3.2. Законодательные основы предупреждения
и разрешения корпоративных конфликтов
Состояние корпоративных правоотношений в любой стране включает в себя такие аспекты, как состояние нормативно-правовой базы и практики ее применения.
Совершенствование законодательства, ориентированного на поиск правовой модели согласия в сфере корпоративных правоотношений, принято считать в настоящее время одним из основных способов предупреждения корпоративных конфликтов. Без сомнения и сами корпоративные конфликты являются двигателем в области совершенствования законодательства.
За последние годы в России достигнут заметный прогресс в деле создания законодательных мер, направленных на противодействие корпоративным захватам, снижение количества корпоративных конфликтов, защиту прав и законных интересов участников корпоративных правоотношений.
Положительные изменения произошли на российском рынке после принятия нового закона о банкротстве. Использование так называемых заказных банкротств в качестве инструмента корпоративных захватов почти прекратилось.
Важную регулирующую функцию в корпоративной сфере играет вступивший в силу с 1 июля 2006 года Федеральный Закон РФ №7-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный Закон «Об акционерных обществах» и некоторые другие законодательные акты Российской Федерации». Действие указанного закона направлено на регулирование рынка ценных бумаг, регламентацию процессов поглощений компаний, защиту добросовестной конкуренции в предпринимательской деятельности, обеспечение защиты прав акционеров (в том числе миноритарных) поглощаемых компаний.
В соответствии с указанными изменениями в действующем законодательстве вся информация относительно предполагаемой покупки акций должна быть доступной акционерам. Лицо, которое намерено приобрести более 30 процентов акций открытого общества вправе сделать добровольное предложение другим акционерам о приобретении их акций. Законом установлен минимальный и максимальный сроки для принятия такого предложения. В тоже время лицо, которое уже приобрело более 30 процентов акций обязано направить публичную оферту другим акционерам о приобретении их акций. Одновременно с этим лицо, которое стало владельцем 95 процентов общего количества акций открытого общества обязано выкупить принадлежащие иным лицам акции по требования их владельцев.
Суть данных изменений в законодательстве сводится к тому, что акционеры компаний, в которых происходит смена контроля, могут выйти из компании путем продажи поглощающей компании своих акций. Следует отметить, что аналогичные правовые нормы присутствуют в корпоративном законодательстве Великобритании и США.
Указанным законом предусматривается также государственный контроль за приобретением крупного пакета акций открытого общества. Добровольное или обязательное предложение, касающееся приобретения ценных бумаг, до направления их в общество должно быть предоставлено в федеральный орган исполнительной власти по рынку ценных бумаг (предварительное уведомление). Только по истечении 15 дней с момента представления предварительного уведомления может быть направлено добровольное или обязательное предложение в общество.
Также законом предусмотрена ответственность членов совета директоров и исполнительных органов перед обществом за убытки, причиненные обществу их виновными действиями. В суд с иском к указанным лицам могут обратиться общество или
акционер (акционеры), владеющие в совокупности не менее чем 1 процентом размещенных обыкновенных акций общества.
Одновременно с этим закон требует от открытого общества раскрывать важную и иную информацию для публики. Раскрытие информации производится в форме ежеквартальных отчетов, сообщений о существенных фактах (событиях, действиях), касающихся финансово-хозяйственной деятельности и др.
Вместе с тем правоприменительная практика обнаруживает необходимость дальнейшего совершенствования действующего законодательства, разработки стандартов и правил для регулирования сферы корпоративного предпринимательства и тех ее аспектов, которые ранее находились в тени.
До настоящего времени действующее российское процессуальное и корпоративное законодательство имеет ряд недостатков концептуального и технического свойства, позволяющих недобросовестным субъектам предпринимательской деятельности внешне законными средствами провоцировать корпоративные конфликты, осуществлять так называемые «корпоративные захваты», отрицательно влияющие как на осуществление своих прав и законных интересов участниками корпоративных правоотношений, так и на стабильность имущественного оборота в целом.
В целях решения обозначенных проблем в новом Арбитражом процессуальном кодексе Российской Федерации, введенном в действие с 1 сентября 2002 года, была сделана попытка отнести все дела по спорам, связанным с деятельностью хозяйственных товариществ и обществ, за исключением трудовых споров, к подведомственности арбитражных судов (п.4 ч.1 ст. 33).
