Введение
В частном (гражданском) праве среди множества форм проявления свободы договора традиционно выделяется свобода определения его содержания. В Европейском союзе этот элемент договорной свободы получил на наднациональном уровне свое юридическое закрепление в таких негосударственных кодификациях европейского частного права, как Принципы европейского договорного права и Проект общей системы координат: стороны свободны, среди прочего, определять содержание договора, соблюдая требования доброй совести и честной деловой практики и все подлежащие применению обязательные правила (п. 1 ст. 1:102 PECL, п. 1 ст. II.-1:102 DCFR).
Как и прочие формы проявления договорной свободы, свобода определения содержания договора не может быть безграничной, но должна иметь пределы (ограничения), обусловленные необходимостью обеспечения автономии воли и справедливого баланса интересов обеих сторон. В противном случае юридическая свобода способна воплотиться в свою противоположность - фактический произвол, выражающийся во властном навязывании одной стороной своей воли другой стороне и, как результат, приводящий к несправедливому распределению между ними (экономических) благ, по поводу которых они вступали в правоотношения.
В потребительском праве свобода определения содержания договора ограничивается в целях защиты особо значимых охраняемых законом интересов - интересов потребителя (слабой стороны). Считается, что, не обладая, во-первых, специальными, в том числе юридическими, познаниями, позволяющими правильно понять предлагаемые контрагентом (профессиональной стороной) договорные условия, и, во-вторых, переговорной силой, позволяющей совместно с профессиональной стороной выработать наиболее справедливые (для конкретного случая) условия договора, потребитель может по своей воли связать себя договором, который в действительности противоречит его (экономическим) интересам. Введение для договоров с участием потребителя правовых ограничений свободы определения их содержания призвано, прежде всего, предупредить использование (установление) профессиональной стороной условий, противоречащих интересам потребителя, и, в конечном счете, обеспечить разумный баланс интересов обеих сторон.
Свобода определения содержания потребительского договора ограничивается двумя основными способами: (i) путем осуществления судебного контроля над справедливостью условий договора и (ii) путем установления императивных правовых норм, регламентирующих наиболее значимые права и обязанности сторон договора. Говоря шире, пределы свободы установлены, с одной стороны, требованиями справедливости (aequitas); с другой стороны, требованиями строгого права (ius strictum). Предметом исследования настоящей статьи является использование в Европейском союзе первого из названных способов ограничения свободы определения содержания (условий) потребительского договора - осуществление судебного контроля над договорной справедливостью.
А. Генеральный критерий несправедливости договорного условия
В зарубежной цивилистической доктрине и правоприменительной практике договорная справедливость рассматривается в двух аспектах: 1) процедурная справедливость (procedural unfairness), предполагающая анализ того, что предшествовало заключению договора, в частности процесса переговоров, опыта и особых характеристик участников договора; 2) материальная справедливость (substantive unfairness), предполагающая анализ непосредственно самих условий договора. Традиционно судебная интервенция в договор осуществляется именно после установления процедурной несправедливости. Процедурная несправедливость, наличие которой является одним из условий осуществления судебной интервенции, основана на идее неравенства переговорных возможностей. К причинам переговорного неравенства сторон относят, среди прочего, их экономическое, социальное или интеллектуальное неравенство, а также несимметричность информации, которой они обладают при заключении договора.
В Европейском союзе институт защиты потребителя от несправедливых договорных условий гармонизирован на наднациональном (союзном) уровне Директивой ЕС «О несправедливых условиях в потребительских договорах» (1993), которая, однако, основана на принципе минимальной гармонизации, что позволяет государствам-членам ЕС устанавливать на национальном (внутригосударственном) уровне более строгие правила защиты потребителей. Директива UCT является горизонтальной - распространяется на все типы (виды, подвиды) договоров с участием потребителя - и устанавливает единый (генеральный) критерий оценивания несправедливого характера условия таких договоров. Так, согласно п. 1 ст. 3 Директивы UCT договорное условие, которое не было согласовано индивидуально, должно быть расценено как несправедливое, если вопреки требованию доброй совести (good faith) оно приводит к значительному дисбалансу (significant imbalance) в договорных правах и обязанностях сторон в ущерб потребителю. Европейский законодатель подчеркивает, что Директива UCT хотя и распространяется на все потребительские договоры - причем независимо от того, являются ли они письменными или устными, - применяется она только к тем договорным условиям, которые не были согласованы индивидуально (п. п. 11 и 12 преамбулы).
