Генезис патента как юридического основания использования привилегий на инновационные товары

ТЕОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА Будяков О. Е. Анализируется история становления и развития привилегий (исключительных прав) на охраняемые результаты интеллектуальной деятельности в научно-технической сфере. В целях полноты исследования представлены исторические документы древнего права, средних веков и периода социализма, а также точки зрения современных цивилистов о сущности привилегий (исключительных прав) на инновационные технические решения. Сформулирована авторская позиция о патенте как юридическом основании использования прав на изобретения и другие технические решения; выявлены недостатки использования патента на рынке и предложен способ их преодоления.

Исследование истории возникновения и развития патен­та как документа, являющегося правовым основанием ввода в гражданский оборот результатов интеллектуальной собствен­ности в научно-технической сфере, показало, что довольно длительное время во многих странах мира использованию патента предшествовали так называемые привилегии (от лат. privilegium - преимущество перед другими; право, принадле­жащее только одному или нескольким лицам - исключитель­ное право). Так, Декларация Венецианской республики 1474 г. устанавливала для граждан, сделавших какую-либо машину, ранее не применявшуюся на территории этой Республики, привилегию на использование в течение 10 лет своего резуль­тата интеллектуальной деятельности в соответствии со своим интересом, запрещая всем другим лицам нарушать эту при­вилегию, т.е. изготавливать подобные устройства. С точки зре­ния современного права указанная привилегия являлась по своему содержанию патентом. Если учесть, что Венецианская республика XV в. была крупной морской и торговой держа­вой, в которой каждый житель стремился что-то продать и получить соответствующий доход, то, вне всякого сомнения, есть основания утверждать, что такие привилегии можно рас­сматривать как исключительное право на товар, являющийся результатом интеллектуального труда человека.

Однако этот пример не следует рассматривать как первый факт установления привилегий для авторов и ограничений на использование «чужих» результатов творческой интеллекту­альной деятельности, поскольку имеются доказательства, что первые способы охраны таких результатов применялись уже тогда, когда духовное творчество получило общественное при­знание и стало приносить материальную выгоду. Так, в Антич­ных обществах осуждалось заимствование чужого произведения, а также его искажение. В частности, в Древней Греции рукописи пьес, получивших признание как трагедии, должны были храниться в официальном архиве, чтобы можно было проконтролировать неприкосновенность текста при постанов­ке пьес. Таким образом, мы имеем исторические документар­ные доказательства, что первыми охраняемыми результатами интеллектуальной деятельности стали объекты авторского права.

Вместе с тем любое цивилизованное общество, в том чис­ле древнее, признавало и до сих пор признает права на резуль­таты технического творчества охраняемыми объектами. Эти права, как отмечено выше, получали официальное признание первоначально в виде привилегий, а позднее стали удостове­ряться патентами. Прообразом современных патентных зако­нов стал принятый в Англии «Статут Якова I» (Статут о моно­полиях) 1624 г., который устанавливал важнейшее правило: королевская власть выдавала патенты только на изобретения.

Эту информацию можно дополнить результатами иссле­дования, проведенного Е. А. Павловой, которая отмечает, что система привилегий стала первым способом охраны прав на результаты творческой деятельности и логическим продол­жением традиции покровительства в отношении их создания и использования. Выдача привилегии служила проявлением милости верховной власти к определенному лицу. Правда, уважаемый автор справедливо уточняет, что система таких привилегий применялась в основном не к авторам, а к изда­телям и иным предпринимателям. При этом интересы самих авторов, как правило, не учитывались, они продолжали мате­риально зависеть от благодетелей и меценатов, что вызывало многочисленные протесты и в итоге явилось предпосылкой к изменению сложившейся традиции. Так, 14 марта 1710 г. в Великобритании был принят закон, известный как «Статут ко­ролевы Анны». Он отменил действие королевской привилегии 1557 г., согласно которой Компания издателей и книготоргов­цев (Stationer's Company) имела монопольное право на публи­кацию книг по всей стране. Хотя Статут был направлен на за­щиту интересов издателей, он считается первым в истории за­коном об авторском праве в современном понимании, так как признал за авторами первоначальное право по отношению к праву издателей: личное право автора на охрану опубликован­ного произведения устанавливалось сроком на 14 лет, который при жизни автора мог быть продлен еще на 14 лет.

