взрывного устройства, под которым понимается оружие или другое взрывное устройство, способное выделять ядерную энергию, независимо от военной или гражданской цели, для которой это оружие или устройство может быть использовано. Этот термин включает оружие или устройство в несобранном или частично собранном виде, но не включает средства транспортировки или доставки такого оружия или устройства, если они отделимы от него и не являются неотъемлемой частью. Многие эксперты считают, что термин «ядерное оружие» относится и к носителям ядерного оружия (самолеты, корабли, подводные лодки, оснащенные ядерным оружием и предназначенные для его доставки), что не нашло отражения в договорах о создании безъядерных зон.
Аналогичные определения содержатся в Договоре Раротонга, Бангкокском договоре, Договоре Пелиндаба. Несколько отличается определение ядерного оружия, содержащееся в Договоре Тлателолко. Так, статья 5 договора определяет ядерное оружие как всякое устройство, способное высвобождать ядерную энергию неконтролируемым образом и обладающее такой характеристикой, которая делает его пригодным для использования в военных целях. Но, учитывая тот факт, что между устройствами для «мирных» взрывов и устройствами военного назначения нет существенных различий, можно сказать, что Договор Тлателолко вкладывает в данное понятие более узкий смысл по сравнению с другими соглашениями о создании безъядерных зон.
Под «размещением» в Семипалатинском договоре понимается ввоз, помещение, хранение, накопление, установка и развертывание. Определение данного термина совпадает с понятием «размещение», содержащимся в Бангкокском договоре. Договор Раротонга и Договор Пелиндаба дополнительно включают в данное понятие транспортировку по суше или внутренним водам, что не предусмотрено в Семипалатинском договоре. В Договоре Тлателолко понятие «размещение» не указано.
Семипалатинский договор и Договор Пелиндаба содержат схожие определения «ядерного материала» и «ядерной установки». Под «ядерной установкой» понимается реактор (энергетический или исследовательский), критическая спорка, завод по конверсии, завод по изготовлению, перерабатывающая установка, установка для разделения изотопов, отдельное хранилище или местонахождение, где используется ядерный материал в количествах, превышающих один эффективный килограмм. «Ядерный материал» означает любой исходный или специальный расщепляющийся материал, как он определен в статье ХХ Устава МАГАТЭ. В других договорах о создании безъядерных зон данные определения не указаны.
СФЕРА ДЕЙСТВИЯ ДОГОВОРОВ. В резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 3472В (ХХХ) «Всеобъемлющее исследование по вопросу о зонах, свободных от ядерного оружия, во всех его аспектах» в качестве основного элемента ЗСЯО указана необходимость четкого определения границ применения договора.
Ю.М.Прусаков в своей работе «Безъядерные зоны» определил границы пространственной сферы договора о безъядерной зоне в качестве характерного признака ЗСЯО.
Данный вопрос в договорах о создании ЗСЯО рассматривается по-разному. Так, согласно статье 2 Семипалатинского договора в сферу применения ЗСЯО в Центральной Азии входят сухопутная территория, все водные пространства и воздушное пространство над ними, которые принадлежат 5 центрально-азиатским государствам.
Говоря о пространственной сфере действия Центрально-азиатской ЗСЯО, нельзя не упомянуть проблему статуса Каспийского моря. Процесс подготовки Конвенции о правовом статусе Каспийского моря пятью прикаспийскими государствами (РФ, Азербайджан, Казахстан, Иран, Туркменистан) был начат еще в 1996 году, когда стало понятно, что Советско-Иранские соглашения 1921 и 1940 гг. неактуальны. В ноябре 2010 года в Баку состоялся Третий Каспийский саммит, на котором главы прикаспийских государств выразили намерение в течение года доработать проект Конвенции и поручили специальной группе по разработке Конвенции о правовом статусе Каспийского моря подготовить документы по делимитации границы, где национальная зона будет составлять 24–25 морских миль. При этом можно сказать, что если в будущем все заинтересованные страны достигнут договоренности о разделе поверхности моря, то национальные воды центрально-азиатских стран войдут в Центрально-азиатскую ЗСЯО.
В статье 6 Договора об Антарктике сфера его действия определена путем указания на географические координаты – «положения настоящего Договора применяются к району южнее 60 параллели южной широты, включая все шельфовые ледники…». Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, определяет пределы своего действия как естественные границы соответствующего географического пространства. Однако в Договоре не решен вопрос о высотной границе государственного суверенитета, что вызывает споры относительно тех видов космической деятельности, которые затрагивают территорию других государств. Договор о запрещении размещения на дне морей и океанов ядерного оружия распространяет свое действие на всю площадь дна морей и океанов за внешним пределом зоны морского дна, который совпадает с 12-мильным внешним пределом зоны, предусмотренным Женевской конвенцией о территориальном море и прилежащей зоне 1958 г.