DCFR устанавливает в целом схожий генеральный критерий несправедливости условий договоров между дельцами (business) и потребителями. Так, согласно ст. II.-9:403 DCFR, в договоре между дельцом и потребителем условие [которое не было согласовано индивидуально] является несправедливым, если оно было предложено дельцом и значительно ущемляет (significantly disadvantages) потребителя вопреки доброй совести и честной деловой практике (good faith and fair dealing).
Б. Договорное условие, не согласованное индивидуально
Директива UCT предусматривает правило о том, что условие должно всегда быть расценено (судом) как не согласованное индивидуально, когда оно было изложено заранее, и потребитель по этой причине не мог повлиять на содержание такого условия, в частности, условие в контексте предварительно сформулированного стандартного договора (абз. 1 п. 2 ст. 3). Причем факт того, что отдельное условие или некоторые его аспекты были согласованы индивидуально, не исключает оценивания несправедливости остальной части договора, если анализ договора в целом указывает на то, что он, тем не менее, является предварительно сформулированным стандартным договором (абз. 2). В случаях же, когда продавец (исполнитель) заявляет о том, что предложенное стандартное условие было в последующем (в ходе переговоров) согласовано индивидуально, он несет бремя доказывания факта такого согласования (абз. 3).
DCFR предусматривает аналогичное, но более общее, применимое ко всем (не только к потребительским) договорам, правило о том, что условие, предложенное одной стороной, является не согласованным индивидуально, если другая сторона не могла повлиять на его содержание, в частности по причине того, что такое условие было изложено заранее, причем независимо от того, является ли оно частью стандартных условий (п. 1 ст. II.-1:110). Если одна сторона предлагает другой стороне подборку условий, условие не может расцениваться как согласованное индивидуально просто лишь потому, что другая сторона выбрала его из предложенной подборки (п. 2). DCFR также устанавливает аналогичное правило о распределении бремени доказывания факта индивидуального согласования предложенного (стандартного) условия: в случае спора
7 В тексте DCFR данная фраза заключена в квадратные скобки, так как его авторы не смогли прийти к единому мнению по вопросу о том, должен ли судебный контроль за содержанием потребительского договора быть ограничен лишь условиями, не согласованными индивидуально, или же такой контроль должен в равной степени охватывать и индивидуально согласованные условия. Acquis Group настаивала на том, чтобы проверка несправедливости охватывала только условия, не согласованные индивидуально. Study Group, в свою очередь, стремилась распространить проверку несправедливости также и на индивидуально согласованные условия. См.: Loos M. B. M. Review of the European Consumer Acquis. Munich: Sellier, 2008. P. 41.
8 Как разъясняют разработчики DCFR, вопрос о том, имела ли сторона возможность повлиять на содержание условия, подлежит выяснению в свете того, имели ли место реальные и конструктивные переговоры сторон в отношении данного условия. Признаком таких переговоров обычно является именно то, что заранее изложенное условие было в ходе их проведения фактически в значительно степени изменено. В случаях, когда одна сторона предлагает подборку условий, другой стороне обычно не предоставляется реальная возможность изменить их содержание, и для нее, тем самым, свобода определения содержания договора сводится фактически лишь к выбору одного из нескольких заранее изложенных условий. См.: Principles, Definitions and Model Rules of European Private Law: Draft Common Frame of Reference (DCFR). P. 207. о том, было ли условие, предложенное одной стороной как часть стандартных условий, в последующем согласовано индивидуально, эта сторона несет бремя доказывания того факта, что оно действительно было индивидуально согласовано (п. 3 ст. II.-1:110). Вместе с тем наряду с этим (общим) правилом DCFR специально для договоров между дельцом и потребителем предусматривает более строгое для дельца правило: делец несет бремя доказывания того, что (всякое) предложенное им условие было согласовано с потребителем индивидуально (п. 4).