Многие европейские страны, в том числе Австрия, Дания, Италия, Франция и др., восприняли положительный опыт Ан­глии и приняли свои законы, направленные на охрану прав не только авторов, но и иных лиц, которые «продвигали» новый результат интеллектуальной деятельности на рынок. Так, в 1741 г. Дания приняла закон об отмене привилегий и призна­нии вечного авторского права.

Россия, несмотря на свое «опоздание» с формированием соответствующей правовой базы, тем не менее, была заинте­ресована в применении нововведений не только для развития промышленности и торговли, но и для укрепления военной мощи государства. На это указывает тот факт, что в 1720 г. кре­стьянин Ефим Никон получил указание строить по собствен­ному проекту судно, которое способно идти в воде «потаенно и подбити под военный корабль под самое дно».

Таким образом, уже в средние века права на результаты интеллектуального труда были объектом рыночных отноше­ний и квалифицировались как права на интеллектуальную соб­ственность. А. П. Сергеев отмечает, что происхождение термина «интеллектуальная собственность» обычно связывается с фран­цузским законодательством конца XVIII в., поскольку традиция проприетарного подхода к авторскому и патентному праву не только родилась во Франции, но и получила свое научное обо­снование в трудах таких французских исследователей, как Воль­тер, Дидро, Гольбах, Гельвеций, Руссо. Эти авторы доказывали, что право создателя любого творческого результата является его неотъемлемым природным правом, которое возникает в процессе творческой деятельности «и существует независимо от признания этого права государственной властью». Они про­водили аналогию между правом собственности на материаль­ный результат (вещь) и правом на результат интеллектуальной деятельности (РИД), находя в них общий признак: право на РИД, так же как и право собственности, обеспечивает его об­ладателю исключительную возможность распоряжаться этим результатом по своему усмотрению, с лишением всех других лиц права нарушать исключительную сферу правообладателя.

Многие авторы, исследуя историю становления и разви­тия в России прав на результаты интеллектуальной деятель­ности, придерживаются мнения, что первым в России общим законом о привилегиях на изобретения следует признать Ма­нифест 1812 г., который, по сути, явился «краеугольным кам­нем» дореволюционного законодательства, обеспечивающего охрану изобретений. Этот Манифест был утвержден импера­тором Александром I и обязывал автора представлять точное описание своего изобретения со всеми существенными под­робностями, приемами и способами использования, с черте­жами и рисунками, «не утаивая ничего, что к точному произ­водству относиться может».

Уважая результаты научных изысканий других авторов, позволим себе уточнить эту точку зрения. Конечно, если иметь в виду привилегии на технические результаты интеллектуаль­ной деятельности или объекты народных промыслов, то дей­ствительно Указ 1812 г. следует считать первым официальным документом, признавшим исключительные права на указан­ные объекты. Однако за 10 лет до принятия этого документа Император Александр I подписал Указ от 7 августа 1801 г. «О поощрении учинивших изобретения и открытия к усовершен­ствованию земледелия, торговли и промыслов», в котором провозгласил: «Желая ободрить и усилить действие трудолю­бия и обратить на предметы общеполезные упражнение силы изобретательной влиянной свыше и часто по недостатку спо­собов бесплодно таящейся в умах, признали Мы нужным всех и каждого сим удостоверить, что все изобретения, открытия и предположения к усовершенствованию земледелия, торговли, промыслов, ремесел и художеств относящиеся приемлемы бу­дут Нами с особенным вниманием и покровительством».

Кроме того, следует учесть, что до принятия этих Указов о признании исключительных прав и порядке их установления, привилегии выдавались на основании индивидуальных реше­ний и касались в основном сферы торговли. Такие привилегии оформлялись в виде жалованных грамот, в которых указыва­лось конкретное лицо, которому предоставлялась привилегия и уточнялась сфера его деятельности, а также устанавливался срок действия такой привилегии. Например, в 1634 г. пушеч­ных дел мастеру Елисею Коэту была жалована (выдана) грамо­та на приобретение в Московском уезде пустошей для строи­тельства стеклянного завода с правом беспошлинной продажи изделий в течение 15 лет и запрещением на это время всем другим устраивать подобные заводы. В XVIII в. наибольшую популярность приобретают привилегии на открытие фабрик, при этом уменьшается количество грамот на торговлю.