Зоной применения Договора Тлателолко согласно статье 3 являются сухопутные территории, территориальные воды, воздушное пространство, а также «любое другое пространство, над которым государство осуществляет суверенитет в соответствии со своим законодательством». По мнению В.Ф.Давыдова, «данная формулировка вряд ли может считаться правомерной, так как при определенных условиях зона применения Договора может быть распространена на районы открытого моря, что влечет нарушение принципа свободы открытого моря». Сравнивая данное положение с аналогичным положением Семипалатинского договора, можно сказать, что оба они не исключают возможности расширения пространственной сферы безъядерных зон за счет увеличения государственной территории стран-участниц.
Границы пространственной сферы действия Договора Раротонга описаны в Приложении к договору и распространяются на сухопутную территорию, территориальное море, архипелажные воды, внутренние воды, воздушное пространство, морское дно и его недра. В Семипалатинском договоре не упоминается о морском дне и его недрах, и это, несомненно, является существенным пробелом договора. Что касается архипелажных вод, то это институт международного морского права, предусмотренный в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. Согласно Конвенции в состав архипелажных вод входят морские воды, находящиеся под суверенитетом государства-архипелага, то есть государства, которое целиком расположено на одном или более архипелагах и может включать другие острова.
Договор о создании ЗСЯО в Юго-Восточной Азии распространяет свое действие, помимо территории всех государств – участников договора, на соответствующие континентальные шельфы и исключительные экономические зоны. Конвенция по морскому праву закрепляет суверенные права прибрежного государства относительно континентального шельфа. Что касается исключительной экономической зоны, то Конвенция по морскому праву предоставляет как прибрежным, так и не имеющим выхода к морю государствам право осуществления свободного судоходства и полета. Данное положение Бангкокского договора вызывает вопрос о правомерности его распространения на морские пространства, которые не являются территорией стран-участниц. Отсутствие этих положений в Семипалатинском договоре во многом обусловлено неопределенностью правового статуса Каспийского моря.
Пространственная сфера действия Договора Пелиндаба распространяется на территорию Африканского континента, островных государств – членов Организации Африканского Единства (ОАЕ) и других прилегающих островов, рассматриваемых ОАЕ как часть Африки. При этом Договор Пелиндаба, как и Семипалатинский договор, не распространяет сферу своего действия за пределы территориальных вод государств-участников.
ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ГОСУДАРСТВ ЗОНЫ. Договоры о создании безъядерных зон содержат разный объем прав и обязанностей государств зоны. Подпункт статьи 3 Семипалатинского договора воспроизводит аналогичное положение Договора Пелиндаба: «Стороны обязуются не проводить исследований ядерного оружия, не стремиться к получению и не получать какую-либо помощь в проведении исследований, производстве, хранении, накоплении, контроле над ядерным оружием или ядерным взрывным устройством».
Договор о создании ЗСЯО в Центральной Азии не препятствует использованию ядерной энергии в мирных целях. Данные положения содержатся и в остальных соглашениях о создании безъядерных зон. Бангкокский договор связывает мирную ядерную деятельность с дополнительными обязанностями государств: оценкой своей ядерной программы на предмет обеспечения ядерной безопасности; представлением информации другому государству-участнику.
Что касается испытания ядерного оружия, то все соглашения о безъядерных зонах запрещают участникам проводить испытательные взрывы, а также обязывают стороны воздерживаться от побуждения, поощрения или иного участия в проведении испытательного взрыва ядерного оружия. Исключение составляет Договор Тлателолко, который разрешает сторонам осуществлять взрывы ядерных устройств в мирных целях. При этом договор предусматривает обязанность сторон, участвующих в таком взрыве, заблаговременно известить Агентство по запрещению ядерного оружия в Латинской Америке и Карибском регионе и МАГАТЭ и представить соответствующую информацию; возможность Генерального секретаря и технического персонала наблюдать за всеми подготовительными работами, включая взрыв ядерного устройства.
Статья 4 Семипалатинского договора предоставляет сторонам возможность самостоятельно решать вопросы, связанные с транзитом ядерного оружия через ее территорию. Участники Договора Раротонга имеют право запрещать или давать согласие лишь на морской или воздушный транзит ядерного оружия, не подпадающий под определение мирного прохода, прохода через архипелаг или транзитного прохода через проливы.