В. Этапы оценивания несправедливости договорного условия
Структура предусмотренного в Директиве UCT генерального критерия включает в себя два основных элемента: (1) требование доброй совести и (2) значительный дисбаланс в договорных правах и обязанностях сторон. В своем решении по делу Aziz (2013)9 Европейский суд справедливости разъяснил национальным судам, что оценивание несправедливого характера договорного условия должно проводиться в два этапа (п. 76):
- Сравнительный анализ. На первом этапе суд должен - путем сравнения спорного условия с правилом, которое бы применялось, если бы спорное условие не было установлено в договоре (с диспозитивной нормой), - установить, имеется ли значительный дисбаланс в договорных правах и обязанностях сторон, и определить, в какой степени договор ставит потребителя в менее благоприятное правовое положение, чем то, что предусмотрено действующим национальным законодательством. Поскольку стороны договора, несомненно, могут иметь законный интерес в организации своих договорных отношений, основанных на частной автономии, способами, отличающимися от диспозитивной нормы, одного лишь факта отступления договорного условия от диспозитивной нормы недостаточно для признания его несправедливым.
- Пропорциональный анализ. В этой связи на втором этапе суд должен установить, противоречит ли имеющийся значительный дисбаланс в договорных правах и обязанностях требованию доброй совести, существует ли оправдание такому дисбалансу, причем, чем более значителен дисбаланс, тем более весомые оправдания тому должны быть представлены. Чтобы определить, возник ли такой дисбаланс в нарушение требования доброй совести, национальный суд должен установить, мог ли продавец (исполнитель), действуя в отношении потребителя справедливо и честно, разумно предполагать, что потребитель согласился бы на такое (спорное) условие, если бы проводились индивидуальные переговоры.
В DCFR генеральный критерий предполагает те же этапы оценивания. Как разъясняют разработчики DCFR, ключевым этапом оценивания является сравнение договорного условия с диспозитивными правилами, которые бы применялись, если бы спорное условие не было установлено в договоре. Если условие договора значительно ущемляет потребителя (ставит его в неблагоприятное положение) по сравнению с такими правилами, то далее надлежит выяснить, противоречит ли это доброй совести и честной деловой практике. Такой элемент генерального критерия, как добрая совесть и честная деловая практика, делает проверку несправедливости весьма гибкой.
Г. Требование добросовестности
Директива UCT не раскрывает понятие «добрая совесть», но поясняет, что при оценивании доброй совести особое внимание должно быть уделено: (1) соотношению переговорных возможностей сторон; (2) вопросу о том, имел ли потребитель стимул согласиться с условием; (3) вопросу о том, были ли товары (услуги) проданы (оказаны) по специальному заказу потребителя. Требование доброй совести может быть удовлетворено продавцом (исполнителем), когда он ведет дело справедливо и честно с другой стороной, чьи законные интересы он должен учитывать (абз. 16 преамбулы). В DCFR понятие «добрая совесть» замещено составным выражением «добрая совесть и честная деловая практика», которое отсылает к стандартам поведения, характеризуемым честностью (honesty), открытостью (openness) и учетом интересов другой стороны (consideration for the interest of the other party) сделки или отношения (п. 1 ст. 1.-1:103). По мнению М. Хесселинка (M. Hesselink) и М. Луза (M. Loos), наиболее важной частью дефиниции «добрая совесть и честная деловая практика» является именно отсылка к необходимости учета интересов другой стороны: такая отсылка ясно показывает, что условие является несправедливым, если оно настолько одностороннее, что не отражает должный учет интересов потребителя.