Однако эти законодательные меры оказались недостаточными, поскольку некоторые категории корпоративных по своей сути споров формально остались подведомственны судам общей юрисдикции.
Так, исходя из буквального толкования п. 1 ч. 4 ст. 33 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации становится возможным рассмотрение в судах общей юрисдикции споров по искам акционеров — физических лиц, направленных на передачу реестра акционеров от одного регистратора другому (если акционерное общество не привлекается к участию в деле), признание недействительными решений совета директоров о созыве собраний акционеров, решений органов акционеров — юридических лиц, инициировавших созыв и проведение собрания акционеров в случаях, когда совет директоров отказал в созыве собрания акционеров и прочее.
Между тем, вопросы, связанные с участием в корпорациях, очевидно, ориентированы на наличие у судьи глубоких знаний гражданского законодательства, уровень которых, очевидно, предполагает более эффективное разрешение подобных споров в системе арбитражных судов, а не в судах общей юрисдикции.
Существенную практическую проблему представляют собой ситуации, когда в ходе развития конфликта корпоративный спор маскируется под спор трудовой — в целях перехвата корпоративного контроля от имени лица, занимающего должность единоличного исполнительного органа, например, генерального директора хозяйственного общества (как работника). В суды общей юрисдикции предъявляются иски о восстановлении нарушенных трудовых прав, сопровождаемые принятием обеспечительных мер, например, в виде запрета исполнять решение общего собрания акционеров (участников) общества о досрочном прекращении полномочий единоличного исполнительного органа и т.п.
Указанное положение идет в разрез с основополагающими принципами законодательства о юридических лицах. В доктрине корпоративного права лица, осуществляющие функции исполнительного органа (являющиеся членами коллегиального исполнительного органа, либо осуществляющие функции единоличного исполнительного органа), традиционно рассматриваются как наемные менеджеры, призванные проводить в жизнь волю внутренних инвесторов юридического лица (акционеров, участников и прочих). Как на лиц, работающих по найму, на менеджеров распространяется законодательство о труде. Однако наиболее принципиальные вопросы назначения и отстранения менеджеров от должности регулируются иным разделом частного права — корпоративным законодательством. Материально-правовое регулирование подобных вопросов исходит из приоритета норм корпоративного права над положениями законодательства о труде[1]. Однако в области процессуального права сохраняется анахронизм, предусматривающий разрешение подобных споров в судах общей юрисдикции.
Исходя из изложенного, следует внести изменения в часть 1 статьи 33 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, уточняющие перечень категорий корпоративных споров, относящихся к специальной подведомственности арбитражного суда. Данный перечень необходимо также дополнить указанием на споры, связанные с назначением (избранием), прекращением полномочий и ответственностью лиц, входящих в состав коллегиальных органов управления организаций корпоративного типа, а также лиц, осуществляющих функции единоличного исполнительного органа указанных организаций.
Правоприменительная практика также выявила условия, при которых несовершенство действующего арбитражного процессуального законодательства сохраняет возможности для дальнейшего ведения так называемых «корпоративных войн» в рамках системы арбитражного судопроизводства.
В частности, получила широкое распространение практика инициирования корпоративных споров в арбитражных судах не по месту нахождения акционерного или иного хозяйственного общества, вокруг которого возник корпоративный конфликт. С этой целью в качестве одного из соответчиков привлекается какое-либо иное лицо (зачастую не
имеющее никакого отношения к данному корпоративному спору), тем самым становится возможным предъявление иска по месту нахождения одного из соответчиков исходя из положений части 2 статьи 36 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.
Возможность инициирования судебных разбирательств, направленных на смену корпоративного контроля, в различных судах, не исключенная новым Арбитражным процессуальным кодексом, провоцирует недобросовестных участников корпоративных отношений к агрессивным действиям с использованием «административного ресурса». В целях обеспечения исков допускается введение противоречащих друг другу обеспечительных мер, а по окончании рассмотрения дел в различных судах выносятся противоречащие друг другу судебные акты. Тем самым возникает пагубное для государства явление — конкуренция судебных актов, которая приводит к утрате доверия к судебной власти.