Бангкокский договор предусматривает обязательство о присоединении к Конвенции об оперативном оповещении о ядерной аварии 1986 г., что делает его более совершенным в сфере разработки обязательств государств-участников.
Учитывая тот факт, что ЗСЯО в Центральной Азии включает государство, обладавшее ядерным оружием, немаловажное значение, на наш взгляд, имеет необходимость включения в текст Семипалатинского договора обязательств сторон по демонтажу, уничтожению или конверсии для использования в мирных целях ядерных устройств.
Одно из центральных мест в соглашениях о создании безъядерных зон занимают нормы об экологической безопасности. Однако если Семипалатинский договор и Договор о создании ЗСЯО в Юго-Восточной Азии обязывают стороны не допускать захоронения радиоактивных отходов других государств на своей территории, то Договор Раротонга и Договор Пелиндаба обязывают стороны не допускать захоронение радиоактивных отходов в пределах безъядерной зоны.
ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ГОСУДАРСТВ, РАСПОЛАГАЮЩИХ ЯДЕРНЫМ ОРУЖИЕМ. Важным условием эффективного функционирования зон, свободных от ядерного оружия, являются обязательства государств, обладающих ядерным оружием (ЯОГ), уважать и соблюдать статус безъядерной зоны. Данные обязательства охватываются понятием «негативные» гарантии безопасности, которые означают обязательства не использовать силу, включая ядерное оружие, против других стран. Предоставление гарантий безопасности со стороны ядерных государств является основой укрепления международно-правового режима безъядерных зон. О.В.Метелина в своей диссертационной работе отмечает необходимость принятия универсальной международной конвенции о гарантиях государствам, не обладающим ядерным оружием, о неприменении ядерного оружия или угрозы им, что послужило бы упрочнению международной безопасности.
К Договорам о создании безъядерных зон прилагаются дополнительные протоколы, содержащие обязательства ЯОГ не применять и не угрожать применением ядерного оружия против территории безъядерной зоны.
Так, Договор Тлателолко содержит два Дополнительных протокола, первый из которых адресован государствам, несущим де-факто или де-юре международную ответственность в отношении территорий, расположенных в пределах безъядерной зоны, а второй содержит обязательства ЯОГ не нарушать и не содействовать безъядерному статусу, не использовать и не угрожать использованием ядерного оружия против участников Договора.
Сходные положения содержатся и в остальных Договорах о создании безъядерных зон. Например, Протокол Семипалатинского договора обязывает стороны не применять ядерное оружие, не угрожать его применением и не оказывать содействие нарушению Договора. Данный Протокол не подписан тремя ядерными державами (США, Великобритания, Франция), что связано с наличием нескольких спорных статей Договора.
МЕХАНИЗМ ВСТУПЛЕНИЯ В СИЛУ И ДЕНОНСАЦИИ ДОГОВОРОВ. Порядок вступления в силу договоров о создании ЗСЯО различен. Он может быть сложным, как в случае с Договором Тлателолко, или простым, как в остальных договорах о создании безъядерных зон. Так, статья 15 Семипалатинского договора предусматривает, что Договор вступает в силу по истечении 30 дней со дня вручения Депозитарию пятого документа о ратификации, то есть после ратификации государствами Центральной Азии.
Договор Раротонга вступает в силу с даты сдачи на хранение восьмой ратификационной грамоты. Это допускает возможность вступления его в силу до ратификации всеми государствами региона. Кроме того, для государств, которые не ратифицировали его в числе первых восьми, он вступает в силу с момента сдачи ими на хранение ратификационной грамоты. Поскольку Договор Раротонга был ратифицирован в 1991 г. всеми государствами, подписавшими его в 1985 г., данные положения не нашли практического применения.
Примерно так же решен вопрос о вступлении в силу Договора о создании ЗСЯО в Юго-Восточной Азии, Договора о создании в Африке ЗСЯО, за исключением того, что для государств Юго-Восточной Азии Бангкокский договор вступает в силу путем сдачи не только ратификационной грамоты, но и иного документа о присоединении.