Директива UCT и негосударственные кодификации (PECL, DCFR) называют ряд факторов, подлежащих учету судом при оценивании несправедливости договорного условия. Так, согласно п. 1 ст. 4 Директивы UCT несправедливость договорного условия должна быть оценена с учетом (1) природы товаров (услуг), в отношении которых договор был заключен, (2) всех обстоятельств, сопутствующих заключению договора, и (3) всех других условий договора или иных договоров, от которых он зависит. Такие же факторы перечислены и в п. 1 ст. 4:110 PECL. В DCFR перечень факторов несколько шире: при оценивании несправедливости договорного условия должны быть учтены (1) требование транспарентности, (2) природа того, что подлежит предоставлению по договору, (3) обстоятельства, превалирующие во время заключения договора, включая степень, в которой потребителю была предоставлена реальная возможность ознакомиться с условием перед заключением договора, (4) другие условия договора и условия любых других договоров, от которых договор зависит (ст. II.-9:407).
Как разъяснил Европейский суд справедливости в своем решении по делу Freiburger Kommunalbauten (2004), при оценивании несправедливого характера договорного условия его правовые последствия должны быть учтены в контексте национального права, подлежащего применению к договору (п. 21). В своем мнении по данному решению генеральный адвокат Л. А. Гилход (GA L. A. Geelhoed) пояснил, что частно-правовые отношения все еще в значительной степени регулируются национальным законодательством (не союзным), вследствие чего в различных национальных правовых системах одно и то же договорное условие может иметь различные правовые последствия (п. 30).
Добросовестность предполагает, среди прочего, открытость (прозрачность) поведения лица, в частности при изложении им предлагаемых другой стороне условий договора, и в этой связи Директива UCT и DCFR устанавливают для торговца особое требование - требование транспарентности в отношении предлагаемых им потребителю договорных условий. Так, ст. 5 Директивы UCT предусматривает правило о том, что в случае, когда все или некоторые условия, предлагаемые потребителю, изложены письменно, такие условия должны всегда быть изложены простым и вразумительным языком, и при этом потребителю должна быть предоставлена действительная возможность изучить все условия (абз. 20 преамбулы). В свою очередь, DCFR исходит из того, что устные условия, не согласованные индивидуально, также могут существовать и, более того, являются даже более сложными для восприятия, чем письменные, и поэтому распространяет требование транспарентности одновременно как на письменные, так и на устные договорные условия: по общему правилу, лицо, которое предлагает условия, которые не были согласованы индивидуально, должно обеспечить, чтобы они были изложены и сообщены простым и вразумительным языком (п. 1 ст. II.-9:402).
Правовым последствием, установленным в Директиве UCT за нарушение требования транспарентности, является толкование договорного условия по правилу contra proferentem, которое относится в (европейских) государствах к числу традиционных средств защиты от несправедливых условий договора: в случае сомнений относительно значения условия должно превалировать толкование, наиболее благоприятствующее потребителю (ст. 5). В п. 1 ст. II.-8:103 DCFR предусмотрено аналогичное, но более общее правило о том, что, когда существуют сомнения относительно значения условия, не согласованного индивидуально, должно быть предпочтительно толкование этого условия против стороны, предложившей его. Такое же (общее) правило предусмотрено и в PECL (ст. 5:103). Вместе с тем DCFR, в отличие от Директивы UCT и PECL, наряду с правилом толкования contra proferentem дополнительно предусматривает для договоров между дельцом и потребителем еще более строгое правило о том, что условие, которое было предложено дельцом в нарушение требования транспарентности, может на этом лишь основании рассматриваться как несправедливое (п. 2 ст. II.-9:402).
Д. Договорные условия, не подлежащие оцениванию
Как Директива UCT, так и негосударственные кодификации европейского частного права (PECL, DCFR) называют две категории (группы) договорных условий, которые исключены из судебной проверки несправедливости.
1. Согласно п. 2 ст. 1 Директивы UCT договорные условия, которые отражают обязательные статутные или регулятивные положения и положения или принципы международных конвенций, в которых государства-члены или Сообщество являются стороной, в частности в области транспорта, не подчинены положениям настоящей директивы. В абзаце 13 преамбулы Директивы UCT европейский законодатель дополнительно разъясняет, что статутные и регулятивные положения государств-членов, которые прямо или косвенно определяют условия потребительских договоров, презюмируются как не содержащие несправедливых условий. В этом отношении формулировка «обязательные статутные или регулятивные положения» охватывает также правила, которые в соответствии с законодательством должны применяться между договаривающимися сторонами постольку, поскольку их соглашением не установлено иное.