На наш взгляд предотвращению инициирования в различных судах тесно связанных между собой корпоративных споров будет способствовать установление в действующем арбитражном процессуальном законодательстве исключительной подсудности всех дел по корпоративным спорам. Все подобные споры должны рассматриваться арбитражным судом по месту нахождения соответствующего юридического лица.
Установление исключительной подсудности корпоративных споров само по себе не решит проблему инициирования множества судебных разбирательств, направленных на смену корпоративного контроля, одновременно в нескольких процессах в рамках одного суда, что, в свою очередь, допускает возможность принятия противоречащих судебных актов в отношении отдельного юридического лица одним и тем же судом. Для устранения данной проблемы в процессуальное законодательство следует ввести правило об обязательном соединении в одно производство тесно связанных между собой требований, вытекающих из корпоративных отношений.
В тех же целях следует закрепить в Арбитражном процессуальном кодексе Российской Федерации норму, согласно которой введение мер по обеспечению исков и заявлений по указанным требованиям допускается лишь арбитражным судом по месту нахождения юридического лица.
Нами предлагается ввести ряд ограничений, направленных на упорядочение процедуры принятия обеспечительных мер. По делам, вытекающим из корпоративных споров, обеспечительные меры могут приниматься арбитражным судом по заявлению об обеспечении иска, рассматриваемому арбитражным судом в судебном заседании, о времени и месте которого должны быть извещены надлежащим образом лица, участвующие в деле. При этом только в судебном заседании могут быть введены меры, наиболее части используемые для ведения «корпоративных войн». К числу этих мер относятся, например: запрещение юридическому лицу, их участникам и органам управления, а также иным лицам исполнять решения, принятые органами управления; наложение ареста на акции, доли в уставном капитале; запрещение держателю реестра владельцев ценных бумаг совершать записи по учету прав на акции и иные ценные бумаги и др.
Предлагается так же ограничить сферу действия Закона Российской Федерации от 27 апреля 1993 года №4866-1 «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» (в ред. Федерального закона от 14 декабря 1995 года №197-ФЗ). Следует исключить возможность применения норм указанного закона для судебного обжалования решений и иных действий органов управления организаций, корпоративного типа. В названном законе наряду с материально-правовыми предписаниями содержится ряд норм процедурного и процессуального характера, что делает возможным как обращение с соответствующими требованиями в суд общей юрисдикции, так и применение материально-правовых норм указанного закона в арбитражном суде при разрешении корпоративных споров. Принимая во внимание, что названный закон затрагивает вопросы, связанные с правами человека, необходимо очень четкое и осторожное ограничение сферы его действия. Поэтому в закон следует внести ряд уточнений, четко определив случаи, когда жалобы на действия (решения) организаций корпоративного типа, их органы или участников, нарушающие права и свободы граждан, рассматриваются по правилам арбитражного процессуального законодательства, но не ограничиваться общей формулировкой о неприменении норм такого закона к корпоративным отношениям.
Сложившаяся практика развития корпоративных конфликтов свидетельствует о том, что недобросовестные участники корпоративных отношений в целях захвата контроля над юридическим лицом зачастую, инициируя судебный процесс, намеренно скрывают от другой стороны конфликта факт своего обращения в суд. В результате этого заинтересованные лица оказываются лишенными возможности принять участие в разбирательстве дела и узнают о наличии судебного спора лишь после того, как судом уже будет принят соответствующий судебный акт, который нередко уже является вступившим в законную силу.
Во избежание подобных ситуаций следует дополнить Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации и законодательство, регулирующее правовое положение хозяйственных товариществ и обществ нормами об обязательном уведомлении в досудебном порядке общества (его участников) о намерении обратиться в суд с требованием, которое может привести к корпоративному конфликту. При подобном положении участники общества и само общество получают возможность принять участие в судебном разбирательстве. При этом суды в соответствии с п.7 ст. 126, ст.128 действующего Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации будут оставлять без движения соответствующие заявления до предоставления доказательств соблюдения указанного досудебного порядка.
