Наши печи (оборудование для бани). Стараясь заслужить доверие и уважение среди наших клиентов, наша компания в течение многих лет наращивала опыт работы. Банимаркет вся подробная информация на сайте http://banimarket.by
Важность концепции, в соответствии с которой должно происходить развитие российского государства, подчеркивалась главным идеологом современного отечественного евразийства Александром Дугиным, который писал: «Строительство новой евразийской государственности является основной целью и задачей евразийства во внутренней политике. Евразийство предполагает постепенную эволюцию Государства».
Прежде чем рассмотреть собственно концепцию будущего государства, следует остановиться на некоторых основных аспектах современного евразийского учения. В наиболее полном виде оно представлено в одной из последних книг А.Г. Дугина «Четвертая политическая теория. Россия и политические идеи XXI века». В ней автор объясняет, что «Евразийство – это и политическая философия, и эпистема. Оно относится к разряду консервативных идеологий и имеет черты как фундаментального консерватизма (традиционализма), так и Консервативной Революции (включая, социал-консверватизм левых евразийцев). Единственное, что в консерватизме для евразийцев не приемлемо – это либерал-консерватизм».
Таким образом, А.Г. Дугин причисляет идеологию евразийства к консервативным течениям политической мысли. При этом он в своей классификации трех главных идеологий в числе таковых называет либерализм, коммунизм и фашизм, оставляя за идеологией евразийского учения место «четвертой политической теории». Однако не признание консерватизма одной их главных идеологий вызывает возражения. Консервативная идеология является доминирующей в большинстве стран мусульманского мира (особенно в арабских странах), в которых социальные и государственные институты основываются на доктринах исламской религии, а также на традициях населяющих эти страны народов. Кроме того, консерватизм в отношении социальных вопросов весьма влиятелен и в некоторых странах Запада, в первую очередь США, где среди сторонников Республиканской партии велика доля консервативных христиан (иногда именуемых христианскими фундаменталистами).
А.Г. Дугин считает, что в России преобладали и преобладают до сих пор установки традиционного общества: патернализм, коллективизм, иерархичность, отношение к государству и обществу как к семье, превосходство морали над правом, этического мышления над рациональным и т.д. Данный тезис во многом спорен. Как и в большинстве современных обществ, в России устои традиционного общества доминируют у пожилых людей, у сельских жителей, а также горожан с низким уровнем образования и доходов. Доля этих людей в нашей стране, если и составляет большинство, то незначительное, а степень их влияния на государство и экономику явно ниже, чем у элиты, исповедующей, как правило, вполне «западные» взгляды. Кроме того, названные установки присущи азиатским обществам, а смысл евразийства должен заключаться в синтезе европейских и азиатских начал, который во многом действительно наблюдается в России.
В концептуальной работе «Проект «Евразия» А.Г. Дугин по-разному называет цель эволюции государства: «демократическая империя», «свергосударство», «государство-мир» (imperium), «эйкумена», «государство-континент», государство Наций (Народов). В последующих трудах он остановился на термине «империя» (Евразийская Империя). Таким образом, в основе концепции будущего государства (государства, желаемого для России) лежит идея империи, которая «представляет собой такое политико-территориальное устройство, которое сочетает жесткий стратегический централизм (единую вертикаль власти, централизованную модель управления вооруженными силами, наличие общего для всех гражданского правового кодекса, единую систему сбора налогов, единую систему коммуникаций и т.д.) с широкой автономией региональных социально-политических образований, входящих в ее состав (наличие элементов этно-конфессионального права на локальном уровне, многонациональный состав, широко развитую систему местного самоуправления, возможность сосуществования различных локальных моделей власти – от племенной демократии до централизованных княжеств или даже королевств».
