Актуальность заявленной темы определяется самим про­цессом формирования новой ступени цивилизационного раз­вития современного общества - трансформацией общества индустриального в общество информационное. При рассмо­трении информационного общества мы отмечаем глобальную трансформацию социального пространства с изменением ин­ститутов общества, формированием новых социальных групп, сменой самой формы межличностной и межгрупповой ком­муникации. Было опрометчиво предполагать, что такое важ­ное понятие, как интеллектуальная собственность, останется неизменным со времен индустриальной эпохи.

Исторически мы можем связать появление самого терми­на «интеллектуальная собственность» с индустриальной эпо­хой. Массовое производство отторгло автора от самого про­дукта. Личность творца уже не стоит за каждым изделием, как при индивидуальном производстве. Дело не только в том, что знак, удостоверяющий личность Автора, мог быть подделан недобросовестными изготовителями, но в том, что сама фигу­ра Автора просто терялась за множественными издержками производственного процесса. Для стимулирования образован­ных, творческих людей к созданию и развитию новых техноло­гий создается система патентов, система авторских, а затем и смежных прав.

Проблема интеллектуальной собственности была не столь важна в архаичном и аграрном обществах. Изделия про­изводились либо самим автором, либо под его личным кон­тролем. Для того чтобы воспользоваться продуктами автора, нужно было либо приехать в место пребывания автора, либо пригласить автора к себе. Правовое регулирование направле­но на закрепление имени автора (или сообщества авторов) на вещи. Копирование самой вещи, без навыков и умений автора, было лишено смысла. Цеховые объединения, система учени­чества служили к передаче знаний и технологий внутри цеха. Из пределов города, региона, государства выходили только сами вещи, но не технологии производства.

С развитием индустриального общества все изменилось. Массовое производство позволило приблизить продукты к потребителю, а стандартизация упростила не только процесс производства, но и потребления продукта. Сами технологии усложнились и потребовали массового обучения работников. Автор уже не в состоянии обучить лично должное количество квалифицированного персонала для поддержания уровня производства. Патент, как документ, удостоверяющий право на использование технологий, становится предметом куп­ли-продажи. В этих условиях творческий труд превращался в часть индустриального производства. В конце XIX - начале XX в. владельцами производств являются сами авторы. Но для создания сложного производства требуются финансовые, сы­рьевые, административные и другие ресурсы. Банковский и промышленный капитал в самые краткие сроки оттесняет ав­торов. Для поддержания массового производства творческий труд необходим только на начальном этапе, а далее нужно только поддерживать технологический процесс на должном уровне. Патентная система уже с середины XX в. позволяет производить товары без всякого участия автора, становясь уже не стимулом, но препятствием для развития общества. Пред­ставители высших слоев общества скупают уже не плоды твор­ческого труда в виде материальных продуктов, а сами идеи (патенты) в интересующих их областях. В том числе и с целью затормозить исследования в той области, где есть риск конку­ренции. Таким образом, в индустриальном обществе патенты если не способствуют развитию, то стабилизируют социаль­ные процессы.

Во время Второй мировой войны, а затем и холодной войны XX в. востребованными оказались совершенно новые технологии, прежде всего для военных целей. Атомная энер­гетика, вычислительная техника, система телекоммуникаций, органические вещества, антибиотики - крайне сложные, рас­считанные на потребление колоссального количества ресур­сов вещи. такие ресурсы могло дать только государство или крупные транснациональные корпорации. Для их создания требовалась работа огромных коллективов с налаженным ин­формационным обменом между специалистами. Личность автора нивелируется, продукт труда принадлежит уже не ему, но научно-исследовательскому институту, корпорации или го­сударству. Работа авторов щедро оплачивается, но все права на дальнейший труд уже им не принадлежат. В то же время раз­вивается правовое обеспечение понятия «интеллектуальная собственность». Расширяется законодательная база и судебная практика в области авторских и смежных прав. Складывает­ся парадоксальная ситуация: автор связан многочисленными обязательствами и доля полученных им благ от продукта труда уменьшается, но в то же время сам продукт все более надежно защищен от несанкционированного использования. Для кого и от кого защищают интеллектуальную собственность?

К концу XX в. с развитием информационного общества становится очевидным, что информация становится наиваж­нейшим ресурсом. Вещь материальная утрачивает большую часть своей ценности, ведь ценность образа вещи занимает значительную часть цены самой вещи. Это означает, что автор вновь может завладеть большей (подобающей) долей благ об­щественного продукта, чем раннее. Стоит обратить внимание на то, что рост прибыли в новых сферах информационной эко­номики стал возможен при введении нерыночных инструмен­тов: бесплатного распространения материалов, коллективной работы над проектом, коллективного сбора средств на создание проекта, открытого доступа к программному обеспечению. Источником дохода для автора становится общественное при­знание, или «индекс цитирования», если говорить упрощен­но. Это дает возможности доступа к более широким ресурсам, повышает его меритократический потенциал. тут правовые ограничения на интеллектуальную собственность становятся препятствием, осложняют когнитариату Доступ к потребите­лям информационного продукта. Эти процессы противоречат интересам высших слоев общества. Высшие слои общества - нетократы сами не создают информационный продукт, но владеют им и инфраструктурой распространения (информа­ционно-коммуникационными сетями). Нетократы, при нали­чии финансовых ресурсов, могут завладеть информационным продуктом, выводя его из информационного пространства. Не случайно авторы термины «нетократия А. Бардт и Я. Зондерквист выделяют «интеллектуальную собственность» как ос­новную ценность высших слоёв, продвигаемую среди низших слоев общества - потребителей информационного продукта. Мы видим образование социальных классов с классическим различением. Между высшим слоем и средним слоем ин­формационного общества появляются антагонистические от­ношения.