Было бы справедливым придать обратную силу норме права, согласно которой крупные сделки акционерных обществ, совершенные с нарушением установленного Феде
ральным законом «Об акционерных обществах» порядка, относятся к оспоримым, а не к ничтожным.
В правоприменительной практике по данному вопросу сложилась парадоксальная ситуация, при которой крупные сделки акционерных обществ, совершенные в период действия первоначальной редакции Федерального закона «Об акционерных обществах», то есть до 1 января 2002 г., квалифицируются как ничтожные, к последствиям недействительности таких сделок применяется трехлетний срок исковой давности (п.1 ст.181 Гражданского кодекса Российской Федерации). Подобные сделки являются ничтожными, даже если в последствии акционеры одобрят сделку. В то же время, если идентичная по содержанию и характеру допущенных нарушений сделка совершена после 1 января 2002 г., то подобная сделка в судебно-арбитражной практике признается оспоримой. Для признания ее недействительной предусмотрен сокращенный срок исковой
давности в один год. Такая сделка не только может быть впоследствии одобрена, но для признания ее недействительной необходимо установить ряд обстоятельств. Такое положение позволяет недобросовестным участникам корпоративных отношений использовать нормы о крупных сделках акционерных обществ, если такие сделки совершались до 1 января 2002 г., для целей, далеких от предназначения подобного института.
В целях стабилизации оборота следует так же внести изменения в Федеральный закон от 8 августа 2001 г. №129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей». Как показывает практика отдельные недобросовестные лица с целью установления контроля над юридическим лицом, созданным в форме общества с ограниченной ответственностью и смены его единоличного исполнительного органа, предоставляют регистрирующему органу документы для внесения изменений в учредительные документы, связанные с изменением состава участников, не имея на это правовых оснований. Регистрирующий орган, не осуществляя правовой экспертизы предоставленных документов, выдает заявителям соответствующие выписки и свидетельства, подтверждающие изменение состава участников. В данном случае имеет место хищение права на долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью. Оставляя в стороне уголовно-правовой аспект данной проблемы, для исключения подобных ситуаций следует внести дополнения в п. 1 ст. 17 Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» в части предоставления регистрирующему органу договора, подтверждающего отчуждение доли в уставном капитале общества.
Так же в Федеральный закон «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» следует включить нормы о сокращенных сроках исковой давности по искам о признании недействительными актов государственной регистрации юридических лиц, в том числе при их реорганизации, или внесении изменений в учредительные документы. Ранее аналогичные нормы содержались в Положении о порядке государственной регистрации субъектов предпринимательской деятельности, утвержденном Указом Президента Российской Федерации от 8 июля 1994 г. №1482, которое действовало до вступления в силу указанного закона.
Значимость и специфичность соответствующих отношений, связанных не только с совершенствованием гражданско-правовых сделок, но и возникновением и последующим существованием субъекта права, требует специального законодательного регулирования, а потому необходимо ограничение сроков, в рамках которых допускается предъявление требований, приводящих к аннулированию юридического лица как субъекта права.
При этом следует придерживаться дифференцированного подхода и предусмотреть сокращенные сроки исковой давности лишь для требований, удовлетворение которых приводит или может привести к признанию недействительными актов государственной регистрации юридических лиц при их создании и реорганизации, а также актов государственной регистрации изменений, вносимых в учредительные документы юридического лица. В отношении требований о признании недействительными актов государственной регистрации юридических лиц в связи с их ликвидацией и внесением в государственный реестр изменений, касающихся сведений о юридическом лице, но не связанных с внесением изменений в учредительные документы, отсутствует необходимость предусматривать специальные давностные сроки, поскольку такие требования не связаны непосредственно с перераспределением корпоративного контроля.
