Понятие личности трактуется неоднозначно в различных аспектах. Полярные философские, социологические и психологические концепции личности нашли свое отражение и в правоведении, однако законодательного закрепления не получили.

Произведенный анализ использования понятия «личность» в различных отраслях права позволяет утверждать, что оно употребляется в качестве синонима понятия «человек», что, охватывая все разнообразие индивидуумов, обеспечивает равную защиту их прав и интересов. Как справедливо отметил А.Г.Бережнов, понятия «личность» и «человек» отличаются друг от друга лишь как научные абстракции, и проводимая между ними грань условна, поскольку характеризует с разных сторон единый объект – человеческую личность, человека. 

В юриспруденцию, указывает В.С.Шадрин, нельзя не критически переносить философские, социологические или психологические концепции личности, даже если необходимо использование категорий «сознание», «воля» и т. п. Отсутствие у возможных участников правового общения таких качеств вследствие возрастных особенностей или психологических заболеваний не дает никаких оснований отрицать за ними личностные (в правовом смысле слова) свойства вообще, поскольку они не утрачивают правосубъектности ни при каких обстоятельствах.

Корреляции между государством и индивидом, между людьми фиксируются в юридической форме – в форме прав, свобод и обязанностей, образующих правовой статус человека – личности. Это одна из важнейших политико-юридических категорий, которая неразрывно связана с социальной структурой общества, состоянием законности, уровнем демократии.

Правовой статус личности представляет собой систему прав и обязанностей, законодательно закрепленную государством в Конституции и иных нормативно-юридических актах. В правах и обязанностях не только фиксируются стандарты поведения, которые государство считает обязательными, полезными и целесообразными для нормальной жизнедеятельности социальной системы, но и раскрываются основные принципы взаимоотношений государства и личности.

Четкая урегулированность и упорядоченность взаимоотношений государства и личности обусловлена особой важностью такого рода отношений для поддержания существующего строя и его нормального функционирования.

Правовой статус личности различается в зависимости от того, является ли она гражданином, иностранцем либо лицом без гражданства. Для большинства населения, находящегося под юрисдикцией данного государства, предпосылкой обладания правами и обязанностями является гражданство как определенное политико-правовое состояние человека, позволяющее пользоваться правами и свободами и выполнять установленные законом обязательства.

Существует несколько подходов к определению правового статуса личности. Так, в структуру правового статуса личности включают гражданство, общую правоспособность, гарантии, законные интересы, юридическую ответственность и др.

Особый интерес представляет вопрос о включении в правовой статус личности ее процессуальных прав. Так, Е.А.Лукашева считает включение в правовой статус личности принципов судопроизводства неоправданным. С ее точки зрения, правовой статус состоит из субъективных, в том числе и процессуальных прав, однако объективно-правовые принципы их процедур находятся за пределами правового статуса и являются гарантиями его обеспечения, а не составляющими.

Представляется более верной точка зрения германского ученого К.Штерна, который включает процессуальные права в структуру правового статуса личности, указывая, что процессуальные права немыслимы без существования государственной правовой системы, в которой они себя преимущественно и проявляют. 

Резюмируя изложенное, можно сделать вывод, что систему правового статуса личности составляют элементы – юридические права и обязанности, в том числе и процессуальные, в том числе и гарантии – обеспечение.

Основными международно-правовыми актами о правах личности, имеющими непосредственное отношение к уголовному процессу, являются Всеобщая декларация прав человека (1948), Международный пакт о гражданских и политических правах, принятый Генеральной Ассамблеей ООН в 1966 г., Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950), Парижская хартия для новой Европы (1990), Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (1984), Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка (1979) и другие документы. 

Главные положения перечисленных международно-правовых актов, участником которых в разное время стал и Азербайджан, закреплены в Конституции Азербайджанской Республики 1995 года. Глава третья раздела второго Конституции Азербайджанской Республики «Основные права и свободы человека и гражданина» раскрывает содержание основных прав личности на основе процесса так называемой имплементации – внедрения норм международного права в право внутригосударственное.