Сложная процедура вступления в силу предусмотрена Договором о запрещении ядерного оружия в Латинской Америке. В соответствии со статьей 28 Договора Тлателолко процедура вступления его в силу для ратифицировавших государств требует выполнения следующих требований: подписания и ратификации Дополнительного протокола I всеми континентальными и внеконтинентальными государствами, несущими де-факто или де-юре международную ответственность в отношении территорий, расположенных в зоне применения Договора; подписания и ратификации Дополнительного протокола II всеми ядерными державами; заключения двусторонних и многосторонних соглашений о применении системы гарантий МАГАТЭ. Учитывая эти трудности, разработчики Договора внесли в его текст статью 28.2, которая позволяет подписавшим Договор государствам полностью или частично отказаться от указанных требований посредством специальных деклараций. В этом случае Договор вступает в силу для отдельного государства после сдачи им на хранение данной декларации.
Договоры о создании безъядерных зон предусматривают различный порядок денонсации. Это касается оснований и срока уведомления о выходе из договора. Государства – участники Бангкокского договора имеют право выйти из него в случае совершения другим участвующим в нем государством нарушения, влияющего на достижение целей договора. Аналогичное положение содержится в Договоре Раротонга, лишь с той разницей, что для выхода из него требуется нарушение положения, являющегося существенным для достижения целей или для духа договора.
Несколько отличаются нормы о денонсации, содержащиеся в Семипалатинском договоре и Договоре Пелиндаба. Они не связывают возможность выхода из договора с нарушением его положений. Любое государство – участник данных договоров может выйти из них, если решит, что исключительные обстоятельства либо обязательства, связанные с предметом договоров, поставили под угрозу его высшие национальные интересы.
Что касается срока уведомления о выходе из договора, в указанных выше договорах он совпадает и составляет двенадцать месяцев.
В Договоре Раротонга возможность денонсации сформулирована несколько расплывчато. Согласно статье 30 Договора право на денонсацию возникает, если у стороны «возникли или могут возникнуть» связанные с содержанием Договора или прилагаемых Дополнительных протоколов I и II обстоятельства, которые затрагивают ее высшие интересы, мир и безопасность одной или более стран-участниц. Следует отметить, что Договор Раротонга не предоставляет сторонам право выхода в связи с нарушением его положений, так как, согласно статье 20 Договора, нарушение его положений в случае угрозы миру и безопасности вызывает передачу информации об этом одновременно Совету Безопасности и Генеральной Ассамблее ООН, Совету Организации американских государств (ОАГ). Срок вступления в силу денонсации составляет три месяца.
КОНТРОЛЬ ЗА СОБЛЮДЕНИЕМ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ. Одной из мер, направленных на обеспечение соблюдения международных соглашений, является международный контроль. Вопрос о контроле всегда вызывал разногласия при выработке соглашений по вооружению.
Большинство юристов-международников рассматривают международный контроль как проверку принятых по договору обязательств, т. е. установление фактических обстоятельств и их оценку с точки зрения соответствия требованиям норм права. Так, А.Н.Талалаев определяет международный контроль как согласованную деятельность государств и международных организаций по проверке соблюдения государствами принятых на себя договорных обязательств с целью обеспечения их точного и неукоснительного выполнения. Р.М.Валеев говорит о международном контроле как об основанной на общепризнанных принципах и нормах современного международного права деятельности субъектов международного права или созданных ими органов, заключающейся в проверке соблюдения международно-правовых обязательств и в принятии мер по их выполнению. Схожее определение содержится и в диссертационной работе Е.Ю.Устиновой, которая выделяет в качестве основы международного контроля международный договор и основные принципы и нормы международного права.
Более широкое толкование международного контроля дается в работах О.И.Тиунова, который говорит о его предупреждающей роли в нарушении международных обязательств и о цели добросовестного, полного и своевременного их выполнения.
Международный контроль осуществляется в соответствии со следующими принципами: принцип суверенного равенства; принцип неприменения силы или угрозы силой; принцип мирного урегулирования международных споров; принцип добросовестного выполнения международных обязательств при осуществлении международного контроля.
В теории международного права предлагаются следующие формы международного контроля: контроль, осуществляемый государствами индивидуально или коллективно; контроль, осуществляемый международными организациями; контроль, осуществляемый специально учрежденными международными органами; контроль, осуществляемый неправительственными международными организациями; контроль, осуществляемый специальными миссиями, учрежденными государствами или международными организациями.
Во всех договорах о создании безъядерных зон, за исключением Семипалатинского договора и Договора Раротонга, в целях обеспечения выполнения положений указанных соглашений предусматривается создание специальных международных органов (институционная основа контроля).
Статья 7 Договора Тлателолко санкционирует создание международной межправительственной организации – Агентства по запрещению ядерного оружия в Латинской Америке (ОПАНАЛ), которая осуществляет контроль за выполнением обязательств сторон и действует совместно с МАГАТЭ. В договоре достаточно пространно описана структура органов ОПАНАЛ, порядок их формирования и полномочия. По Договору Раротонга эти обязанности осуществляет Южнотихоокеанский форум.
