Современные общественные процессы требуют стабильного и результативного правового регулирования. Непременным условием укрепления и развития общества является соблюдение законов всеми гражданами, должностными лицами, организациями .

Ведущее положение закона в системе регулирования общественных отношений впервые формируется в период Французской буржуазной революции 1789 г., когда идея верховенства закона становится средством утверждения программных положений нового класса – буржуазии. Наибольшее распространение получает дуалистическая доктрина закона. Закон в материальном смысле рассматривается как акт государственной власти, содержащий правовые нормы общего характера, а закон в формальном смысле охватывает любые акты, изданные законодательным органом безотносительно к характеру содержащихся в них норм .

Как особый, специфический регулятор общественных отношений закон должен соответствовать основам конституционного строя, духу приоритета прав и свобод человека и гражданина, экономическому, политическому, морально-этическому уровню развития общества, сопряженному с поступательной реализацией основных демократических ценностей. Только при таких обстоятельствах закон выступает главной содержательной материей законности, ее ключевым звеном.

Законность представляет собой многоплановое явление правовой действительности, которое на современном этапе одновременно рассматривается и как принцип права, и как особый политико-правовой режим общественной жизни, и как метод государственного управления (в широком смысле) .

Конституция Российской Федерации не содержит определения законности. Однако данный термин упоминается в ней в двух статьях: в ч. 1 ст. 72, где сказано, что в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации находятся обеспечение законности и правопорядка, общественной безопасности, а также в ст. 114, где закреплено, что Правительство Российской Федерации осуществляет меры по обеспечению законности, прав и свобод граждан. Других прямых упоминаний о законности в Конституции Российской Федерации нет.

Вместе с тем, ч. 2 ст. 15 Конституции устанавливает, что органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы .

Наиболее традиционным представляется следующее определение понятия законности: «неукоснительное исполнение законов и соответствующих им правовых актов всеми органами государства, должностными и иными лицами. Один из элементов демократии и правового государства» .

Вместе с тем, доказала свое «право на жизнь» и точка зрения Н.С.Малеина, сформулированная еще в 70-е годы прошлого века, сообразно которой законность – «…неуклонное исполнение конституционных законов и основанных на них текущих законов» . Иначе говоря, ученый, исходя из иерархичности законодательства и присущих ему особых условий действия во времени и пространстве, говорит о доминанте конституционных нормативных актов: ведь закон, противоречащий Конституции, не применяется, а более ранний по дате издания закон не должен применяться, если иные правила установлены законом новым.

Иначе говоря, законность – особая система требований и правовых условий, детерминированных законом и связанных с претворением в жизнь его норм. Режим законности наиболее органичен для демократического правового государства, в котором органы государственной власти существуют на основании законов, выражающих волю большинства, и подчинены им. Верховенство закона – важный признак правового государства. Государство и право должны находиться в тесном взаимодействии. Государство несет ответственность перед гражданами за состояние правопорядка и те законы, которые принимаются им.

Нужно согласиться с точкой зрения о наличии таких образующих законность элементов, как:
– аспект общеобязательности права. Здесь законность является только проекцией, специфическим выражением свойств и регулятивных качеств права. Право по своей природе мыслимо лишь в состоянии, когда образующие его нормативные предписания реальны и фактически проводятся в жизнь;
– идея законности, то есть формирующаяся в правосознании идея о целесообразности и необходимости такого реально правомерного поведения всех участников общественных отношений, при котором не оставалось бы места для произвола, фактически достигались бы всеобщность права и действительная реализация субъективных прав и свобод человека;
– системность законности (автор справедливо указывает на данный аспект как на наиболее важный), где отчетливо проявляется тесная связь законности с правом как институционным образованием. Поскольку право конституируется через закон и иные формы, данный режим и является законностью .

В схожем, но несколько ином ключе видит структуру законности В.В.Демидов:
– теоретико-мировоззренческая основа (принципы теории законности и ее природа);
– требования законности (требования общества к государству и праву; требования государства и права к обществу; требования права к государству и обществу);
– исполнение этих требований всеми без исключения субъектами права (законопослушное поведение участников общественных отношений выступает объектом законности);
– нормативно-правовая основа законности (система действующего законодательства);
– гарантии законности, т. е. средства (способы) ее обеспечения .