В свою очередь, все положения Основного закона Азербайджанской Республики, касающиеся прав и свобод личности, в той или иной степени нашли своё отражение в главе второй Уголовно-процессуального кодекса Азербайджанской Республики «Задачи, основные принципы и условия уголовного судопроизводства».

Следует отметить, что не все международные нормы о правах личности, затрагиваемых при уголовном судопроизводстве, в настоящее время полностью закреплены в азербайджанском уголовно-процессуальном законодательстве. В данном процессе, как правило, внутригосударственное право отстает от международного, но возможны и противоположные ситуации, свидетельствующие о высоком уровне деятельности демократических институтов государства.

В Конституции Азербайджанской Республики нет прямого указания на то, что личность является одновременно субъектом прав и человека, и гражданина. Вместе с тем, ст. 46 Конституции «Право на защиту чести и достоинства» гласит: «Достоинство личности охраняется государством. Никакое обстоятельство не может служить основанием для унижения достоинства личности». Это утверждение свидетельствует о том, что законодатель считает личность одновременно субъектом прав и человека, и гражданина, что  представляется нам верным.

В то же время недопустимо отождествлять права человека и гражданина, как это делалось ранее.  Права гражданина предоставляются человеку государством как своему поданному, тогда как права человека не обязательно связаны с гражданством. Права человека занимают первичное положение по отношению к правам гражданина, так как законодатель не наделяет граждан правами по своему усмотрению, а лишь юридически оформляет уже сложившиеся общественные отношения по поводу благ, наиболее значимых для человека и государства.

В Конституции Азербайджанской Республики одновременно указываются понятия прав и свобод, которые, как представляется, соотносятся между собой в виде разных сторон одного и того же явления. Под свободой подразумевается возможность человека распоряжаться собой по своему усмотрению, принадлежать самому себе, а когда речь идет о праве человека, то на первый план выходит объем допустимого поведения индивида, при котором он без умаления его человеческого достоинства может реализовать себя как свободная личность.

Рассмотрим содержание основных прав и свобод человека и гражданина, предусмотренных Конституций Азербайджанской Республики, в их сопоставлении с таковыми, нашедшими своё отражение в Уголовно-процессуальном кодексе Азербайджанской Республики, и попробуем определиться с содержанием основных прав личности при расследований преступлений.

Статья 24 Конституции Азербайджанской Республики «Основной принцип прав и свобод человека и гражданина» гласит, что каждый с момента рождения обладает неприкосновенными и неотчуждаемыми правами и свободами, которые охватывают также ответственность и обязанности каждого перед обществом и другими лицами.

УПК Азербайджанской Республики не содержит прямых ссылок на указанный конституционный принцип, но он вытекает из ст. 2.2 УПК, гласящей, что при наличии противоречий между нормами Конституции Азербайджанской Республики и положениями Уголовно-процессуального Кодекса применяются нормы Конституции Азербайджанской Республики.

Статья 25 Конституции Азербайджанской Республики «Право на равенство» состоит из следующих положений:
a)    все равны перед законом и судом;
б) мужчины и женщины обладают равными правами и свободами;
в) государство гарантирует равенство прав и свобод каждого независимо от расы, национальности, религии, языка, пола, происхождения, имущественного и служебного положения, убеждений, принадлежности к политическим партиям, профсоюзным и другим общественным объединениям. Запрещается ограничивать в правах и свободах человека и гражданина, исходя из расовой, национальной, религиозной, языковой принадлежности, принадлежности к полу, происхождения, убеждений, политической и социальной принадлежности.

В интерпретации ст. 11 УПК Азербайджанской Республики «Равенство прав каждого перед законом и судом» данное право личности изложено следующим образом:
а) в Азербайджанской Республике уголовный процесс осуществляется на основе равноправия каждого перед законом и судом;
б) органы, осуществляющие уголовный процесс, не представляют никому из участников уголовного процесса преимущества по гражданству, социальной, половой, расовой, национальной, политической и религиозной принадлежности, языку, происхождению, имущественному или служебному положению, убеждениям, месту жительства, месту нахождения и иным, не обоснованным законом соображениям;
в) особенности уголовного преследования в отношении Президента Азербайджанской Республики, депутатов Милли Меджлиса, премьер-министра и судей Азербайджанской Республики определяются Конституцией, УПК и другими законами Азербайджанской Республики.