Договор о ЗСЯО в Юго-Восточной Азии учреждает Комиссию для зоны, свободной от ядерного оружия. В ее функции входит наблюдение за осуществлением договора и обеспечение соблюдения его положений. Вспомогательным органом Комиссии является Исполнительный комитет, который обеспечивает надлежащие меры контроля; рассматривает просьбы о разъяснении и направлении миссии; организует миссии по установлению фактов и осуществляет другие функции.
Механизм контроля за соблюдением Договора Пелиндаба предусматривает создание Африканской комиссии по атомной энергии, которая помимо вышеуказанных полномочий содействует региональным и субрегиональным программам сотрудничества в области использования ядерной науки и техники в мирных целях.
Помимо институционного механизма контроля договоры о создании безъядерных зон учреждают систему контроля. Она предусматривает использование нескольких методов осуществления контроля (применение гарантий МАГАТЭ, проведение специальных инспекций, представление и обмен информацией, обращение с жалобами (запросами) участников друг к другу), которые преследуют цель проверки принятых государствами-участниками обязательств.
Применение гарантий МАГАТЭ к мирной ядерной деятельности имеет особое значение и предусмотрено во всех договорах о создании ЗСЯО. Данная мера является основой контроля за исполнением обязательств и выражается в обязанности государств заключить с МАГАТЭ соглашение о применении гарантий. Более того, Семипалатинский договор обязывает стороны подписать Дополнительный протокол к соглашению о гарантиях, который предусматривает набор дополнительных организационных и технических мер контроля, позволяет инспекторам МАГАТЭ проводить внезапные проверки ядерной деятельности и расширяет их доступ к ядерным объектам. Тем самым центрально-азиатские страны внесли существенный вклад в укрепление режима зон, свободных от ядерного оружия, что является положительным примером для других аналогичных зон. Но если МАГАТЭ обнаружит нарушение обязательств по договору, санкции, которые оно вправе применить, ограничены.
О проведении специальных инспекции или расследовательских миссий (по Бангкокскому договору) как методе контроля упоминается не во всех договорах о безъядерных зонах. Эти процедуры не связаны со специальными инспекциями МАГАТЭ, проводимыми им в соответствии с соглашениями и гарантиями. Наиболее подробно они описаны в Договоре Тлателолко и Бангкокском договоре и осуществляются по просьбе государства, подозревающего в нарушении взятых обязательств другого участника договора. Отсутствие сходных положений в Семипалатинском договоре, на наш взгляд, связано с тем, что договор обязывает участников подписать Дополнительный протокол.
Соглашения о создании безъядерных зон содержат положения по обмену информацией и представлению докладов сторон. Договор Тлателолко и Договор Пелиндаба обязывают государства представлять доклады о ядерной деятельности раз в полгода и раз в год соответственно. По Договору Раротонга и Бангкокскому договору государства обязаны сообщать лишь о значительных событиях, затрагивающих исполнение договоров. Семипалатинский договор не содержит положений по обмену информацией, и можно предположить, что эти процедуры осуществляются в рамках Консультативных встреч.
Целью обращения с запросами государств друг к другу является получение разъяснения от государства, которое подозревается в нарушении обязательств. Данная мера контроля регламентирована в Договоре Раротонга, Бангкокском договоре и Договоре Пелиндаба. Отсутствие аналогичного положения в Договоре о ЗСЯО в Центральной Азии, на наш взгляд, является серьезным пробелом в системе контроля над соответствующими обязательствами государств – участников договора.
В завершение статьи хотелось бы отметить, что по сравнению с предшествующими соглашениями о безъядерных зонах Договор о зоне, свободной от ядерного оружия, в Центральной Азии имеет ряд новшеств, отвечающих интересам и озабоченностям государств региона:
– принципиально новыми элементами являются обязательства сторон о необходимости подписания и введения в действие не только Соглашения о применении гарантий в соответствии с ДНЯО, но и Дополнительного протокола к нему;
– особое внимание в Договоре уделяется экологической реабилитации территорий, загрязненных в результате прошлой деятельности, связанной с разработкой, производством или хранением ядерного оружия или других ядерных взрывных устройств, в частности урановых хвостохранилищ и ядерных испытательных полигонов;
– необходимо обратить внимание на еще одну особенность Договора о Центрально-Азиатской ЗСЯО: он впервые обязывает всех участников выполнять обязательства по Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний.
Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 11 (42) 2011
