ГРИГОРЬЕВ Александр Сергеевич
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры теории государства и права и международного права Института государства и права Тюменского государственного университета

НИФАНТЬЕВ Сергей Юрьевич
студент 3 курса направления «Юриспруденция» Института государства и права Тюменского государственного университета

Фактическая точность и корректное понимание юридиче­ски значимых обстоятельств на практике во многом предопре­деляют эффективность правового регулирования. Для функ­ционирования общественных отношений, урегулированных правом, необходимы те конкретные жизненные обстоятель­ства, благодаря которым правоотношения будут возникать, изменяться или прекращаться. Такие обстоятельства в юриди­ческой науке получили название «юридические факты».

Юридические факты принято определять как конкрет­ные жизненные обстоятельства, с наличием или отсутствием которых нормы права связывают возникновение, изменение или прекращение правоотношений, то есть наступление правовых последствий¹. Причем, юридический факт - это своего рода механизм, который позволяет норме права при­йти в «движение», а, следовательно, влечет за собой юриди­ческие последствия (ее реализацию в виде складывающихся правоотношений). По верному замечанию В. С. Нерсесянца, «без норм права при нормальных условиях не могут возникать соответствующие правовые отношения. Такова общая закономерность». Этим, мы полагаем, и детерминирована связь правоотношения и нормы права.

В юридической науке существуют полярные мнения от­носительно того, корректно ли включать в механизм правово­го регулирования юридические факты в качестве его элемента. Мы полагаем, что юридический факт с присущим ему харак­терным свойством порождать правоотношения - становится своего рода «точкой отсчета» и для механизма правового регу­лирования, без которой он не будет приведен в действие. Так, Ю. К. Краснов справедливо замечает, что «роль такого спуско­вого крючка как раз и играют юридические факты, обеспечи­вающие включение права в процесс регулирования». В связи с чем юридический факт можно рассматривать в качестве од­ного из самостоятельных элементов правового регулирования.

Особенно ценным в рамках рассматриваемой пробле­матики представляется нам предмет теории юридических фактов, в сущности заключающийся в фактической обосно­ванности правового регулирования. Так, четко структуриро­ванную и конкретизированную систему юридических фактов следует рассматривать как одну из результирующих гарантий законности в правовом государстве, поскольку даже «самая продуманная и оптимальная модель правовых последствий не принесет желаемого эффекта, если она не связана с точно очерченным кругом фактических обстоятельств». Но нередко юридические факты могут иметь своего рода дефекты, связан­ные с их содержательной характеристикой и/или с внешним выражением и закреплением, влекущие за собой искажение действия нормы права.

Проблема возникновения недостатков и ошибок при формулировке законодателем нормы права не нова, однако в теории права, мы полагаем, этому аспекту уделено недоста­точно внимания.

Институт дефектности юридического факта впервые по­лучил свое развитие в римском частном праве. Так, И. Пухан и М. Поленак-Акимовская утверждают, что недействительные договоры уже в то время подразделялись на три категории: несуществующие (negotium nullum) - договоры, в которых игнорировались правила, касающиеся формы; абсолютно не­действительные (negotia irrita) - в сущности, договоры в силу своей недействительности, не влекущие за собой юридиче­ских последствий; относительно недействительные (negotia rescindibilia) - договоры, обладающие недостатками, однако которые судья не обязан был аннулировать по требованию за­интересованного лица. Несмотря на то, что любая классифи­кация условна, даже исходя из приведенной выше следует, что некорректное изложение юридического факта по римскому частному праву становилось причиной нивелирования дого­вора.

Концептуальная разработка понятия «дефектный юриди­ческий факт» была произведена в диссертационном исследо­вании В. В. Муругиной, которая рассматривает их как «особо­го вида юридические факты, имеющие в своем юридическом составе дефект и (или) несоответствие реальному отображае­мому действию (или событию) и, как следствие, вызывающие правовые последствия в виде собственной недействительности и восстановления нарушенного права».

Дефектные юридические факты становятся причиной своего рода «сбоев» в процессе правового регулирования, что обуславливает нарушение субъективных прав субъектов правоотношений. Следовательно, корректное изложение юридических фактов при формулировании правовых норм следует рассматривать как одну из фундаментальных задач современной юридической техники, поскольку дефектность юридических фактов становится причиной снижения уровня эффективности правового регулирования и влечет нарушения реального действия права, выраженного в неукоснительном соблюдении действующего законодательства всеми субъекта­ми права.

К числу средств преодоления дефектности юридических фактов (составов) можно отнести исправление, реституция (возврат сторон в первоначальное состояние до возникновения дефекта юридического факта при заключении сделки), при­знание дефектного юридического факта ничтожным или не­действительным, отмена действия незаконных актов.

Следует отметить, что наибольшее распространение в юридической практике получило использование «недействительности» как юридической санкции, способствующей пре­одолению негативных последствий, вызываемых дефектом юридического факта (состава). По верному замечанию В. В. Муругиной, «санкция недействительности применяется как на стадии формирования правовой связи в отношении правооб­разующих фактов, так и после ее осуществления», что делает ее своего рода универсальным инструментом правового реаги­рования в рамках многих отраслей права. При этом меры для преодоления последствий дефектности юридических фактов имеют существенное отличие от мер юридической ответствен­ности, что проявляется в правовосстанавливающем характере санкций, применяемых в качестве средств правового реагиро­вания.