Таким образом, очевидно, что положение об особенностях уголовного преследования является исключением из правил и по сути своей противоречит принципу равенства всех перед законом и судом. 

Статья 28 Конституции Азербайджанской Республики «Право на свободу» содержит следующие положения:
а) каждый обладает правом на свободу;
б)    право на свободу может быть ограничено только в предусмотренном законом порядке путем задержания, ареста или лишения свободы;
в)    каждый законно находящийся на территории Азербайджанской Республики может свободно передвигаться, выбирать себе место жительства и выезжать за пределы Азербайджанской Республики;
г) гражданин Азербайджанской Республики обладает правом в любое время беспрепятственно возвратиться в свою страну.
Как видно из приведенного текста, Конституция Азербайджанской Республики к праву на свободу относит возможность свободно передвигаться, выбирать себе место жительства и выезжать за пределы Азербайджанской Республики.

Статья 14 УПК Азербайджанской Республики «Обеспечение права на свободу» гласит:
a)    право каждого на свободу может быть ограничено только его задержанием, заключением под стражу или лишением свободы в порядке и в случаях, предусмотренных законом;
б)    никто не может быть задержан и заключен под стражу без наличия оснований, предусмотренных УПК и иными законами Азербайджанской Республики;
в)    содержание лица под стражей, а также принудительное помещение его в медицинское или воспитательное заведение допускается только по постановлению суда;
г)    каждому задержанному или заключенному под стражу лицу немедленно должны быть сообщены причины задержания или заключения под стражу, а также суть подозрения или обвинения, права на отказ от дачи показаний и на получение юридической помощи от защитника;
д)    дознаватель, следователь, прокурор или суд должны немедленно освободить незаконно задержанное или незаконно содержащееся под стражей лицо.

Таким образом, налицо  расхождения в трактовках понятия права на свободу между Основным законом и УПК Азербайджанской Республики, что в итоге ущемляет права личности. 

Так, исходя из положений Конституции очевидно, что такие меры пресечения, как домашний арест, залог, подписка о невыезде, поручительство, передача под надзор полиции и т. п., ограничивают право на свободу. Между тем, ст. 28 Конституции и ст. 14 УПК о мерах пресечения как исключениях каких-либо оговорок не содержат. Представляется, что данный пробел подлежит восполнению, поскольку препятствует полному обеспечению прав личности при расследовании преступлений.

Статья 32 Конституции Азербайджанской Республики «Право на личную неприкосновенность» содержит следующие положения: каждый обладает правом на личную неприкосновенность; каждый обладает правом хранить личную и семейную тайну. Кроме случаев, предусмотренных законом, вмешательство в личную жизнь запрещается; не допускается сбор, хранение, использование и распространение сведений о чьей-либо личной жизни без его согласия; государство гарантирует право каждого на сохранение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных сообщений и сведений, передаваемых другими средствами связи. Это право в предусмотренном законом порядке может быть ограничено для предотвращения преступления или выявления истины во время расследования уголовного дела.

Неприкосновенности личности и личной жизни в УПК Азербайджанской Республики посвящены ст. 15 и 16, а также ст. 199 «Охрана личной и семейной тайны».

Статья 15 УПК Азербайджанской Республики «Обеспечение принципа неприкосновенности личности» гласит:
a)    личный обыск и освидетельствование того или иного лица, другие процессуальные действия, нарушающие его право на неприкосновенность (кроме задержания или заключения под стражу), не могут  проводиться против воли этого лица или его законного представителя, без наличия постановления суда;
б)    в ходе уголовного преследования запрещаются:
– пытки, использование физического и психического насилия, в том числе медицинских препаратов, подвергание голоду, гипнозу, лишение медицинской помощи, применение иного жестокого, бесчеловечного или унизительного обращения и наказания;
– привлечение к участию в продолжительных либо сопровождающихся сильными физическими страданиями или временным расстройством здоровья экспериментах или иных процессуальных действиях, а также проведение каких-либо иных подобных испытаний;
– получение показаний у потерпевшего, подозреваемого или обвиняемого, а также других участвующих в уголовном процессе лиц путём насилия, угрозы, обмана и с применением иных незаконных действий, нарушающих их права.