В последнее время была также предложена категория «правозаконность» (Д.Н.Бахрах). «Правозаконность означает, что в обществе, в котором утверждается современная либеральная цивилизация, воцаряется неуклонное и жесткое господство закона, и в то же время сам закон – уже не продукт власти, ее произвола и самоволия, а выражение великих ценностей возрожденного естественного права, прежде всего неотъемлемых прав человека, основанных на высоком достоинстве каждой личности» . Такое понимание проблематики законности, безусловно, заслуживает всяческого внимания.

Применительно к исполнительному производству, не вдаваясь в дискуссию о его роли и месте в системе права России , мы должны отметить, что оно по всем признакам  представляет собой государственную управленческую деятельность, т. е. административную деятельность специально уполномоченного органа государственной власти Российской Федерации в области исполнения решений судов и иных органов.

Действительно, исполнительное производство:
– представляет собой особый вид государственной исполнительно-распорядительной деятельности по принудительному исполнению судебных актов, актов других органов и должностных лиц, которым при осуществлении установленных федеральным законом полномочий предоставлено право возлагать на физических лиц, юридических лиц, Российскую Федерацию, субъекты Российской Федерации, муниципальные образования обязанности по передаче другим гражданам, организациям или в соответствующие бюджеты денежных средств и иного имущества либо по  совершению в их пользу определенных действий или воздержанию от совершения определенных действий;
– наряду с правоприменением осуществляет административное правоустановление. Оно заключается в том, что органы принудительного исполнения в пределах своей компетенции самостоятельно издают обязательные для других субъектов исполнительных правоотношений и иных лиц правила поведения, контролируют соблюдение этих правил и самостоятельно осуществляют внесудебную административно-юрисдикционную деятельность;
– представляет собой непрерывную, постоянную, планомерную деятельность, направленную на обеспечение баланса интересов личности, общества и государства в сфере исполнительного производства;
– осуществляется специальным органом государственной исполнительной власти – Федеральной службой судебных приставов, действующей на всей территории Российской Федерации и образующей систему органов принудительного исполнения с полномочиями государственно-властного характера;
– строится на основе вертикальных (субординационных) и горизонтальных связей и отношений, причем в большей мере распространение получают вертикальные отношения.

Законность в государственном управлении является частью общего режима законности в государстве. Вместе с тем особенности государственного управления как самостоятельного вида государственной деятельности не могут не повлиять на характер, формы и методы реализации законности в управлении.

В государственно-управленческом аспекте законность, прежде всего, будет означать деятельность органов исполнительной власти на основании и во исполнение действующего законодательства строго в пределах предоставленной компетенции. Развивая данный тезис, С.Н.Бабаев отмечает, что законность: охватывает различную управленческую деятельность; обеспечивает единообразное понимание и применение правовых норм как управляющими, так и управляемыми; является объективным условием эффективности управления; в сфере государственного управления обеспечивает законность административного нормотворчества .

В исполнительном производстве законность получает наибольшее развитие и теоретическое понимание как принцип права. Принцип (лат. principum – начало, основа, происхождение, первопричина) – основание некоторой совокупности фактов или знаний, исходный пункт объяснения или руководства к действиям. Принцип («первоначало») детерминирует необходимость становления явлений. В логике принцип – центральное понятие системы, представляющее обобщение и распространение некоторого положения на все явления области, из которой данный принцип абстрагирован. В этике принцип понимается как внутреннее убеждение, максима, задающая общую установку по отношению к действительности, нормам поведения и деятельности .

Понимание принципа в юриспруденции опирается на вышеизложенные теоретические выкладки и методологически им подчинено. При этом стоит отметить, что исторически  принципы права формируются значительно позже иных юридических норм, первоначально существовавших в виде обычаев .
Как справедливо отмечает профессор М.Н.Марченко, принципы права «характеризуют не только сущность, но и содержание права, отражают не только его внутреннее строение, статику, но и весь процесс его применения, динамику» . Выступая основным ориентиром правотворческой и правоприменительной деятельности государства, принципы права способствуют укреплению внутреннего единства и взаимодействию различных отраслей и институтов права, норм права и правоотношений.