Рассмотрим случай из судебной практики. Еманжелин- ский городской суд Челябинской области рассмотрел в от­крытом судебном заседании гражданское дело по иску А. А. Евдокимова к О. В. Теплых о признании договора купли-про­дажи недействительным. А. А. Евдокимов обратился в суд с требованием о признании договора купли-продажи 1/3 доли квартиры, заключенного между А. А. Евдокимовым и О. В. Теплых недействительным. Требования мотивировал тем, что А. А. Евдокимов вместе со своей женой Т. Я. Евдокимовой и дочерью Н. А. Лавиной приватизировали квартиру в равных долях. Истец из квартиры не выезжал, в силу возраста и состо­яния здоровья не может оформлять документы. О. В. Теплых обманным путем заставила подписать документ, пояснив, что это необходимо, чтоб муж дочери не отобрал квартиру. В дальнейшем выяснилось, что был подписан договор купли- продажи. Фактически истец не имел намерений продавать свое жилье, так как оно единственное, денег от ответчика он не получал. А. А. Евдокимов узнал о сделке купли-продажи, когда решил вселить в квартиру своего внука. Падчерица О. В. Теплых заявила, что он не собственник квартиры, все докумен­ты по сделке находятся у ответчика.

Разрешая исковые требования о признании договора купли-продажи недействительным, оценив представленные доказательства в совокупности, суд пришел к выводу, что А. А. Евдокимов в момент заключения договора с О. В. Теплых был обманут. Основываясь на положениях ч.1 ст. 166, ч. 1 ст. 179, ч.1 ст. 421 Гражданского кодекса Российской Федерации^[7] суд признал договор купли-продажи 1/3 доли квартиры, за­ключенного между А. А. Евдокимовым и О. В. Теплых недей­ствительным, прекратил право собственности Т. на 1/3 доли в этой квартире и признал за А. А. Евдокимовым это право собственности.

В рассматриваемом примере имело место заведомо ис­каженное формирование воли лица вследствие обмана, что можно рассматривать как дефектный юридический факт, вле­кущий за собой последствие в виде возможности оспаривания действительности такой сделки. Соответственно, установление дефектности юридического факта имеет существенную прак­тическую роль, поскольку это влечет реальные правовые по­следствия для субъектов конкретных правовых отношений.

Следует отметить, что в рамках гражданского права спра­ведливо отмечается, что «... постоянно растущее многообра­зие общественных связей и отношений способствует появле­нию все новых и новых разновидностей юридических фактов, а, следовательно, на практике множится число новых, пока еще неизвестных науке гражданского права дефектов в соста­вах фактических обстоятельств», в связи с чем комплексное изучение данного явления представляется нам неоспоримой необходимостью в рамках общей теории права, а потому на сегодняшний день данная проблематика не утратила своей ак­туальности как в теории, так и на практике.

Считаем также важным обратить внимание и на существен­ную роль правоприменительной практики Конституционного Суда Российской Федерации в вопросе преодоления дефектно­сти юридических фактов. Достаточно ярким примером преодо­ления дефектности юридического (фактического) состава была ситуация, возникшая на фоне принятия Федерального закона от 2 июля 2013 года № 170-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части реализа­ции мер по повышению престижа и привлекательности военной службы по призыву». Пункт 1 статьи 3 данного закона по сути официально закрепил пожизненный (бессрочный) запрет на поступление на государственную (гражданскую) службу лицам, признанным призывной комиссией в случае не прошедшим во­енную службу по призыву, не имея на то законных оснований, в соответствии с заключением призывной комиссии (за исклю­чением граждан, прошедших военную службу по контракту). Причем данное ограничение касалось как лиц, поступающих на государственную гражданскую службу, так и тех, которые были приняты на государственную гражданскую службу до вступле­ния названного Федерального закона в силу, что необоснованно ухудшало их правовое положение.

В данном случае дефектность указанной нормы была по­рождена попыткой повышения престижа военной службы, однако вызывает сомнения, что законодателем в действитель­ности были учтены существенные аспекты норм Конституции Российской Федерации, в частности, касающиеся принципа равенства в отношении реализации гражданами права на сво­бодное распоряжение своими способностями к труду, выбора рода деятельности и профессии. В том числе не представляет­ся обоснованный и юридико-технический аспект устанавлива­емого ограничения.

Позиция Конституционного Суда РФ в связи с обращением парламентариев Чеченской республики, в которой продолжи­тельное время существуют проблемы с призывом на срочную службу в армию, по данному вопросу была вполне конкретной: признать пункт 1 статьи 3 Федерального закона от 2 июля 2013 года № 170-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части реализации мер по повыше­нию престижа и привлекательности военной службы по призы­ву» не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 32 (часть 4), 37 (часть 1) и 55 (части 2 и 3), в той мере, в ка­кой содержащееся в нем положение предполагает установление бессрочного запрета на замещение должностей государственной гражданской службы для граждан, признанных не прошедшими военную службу по призыву, не имея на то законных оснований, в соответствии с заключением призывной комиссии.

Таким образом, следует отметить, что качественная юри­дическая техника нормативно-правовых актов в отношении преодоления дефектности юридических фактов имеет суще­ственную превентивную роль, а деятельность законодателя в этом ключе должна исходить из соображений обоснованности и целесообразности вносимых изменений в правовое регули­рование. В связи с чем установление тех или иных ограничений федеральным законодателем к государственным служащим должно иметь мотивированный, ценностно-ориентирован­ный, законный характер и не влечь за собой дисквалифициру­ющее воздействие на те или иные категории граждан.

Рассмотрев правовую природу категории «дефектный юридический факт», а также актуальные средства правового реагирования, связанные с устранением вызываемых ими нега­тивных последствий, мы считаем, что предупреждение и пре­одоление дефектности юридических фактов на сегодняшний день - это одна из важнейших задач современной юридиче­ской техники и правоприменительной практики. Дальнейшее исследование дефектности юридических фактов может стать важным предметом более углубленного и методологически корректного осмысления правовых отношений в целом.

микшер-усилитель