Признаки империи А.Г. Дугин описывает и в своей более ранней книге «Основы геополитики». 1. Грядущая Империя не должна быть «региональной державой» или «государством-нацией». 2. Новая Империя должна строиться сразу именно как Империя, и в основание ее проекта должны уже сейчас быть заложены полноценные и развитые сугубо имперские принципы. Империя не просто очень большое государство. Это нечто совсем иное. Это стратегический и геополитический блок, превосходящий параметры обычного государства, это Сверхгосударство. 3. Геополитические и идеологические контуры Новой Империи русских должны определяться на основе преодоления тех моментов, которые привели к краху исторически предшествующих имперских форм. Следователь но, Новая Империя должна быть не материалистической, не атеистической, не экономикоцентристской. Далее А.Г. Дугин перечисляет несколько моментов, которые, по его мнению, должны позволить избежать недостатков российской и советской империй. В их числе обладание гибкой и дифференцированной этнорелигиозной структурой внутреннего политико-административного устройства, учитывающей локальные, этнические, религиозные, культурные, этические и т.д. особенности регионов, придающие этим элементам юридический статус; участие государства в управлении экономикой гибкое и затрагивающее только стратегические сферы; органическое соучастия народа в вопросах распределения; признание Народа главной, основополагающей политической и правовой категорией и противопоставление органической концепции Народа количественным нормам либеральной и социалистической юриспруденции, разработка теории «прав народа»; воспрепятствование процессам приватизации и капитализации, а также биржевой игре и финансовым спекуляциям в Империи, ориентация на корпоративный, коллективный и государственный контроль народа над экономической реальностью; создание этнорелигиозных областей с максимальной степенью культурной, языковой, экономической и юридической автономии, при строгом ограничении их в одном в политическом, стратегическом, геополитическом и идеологическом суверенитете.
Предложенная А.Г. Дугиным идея будущего российского государства как империи требует осмысления с позиций науки теории государства и права, поскольку из ее описания видно, что она является концепцией философской и в меньшей степени политической и юридической (автор отмечает, что евразийство – это в первую очередь философия). В строгом смысле слова империей признается форма государственного устройства, имеющая два главных признака: 1) монархическую форму правления, 2) множество народов или стран, присоединенных, как правило, принудительным путем. Однако есть авторы, которые не включают монархическую форму правления в число признаков империи. Более того, даже второй из названных выше признаков классической империи признается не всеми. Поэтому А. Чубайс осенью 2003 выдвинул тезис о России как либеральной империи. Примером существующей либеральной империей назывались США. Термин «империя» в широком смысле вышел за рамки первоначального юридического значения. Многие авторы называют империями СССР и США (можно назвать в качестве примера недавно изданные книги Егора Гайдара «Гибель империи» и Анатолия Уткина «Американская империя»). Это делает использование термина империя А.Г. Дугиным вполне оправданным.
В концепции империи Дугина не выражается воззрение на форму правления в будущей Евразийской Империи. В то же время он описывает форму ее государственного устройства. Евразийская Империя представляется как конфедерация вторичных Империй, среди которых четыре основные – это Европейская Империя, Тихоокеанская Империя и Русская Империя. В Русской Империи сохранится федеративное устройство, при которой у этнорелигиозных автономий (субъектов федерации) будет широкий набор права в разных сферах, кроме политической (особенно геополитической) и идеологической.
А.Г. Дугин обрисовывает также контуры политического режима и механизма государства в будущей Империи. Органом, принимающим основные стратегические решения в государстве, должен стать Собор автономий, состоящий из лучших представителей наиболее значительных автономий страны. Из числа лидеров и наиболее уважаемых представителей автономий должны комплектоваться органы федеральной власти – евразийская администрация. Автономиями же делегируются кадры для службы в общей армии, федеральных правоохранительных органах. Ввиду того, что большинство вопросов будет успешно решаться на местах, бюрократический аппарат будет исключительно малочисленным. Таким образом, западная система формальной выборной демократии (выродившаяся в России в криминальную систему обмана и подкупа электората) будет заменена органической демократией, подразумевающей деятельное участие в управлении страной лучших представителей общин. Демократия такого типа (демократия «граждан», а не «плебса») характерна для Древней Греции и современной Швейцарии. Ссылка на Швейцарию в данном случае необоснованна, так как эта страна известна тем, что в ней развита плебисцитарная демократия, то есть часто проводимое на уровнях федерации и кантонов референдумы (им в Конституции Конфедерации посвящена глава 2 раздела IV).