DCFR аналогично предусматривает, что договорные условия не подлежат проверке несправедливости, если они основаны на: (а) положениях применимого права; (b) международных конвенциях, в которых государства-члены являются сторонами или в которых Европейский союз является стороной; или (c) настоящих правилах (п. 1 ст. II.-9:406). Разработчики DCFR поясняют, что договорное условие, идентичное применимым к договорным отношениям статутному положению или положению международной конвенции, не имеет смысла контролировать: даже если такое условие будет признано недействительным, будет применяться идентичное статутное положение или положение международной конвенции. При этом отмечено, что общее право, обычное право и судебное право имеют такой же эффект, что и статутное право и конвенционное право.
2. Наряду с этим п. 2 ст. 4 Директивы UCT предусматривает, что оценивание несправедливой природы условий не должно касаться ни определения предмета договора, ни соразмерности цены и вознаграждения в отношении товаров (услуг), предоставляемых в обмен, постольку, поскольку такие условия изложены простым и вразумительным языком. По замечанию М. Дин (M. Dean), это правило направлено на то, чтобы избежать опасности признания договорного условия несправедливым единственно лишь потому, что товары (услуги) являются переоцененными (неоправданно дорогостоящими). Вместе с тем в абзаце 19 преамбулы Директивы UCT европейский законодатель отмечает, что предмет договора и соотношение цены и качества могут, тем не менее, быть учтены при оценивании справедливости иных условий.
DCFR устанавливает аналогичное правило о том, что применительно к договорным условиям, которые изложены простым и вразумительным языком, проверка несправедливости не распространяется ни на определение предмета договора, ни на соразмерность цены, подлежащей уплате (п. 2 ст. II.-9:406). Подобное правило установлено и в PECL (п. 2 ст. 4:110). Разработчики DCFR поясняют, что судебный контроль за характеристиками товаров (услуг) и соразмерностью их цены несовместим с нуждами рыночной экономики. Обычно выбор сторон относительно того, вступать ли им в экономический обмен определенными товарами (услугами) за определенную цену, совершается ими индивидуально, поэтому нет ни возможности, ни необходимости для судебного контроля. Однако несоблюдение требования транспарентности кардинально изменяет ситуацию: в случае, когда условия о предмете договора и (или) цене недостаточно прозрачны, осведомленный рыночный выбор не может быть совершен, что требует осуществления судебной интервенции. Кроме того, следует отличать условия, определяющие предмет договора и цену, от условий, позволяющих односторонне изменять уже определенные предмет договора и (или) цену: первые, по общему правилу, исключены из оценивания несправедливости, но вторые - нет.
Е. Договорные условия, которые могут быть расценены как несправедливые
Директива UCT и DCFR, в отличие от PECL, наряду с генеральным критерием несправедливости дополнительно предусматривают неисчерпывающий перечень договорных условий, которые могут считаться несправедливыми, - так называемый «серый список» (grey list) несправедливых условий договора. Перечень является «серым» (не «черным»), поскольку каждое условие из этого перечня может быть расценено (судом) как несправедливое только в свете конкретных обстоятельств дела. Однако характер «серых списков» в Директиве UCT и DCFR несколько различен: Директива UCT (в Приложении к ней) предусматривает лишь индикативный (ориентировочный, примерный) перечень условий, которые могут быть расценены как несправедливые, в то время как DCFR (в ст. II.-9:410) предусматривает перечень условий, которые презюмируются несправедливыми, то есть считаются таковыми, если не доказано обратное. Тем не менее, содержательно «серые списки» в обоих документах почти идентичны.
Неисключительный характер приложенного к Директиве UCT «серого списка» позволяет государствам-членам ЕС по своему усмотрению (в соответствии со своей политикой защиты потребителей) расширить или усечь его при имплементации в национальное законодательство. Более того, государства-члены ЕС могут и вовсе не воспроизводить данный перечень в своем национальном законодательстве, а руководствоваться единственно лишь генеральным критерием. Такая необязательность «серого списка» для государств-членов ЕС следует из решения по делу Commission v Sweden (2002), в котором Европейский суд справедливости разъяснил, что перечень, содержащийся в Приложении к Директиве UCT, не стремится предоставить потребителям права, которые бы выходили за рамки тех, что проистекают из ее статей 3-7. Из этого следует, что полный эффект директивы может быть обеспечен в достаточно четкой и ясной правовой системе и без этого перечня (п. 21).