Статья 16 УПК Азербайджанской Республики «Обеспечение права на неприкосновенность личной жизни» содержит следующие положения:
– в ходе уголовного процесса право на охрану тайны личной жизни (своей и семьи), переписки, телефонных переговоров, сведений, передаваемых по почте, телеграфу и иным средствам связи, и иных сведений не может быть ограничено, кроме случаев, предусмотренных УПК;
– наложение ареста на почтово-телеграфную и иную корреспонденцию, её проверка и выемка, перехват переговоров, проводимых по телефону, и иных сведений могут производиться в случаях, предусмотренных УПК и, как правило, по постановлению суда.
К числу других прав личности, имеющих непосредственное отношение к расследованию преступлений, относятся право на неприкосновенность жилища (ст. 17 УПК), право собственности (ст. 18 УПК), право на получение юридической помощи и на защиту (ст. 19 УПК), право на свободу от самоизобличения (ст. 20 УПК), право на уважение чести и достоинства лица (ст. 13 УПК), презумпция невиновности (ст. 21 УПК), право требовать судебного разбирательства (ст. 22 УПК) и обеспечение закрепленных в Конституции прав и свобод человека и гражданина (ст. 12 УПК). Все перечисленные права личности предусмотрены и Конституцией Азербайджанской Республики.

Представляется целесообразным рассмотреть содержание тех из них, применение которых, с нашей точки зрения, сопряжено с определенными трудностями.

Так, ст. 20 УПК Азербайджанской Республики «Свобода от самоизобличения и изобличения родственников» гласит:
– никто не может быть понужден к даче показаний против себя самого и своих близких родственников и подвергнут какому-либо преследованию за это;
– лицо, которому при предварительном или судебном рассмотрении предложено предоставить сведения, обличающие в совершении преступления его самого или его близких родственников, вправе отказаться от дачи показаний, не опасаясь каких-либо негативных юридических последствий для себя.

Представляется, что данное утверждение должно быть более конкретным, поскольку может толковаться неоднозначно.

С прямыми показаниями, обличающими лицо или его близких родственников в совершении преступления, ясно. Сложность в том, как расценить действия следователя, предлагающего лицу сообщить о поведении в тех или иных ситуациях соучастников либо назвать свидетелей того или иного события и тем самым построить цепочку доказательств, ведущую к допрашиваемому. Есть ли это понуждение к даче показаний против самого себя и какое юридическое последствие оно повлечет? Формально никто лицу прямых предложений сообщить сведения, обличающие его или его близких родственников, не делает, но фактически это так.

В случае обличения себя юридические последствия за дачу заведомо ложных показаний здесь значения не имеют, поскольку подозреваемые или обвиняемые уголовной ответственности за это не несут, а свидетели либо потерпевшие, сокрывшие свое участие в преступлении, при благоприятном для них исходе останутся в качестве таковых либо перейдут в разряд подозреваемых и обвиняемых.

Сложнее обстоит вопрос в случае обличения близких родственников путем предоставления следователю косвенных доказательств, ведущих к определению предмета доказывания. Как отмечалось, здесь возможны двоякие толкования, в связи с чем ст. 20 УПК Азербайджанской Республики нуждается в конкретизации.

Одновременно возникает другая сложность, существующая и при действующих положениях ст. 20 УПК Азербайджанской Республики. Заключается она в оценке сведений,  которые предлагает сообщить следователь и которые предстоит сообщить допрашиваемому. Здесь определенную роль играют ум, знания, уровень развития, аналитические способности и т. п. качества допрашиваемого. Лицо, способное проследить связь между, казалось бы, самостоятельными событиями, естественно, будет скрывать сведения – звенья цепи, ведущие к интересующему следователя результату.

Возможно ли в случае изобличения допрашиваемого в даче ложных показаний привлечь его к уголовной ответственности, если следователь о цепочке доказательств не догадывается? Или ему надо все разъяснить, чтоб избежать уголовной ответственности за дачу ложных показаний и тем самым изобличить себя либо близких родственников в совершении другого преступления?

