Уже давно ученые пришли к убеждению, что современ­ный этап общественного движения вошел в стадию постинду­стриального информационного развития. Одной из главных особенностей этой стадии является то, что среди решающих факторов исторического развития главным становится культу­ра. И вовсе не случайно XXI век объявлен веком культуры.

Во все возрастающей роли культуры в мировом развитии не может не проявляться связь ее с глобализацией, то есть с установлением единого взаимосвязанного мира. Существует мнение, что глобализация ведет к формированию не единого мирового гражданского общества (во всяком случае, не какого- то однородного образования), а более сложного и многосо­ставного комплекса согласованных или, во всяком случае, со­гласуемых правовых систем. По-видимому, уже в осязаемом будущем станет возможным регулирование со стороны этих глобальных правовых систем таких же глобальных культур­ных систем, а в их рамках - многообразных культурных прав человека и гражданина. Собственно говоря, уже сегодня связь между культурными правами и правами человека такова, что также заслуживает более широкого подхода. Так, известный специалист по культурным правам в международном праве Л. В. Протт утверждает, что культурные права, особенно те, которые относятся к сохранению культурного наследия, куль­турной самобытности конкретного народа и культурному раз­витию, при некоторых обстоятельствах рассматриваются как «права народов» и призывает возобновить усилия по отраже­нию этих вопросов в международно-правовых нормах.

Глобальные процессы в сфере культуры неразрывно свя­заны с американской культурной экспансией. То есть и здесь сложившаяся ситуация используется с целью извлечения вы­годы для экономически и политически сильного преуспева­ющего государства. И хотя это не единственное направление культурных изменений в современном мире, но, как справед­ливо заметил П. Бергер, «это преобладающая тенденция, ко­торая проявляется и, вероятно, будет проявляться в обозри­мом будущем»

Данная тенденция проявляется и действует в условиях острой конкурентной борьбы, которая ведется между основ­ными глобальными центрами (США, Европа, Китай, Россия) - и не только в сферах геополитики и важнейших коммуника­ций и природных ресурсов как основы развития экономики, но и в сфере культурного развития.

По нашему мнению, в этой схватке геополитических ги­гантов Евразию с ее громадными ресурсами, человеческим ка­питалом и духовными началами можно расценивать как глав­ный приз победителю. Этим победителем при определенных благоприятных условиях может стать Российская Федерация, для которой Евразийский проект, стартовавший в начале 2015 года, наиболее полно соответствует ее стратегическим интере­сам.

Дело в том, что культура России, по большому счету, яв­ляется «не чисто» славянской, а евразийской. Фактически она «основана на синтезе культур славянской и азиатской, и имен­но эта культура связывает все этносы, проживающие на дан­ном пространстве» Причем евразийский мир объединяется «не на основе методов насилия и войн, а на путях культурно­го творчества и сотрудничества. В целом Доктрина Евразий­ского экономического сообщества предусматривает развитие интеграционных процессов в социальной, экономической, культурной, правовой и управленческой сферах деятельности государств-членов Евразийского экономического сообщества.

Для понимания влияния культурного феномена на разви­тие мирового сообщества и суверенных государств в научный оборот современного культурного процесса вошли и активно используются такие парадигмы, как: «диверсификация обра­зования в сфере культуры»; «субвекторность системы развития регионального образования в сфере культуры и искусства»; «культура как ресурс развития общества»; «культура личности как ресурс развития общества»; «капитализация культуры как производительной сферы общества». Из сказанного следует, что в развитии современной цивилизации, а, следовательно, и отдельных государств, культура рассматривается и как эконо­мический фактор, и как важнейший фактор развития обще­ственных и социальных отношений.

Как уже отмечалось, миссия, стоящая перед мировой культурой и культурой суверенных государств, реализуется в условиях отнюдь не виртуального, а реального распростране­ния глобальной культуры. В исследовании по этому поводу, организованном П. Бергером и С. Хантингтоном в государ­ствах Западной Европы, Китае, Японии, Тайваньской респу­блике, выделяются четыре средства распространения развива­ющейся глобальной культуры

Первое из них С. Хантигтон удачно назвал давосской культурой (по названию швейцарского горного курорта, где ежегодно организуются международные экономические кон­сультации на высшем уровне) - «международной культурой ведущих деловых и политических кругов мира. Ее основной двигатель, международный бизнес, - тот же самый двигатель, который управляет экономической и политической глобали­зацией». Но субъектами данного средства распространения глобальной культуры являются не только те немногие, кото­рых приглашают в Давос. В мире работают в бизнесе мил­лионы космополитов во всех отношениях, которые говорят, одеваются, ведут себя, развлекаются и даже в какой-то мере мыслят по-английски «и надеются, что когда-нибудь и они бу­дут участниками элитных саммитов».

Второе средство распространения глобальной культуры - это глобализация западной интеллигенции, то, что Питер Бергер называет «клубной культурой интеллектуалов». Рас­пространяется она разными организациям, имеющими от­ношение к культуре. Среди них - академические структуры, фонды, неправительственные организации, некоторые пра­вительственные и межправительственные учреждения. Это - «идеи и правила поведения, выработанные западными, глав­ным образом, американскими интеллектуалами, такие, как учение о правах человека, концепции феминизма, защиты окружающей среды и мультикультурализма, а также пред­ставления о политике и образе жизни, в которых воплощают­ся эти идеологические построения». Согласимся, однако, что данные идеологические построения не просто признаются, но и положены в образ жизни большого числа российских граж­дан самых разных профессий, национальных культур, верои­споведаний и иных культурологических пристрастий, т.е. все те, кто хочет добиться успеха на поприще элитной интеллек­туальной культуры.