Такая ситуация с выдачами привилегий в отсутствие общегосударственного закона (указа) продолжалась более 100 лет. Тем не менее по мере развития промышленности и создания новых результатов интеллектуальной деятельности, приносящих выгоду их создателям, а также другим лицам, которым привилегия была полностью или частично уступле­на, совершенствуется механизм выдачи жалованных грамот и уточняется перечень предоставляемых привилегий. К приме­ру, в мае 1722 г. Петр I жаловал привилегию «компанейщикам» игольных заводов Сидору Томилину и Панкрату Рюмину с братьями «размножать игольные заводы и Русских людей тому игольному мастерству обучать (из малолетних и бедня­ков, которых за счет заводов содержать)». «Компанейщики», приобретя привилегию, сочли уместным обратиться к Импе­ратору с дополнительной просьбой об освобождении их от уплаты пошлин сроком на 30 лет и получили от Императо­ра привилегию на уплату пошлин от указанной деятельности сроком на 15 лет.

Оценивая правовой и экономический эффект данной при­вилегии, согласимся с мнением В. Д. Ярыш, которая справедливо отмечает, что в этой привилегии впервые можно увидеть ее ком­пенсаторный характер, то есть признание заслуг первооткрыва­телей в той или иной области и вознаграждение этих заслуг. В последующие годы такая тенденция проявлялась неоднократ­но. Так, в 1733 г. была выдана привилегия Прядунову, Чирцову и Собинскому за отысканную ими в Поморье серебряную руду. Этим документом Императрица Анна Иоанновна предостави­ла исключительное право не только указанным лицам, но их наследникам на получение дохода от деятельности указанных промыслов по добыче серебра Правда, это право ставилось в за­висимость от эффективности рудников. На основе этих и других фактов В. Д. Ярыш делает обоснованный вывод: в первой трети XVTII века в России формируется система привилегий первоот­крывателям вообще и изобретателям в частности.

Ярким примером эффективного действия системы привиле­гий может послужить факт выдачи в 1752 г. известному ученому- исследователю М. В. Ломоносову исключительного права на 30 лет на производство разноцветных галантерейных украшений и моза­ики, в том числе бисера, стекляруса и др. Эта привилегия имеет от­личительную особенность - на заявителя возлагалась обязанность предоставить пробы изделий и зафиксированные результаты их апробации. С точки зрения современного регулирования проце­дуры получения патента условие о предоставлении проб изделий и результатов их апробации есть не что иное, как экспертиза.

Интересно отметить, что В. Д. Ярыш удалось найти факты использования наряду с понятием «привилегия» термина «ис­ключительное право». В частности, она ссылается на сенатский Указ от 21 марта 1755 г. «О предоставлении Английскому фабри­канту Мартыну Ботлеру на 10 лет исключительного права делать в России шпалеры» (курсив наш. - О. Б.). Следует согласиться с мнением В. Д. Ярыш, что этот термин использован не случайно, а как новое правовое явление, которое исключает притязания дру­гих лиц на полученную привилегию (исключительное право).

Поступательное развитие общества требовало системати­ческого обновления законодательства, в том числе норм, уточ­няющих и дополняющих в связи с потребностями практики процедуру установления и порядок использования исключи­тельных прав. Так, 22 ноября 1833 г. император Николай Пер­вый утвердил Положение о привилегиях, в котором были пред­усмотрены требования (критерии) к заявленным техническим результатам интеллектуальной деятельности. На данном этапе развития законодательства предусматривалось два критерия:

- промышленная применимость;

- неочевидность изобретения.