В том же решении Европейский суд справедливости разъяснил, что перечень, содержащийся в Приложении к Директиве UCT, имеет индикативную и иллюстративную ценность и представляет собой источник информации для национальных органов, ответственных за применение имплементируемых положений, и лиц, затронутых этими положениями (п. 22). Как пояснил генеральный адвокат Л. А. Гилход (GA L. A. Geelhoed)23 в своем мнении по данному решению, перечень содержит иллюстративную подборку условий, которые являются потенциально несправедливыми: воспроизводит наиболее типичные и распространенные несправедливые условия, однако условия, которые не упомянуты в перечне, также могут быть объявлены несправедливыми в конкретном деле. С другой стороны, условия, выраженные в этом перечне, являются лишь ориентиром и необязательно должны быть расценены в том или ином случае как несправедливые. Это задача суда или иного компетентного органа с учетом обстоятельств конкретного дела установить, является ли спорное договорное условие фактически (de facto) несправедливым (п. 28).
Вместе с тем DCFR, в отличие от Директивы UCT, наряду с «серым списком» предусматривает также «черный список», который содержит, однако, всего лишь одно договорное условие, считающееся само по себе (per se) несправедливым и, соответственно, не требующее в каждом конкретном случае судебной оценки на основе генерального критерия, а именно - оговорку об исключительной юрисдикции. Так, согласно ст. II.-9:409 DCFR в договоре между дельцом и потребителем условие является (всегда) несправедливым, если оно было предложено дельцом и наделяет суд по месту домицилия дельца исключительной юрисдикцией в отношении всех споров, возникающих из договора (п. 1). Это правило не применяется, если выбранный суд является одновременно судом по месту домицилия потребителя (п. 2).
Правило о заведомой несправедливости условия об исключительной юрисдикции основано на решении по делу Oceano Grupo (2000), в котором Европейский суд справедливости на основе генерального критерия установил, что когда юрисдикционная оговорка включена в договор между потребителем и продавцом (исполнителем) без индивидуального согласования и наделяет исключительной юрисдикцией суд, в территориальной подсудности которого находится основное место деятельности продавца (исполнителя), она должна быть расценена как несправедливое условие, так как она вопреки требованию доброй совести приводит к значительному дисбалансу в договорных правах и обязанностях сторон в ущерб потребителю (п. 24). Как поясняет генеральный адвокат А. Саджио (GA A. Saggio)[19] в своем мнении по данному решению, признание такой оговорки заведомо несправедливым условием обусловлено тем, что в противном случае возникала бы парадоксальная ситуация, в которой потребитель должен был бы появиться в суде по месту ином, чем место его жительства, для того, чтобы аргументировать, что договорное условие, обязывающее его это сделать, является несправедливым (п. 24). Несправедливость оговорки об исключительной юрисдикции нашла подтверждение и в последующих решениях Европейского суда справедливости, в том числе по делам Pannon GSM (2009) и VB Penzugyi Lizing (2010).
Ж. Последствия признания договорного условия несправедливым
Установление несправедливого характера того или иного договорного условия сопряжено с решением вопроса о правовой судьбе такого (несправедливого) условия и договора в целом. На этот счет п. 1 ст. 6 Директивы UCT предусматривает правило о том, что несправедливые условия, используемые продавцом (исполнителем) в договоре, заключенном с потребителем, не должны быть обязательны для потребителя и что договор должен продолжать обязывать стороны, если он способен продолжить существование без несправедливых условий. DCFR предусматривает аналогичное правило о том, что условие, которое является несправедливым, является необязательным для стороны, которая не предлагала его (п. 1 ст. II.-9:408). Если договор может разумно быть сохранен без несправедливого условия, другие условия остаются обязательными для сторон (п. 2). Как разъясняют разработчики DCFR, цель установления таких правил - попросту «вычеркнуть» несправедливое условие и, насколько это возможно, сохранить юридическую силу договора в оставшейся части, чтобы не лишить потребителя тех выгод и преимуществ, которые заключает в себе договор. Юридическая сила договора не может быть сохранена без несправедливого условия, если такое условие является существенным и не может быть восполнено диспозитивными нормами права. Необязательность несправедливого условия для потребителя означает, что оно не имеет в отношении него юридической силы, но может действовать против торговца, если так решит потребитель. Тем самым, решение вопроса о применении несправедливого условия зависит, в конечном счете, от воли потребителя.