Но эти классы формируются из одной и той же социаль­ной группы. Это высокообразованные люди, разделяющие ценности творческого труда, сетевой солидарности, социаль­ной справедливости. Различение между ними столь тонко, что Р. Флорида ошибочно объединяет создателей и владельцев информационного продукта в один социальный «креативный класс». Видимо, по мнению авторитетного эксперта, социаль­ное (и материальное) положение автора информационного продукта равноценно положению владельца этого продукта. Это было бы замечательно, но пока размер Нобелевской пре­мии, которую может лучший из ученых получить один раз в жизни за открытие глобального масштаба, вполне сопостави­мо с ежегодным бонусом топ-менеджера средней корпора­ции.

Интеллектуальная собственность - собственность нето- кратии и в качестве основной ценности внедряется в сознание низших классов - потребителей. Сторонники незыблемости института интеллектуальной собственности готовы трактовать ее как можно шире. Ведь взимание платы за явное или мнимое использование этой собственности — основа благосостояния нетократии и залог независимости высших классов от других слоев общества, прежде всего когнитариата. Невозможно ина­че, чем при помощи института интеллектуальной собственно­сти, произвести отчуждение продукта труда - информацион­ного продукта от его создателя. А это необходимо нетократии, ведь иначе автор может самостоятельно выйти на рынок по­требителей информационного продукта. А потому не стоит удивляться, что вопрос охраны интеллектуальной собственно­сти тщательно проработан и скопирован в законодательстве большинства стран. Этот вопрос занимает существенное место в международном праве и часто становится предметом рас­смотрения международных организаций. Высшие слои обще­ства крайне в этом заинтересованы. Но выигрывает ли от этого общество в целом и стоит ли принципы GNU распростра­нить на все информационные продукты? Радикальный под­ход здесь неуместен. Исключение понятия интеллектуальной собственности из правовой практики лишит нетократию мо­тивации для развития информационно-телекоммуникацион­ных сетей, а применение законов индустриального общества к информационному продукту приведет к застою в динамике развития общества и сужению возможностей когнитариата в прямой коммуникации с потребителями. Радикализм в обо­их случаях может свидетельствовать о линейности мышления, и вследствие этого неэффективен. Сетевой подход к институ­ту интеллектуальной собственности, а точнее к взаимоотно­шениям между нетократией и когнитариатом, выражается в признании свободы воли автора на продукт своего труда. Только автор волен решать, защитить ли свой продукт от лю­бого внешнего воздействия или открыть для неограниченного распространения. Здесь нужен дифференцированный и праг­матичный подход. Только социальное партнерство, выражаю­щееся в создании условий, стимулирующих когнитариат для работы в системе, созданной нетократией. Одно из важней­ших условий такого партнерства - смещение акцентов в зако­нодательстве с защиты информационного продукта на защиту самого имени автора. Причем та из стран, которая это сделает, станет наиболее привлекательной для когнитариата, позволит ускорить темпы роста и повысит стоимость информационно­го продукта.

Возможен и другой путь. Руководство некоего абстракт­ного государства может не стимулировать создание собствен­ных информационно-телекоммуникационных сетей, а встраи­ваться в существующие. Закупать информационный продукт «на стороне» и реализовывать его собственным потребителям внутри государства. При этом данное абстрактное «руковод­ство» имеет стимул к укреплению института интеллектуаль­ной собственности для подавления внутренней конкуренции. Это крайне неэффективный, тупиковый путь. Во-первых, по­требители вынуждены оплачивать «внешний» информацион­ный продукт по гораздо более высокой цене, возрастающей за счет ценности образа самой вещи. Во-вторых, ценность «вну­треннего» продукта падает (за счет снижения образа, под дав­лением продукта «внешнего»), следовательно, падает и цена внутреннего общественного продукта. В-третьих, когнитариат попадает в худшие условия, что сказывается как на темпах ро­ста, так и на развитии самой страны.

Информационное общество как ступень цивилизацион­ного развития только формируется, процессы трансформации социальной структуры общества, образования новых социаль­ных групп динамично протекают в социальном пространстве. Но стоит уже сейчас задуматься о том, что будет стимулиро­вать развитие и послужит дальнейшему процветанию.

marry.ua