В такой редакции Положение о привилегиях использо­валось почти 40 лет, однако 30 марта 1870 г. император Алек­сандр II издал Указ «Об изменении порядка делопроизводства по выдаче привилегий на новые открытия и изобретения». Принципиальной новеллой этого документа было положение о том, что отныне исключительное право удостоверялось по закону, а не в знак особой милости за какие-либо заслуги.

Позднее в процессе создания Свода законов Российской Империи законы о привилегиях были включены в Устав о про­мышленности фабрично-заводской и ремесленной, который кратко именовали как «Устав о промышленности». Этот Устав кроме запрета иным лицам заниматься указанным видом де­ятельности в течение ограниченного времени содержал важ­ную экономическую привилегию - не платить пошлин при покупке сырья. Характерно, что эта привилегия действовала не только при закупке на территории России, но и при ввозе сырья из-за границы.

Генезис развития привилегий, а затем и исключительных прав свидетельствует о юридической значимости отечествен­ного Положения от 20 мая 1896 г. «О привилегиях на изобре­тения и усовершенствования». С точки зрения юридической значимости это Положение закрепило основные элементы более современной патентной системы. К примеру, оно вклю­чало требование о необходимости описания изобретения, в котором следовало выделить предмет и отличительные осо­бенности изобретения. Выдаче привилегии предшествовала экспертиза заявленного изобретения на новизну; исключи­тельное право использования изобретения действовало 15 лет.

Кроме того, значительным достижением цивилистиче- ской науки того времени следует признать норму, предусма­тривающую право включать в одну заявку несколько объектов, при условии, что эти заявленные результаты интеллектуаль­ной деятельности в своей совокупности образуют один кон­кретный способ производства и поэтому не могут применять­ся в отдельности. Таким образом, можно констатировать, что к началу XX в. достигнутый уровень развития технического про­гресса обусловил модернизацию правовой базы охраны прав на результаты интеллектуальной деятельности, направленные на комплексное решение конкретной практической задачи. По меткому замечанию В. О. Калятина: «...развитие законо­дательства об исключительных правах шло вслед за развитием технического прогресса».

В послереволюционной России (РСФСР) охрана изобре­тений была установлена в соответствии с Декретом СНК от 30 июня 1919 г., подписанным Председателем СНК В. Лениным. Этим Декретом утверждено Положение об изобретениях, каждый пункт которого содержал категоричные требования и условия. По сути, в сфере патентных отношений была уста­новлена государственная монополия. В частности, все законы и положения о привилегиях на изобретения, изданные до опубликования этого декрета, были отменены, а новые заяв­ленные изобретения, признанные полезными Комитетом по делам изобретений, могли быть, по постановлению президи­ума Высшего Совета Народного Хозяйства, объявлены достоя­нием РСФСР и поступали в общее пользование всех граждан и учреждений, за исключением относящихся к государственной обороне или признанных секретными. Если изобретение было признано полезным, но достичь соглашения с изобретателем о порядке его использования не удавалось, то права на такое изобретение принудительно передавались РСФСР, а автору выплачивалось установленное вознаграждение, сумма которо­го не подлежала налоговому обложению.

При этом авторское право сохранялось за изобретате­лем и в подтверждение этого факта Комитетом по делам изо­бретений автору выдавалось авторское свидетельство. Права нуждающихся и нетрудоспособных родственников и супруги умершего изобретателя определялись в соответствии с Декре­том об отмене наследования и другими нормативными право­выми актами.

Понимая экономическую значимость использования ре­зультатов интеллектуальной деятельности, советская власть предусмотрела уголовную ответственность за самовольное пользование в корыстных целях чужим изобретением или привилегией, зарегистрированными в установленном поряд­ке. Наказание предусматривало принудительные работы на срок до одного года или штраф, сумма которого равнялась тройному размеру извлеченной от самовольного пользования выгоды (ст. 198 УК РСФСР).

