В настоящее время не перестают существовать личности, которые поддерживают высокоидейные принципы. Они об­ращены к духу гуманной морали и убеждены в превосходстве «социального государства» над бездуховностью «массовой культуры» буржуазного общества, которое руководствуется узко-прагматическими целями. Однако, как только люди ока­зываются связанными с мотивацией практического поведения, то сразу же забывают о высокодуховных, нравственных прин­ципах, а их идеологическая мотивация отходит, при этом, на задний план. В результате мотивами реальных решений лю­дей оказываются, зачастую, частные и личные выгоды.

Люди, принадлежащие к современному социуму, в прин­ципе, устремлены к разрыву между общими идеологически­ми и конкретными моральными установками. Эти установки образуют как бы два «автономных», но не связанных друг с другом мира.

Экономические и социально-философские теории сегод­ня отдалились от самих запросов жизни, от актуальной прак­тической деятельности людей. Этой духовной болью прониза­но не только наше общество, но и общество Запада.

Основным противоречием в духовной жизни российско­го общества является некое рассогласование между уровнем идеологии и уровнем социальной психологии; сама обще­ственная психология означает, при этом, некое «отслаивание» социальной психологии от самих запросов жизни человека. В этом плане и развивается потребительский фон самих обще­ственных идей, общественных, политико-идеологических, которые сегодня как бы «законсервировались» или пришли в состояние крайней стагнации. Эти идеи, в принципе, от­стают от самого социально-экономического базиса общества. Сами потребности людей перестают выполнять свою культур­но-прогрессивную и коммуникативную функцию, перестают служить основой духовного, нравственного и социального прогресса; эти потребности могут, в принципе, становиться тормозом духовного прогресса, поскольку они оказываются ориентированными на узко-прагматические интересы.

Разрыв между ценностями всего общества и устремлени­ями отдельного творческого индивида, зачастую, оказывается не осознанным самим человеком. Но при этом все же возни­кает расхождение между мыслями и словами, поступками и действиями, направленными на отдаленное будущее людей. Так, наблюдается некое несоответствие мыслей человека его поступкам. Слишком быстрый социальный и моральный про­гресс наносит вред человеку; его потребности, перерастающие в чисто потребительский дух, наносят некую «рану» неуклон­но возрастающей сегодня духовной культуре самой личности, а также обществу, которое в достаточной степени заинтересо­вано в личностных качествах любого лица.

В настоящее время в самой духовной жизни российско­го общества наблюдается противоречие, которое порождено субъективными и объективными причинами. Относительная неравномерность развития отдельных сфер духовной и нрав­ственной жизни общества имеет дело с научно-техническими достижениями российской державы. Это, в основном, свиде­тельствует о достаточно высоких темпах становления самих научно-технических знаний.

Однако сам уровень морального сознания многих членов общества еще недостаточно высок; люди не подготовлены в нравственном плане к высотам научно-технической цивилиза­ции. В наши дни существует немалое количество людей (об­разованных и духовно развитых), которые устремлены к вы­сокой нравственности. При этом, наряду с интеллектуальной акселерацией нередко можно наблюдать весьма замедленное моральное взросление у многих молодых людей. Это явление отличается актуальностью. Так, существуют причины субъек­тивного и объективного порядка, которые вызывают данные явления.

Когда сама молодежь оказывается устремленной к твор­ческому труду, то и иные проявления социальной неспра­ведливости оказываются следствием определенного падения интереса людей к общественным поступкам и деяниям. Со­временный рост бездуховности, снижение роли нравственных стимулов к творческому труду связаны с ростом психологии потребительства и духа иждивенчества. Люди, зачастую, до­вольствуются сухими схемами, их радость от обладания веща­ми замыкается на этих же вещах.

Сами противоречия в духовной жизни человека и обще­ства касаются изменения «внутреннего» и «внешнего» ми­ров. Сам субъект оказывается как бы «замутненным» именно для себя самого. Человеческое «самобытие», духовное бытие вообще просматривается как нечто, зачастую, невидимое. Противоречия в духовной жизни современного российского общества связаны с изменением внутреннего и внешнего мира человека. «Я», самосознание человека живет внутри; снаружи живут лишь вещи в пространстве и часто без нас. «Трансцен­дентальный субъект», как некое «универсальное сознание», оказывается замутненным именно для себя, а сам человек не может долго находиться в «самом себе» и «выглядывать» из са­мого себя как бы через «окно».

Потребительский дух, в этом плане, вырастает в некое сложное образование, когда человек как бы прорывается вовне, т.е. туда, где живут сами «вещи». Такой «дух» может обходить­ся и без человека, без нас самих, людей, которые осуществляют свою сущность, оказываясь «незамутненными» для самих себя. Даже если человек и хочет духовно рассмотреть самого себя, он при этом выступает не как предмет, а как некая духовная сущность, которая стремится избежать некой «дыры» в своем собственном созерцании мыслительных сил.

Духовная жизнь современного российского общества, вы­ступая как «самобытие» вообще, в принципе, выпадает как нечто невидимое из любой сосредоточенности субъекта на окружающем его мире. Конечно, сам человек стремится про­рвать мир «повседневности», что для него весьма «оптически» ощутимо. Но человек не узнает вещи и неуклонно наращивает свои потребительские способности. Он уподобляется, зача­стую, тому оратору, который, запечатлевая себя в одинаковой мере с другими, также себя не видит. Человек в эпоху обще­ства потребления оказывается больше нацеленным на самого себя, «нежели на Ты или Оно, находящихся вовне».