Для исключения подобных ситуаций представляется необходимым дополнить ст. 20 УПК Азербайджанской Республики оговоркой о том, что для отказа лица от предоставления каких-либо сведений, которые ему предложили сообщить, достаточно его заявления о воспользовании правом на свободу от самоизобличения или изобличения близких родственников без каких-либо разъяснений. 

Статья 63 Конституции Азербайджанской Республики «Презумпция невиновности» содержит следующие положения:
– каждый обладает правом на презумпцию невиновности. Каждый, кто обвиняется в совершении преступления, до тех пор, пока его вина не доказана в установленном законом порядке и нет в связи с этим приговора суда, вступившего в силу, считается невиновным;
– если есть обоснованные подозрения в виновности лица, то признание его виновным не допускается;
– лицо, которое обвиняется в совершении преступления, не обязано доказывать свою невиновность;
– не могут быть использованы при осуществлении правосудия доказательства, добытые с нарушением закона;
– без приговора суда никто не может считаться виновным в совершении преступления.

Статья 21 УПК Азербайджанской Республики «Презумпция невиновности», несколько отличающаяся от конституционных положений, однако содержащая основные элементы данного понятия, гласит:
– всякий обвиняемый в совершении преступления признаётся невиновным, пока его вина не будет доказана в порядке, предусмотренном УПК, и не будет вступившего в законную силу приговора суда об этом;
– признание лица виновным недопустимо даже при наличии основательных подозрений в его виновности. В соответствии с положениями УПК сомнения, которые при доказывании обвинения невозможно устранить в рамках соответствующей правовой процедуры, разрешаются в пользу обвиняемого (подозреваемого). Точно также в его пользу должны разрешаться и сомнения, не устраненные при применении уголовного и уголовно-процессуального законов;
– лицо, обвиняемое в совершении преступления, не обязано доказывать свою невиновность. Обязанность доказывания обвинения, опровержения доводов, выдвинутых в защиту обвиняемого, ложится на сторону обвинения.

Как видно, положение о допустимости доказательств в статье 21 УПК отражения не нашло, что представляется правильным, так как оно составной частью данного понятия не является. С нашей точки зрения, допустимость доказательств – элемент понятия обеспечения прав личности при расследовании преступлений, в связи с чем она должна рассматриваться раздельно.

Согласно ст. 12 УПК, «…органы, осуществляющие уголовный процесс, обязаны обеспечивать всем лицам, участвующим в уголовном процессе, соблюдение прав и свобод человека и гражданина, закрепленных в Конституции.

Лицо, потерпевшее от деяния, содержащего признаки преступления, вправе в порядке, предусмотренном УПК, требовать начала уголовного преследования, участвовать в нем в качестве потерпевшего или частного обвинителя, а также получить компенсацию за причиненный моральный, физический и имущественный вред.

В ходе уголовного процесса каждый имеет право защищать свои права и свободы, закрепленные в Конституции, всеми не запрещенными законом методами и средствами.

Решение о временном ограничении закрепленных в Конституции прав и свобод лица в связи с применением мер процессуального принуждения может быть принято только при необходимости в случаях и порядке, установленном УПК.

В ходе уголовного преследования запрещается использование методов и средств, создающих угрозу жизни и здоровью людей и окружающей среде.

Органы, осуществляющие уголовный процесс, не вправе скрывать обстоятельства, создающие угрозу жизни и здоровью людей, окружающей среде».

В УПК Азербайджанской Республики не дается понятие обеспечения прав и свобод человека и гражданина, однако указывается, что подобное обеспечение обязаны осуществлять органы уголовного процесса, т. е. органы дознания, следствия, прокуратуры и суды, в производстве которых находится уголовное дело или иные материалы, связанные с уголовным преследованием (ст. 7.0.5 УПК).