До настоящего времени в действующем процессуальном законодательстве Российской Федерации не урегулирован вопрос с так называемым «конфликтом полномочий», с которым сталкиваются суды при рассмотрении корпоративных споров. Суть данной проблемы заключается в том, что при рассмотрении корпоративного спора или же иного спора с участием корпорации, в которой имеет место корпоративный спор, на стадии проверки судом полномочий представителей сторон выясняется, что от одного и того же юридического лица в процессе присутствуют несколько представителей, доверенности которым выданы разными директорами. При этом указанные представители, как правило, занимают совершенно противоположные позиции относительно существа рассматриваемого спора. Данная ситуация возникает при создании в корпорации параллельных органов управления. Суды подходят к разрешению подобных ситуаций по-разному. В одних случаях к участию в процессе допускаются все прибывшие в судебный процесс представители, в других случаях судом допускаются к участию в процессе только представители, имеющие при себе наиболее последние по дате документы, подтверждающие полномочия единоличного исполнительного органа, выдавшего доверенность представителю. В результате на практике довольно часто встречаются случаи, когда причиняется вред участникам корпорации и самой корпорации. Недобросовестные представители, допущенные к участию в процессе, в ущерб интересам корпорации и ее участников отказываются от иска, заключают мировые соглашения и др.
По нашему мнению, данная проблема должна быть решена на законодательном уровне. Процессуальное законодательство должно быть дополнено нормой, предусматривающей, что с учетом специфики корпоративных споров при конфликте полномочий к участию в процессе должны допускаться все представители. Однако при конфликте полномочий суды должны рассматривать спор по существу, не принимая отказа от иска, не утверждая мирового соглашения и т.п.
При корпоративном конфликте участники корпорации, как правило миноритарные, часто направляют корпорации требование о проведении внеочередных общих собраний с повесткой дня о досрочном прекращении полномочий органов управления и избрании новых. Как показывает практика, для избрания в органы управления корпорации предлагаются кандидатуры лиц, которые в последующем отказываются от занятия данной должности или же не имеют представления о том, что их кандидатуры предложены для избрания в соответствующие органы управления.
Для исключения подобных ситуаций следует дополнить корпоративное законодательство правовой нормой, предусматривающей обязательное наличие письменного согласие лица на занятие определенной должности, чья кандидатура предлагается для избрания в органы управления корпорации.
Заслуживает внимания мнение О. Осипенко о том, что с точки зрения формирования благоприятной среды для разрешения корпоративных противоречий велика роль государственных гарантий неприкосновенности учета прав на акции. Так, реальным гарантом нейтралитета регистратора могла бы стать законодательная норма, согласно которой по распоряжению, например федеральной службы по финансовым рынкам России при появлении первых признаков масштабного корпоративного конфликта реестр акционеров передавался бы специализированной государственной структуре, оказывать давление на которую участники корпоративного конфликта не в состоянии. Ведь статус регистратора в существующих условиях не позволяет ему продолжительное время выдерживать натиск судебных приставов-исполнителей, задействованных стороной корпоративного конфликта: это всего лишь коммерческая структура. Давление на нее возможно и посредством планомерных действий, направленных на приостановление или лишение лицензии.
Известно, что в настоящее время обсуждается идея создания национального депозитария. Нам же представляется актуальным формирование национального регистратора как государственного учреждения или унитарного предприятия. Он необходим для решения двух основных задач: 1) выведения регистратора (коммерческой организации) из зоны корпоративного конфликта и избежания ситуаций «раздвоения» реестра или его «перебрасывания» от одного регистратора другому; 2) ведение и хранение реестров акционерных обществ, где единственным или главным акционером является Российская Федерация, ее субъект или муниципальное образование. Налицо некий симбиоз, если пользоваться апробированными законом аналогиями, депозита нотариуса и
органа юстиции по регистрации прав на недвижимость[2].
По нашему мнению, реализация на практике вышеуказанных предложений путем внесения соответствующих изменений и дополнений в действующие нормативно-правовые акты, позволит во многом устранить существующие на практике условия для инициирования корпоративных конфликтов отдельными недобросовестными участниками корпоративных правоотношений и послужит стабилизации экономической ситуации в Российской Федерации, соответствующему повышению ее инвестиционной привлекательности.
[1] Пункт 3 ст. 63 Федерального закона от 26 декабря 1995 года № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» в ред. Федерального закона от 7 августа 2001 г. №120-ФЗ.
[2] См.: Осипенко О. Современный корпоративный конфликт (природа, границы, разновидности, способы регулирования) // Вопросы экономики. – 2003. - №10. – С. 63.