В отношении политического системы общества у Дугина содержится тезис постепенном упразднении политических партий. «Евразийство исходит из того, что партийная форма демократии, свойственная определенным историческим этапам буржуазной государственности, не отвечает ни вызовам современности, ни евразийским традициям, основанным на органическом единстве, соборности и освящении принципа авторитарной власти. Вместо партийной механической модели демократии, где партии основываются на общности интересов, евразийство предлагает органическую (соборную) демократию, основанную на волеизъявлении авторитетных представителей этносов (и иных форм евразийских автономий).
Предлагаемое упразднение политических партий вызывает ассоциации с тоталитарными государствами – именно в СССР, Италии и Германии, а также при других тоталитарных режимах происходила ликвидация всех партий кроме одной правящей (а в некоторых странах еще одной-трех «декоративных» партий. Полное отсутствие партий характерно только для наиболее консервативных из существующих абсолютных монархий: Брунея, Омана и Саудовской Аравии.
А.Г. Дугин считается главным идеологом современного евразийства (неоевразийства) в России, но евразийские ценности, конечно, исповедует не только он. Идея будущего России как государства как «Государства Правды» вслед за классиками евразийства Н.Н. Алексеевым, М.В. Шахматовым высказана М. Юрьевым. Однако главным в его концепции будущего российского государства является образ «Третьей Империи». Он пишет, что центральная идея Третьей Империи, сама суть ее существования состоит в том, что она есть и должна быть Царством Правды. Концепция Юрьева весьма своеобразна. Он описывает российское государство в будущем как империю, возглавляемую избираемым пожизненно императором и не имеющим административно-территориальных единиц. В этой империи есть только имперская власть с органами в центре и на местах в разнообразных округах, а также двухуровневая система местной власти – «земской власти». Регионы, провинции отсутствуют .
Во многом разделяет евразийские ценности Н.С. Михалков. Его «Манифест Просвещенного Консерватизма» озаглавлен «Право и правда». Вслед за Н.Н. Алексеевым, выдвинувшим теорию «гарантийного», «обязательного» государство, имеющего дело с личностями, но не с индивидуумами, с проекциями единого, а не атомарными учредителями, Михалков пишет о своем понимании данного типа государства. «Гарантийное государство — это новый государственно-общественный тип организации власти. В нем государственный аппарат, гражданское общество и граждане действуют солидарно с целью достижения единых общенациональных целей».
Еще один приверженец евразийских ценностей консерватизма и имперского государства – Е.С. Холмогоров. Он видит будущее государства в России следующим образом. «Суть имперской технологии состоит в том, что на основании особенностей той или иной культуры выковывается в процессе государственного строительства и государственной или культурной экспансии набор организационных принципов, социальных технологий и культурных форм, которые могут быть переданы и другим народам, способствуя их подъему на новую высоту. Империя – это возможность для известной части народов мира сделать качественный скачок, подтянув за собой и остальных. ... Этот консерватизм является импер¬ским, поскольку ставит перед собой не только охрани¬тельные задачи, но и задачи открытия новых культур¬ных и цивилизационных горизонтов».
К евразийцам относится известного писателя и публициста А.А. Проханова, который «видит в евразийской идее...возможность мирного и плодотворного объединения народов Азии и Европы...Отсюда его слова-лозунги: «евразийское сопротивление», «предал Россию – предал Евразию». Газета «Завтра», главным редактором который Проханов работает с 1993 года, сейчас является главным периодическим изданием, пропагандирующим ценности евразийства. Характерны сами названия некоторых: произведений А.А. Проханов «Симфония Пятой империи», «Последний солдат империи», «Пятая империя».
Н.С. Михалков, А.А. Проханов и Е.С. Холмогоров разделяют присущие евразийцам ценности консерватизма, верности традициям, культур¬ным и цивилизационным основам предлагаемых проектов будущего государства, идею о России как континентальной евразийской империи.