В настоящее время правовая наука обнаруживает значительное многообразие определений и концептуальных подходов к институту принципов права. При этом подавляющее большинство авторов определяет принципы права как «основные идеи», «основные начала», «исходные положения», «ведущие начала», «образующий элемент», «ключевые идеи» права, определяющие и выражающие его сущность.

До принятия Федерального закона от 2 октября 2007 г.  № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» принципам исполнительного производства не был придан легальный характер, что нельзя было считать не чем иным, как правовым абсурдом. Ведь урегулировать прямой законодательной нормой абсолютно все отношения, складывающиеся в процессе принудительного исполнения решений судов и иных органов, объективно невозможно. В случае возникновения правового пробела именно принципы исполнительного права должны выступать базовым критерием юридического поведения субъектов исполнительно-правовых отношений.

«Принцип законности всегда был доктринальным в советском праве, не потерял он свою актуальность и сейчас, став нормативным в силу прямого закрепления в ст. 4 ФЗ «Об исполнительном производстве», – констатирует О.В.Исаенкова . Проанализируем современное состояние принципа законности в исполнительном производстве путем его декомпозиции на базовые (основные) элементы.

I. Высокий уровень юридической техники в исполнительном законодательстве.

Четкое, логически выверенное законодательное оформление механизма принудительного исполнения оказывает огромное влияние на национальную правовую систему в целом. Законодательный модус механизма принудительного исполнения разумно динамичен. Так, 1 февраля 2008 г. вступил в силу новый  Федеральный закон от 2 октября 2007 г.  № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве». Подготовка комплексных новелл в законодательство об исполнительном производстве была организована Федеральной службой судебных приставов России под эгидой Администрации Президента Российской Федерации в 2003 г.

Проект нового закона был подготовлен по результатам десятилетнего опыта применения Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве» , нашедшего отражение в судебной практике и практике судебных приставов-исполнителей, с учетом новейших изменений процессуального законодательства.

Новым законом был скорректирован ряд недочетов правового регулирования механизма принудительного исполнения. В частности, легальное оформление получил институт принципов исполнительного производства; конкретизированы вопросы сроков в исполнительном производстве (последствия пропуска срока, восстановление пропущенных сроков, приостановление, продление сроков и др.); впервые предусмотрено обжалование действий (бездействия) должностных лиц службы судебных приставов в порядке подчиненности; большую определенность с учетом правовой позиции Конституционного суда Российской Федерации  получил институт исполнительного сбора; закреплено право принудительного проникновения приставов в жилище должника .

Вместе с тем, многие юридические дефекты законодательного регулирования исполнительного производства не были устранены с принятием нового закона «Об исполнительном производстве». 229-ФЗ по-прежнему носит излишне общий характер, не прописывает алгоритмы исполнительных действий, содержит множество дублирующих норм . В настоящее время под руководством Минюста России по-прежнему ведется работа по подготовке проекта Исполнительного кодекса Российской Федерации. Вопрос о его внесении в Государственную думу Федерального Собрания Российской Федерации пока не рассматривается.

Считаем продолжение данной работы весьма правильным. С принятием ИК РФ можно будет изъять дублирующие нормы из АПК РФ, ГПК РФ, КоАП РФ и многих иных законодательных актов «без потерь статусности» – данный документ также будет являться кодифицированным актом, обладающим приоритетом применения по принципу специализации норм.   

II. Конституционно установленная иерархичность разрешения правовых коллизий.

Данный элемент принципа законности основан на ст. 15 Конституции РФ и предполагает, что в случае возникновения коллизий норм, регулирующих исполнительное производство, они должны разрешаться исходя из преимущества международного права над российскими нормами, Конституции России над другими правовыми актами, специального закона «Об исполнительном производстве» над иными актами в сфере исполнительных правоотношений, федеральных законов над правовыми актами Правительства Российской Федерации.

Однако в практике исполнительного производства встречаются весьма противоречивые ситуации при разрешении правовых коллизий, особенно при применении общих принципов и норм международного права.