Потребительский дух не может утверждать себя исключи­тельно вовне. Сами потребности и интересы человека являются нечто внутренним. Они противоположны эгоистическим и аль­труистическим элементам, но потребительский дух не связан, тем не менее, с волевыми моральными решениями, поскольку существуют «интровертные» натуры, которые далеко не всегда оказываются добрыми людьми. Потребительский дух, оказыва­ющийся оппозиционным самой духовной, моральной жизни, занят, в основном, чувствами и рассудком простых людей.

Нам думается, что юность, связанная в этом плане с ду­хом любви и свободы, направлена на преодоление духовного одиночества людей. Поэтому главным противоречием в ду­ховной жизни выступает сама проблема объективности, ко­торая связана далеко не с сухим и конформным обывателем, а с главным противоречием духовной жизни современного общества, в качестве которого выступает противоречие, свя­занное с экстравертным «здесь» и «теперь». Это противоречие не может зайти так далеко, что только и может доставлять до­стойные человека рассмотрения самой «вещи», причем вдоль объективных, находящихся на достаточном расстоянии друг от друга духовных стен. Люди, при этом, не должны забывать о своих духовных возможностях для самого центра их «поме­щения» в нравственное бытие. И все же, характеризуя данную позицию, люди не могут в редком и чистом виде испытывать ограниченность "Intra" и "Extra". Люди, обычно, понимающие себя в экзистенциализме, напрашиваются на понимание сво­ей «экзистенции», что, конечно же, предполагает их «самокон­троль». Люди не стремятся к тому, что не от них зависит; они стремятся к тому, что зависит не от нас. А «мы» есть как раз именно то, что составляет сущность духовного прогресса. Поэ­тому противоречия в духовной жизни современного общества реализуют себя в экзистенции, как не только «я», но и «мы» существования.

Само экзистенциальное сегодня оказалось несколько «размягченным», подвергшимся деформациям. Но, в прин­ципе, все объективистски-построенное существует только как нечто «эпигонское», причем в копиях понимания самой «эк­зистенции». Сами противоречия духовной жизни являются обесцененными и обезличенными в эпоху технического про­гресса. Однако, сама творческая доля духовности оказывается в настоящее время столь великой и, одновременно, столь малой, что в ней, практически, не остается совершенно никакого ме­ста для духовности отдельной личности.

Духовная жизнь человека связана с неким исчезающим, затухающим началом. Но, при этом, сам «трансценденталь­ный» взгляд на мир зачастую выступает как амбивалентное разногласие между духовной глубиной событий и тем тези­сом, согласно которому мы можем лишь распахнуть границы событий, отвратить свои глаза от изобилия мира, но все же остаться в своей «келье» и со своим кусочком неба.

Сами противоречия в духовной жизни рождаются, воз­никают именно там, где сам человек начинает свой путь слиш­ком рано. И все же, духовные противоречия «поддерживают» лишь дети. Им нравится быть экстравагантными, необычны­ми. Они становятся зависимыми не только от вещей, но и от самих проблесков духовного страха, который, с одной сторо­ны, устремлен к трансцендентной тоске, к будущему, которого никогда не было, а с другой, берется исправить даже самую гладкую «поверхность», где разыгрываются культурные собы­тия и процессы.

Все «гладкое», «совершенное» отталкивает нас, тем не менее, в точку невозврата. Эта «точка» означает все иначе соз­данное и само «хватает» нас за руку. Само духовное не только получает, приобретает свое «имя», но и само созидает язык, особенно устремленный вовне, причем, если это, чаще всего, касается самих чувств человека. Эти противоречия, возника­ющие в современной духовной жизни, в основном могут быть расценены в контексте идеи социальной справедливости и в контексте становящихся нравственных, духовных ценностей.

Сами акты социальной несправедливости ведут людей к чувству разочарования, к утрате самой веры в необходимость существующей действительности. Эти деформации человече­ского и общественного сознания требуют больших идеологи­ческих и психологических усилий по их преодолению.

Сама ликвидация частной собственности на средства про­изводства, имевшая место в Советском Союзе и странах так называемой «народной демократии», приняла формы, кото­рые укоренились именно там, где начали господствовать «дух» бюрократизма, беззакония и нарушения самих принципов управления и контроля.

Основным противоречием в духовной жизни людей вы­ступает сам процесс наблюдаемых нами сегодня язв реального бытия. Так, самая актуальная сегодня проблема социальной, духовной справедливости постепенно растворяется в абстракт­ной проблеме самого смысла существования человеческого рода, так что постепенно она переводится в сферу отвлеченно­го философствования.

Нам думается, что основное противоречие духовной жиз­ни современного общества состоит в том, что люди хотя и ощущают актуальность стремления к духовной высоте, но тем не менее, сами духовные ценности как бы «растворяются» в аб­страктной проблеме самого смысла существования человека. Люди, борющиеся за высокие идеалы, зачастую скатываются к духу потребительства, что, в принципе, означает господство отвлеченного философствования, безразличия, «индифференции» реального и идеального.

статусы про измену