Кроме того, можно выделить авторов, которые считают, что торжество идей евразийства в будущем может быть неизбежно в силу объективных причин. Такой ход развития событий предсказывает С. Егишьянц, согласно которому имперское будущее России станет результатом естественного развития страны и мира. Он пишет, что кризис и вызванный им обвал экспортной выручки резко активизирует формирование реальных политических сил, основными из которых обещают стать исповедующие державно-имперскую, национал-либеральную, национал-социалистическую и коммунистическую идеологии. Поэтому, надо полагать, выжить Россия сможет лишь в случае победы некоего синтеза имперского и националистического начал в политической идеологии, а также основных элементов православного традиционализма и умеренного социализма в ценностной области. того, в хозяйственном смысле жизненно важней представляется регионализация экономики. Можно отметить, что в своей книге «Конец экономики» А.Г. Дугин высказывает очень схожие взгляды на принципы, по которым российская экономика должна развиваться в будущем (по «православной» модели).
Во многом солидарны с евразийцами авторы книги «Новая русская доктрина: Пора расправить крылья». Из названия их работы видно, что они причисляют себя к несколько иной идеологии, но, например, в главе «Базисные ценности Русской цивилизации» можно найти существенное сходство их взглядов с воззрениями А.Г. Дугина и евразийцев первой половины ХХ века. В числе названных в «Новой русской доктрине» 9 ценностей есть такие.
«Державность (империя русского типа) – объединение в политическом формате данной цивилизации различных этнокультурных, религиозных, социальных укладов, для чего вырабатывается особый тип правящего слоя, воспитанного в служении своей цивилизации как «мира миров», универсальной политики. Специфика русской державности в равенстве входящих в Россию народов, которые обеспечивается единый уровень прав и обязанностей (неколониальный характер империи), священность традиционных верований народов России для всей России («собор вер») и др. Динамичная гармония цивилизаций, соборная динамика культур. Социальная правда – высший духовно-политический идеал России. Идеал социальной правды, представляя собой системообразующий базовый принцип, подразумевает верность целому спектру непреходящих высших ценностей, выработанных русской цивилизацией. К этим ценностям относятся: гармония слоев общества, защита беднейших и слабейших, политическое представительство сверху от лица всей нации. Власть, представительствующая сверху, выступает как гарант от перевеса политического влияния тех или иных слоев (например, крупной буржуазии, военного сословия, олигархических кланов). Приоритет национальных интересов как ценностей общего достояния над частными. Подчинение экономики, рынка, свободной торговой конкуренции целям всего общества, а именно: раскрытию созидательного потенциала народа и личности. Баланс между конкурентными и солидарными («всем миром») моделями социального поведения. С вышеизложенным связана ценность домостроительства – идеала человека как сверхэкономического деятеля, рассматривающего хозяйство и финансы в качестве инструментов социальной стратегии. Домостроитель – это кормилец семьи и благотворитель, ответственный гражданин своего отечества, воспитанный в таких ценностях, как чувство и сознание меры, гармония личности, служение обществу, солидарность, созидание, профессиональное преуспеяние, благо семьи, отцовство и материнство, образование, познание, творчество, приобщение к высоким духовным и культурным образцам.
Здесь следует остановиться на экономических аспектах концепции А.Г. Дугина, который обращается к православию как основе экономики будущего евразийского государства и придает важное значение ценности домостроительства. Его экономические воззрения претерпели эволюцию. Если раньше Дугин был близок к социалистическим идеям, то в работе «Конец экономики» он выступает адептом православной экономики. С одной стороны он смиряется с существованием капитализма в России, призывая при этом к укреплению государства, ревизии либеральной идеологии и вниманию крупного частного бизнеса к общенациональным интересам (в частности, через реабилитацию принципа «социальной справедливости). «С другой стороны, он считает, что идеальным было бы подвергать каждое масштабное экономическое действие – от реформы ЖКХ до вхождения России в ВТО – цивилизационной православной экспертизе, которая соотносила бы последствия решения с нашей глубинной «экономикой спасения. В перспективе следовало бы обосновать и развить самостоятельное учение о национальной экономике, о российской философии хозяйства, опираясь при этом не только на опыт отечественной истории, но и на опыт переосмысленных в нашем ключе путей западных и восточных держав Солидарное общество свободных тружеников, этика созидания, принципы милосердия, взаимопомощи, сострадания и жертвенности в отношении слабых – все это должно стать нормой сбалансированной российской экономики будущего. Как это ни парадоксально, но социальную справедливость, даже новую социальность, если угодно, сегодня следует искать в таком консервативном и традиционном явлении, как Русское Православие».