Между тем Европейский суд справедливости вывел правило о том, что национальные суды должны по своей собственной инициативе (ex officio) определять несправедливость условий в потребительском договоре. Так, в решении по делу Oceano Grupo (2000) Европейский суд справедливости отметил, что система защиты, введенная Директивой UCT, основана на идее о том, что потребитель находится в слабой позиции по отношению к продавцу (исполнителю) как в своих переговорных возможностях, так и в своем уровне осведомленности. Это приводит к тому, что потребитель соглашается с условиями, заранее изложенными продавцом (исполнителем), не будучи способен повлиять на содержание этих условий (п. 25). В этой связи защита, предусмотренная для потребителей Директивой UCT, подразумевает, что национальный суд должен быть способен по своей инициативе определить, является ли условие договора несправедливым (п. 29). В решении по делу Cofidis (2002) Европейский суд справедливости заключил, что Директива UCT не допускает национальные положения, которые запрещают национальному суду (по истечении срока исковой давности) по своей инициативе определять, что условие договора является несправедливым (п. 39). В решении по делу Mostaza Claro (2006) Европейский суд справедливости разъяснил, что дисбаланс между потребителем и продавцом (исполнителем) может быть исправлен только позитивным действием того, кто не связан с действующими сторонами договора, то есть национального суда, уполномоченного по своей инициативе определять, является ли договорное условие несправедливым (п. 26). Правило Директивы UCT о том, что несправедливые условия, использованные продавцом (исполнителем) в договоре с потребителем, не должны быть обязательны для потребителя, является императивным положением, которое, учитывая слабую позицию одной из сторон договора, направлено на то, чтобы заместить формальный баланс, установленный между права и обязанностями сторон, эффективным балансом, восстанавливающим равенство между ними (п. 36). Природа и важность публичного интереса, лежащего в основе защиты, которую Директива UCT предоставляет потребителю, оправдывают то, что национальный суд должен оценить по своей инициативе, является ли договорное условие несправедливым, тем самым, восполняя дисбаланс, существующий между потребителем и продавцом (исполнителем) (п. 38).
Заключение
В заключение следует отметить, что, как и в Европейском союзе, в государствах-членах Евразийского экономического союза судебное оценивание (проверка) материальной справедливости потребительского договора (его условий) допускается только после установления несправедливости процедурной, обусловленной неравенством переговорных возможностей сторон. В ЕАЭС функциональным эквивалентом (аналогом) воплощенного в европейском частном праве института защиты от несправедливых договорных условий является институт договора присоединения, который закреплен в национальных гражданских кодексах всех его государств-членов. Между тем, в сравнительно-правовом аспекте европейское потребительское право и национальные законодательства государств-членов ЕАЭС имеют свои особенности и заметные различия в вопросах ограничения свободы определения содержания договора (с участием потребителя) требованиями справедливости. Различия в этом вопросе обнаруживаются и между самими национальными потребительскими законодательствами государств-членов ЕАЭС. В свою очередь, принимая во внимание провозглашенное государствами-членами ЕАЭС стремление к формированию единого рынка товаров и услуг, учет европейского опыта может быть весьма полезен при разработке в рамках евразийского интеграционного объединения единообразного подхода к правовой защите экономических интересов потребителей от несправедливых условий договора.
ШЛЯХТИН Игорь Сергеевич
аспирант кафедры гражданского права и процесса Российского экономического университета имени Г. В. Плеханова; юрист общества с ограниченной ответственностью «Ритейл Хотлайн»
следующая > |
---|