Третьим средством, пожалуй, наиболее наглядным про­явлением глобальной культуры являются способы распро­странения массовой культуры, тиражируемые коммерчески­ми предприятиями всех видов (Мс Donalds, Disney и мн. др.) И хотя «большая часть массовой культуры, - замечает П. Бер­гер, - носит поверхностный характер - в том смысле, что не оказывает серьезного влияния на взгляды, систему ценностей и поведение населения..., масштабы этого проникновения едва ли можно преувеличить».

Наконец, четвертым средством распространения глобаль­ной культуры являются массовые движения того или иного типа. Наиболее успешными в распространении глобальной культуры можно считать евангелический протестантизм, осо­бенно пятидесятничество. Обращение в пятидесятничество, которое на территории России распространено достаточно широко, меняет отношение людей к семье, сексуальному по­ведению, воспитанию детей и, что самое главное, к работе и экономике вообще. Эти изменения не обязательно будут осно­вательными, но то, что они формируются у членов подобных религиозных общин и проявляются наряду с традиционными по истечении определенного времени, становится очевидным.

Между описанными выше сферами культурной глобали­зации проявляются как совпадения, так и противоречия. Это происходит на уровне элит и на уровне широких народных масс. Но, как полагает П. Бергер, есть один аспект, который присутствует во всех этих сферах. Это - индивидуализация, т.е. когда «все сферы зарождающейся глобальной культуры способствуют независимости индивида от традиции и сооб­щества. Поэтому появляющаяся глобальная культура, - пи­шет П. Бергер, - весьма привлекательна для всех, кто высоко ценит личную свободу и стремится реализовать ее как можно полнее».

Таким образом, реализация культурных прав в услови­ях культурной глобализации решается для каждого человека на путях культурного выбора: «человек разрушающий или человек созидающий; человек, слепо рефлектирующий, или человек, осознанно действующий; личность, делающая выбор, который опирается на «опыт истории», или личность, наступа­ющая на пресловутые тупиковые «грабли»; человек права или человек гармонии правовой нормы и морали, нравственной традиции, гуманистически ориентированных ценностей». Данные характеристики не появляются вдруг и невесть откуда, они являются результатом культурного воспитания, результа­том роста формирования и развития человека в культурной среде.

Вопрос - в том, какой является эта среда. И если говорить об изоляции от глобальной культуры, то она обязательно тре­бует изоляции и от глобальной экономики, что для многих современных государств является затруднительным решени­ем. Некоторые страны пытаются совместить изоляцию от гло­бальной культуры с активным участием своих стран в глобаль­ной экономике. Самым ярким примером является Китай. Но такое балансирование - занятие не из легких.

Спасительными могут быть здесь обстоятельства, кото­рые принято называть локализацией: глобальная культура принимается, но с существенными местными видоизменени­ями. Следует сказать, что и у локализации может быть более глубокий смысл. «Так, буддистские движения на Тайване за­имствовали многие организационные формы американского протестантизма, чтобы распространять религиозное учение, в котором нет ничего американского, ничего западного».

Таким образом, процессы культурного развития госу­дарств и гарантии культурных прав человека уже не одно де­сятилетие находятся под влиянием процессов глобализации. Эти процессы влияют на развитие национальных культур раз­нонаправленно: как положительно, так и отрицательно. Сло­вом, угрозы глобализации в сфере культуры можно подраз­делить на несколько видов.

Как уже отмечалось, глобализация порождает куль­турные угрозы в виде универсализации культур народов и подчинение этих культур единому космополитическо­му порядку развития. Это может привести к потере наци­ональной идентичности и господству глобализационных процессов в сфере культуры, «к утрате возможности позици­онировать себя в качестве активных субъектов нового глобаль­ного мироустройства». Однако наличие такой деструктивной опасности для национальной культуры вызывает протестное движение в виде локализации, означающей, что глобальная культура принимается, но с существенными изменениями в духе своей самобытной культуры.

Понятно, что такое культурное развитие невозможно без защитных средств со стороны суверенных государств. Эта за­щита состоит в способности «отстаивать, пропагандировать, распространять на другие страны и регионы свои культурные ценности и влияние в сфере культуры, создавать положитель­ный имидж нации и стимулы к взаимообменам, проводить са­мостоятельную культурную политику как внутри страны, так и вовне».

Возникает вопрос, а как отвечает на вызовы культурной глобализации Российская Федерация?

Можно сказать, что в последние годы здесь происходит много интересного. Так, в Совете по культуре и искусству при Президенте РФ создана и действует рабочая группа (возглав­ляет руководитель Администрации Президента РФ С. В. Ива­нов). Рабочая группа подготовила и по распоряжению Пре­зидента РФ В. В. Путина вынесла на общественное обсуждение проект «Основ государственной культурной политики».

«Вне культуры, - указывается в проекте, - невозможно обеспечить более высокое качество общества, его способность к гражданскому единству, к определению и достижению об­щих целей развития». «Цель государственной культурной по­литики, - говорится далее в Проекте, - духовное, культурное, национальное самоопределение России, объединение россий­ского общества и формирование нравственной, самостоятель­но мыслящей, творческой ответственной личности на основе использования всего потенциала отечественной культуры».

Из двух приведенных здесь абзацев Проекта можно сде­лать следующие выводы: во-первых, современная государ­ственная культурная политика России состоит в том, что без всемерного развития культуры невозможно обеспечить ка­чественное развитие общества и гражданское единство; во- вторых, без развития собственной культуры невозможно на­циональное самоопределение России; в третьих, конечной целью развития отечественной культуры является формиро­вание «самостоятельно мыслящей, творческой, ответственной личности».