Вышесказанное позволяет отвергнуть гипотезу о евразийстве как варианте социализма, высказанную Т. Чесноковой и Н. Черкесовой: «Евразийский проект предлагает поставить во главу российского угла некую географическую идентичность: единение леса и степи, славян и тюрков, рождающее новое особое евразийское качество. Однако можно ли географической идентичностью подменить идейную? Евразийство – это по большому счету социализм «с евразийским лицом» или это принципиальный отказ разговаривать в терминах «капитализм» – «социализм» и попытка перехода на другой язык – географически-культурных идентичностей?».
Важное значения при анализе современной евразийской концепции будущего государства имеет ее сравнение с другими современными концепциями. Идея о России как будущей империи высказываются некоторыми русскими националистами. Они есть в книге А.Н. Савельева «Время русской нации». Однако, в отличие от евразийцев, данный автор отрицает права наций, которые должны войти в эту империю, провозглашая принцип «моноцентричности государственной власти: одна страна, один парламент, один президент. Плюс имперская модель управления периферией и нерусскими провинциями и анклавами… Первейшая задача – создание условий для государственного единства Российской Федерации, Белоруссии, Украины и Казахстана. Через интеграцию к конфедерации, через конфедерацию к федерации, через федерацию к унитарному и национальному государству-империи. Или, при наличии политической воли, сразу переход к совершенной для России модели государственного единства – унитарной империи». Другой представитель русских националистов А.Н. Севастьянов, автор книги «Россия для русских», признает право на автономию для крупных наций, проживающих в России и составляющих большинство населения в своих республиках. Он отрицает идею империи по другим причинам – поскольку реализация предыдущих имперских проектов потребовала нечеловеческих усилий для русского народа и подорвала его силы. Новый имперский проект по его мнению вызовет неизбежную и скорую смерть.
В современном евразийстве видят также и угрозу русскому народу и территориальной целостности России. «Евразийский путь заключается в нивелировке государствообразующих факторов России – русской национальной идентичности и православного вероисповедания… Разрушение идентичности государствообразующего народа означало на практике и разрушение государства. Финал такого рода деструкции четко прослеживается в программных предложениях движения неоевразийства в современной России. Если исторически государствообразующий народ был представлен далеко не в единственном числе, то традиционная модель центр-периферийных отношений (русский центр – национальная периферия) оказывается нелегитимной. Сообразно с этой логикой, неоевразийцами предлагается конфедеративная система евразийской государственности. Центробежные последствия осуществления конфедералистского реформирования не вызывают сомнений».
С иных идеологических позиций критикует евразийство Р.С. Хакимов. Он отмечает, что Евразия понимается евразийцами, как особая симфонически-личная индивидуализация Православной Церкви и культуры, а неправославная часть – всего лишь «потенциально православный мир». Как бы предполагается, что нерусские должны тянуться сами по себе к православию, как к особой ценности. История же говорит о другом. Даже насильственная христианизация не заставила татар отказаться от веры, и тем более этого невозможно добиться в условиях демократии. Следовательно, вопрос взаимодействия православия и ислама в России евразийцами не решен, но тогда основной их тезис о наличии российской цивилизации оказывается под вопросом. Бесспорным является существование русской православной цивилизации, доминирующей в России, но весьма спорен тезис о российской цивилизации, якобы соединяющей славян и тюрков, христиан и мусульман. Их удерживает вместе государство, а не цивилизация. Современное евразийство представляет собой конфликтогенную идеологию, ибо, не выдвигая общих ценностей для различных народов и стран, оно, тем не менее, говорит о восстановлении государства в старых границах. В таком случае ей не на что уповать, кроме грубой силы.
Довольно жесткой критике подвергают современное евразийство авторы, усматривающие его сходство с фашизмом. «Однако отождествление евразийства и фашизма с целью критики (или даже шельмования) первого со стороны его оппонентов есть еще не самое худшее для евразийства. Гораздо опаснее для его современной и будущей судьбы, когда под лозунгами евразийства на самом деле протаскиваются идеи фашизма и даже нацизма. Одним из таких современных примеров является программная и практическая деятельность Евразийского Союза Молодежи (ЕСМ).