Статья 2 Международного пакта о гражданских и политических правах  провозглашает обязанность государства обеспечить любому лицу, права и свободы которого нарушены, эффективные средства правовой защиты. Аналогичная позиция содержится в п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод . Указанные международно-правовые нормы играют огромную роль в правовом регулировании исполнительного производства.

В силу п. 10–5 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» , п. 4 «в» Постановления Пленума Верховного суда РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении» , правовые позиции Европейского суда по правам человека, в которых дано толкование положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, подлежащих применению в данном деле, императивно применяются при разрешении дела. Причем толкование, данное при рассмотрении жалоб против других государств, так же обязательно, как и толкование, содержащееся в постановлениях и решениях по жалобам против России.

Судами при толковании и применении п. 1 ст. 6 Конвенции в большинстве случаев безосновательно не учитывается, что сама по себе та или иная задержка исполнения судебного решения при определенных обстоятельствах может быть оправдана (Решение Европейского суда по делу «Иммобилиаре Саффи» против Италии» («Immobiliare Saffi» v. Italy),  жалоба № 22774/93), а задержка исполнения обусловлена проблемами публичной власти и не является настолько длительной, что лишает исход судебного процесса его полезного результата или подрывает его значимость (Решение по жалобе «Меацци против Италии» (Meazzi v. Italy), жалоба № 35815/97) .

В целях преодоления коллизионности внутригосударственных норм законодательства об исполнительном производстве и норм ряда иных федеральных законов («О банках и банковской деятельности» , «О рынке ценных бумаг» , «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» , Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях  и др.) был принят Федеральный закон от 2 октября 2007 г. № 225-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» . Но так как «ни один федеральный закон в силу статьи 76 Конституции Российской Федерации не обладает по отношению к другому федеральному закону большей юридической силой» , в ситуации отсутствия сложившейся судебной практики (из-за непродолжительного периода действия нового закона «Об исполнительном производстве») негативные тенденции конкуренции правовых норм продолжают получать свое развитие.

Решение проблемы также видится в продолжении работы над Исполнительным кодексом РФ, отражении в нем прямой нормой указанных нами позиций ЕСПЧ и включении в него нормы федеральных законов, касающихся исполнительного производства (с изъятием из соответствующих законодательных актов).

III. Компетентность судебного пристава-исполнителя.

Судебный пристав-исполнитель в своей деятельности обязан руководствоваться законами, правильно применяя нормы исполнительного и иных отраслей права. Часть 1 ст. 3 Федерального закона от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» предусматривает, что законодательство Российской Федерации об исполнительном производстве основано на Конституции Российской Федерации и состоит из настоящего Федерального закона, Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 118-ФЗ «О судебных приставах»  и иных федеральных законов, регулирующих условия и порядок принудительного исполнения судебных актов, актов других органов и должностных лиц.

Часть 2 указанной статьи закрепляет, что нормы федеральных законов, регулирующие условия и порядок принудительного исполнения судебных актов, актов других органов и должностных лиц, должны соответствовать Федеральному закону от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве».

Реализуя принудительное исполнение судебных актов, судебный пристав-исполнитель выступает субъектом множества различных правоотношений – административных, гражданско-процессуальных, трудовых и т. д. Каждый раз пристав должен правильно квалифицировать правовые отношения и использовать нормы законодательства, подлежащие применению. Это объективно требует высокого уровня профессиональной подготовки судебного пристава-исполнителя в сфере юриспруденции.

Новый закон «Об исполнительном производстве» и иные новеллы исполнительного законодательства не устранили диссонанс в сфере регулирования статуса судебного пристава-исполнителя в части закрепления такого квалификационного требования к кандидату на государственную должность государственной гражданской службы «судебный пристав-исполнитель», как наличие высшего юридического образования . Несомненно, что «для эффективной работы судебному приставу-исполнителю требуются более глубокие знания в сфере юриспруденции, ведь анализ законодательства, регламентирующего принудительное исполнение, показал, что оно рассредоточено по многим отраслям российского права» .

Следует также ужесточить и возрастной ценз, причем как для кандидатов на должность судебного пристава-исполнителя, так и на должность старшего судебного пристава. Ужесточение возрастного ценза для последнего обусловлено необходимостью приобретения соответствующего жизненного и практического опыта.