Наконец, в период нэпа Постановлением ЦИК СССР, СНК СССР от 12 сентября 1924 г. «О введении в действие По­становления о патентах на изобретения» была установлена патентная форма охраны изобретений со сроком действия патента в 15 лет. Пункт 2 этого Постановления лишал исклю­чительных прав всех лиц, которым патенты (привилегии) на изобретения были выданы досоветскими органами. При этом таким лицам, а равно лицам, сделавшим заявки в соответству­ющие учреждения до установления на данной территории со­ветской власти, предоставлялось право ходатайствовать о вы­даче патента, в соответствии с Постановлением ЦИК и СНК ССР о патентах на изобретения. Кроме того, этот документ предусматривал косвенную охрану продукта через способ его получения и впервые вводил требование представлять в заявке патентную формулу.

С точки зрения юридической значимости Постановление ЦИК и СНК СССР о патентах на изобретения 1924 г. можно рассматривать как документ, который, воспроизводя наиболее эффективные нормы европейских правопорядков об охране прав на изобретения посредством выдачи патентов, завершал систему нормативных правовых актов СССР, регулирующих исключительные права на результаты интеллектуальной дея­тельности в сфере промышленности.

Однако уже к 1930 г. стало ясно, что европейская патент­ная система противоречит идее большевиков: обеспечить каж­дому гражданину свободный доступ к техническим и культур­ным ценностям. Поэтому Постановлением ЦИК и СНК СССР от 9 апреля 1931 г. № 3/256 было введено в действие «Поло­жение об изобретениях и технических усовершенствованиях», которое установило, что основной формой охраны прав авто­ров изобретений и иных технических усовершенствований яв­ляется авторское свидетельство. Можно признать - это Поло­жение «совершило коммунистическую революцию» в области охраны авторских прав на изобретения и другие технические решения. Отныне все регистрируемые изобретения, если не поступало особого заявления автора, объявлялись достояни­ем государства, которому принадлежали и исключительные права, а автору выдавалось авторское свидетельство, удостове­ряющее лишь факт авторства на изобретение или иное техни­ческое усовершенствование.

Чтобы заинтересовать «изобретателя - трудящегося» в получении авторского свидетельства, Положением предусма­тривались существенные материальные льготы, в частности, фиксированная сумма вознаграждения не облагалась нало­гом. Кроме того, авторам полезных изобретений, признанных достоянием государства, предоставлялись жилищные льготы наравне с научными работниками. Такие изобретатели име­ли преимущественное право занимать должности научных работников в соответствующих научно-исследовательских и опытных учреждениях и предприятиях (институтах, лабора­ториях, опытных цехах и заводах и т.п.). Несомненно, это была продуманная система принуждения авторов изобрете­ний и других технических усовершенствований к передаче ис­ключительных прав государству.

Следует отметить, что система тотальной передачи ис­ключительных прав государству была не нова, поскольку в США долгое время существовала государственная монополия на федеральные изобретения, которую можно рассматривать как прообраз социалистической системы использования го­сударством РИДов. В соответствии с американской системой научные и исследовательские учреждения не обладали право­мочием распоряжаться результатами своих изысканий. В то же время коммерческим компаниям было невыгодно осваи­вать защищенные федеральными патентами РИДы на услови­ях неисключительных лицензий, так как научные разработки нуждались в существенных материальных ресурсах, обеспечи­вающих их практическую «пригодность». Однако с момента доведения научной разработки до стадии готового продукта, любая компания могла воспользоваться им, получив от упол­номоченного федерального органа неисключительную лицен­зию и сэкономив при этом немалые средства.

Здесь уместно вспомнить о Законе Бэя-Доула (Bayh-Dole Act), который был принят в США в 1980 г. с целью понудить научные и исследовательские учреждения участвовать в ком­мерциализации результатов интеллектуальной деятельности, созданных на основе бюджетного финансирования в данных учреждениях, предоставляя им исключительные права по­средством патентования. Таким образом, в Законе Бэя-Доула была использована принципиально новая идея о правах, предоставленных патентом, который позволял совмещать научную деятельность с предпринимательством. При этом финансовые потери государства от передачи патентов учреж­дениям восполняются посредством увеличивающихся сумм поступающих налогов, которые уплачиваются по всей цепи продаж - от производителя до дистрибьюторов и розничных продавцов.