Юрий Крупнов полагает, что евразийцы проводят позицию Запада и обслуживают, независимо от своих пожеланий, исключительно его интересы. При этом он ссылается на доводы В. Цымбурского, который в 1995 году писал, что наши «новые правые» начала 1990-х, немало почерпнувшие у евразийцев, смогли стать на почву более надежную, скрестив эту русскую традицию с идеями германской геополитической школы К. Хаусхофера, и превратившись в друзей европейского почвенничества и потенциальных сподвижников германо-франко-итальянской Пан-Европы, в том числе и в ее возможном новом диалоге с Ближним Востоком и некоторыми другими платформами Евро-Азии. При этом сам Ю. Крупнов считает, что Россия должна стать мировой державой с мощной государственностью, но отвергает идею империи. По его мнению, имперскость – не российское историческое призвание, а родовая характеристика и мечта Запада. Западная империя в настоящий момент реализуется через глобализацию и в форме гегемонии США; именно имперский Запад не может спо¬койно существовать, пока Россия существует как абсолютно самобытная мировая держава.
Встречается и откровенное пренебрежение евразийскими идеями. Так, С.А. Караганов пишет: «Капиталистический Восток развивается во многих отношениях быстрее и эффективнее – он стал, по сути, новым Западом. И Россия лишилась привычному «цивилизационного выбора» между евроазиатчиной и западничеством. Теперь выбор приходится делать между двумя моделями капитализма: старой европейско-американской и новой конкурентоспособной азиатской. Чтобы сохранить идентичность, российским евразийцам придется впредь прямо указывать, что они призывают к созданию в России феодализма ближневосточно-исламского типа».
Евразийство подвергается критике и потому, что оно является консервативной идеологией. Д.А. Крылов считает, что для тех, кто находится как бы внутри, консерватизм видится целостным течением, опирающимся на гармоническое соединение политического и социального устройства, где традиция выступает в качестве естественного природного фактора. Вот только как быть с плодами существования такого традиционного общества? Наличие традиций не равно представлению о цивилизационных успехах того или иного общества. Анахронизмы и рецидивы прошлого и так являются существенным препятствием для трансформации и адаптации сознания к измененным условиям жизни. Защитный рефлекс оказывается неизменным спутником любых инноваций, требуя коррекции и осмотрительности при принятии решений, выгода от которых неизвестна, а вред очевиден. В данном случае обращено внимание на необходимость инноваций, модернизации России, то есть приобретения ее новых современных качеств во всех сферах общества: государственно-правовой, политической, идеологической экономической, социальной. Идеология консерватизма призывает к сохранению существующего или к возврату к ранее существовавшему, что по логике, как правило, означает отказ от модернизации или использование для ее осуществления уже устаревших средств.
Несогласие с евразийской концепцией будущего ее идеологических оппонентов носит во многом субъективный, полемический характер. Более объективным является тот факт, что эта концепция еще не сформировалась как целостное учение о государстве. Достаточно определены только отдельные аспекты евразийской теории государства: форма государственного устройства, политический режим, некоторые аспекты функций государства (экономическая, социальная и политическая функции) и механизма государства.
Концепция права, которая должна быть связана с евразийской концепцией государства, также еще не разработана. В.В. Кулыгин приводит мнение А.Г. Дугина о том, что национальная юриспруденция должна резко и жестко отказаться от копирования правовых теорий Запада, подвергнуть их детальному и скрупулезному историко-геополитическому и критическому анализу, перенимая лишь то, что не противоречит принципам «тяглового государства» и может быть использовано в ограничено- инструментальных целях. На это, он, на наш взгляд справедливо замечает, что сама по себе идея отказа от какого-либо диктата, в том числе правового, выглядит уместной. Но, говоря откровенно, глубоко проработанной теории, способной заменить, как сказал Г. Бергман, западную традицию права, в отече¬ственной юриспруденции не наблюдается.
Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 9 (40) 2011