Для устранения выявленных противоречий необходимо внести изменения в ст. 3 Федерального закона от 21 июля 1997 г. №118-ФЗ  «О судебных приставах», изложив ее в следующей редакции:
«1. Старшим судебным приставом может быть гражданин Российской Федерации, достигший двадцатипятилетнего возраста, имеющий высшее юридическое образование.
2. Судебным приставом-исполнителем может быть гражданин Российской Федерации, достигший возраста двадцати одного года, имеющий высшее юридическое образование.
3. Судебным приставом по организации установленного порядка деятельности судов может быть гражданин Российской Федерации, достигший двадцатилетнего возраста, имеющий среднее (полное) общее или среднее профессиональное образование.
4. Кандидат на должность старшего судебного пристава, судебного пристава-исполнителя, судебного пристава по организации установленного порядка деятельности судов должен быть способен по своим деловым и личным качествам, а также по состоянию здоровья исполнять возложенные на него обязанности». Части 2 и 3 ст. 3 считать частями 5 и 6 соответственно.

IV. Ответственность за правонарушения в области исполнительного производства.

Данный элемент принципа законности означает, что участники исполнительного производства должны согласовывать свои поступки с действующим законодательством под страхом применения к ним штрафных и иных мер ответственности, содержащихся в санкциях норм исполнительного права, а  применение ответственности за совершенные исполнительные правонарушения неотвратимо.

Мерами ответственности за нарушение законодательства Российской Федерации об исполнительном производстве являются: исполнительский сбор (ст. 112 ФЗ «Об исполнительном производстве); штрафные санкции в порядке и размерах, которые установлены законодательством Российской Федерации об административных правонарушениях (ст. 17.8, 17.14, 17.15 КоАП РФ); уголовная ответственность (ст. 315 УК РФ).

В части применения исполнительского сбора как меры ответственности  в исполнительном производстве на практике возникают немалые трудности, связанные с разрешением вопроса о возможности привлечения к данному виду ответственности бюджетных учреждений.

Статья 143 Федерального закона «О федеральном бюджете на 2000 год»  закрепляет, что впредь до внесения изменений в статьи 77 и 81 Федерального закона от 21.07.1997 № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве» при принудительном исполнении исполнительных документов за счет средств федерального бюджета, бюджетов субъектов Российской Федерации, местных бюджетов, федеральных органов исполнительной власти взыскание исполнительского сбора не производится. Такие изменения не были внесены в Федеральный закон от 21.07.1997 № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве» вплоть до утраты им силы в связи с введением в действие Федерального закона от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве».

Федеральный закон от 24 июля 2007 г. № 198-ФЗ «О федеральном бюджете на 2008 год и на плановый период 2009 и 2010 годов»  не устанавливает ограничения в применении нормы статьи 112 ФЗ «Об исполнительном производстве» относительно бюджетных организаций. Бюджетный кодекс РФ  и иные федеральные законы не предусматривают изъятий, связанных с ограничением взыскания исполнительского сбора в отношении бюджетных организаций.

Согласно части 1 ст. 112 исполнительский сбор является денежным взысканием, налагаемым на должника в случае неисполнения им исполнительного документа в срок, установленный для добровольного исполнения исполнительного документа, а также в случае неисполнения им исполнительного документа, подлежащего немедленному исполнению.

В соответствии с Постановлением Конституционного суда Российской Федерации от 30 июля 2001 г. № 13-П исполнительский сбор представляет собой санкцию штрафного характера, т. е. возложение на должника обязанности произвести определенную дополнительную выплату в качестве меры его публично-правовой ответственности, возникающей в связи с совершенным им правонарушением в процессе исполнительного производства.

В части 5 статьи 112 предусмотрен исчерпывающий перечень случаев, когда исполнительский сбор не взыскивается. Этот перечень не связан с субъектным составом должников и не предусматривает исключения для бюджетных огранизаций и (или) учреждений.

Полагаем, в настоящее время отсутствуют правовые препятствия для вынесения постановления о взыскании исполнительского сбора в отношении должников указанной категории. В противном случае это противоречит принципам равенства всех перед законом и судом и неотвратимости ответственности.