В СССР сложилась похожая ситуация - «достояние на­рода» нуждалось в приспособлении его к существующему уровню промышленности, на которое государство не выделя­ло необходимых субсидий. В итоге отечественные РИДы ока­зывались ненужными для социалистических предприятий и свободно «растаскивались» по всему миру, так как права на них не защищались патентом конкретного субъекта, а госу­дарственные служащие не были заинтересованы отслеживать такие факты. Несомненно, это привело к застою экономики, который продолжался несколько десятилетий. И только с началом социально-экономических преобразований, при­ведших в итоге к рыночным отношениям, патентная система охраны исключительных прав на технические РИДы была вос­становлена.

По ныне действующему законодательству (ст. 1354 ГК РФ) патент приобрел статус документа, который удостоверяет три юридических факта:

а) приоритет изобретения, полезной модели или про­мышленного образца,

б) авторство на указанные объекты,

в) исключительное право на изобретение, полезную мо­дель или промышленный образец.

Эта норма соответствует международной системе охраны прав на РИДы в научно-технической сфере, в частности, мож­но вспомнить Соглашение по торговым аспектам прав интел­лектуальной собственности - ТРИПС (заключено в г. Марраке­ше 15 апреля 1994 г.).

С учетом изложенного можно предположить, что патент стал международным документом, без которого не может быть использован ни один охраняемый РИД в научно-технической сфере. Однако проведенное автором исследование практики оборота инновационных товаров на рынке и распоряжения пра­вами на них свидетельствует о следующих недостатках патента:

- патенты зачастую используются только для генерирова­ния прибыли, поскольку сделки, опосредующие движение па­тентов на рынке, нередко не имеют цель - освоить инновацию, а направлены на получение сиюминутного (разового) дохода от уступки прав на него;

- патенты могут служить инструментом недобросовест­ной конкуренции.

С нашей точки зрения, существует пять основных при­чин, которые не позволяют посредством патентов достичь не­обходимого уровня правовой защиты прав на РИДы:

1. Отсутствие международной регистрации, которая предо­ставляла бы патентовладельцу право использовать патент в каче­стве трансграничного основания движения инноваций на рынке.

Этот вывод подтвержден следующим юридическим фак­том: несмотря на наличие соответствующих международно­правовых соглашений (конвенций), патенты имеют нацио­нальный правовой режим и для их использования на террито­рии другого государства требуется подтверждение регистра­ции в каждой отдельной стране.

2. Стоимость приобретения патента столь велика, что не всегда может окупиться.

3. Срок регистрации прав, удостоверенных патентом (по­лучение патента), занимает от 2 до 5 лет. Учитывая, что об­новление моделей товаров на рынке происходит практически каждый сезон, можно с большой степенью достоверности ска­зать, что права, приобретаемые на основании патента, часто оказываются невостребованными, так как РИД к моменту по­лучения патента уже морально устарел.

4. Требования к РИДу, права на которые удостоверяются патентом, оцениваются регистрирующим персоналом субъек­тивно. Суды при разрешении споров касательно прав на па­тенты также часто принимают решения, руководствуясь сво­им внутренним убеждением.

5. Требование регистрирующих органов раскрыть самую важную информацию о полученном РИДе, чтобы принять объективное решение о его регистрации, «наталкивается» на внутреннее сопротивление заявителя, поскольку перед ним стоит задача - раскрыть минимум информации, сохранив су­щественные условия в тайне, чтобы лишить конкурентов или иных заинтересованных субъектов возможности самостоя­тельно переработать изобретение и запатентовать, а затем и использовать его как «новый» РИД.

Одним из способов преодоления указанных недостатков использования патента, с нашей точки зрения, можно предло­жить следующий: заявитель применяет в своей бизнес модели комбинацию из нескольких способов защиты результатов ин­теллектуальной собственности. Скажем, наряду с оформлени­ем документов на патент вводит на полученный РИД режим ноу-хау. Такие способы продуктивно используются такими компаниями, как «Макдональдс» или «Кока-Кола».

Автор признает, что выявленные им проблемы примене­ния патентов как юридических оснований движения иннова­ций на рынке и предложенный способ преодоления этих про­блем не являются исчерпывающими и нуждаются в дополни­тельных комплексных (научных и практических) изысканиях.