Вместе с тем, как это видно из текста статьи 12 УПК, в правовой статус личности входит и право защищаться всеми не запрещенными законом методами и средствами, однако понятие подобной защиты не раскрывается. Между тем, это представляется важным, поскольку защита от унижения чести, пыток, психического насилия, обмана и т. п. может иметь разные формы. При этом ссылка на ст. 36 УК «Необходимая оборона» также не является ответом на возникающие вопросы, поскольку, в свою очередь, порождает новые проблемы, подлежащие разрешению.

Так, согласно ст. 36.2 УК Азербайджанской Республики, «…право на необходимую оборону имеют в равной мере все лица независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения. Это право распространяется на лица независимо от возможности обратиться за помощью к государственным органам или другим лицам, а также возможности избежать общественно опасного посягательства.

Превышением пределов необходимой обороны признаются умышленные действия, явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства».

Попробуем разобраться в изложенном на конкретном примере. 12 октября 2001 г. на территории Хатаинского района г. Баку было совершено разбойное нападение на гражданина А. В процессе расследования уголовного дела, возбужденного по данному факту, оперуполномоченный ОУР Хатаинского РУП К. получил оперативную информацию о возможной причастности к разбойному нападению ранее судимого Д. Оперуполномоченный пригласил Д. к себе в кабинет и во время опроса оскорбил того нецензурной бранью и ударил несколько раз кулаком в живот. В ответ Д. ударом кулака свалил сотрудника полиции на пол, а сам выбежал из кабинета, но был задержан. В результате судебно-медицинской экспертизы было установлено, что Д. причинил оперуполномоченному ОУР легкий вред здоровью, вызвавший его кратковременное расстройство.

Материалы в отношении Д. были переданы в прокуратуру района, где по ним возбуждено уголовное дело по признакам ст. 315.1 УК Азербайджанской Республики. Данная статья гласит: «…применение насилия, сопротивление с применением насилия в отношении представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей либо применение в отношении его близких родственников насилия, не опасного для жизни или здоровья, а равно угроза применения такого насилия – наказывается лишением свободы на срок до трех лет».

Согласно материалам дела, оперуполномоченный ОУР не причинил Д. телесных повреждений – он его оскорбил (в этой части действия сотрудника полиции не образуют состава преступления, так как, согласно ст. 148 УК «Оскорбление», унижение чести и достоинства другого лица влечет уголовную ответственность лишь в случаях выражения в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации) и нанес побои (ст. 132 УК – наказывается штрафом, либо исправительными работами на срок до одного года, либо лишением свободы на срок до шести месяцев).

Формально действия Д. более опасны и, соответственно, строже наказуемы, чем действия работника полиции. В лучшем случае, опять-таки, при формальном подходе, можно считать, что Д. превысил пределы необходимой обороны. Если же исходить из того, что оперуполномоченный ОУР, оскорбив и применив по отношению к Д. насилие, совершил преступление, предусмотренное ст. 309.1 УК (превышение должностных полномочий с применением насилия) и наказуемое лишением свободы на срок от трех до семи лет, то выходит, что Д. действовал в пределах необходимой обороны. Это, в свою очередь, охватывается положениями Конституции и ст. 12 УПК Азербайджанской Республики, предусматривающими право на самооборону.

Несколько иначе и, как представляется, более верно трактует обеспечение прав личности УПК Российской Федерации.

Исследование правового статуса личности будет неполным без рассмотрения понятия «законные интересы». Статья 7 УПК данного понятия не содержит, но оно встречается в ст. 87 (потерпевший), ст. 89 (гражданский истец), ст. 90 (подозреваемый), ст. 91 (обвиняемый), где наряду с правами упоминаются и законные интересы.

До настоящего времени в уголовно-процессуальной литературе нет единой точки зрения о содержании данного понятия. С нашей точки зрения, понятие законного интереса составляет систему прав личности, является ее структурным элементом, а не самостоятельной категорией. Все интересы человека должны быть заключены в его правах, а если они существуют раздельно, то это является признаком несовершенства законодательного закрепления прав личности.

Резюмируя изложенное, можно сделать вывод, что права личности при расследовании преступлений представляют собою органическую систему, взаимосвязанную с системой их обеспечения. Система прав личности и система их обеспечения являются структурными элементами (подсистемами) системы расследования преступлений.

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 10 (17) 2009