Объективная сторона правонарушения по ч. 3 ст. 17.14 КоАП РФ (нарушение законодательства об исполнительном производстве) описана как нарушение лицом, не являющимся должником, законодательства об исполнительном производстве, выразившееся в невыполнении законных требований судебного пристава-исполнителя, отказе от получения конфискованного имущества, представлении недостоверных сведений об имущественном положении должника, утрате исполнительного документа, в несвоевременном отправлении исполнительного документа.

По смыслу данной нормы, исходя из системного толкования ст. 1.2, ч. 1 ст. 2.1, ст. 2.4 КоАП РФ, изложенный в ней перечень действий, совершаемых лицом, не являющимся должником по исполнительному производству, и влекущих нарушение законодательства об исполнительном производстве, является исчерпывающим. Получается, что если лицом нарушено законодательства об исполнительном производстве в форме (действиях), не оговоренной в ч. 3 ст. 17.14, состав административного правонарушения отсутствует. Для исключения подобных случаев предлагаем исключить из ч. 3 ст. 15 слова «выразившееся в невыполнении законных требований судебного пристава-исполнителя, отказе от получения конфискованного имущества, представлении недостоверных сведений об имущественном положении должника, утрате исполнительного документа, в несвоевременном отправлении исполнительного документа».

Некорректно сформулирована и объективная сторона ч. 1 ст. 17.15 КоАП РФ (неисполнение содержащихся в исполнительном документе требований неимущественного характера): «неисполнение должником содержащихся в исполнительном документе требований неимущественного характера в срок, установленный судебным приставом-исполнителем после взыскания исполнительского сбора». Законодатель не учел, что в ряде случаев исполнительный сбор просто не взыскивается (обеспечительные меры, работа с исполнительным документом в рамках отдельного поручения и т. д.). Судебная практика высших судебных инстанций по этому вопросу еще не сложилась, но «обычная» практика четко следует тенденции: нет сбора – нет состава. Необходима новая редакция данной нормы КоАП РФ, которая исключила бы слова «после взыскания исполнительского сбора» из ее текста.

Кроме того, процессуальные возможности судебного пристава-исполнителя при обжаловании заявителем постановления о наложении штрафа предельно ограничены. Согласно п. 10 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 24 марта 2005 г. № 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» , суд не обязан в каждом конкретном случае привлекать к участию в судебном разбирательстве судебного пристава-исполнителя, такая возможность лишь «не исключается в случае необходимости».

Тот же пункт Постановления Пленума Верховного суда РФ от 24 марта 2005 г. № 5 предусматривает, что органы и должностные лица, составившие протокол об административном правонарушении, не являются участниками производства по делам об административных правонарушениях, круг которых перечислен в главе 25 КоАП РФ, они не вправе заявлять ходатайства, отводы, а также обжаловать вынесенные по делу определения и постановления судей. К сожалению, данная норма всецело применима и к внепротокольной форме привлечения к административной ответственности, которая применяется судебными приставами-исполнителями в соответствии с ч. 1.1 ст. 28.6 КоАП РФ.

В случае удовлетворения судом требований заявителя о признании незаконным постановления судебного пристава-исполнителя о наложении штрафа, сложении штрафной ответственности, единственный вариант обжалования такого решения в соответствии с Федеральным законом от 17 января 1992 г. № 2202-I «О прокуратуре Российской Федерации»  заключается в обращении в прокуратуру с просьбой принесения протеста на не вступившее в законную силу решение суда. Причем данное обращение должно быть подано при строгом соблюдении десятидневного срока с момента вынесения решения суда. Течение срока начинается со дня, следующего за днем вынесения судебного решения.

Полагаем предусмотренный действующим законодательством порядок судебного рассмотрения споров о сложении штрафной ответственности в рамках исполнительного производства неприемлемым. Целесообразным на сегодняшний день (до момента принятия Кодекса административного судопроизводства РФ и создания административных судов) видится внесение в главу 29 КоАП РФ (Рассмотрение дела об административном правонарушении) статьи «Оспаривание постановлений должностных лиц службы судебных приставов о привлечении к административной ответственности». В ней необходимо закрепить обязательность привлечения к судебному разбирательству заинтересованного лица, действия которого обжалуются, а также обязательность исследования судом материалов исполнительного производства.

Касательно уголовной ответственности в рамках исполнительного производства отметим, что ряд негативных явлений при применении ст. 315 УК РФ (Неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта) обусловлен тем, что в уголовно-правовой науке нет единого научно обоснованного и воспринятого практикой подхода к категории «злостность», которая является оценочной.

Для достижения оптимизации правового регулирования уголовной ответственности в исполнительном производстве необходимо решить задачу по уточнению существующего понятия «злостность», поскольку главная особенность понятий в праве – объективизация в текущем законодательстве, их применение только в том юридическом значении, которое придал законодатель . Неясность в понимании и использовании правового понятия – путь к неизбежному нарушению прав и свобод человека и гражданина, высшей ценности российской правовой государственности (ст. 2 Конституции РФ).

V. Осуществление контроля и надзора.

Совершенствование порядка исполнительного производства входит в число важнейших задач, обозначенных Программой социально-экономического развития Российской Федерации на среднесрочную перспективу (2006–2008 гг.) , направленных на обеспечение надежной защиты прав собственности.

Решение указанной задачи невозможно без эффективно работающих контрольно-надзорных механизмов, которые обеспечивали бы высокий уровень законности в исполнительном производстве.

В системах социального управления контроль выступает важнейшим видом обратной связи, по каналам которой субъекты власти получают информацию о фактическом положении дел, выполнении тех или иных решений. Контроль применяется для оценки работы, предотвращения нежелательных последствий, оперативного регулирования процессов.

По объему принято различать собственно контроль, в процессе которого проверяются законность и целесообразность деятельности, и надзор («суженный контроль»), который ограничивается только проверкой законности .

На современном этапе в сфере исполнительного производства эффективно зарекомендовали себя:
– президентский контроль;
– прокурорский надзор;
– контроль органов исполнительной власти;
– судебный контроль.
Следует отметить четкую приверженность традиции судебного контроля за деятельностью судебного пристава-исполнителя, на что правомерно указывают и другие авторы .

Прокурорский надзор и ведомственный контроль окончательно оформляются в качестве способов обеспечения законности в исполнительном производстве современной России лишь тогда, когда терпит кризис советская модель организации исполнения (по разным данным, к 1996 г. исполнялось не более 50 % решений судов) и зарождается современная система органов принудительного исполнения решений судов . Значение президентского контроля в исполнительном производстве обусловлено избранной Россией формой государственного правления и чрезвычайно сильной ролью Президента в государственно-правовой жизни (хотя такая роль и безусловно оправданна). Кроме того, президентский контроль носит больше организационно-управленческий характер. Вышеназванные и некоторые другие способы защиты нарушенного субъективного публичного права в исполнительном производстве, кроме того, зачастую пересекаются и не согласуются друг с другом, что, несомненно, затрудняет процесс исправления незаконных и (или) ошибочных административных решений. Общей тенденцией развития института исполнительного производства в зарубежных странах также является повышение роли суда в осуществлении полномочий по исполнению судебных постановлений .

Важнейшей (и, пожалуй, основной) частью судебного контроля в сфере исполнительного производства является административная юстиция. Административную юстицию в сфере исполнительного производства образуют отношения, связанные с судебной защитой публичных субъективных прав в указанной области.

Итак, изложенное выше позволяет сделать вывод о том, что главенствующее место в системе принципов исполнительного производства отведено принципу законности.  Принцип законности имеет особое проявление в исполнительном производстве как строго определенной правовой деятельности. Исполнительно-правовые отношения, в отличие от иного правомерного поведения, могут иметь место исключительно в правовой форме.

Состояние реализации принципа законности в исполнительном производстве сопряжено с рядом негативных тенденций, которые нуждаются в скорейшем устранении.

Кроме того, с сожалением приходится отмечать, что в отличие от всего «процессуального» законодательства содержание процессуального принципа законности не раскрыто в действующем законодательстве об исполнительном производстве, что негативно сказывается на всем процессе правоприменения.

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 8 (15) 2009