Проблемы соотношения публичных и частных интересов при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве

СУДОПРОИЗВОДСТВО Демидова Е.Т. Статья посвящена проблеме соотношения публичных и частных интересов при регламентации нового уголовно-процессуального института - особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. В частности, рассмотрен вопрос о процессуальном статусе потерпевшего при заключении соглашения.

Федеральный закон от 29 июня 2009 г. № 141-ФЗ «О внесе­нии изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» ввел в отечественное уголовное судопроизводство новеллу - главу 40.1, регламентирующую особый порядок принятия судебного реше­ния при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве.

В данном законе особый интерес вызывает субъектный со­став правоотношений по заключению и реализации досудеб­ного соглашения о сотрудничестве.

Законодатель в п.61 ст. 5 УПК РФ определил досудебное соглашение о сотрудничестве как «соглашение между сторо­нами обвинения и защиты, в котором указанные стороны со­гласовывают условия ответственности подозреваемого или об­виняемого в зависимости от его действий после возбуждения уголовного дела или предъявления обвинения».

Из содержания норм главы 40.1 УПК РФ становится оче­видно, что по сравнению с главами 6 и 7 УПК РФ законода­тель существенно сократил перечень участников со стороны обвинения и стороны защиты, правомочных реализовывать свои функции по заключению соглашения о сотрудничестве. Так, со стороны защиты в данном институте выступают сле­дователь, руководитель следственного органа и прокурор, а со стороны обвинения - подозреваемый или обвиняемый и его защитник. Потерпевший от преступления не назван среди субъектов, заключающих соглашение о сотрудничестве, или каким-либо образом влияющих на его заключение.

Данная проблема находится в поле зрения процессуали­стов, которые высказывают диаметрально противоположные точки зрения от полной поддержки до категорического не­приятия позиции законодателя в этом вопросе.

Большинство ученых и практиков считает, что законодатель неправомерно игнорировал права потерпевшего в данном законе.

Так, А.В. Смирнов высказывает обоснованное мнение, что «правомерность заключения соглашения о сотрудничестве с по­дозреваемым или обвиняемым без участия и волеизъявления потерпевшего, предоставления ему возможности активно отста­ивать свою позицию по делу в судебном разбирательстве, в том числе путем участия в исследовании доказательств, с точки зре­ния соблюдения конституционных требований и норм между­народного права весьма сомнительна. Принимая во внимание конституционное право на доступ потерпевшего к правосудию, условием заключения соглашения о сотрудничестве с подозреваемым или обвиняемым должно быть, на наш взгляд, согласие потерпевших от преступления, что также прямо вытекает и из законодательного определения данного соглашения, предпола­гающего участие в нем всех сторон (п. 61 ст. 5 УПК РФ)».

А.Р. Белкин категорически утверждает, что «согласие по­терпевшего - необходимое условие заключения досудебного соглашения с подозреваемым, обвиняемым».

Аналогичную позицию по данной проблеме занимают также А.М. Быков и В.М. Быков, О.В. Карпов и И.В. Маслов, Т. Николаева и Е.Ларкина и ряд других авторов.

Некоторые процессуалисты, например А.С. Александров и И.А. Александрова, поддерживают законодателя в ограни­чении прав и законных интересов потерпевшего при заклю­чении досудебного соглашения о сотрудничестве, утверждая, что «цель института в конечном счете публичная - борьба с преступностью. Получается, что права и законные интересы потерпевшего оказались жертвой достижения этой задачи. Такую позицию можно понять: интересы потерпевшего могут иметь узкоэгоистический характер и ставить достижение пу­бличных задач в зависимость от них нельзя».

Анализ изложенных точек зрения позволяет сделать вы­вод, что источник проблемы находится в плоскости опреде­ления соотношения публичных и частных интересов в уго­ловном процессе. Очевидна тесная связь и взаимное влияние этих интересов. Сущность публичных интересов в уголовном судопроизводстве заключается в реализации функций долж­ностных лиц, ведущих процесс, по охране общественного, го­сударственного строя, личности от преступных посягательств, то есть по охране интересов общества в целом. Носителями же частных интересов являются лица, вовлеченные в сферу уго­ловного судопроизводства, и имеющие в деле свой, частный, интерес.

Если рассматривать институт досудебного соглашения о сотрудничестве с точки зрения иерархии интересов, то при­ходится констатировать, что его основная цель - противодей­ствие организованным формам преступности, раскрытие и расследование «заказных» убийств, бандитизма, наркопресту­плений, коррупционных проявлений - безусловно направле­на на защиту публичных интересов. При этом частные инте­ресы участников, в первую очередь потерпевшего, полностью игнорируются.

Очевидно, что частные интересы потерпевшего складыва­ются, во-первых, из полной компенсации вреда, материально­го и морального, причиненного преступлением, и, во-вторых, из привлечения всех виновных к уголовной ответственности и назначения им наказания, адекватного, по мнению потерпев­шего, тяжести наступивших последствий.

Решение проблемы нам видится в достижении разумного баланса публичных и частных интересов.

Высокая цель - борьба с организованной преступностью - не может оправдывать грубое нарушение прогрессивных правовых гарантий на доступ потерпевшего к правосудию, ко­торые, как известно, состоят «в возможности заявлять и отстаи­вать свою позицию и защищать собственные права и интересы на основе полного равенства и с наибольшей эффективностью как в суде, так и в ходе досудебной подготовки дела».

Правовой механизм любого уголовно-процессуального института должен коррелировать с аксиомой о высшей цен­ности для государства прав и свобод человека, приоритете его прав над интересами государства (ст. ст. 1, 2, 17, 18 Кон­ституции РФ). Именно из данного положения вытекает одно из назначений уголовного судопроизводства - защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от пре­ступлений (ч. 1 ст. 6 УПК РФ).

Исключение потерпевшего из числа субъектов института досудебного соглашения о сотрудничестве объясняется, види­мо, опасением законодателя в возникновении трудностей при получении согласия потерпевшего на заключение соглашения о сотрудничестве, и как следствие, невозможности реализации публичного начала данного института.

Возникает вопрос: насколько обоснованны такие опасе­ния? Представляется, что противодействие потерпевшего за­ключению соглашения о сотрудничестве возможно только в одном случае, когда его интерес сводится к назначению всем соучастникам преступления максимально строгого наказания. Однако если без заключения соглашения установить всех со­участников невозможно, например организатора заказного убийства, то потерпевший, вероятно, будет заинтересован в его заключении.

Таким образом, в случаях, когда удовлетворение всех ука­занных выше интересов потерпевшего возможно лишь при условии заключения досудебного соглашения о сотрудниче­стве с одним из обвиняемых, например, в противном случае не удастся установить всех соучастников преступления или об­наружить все похищенное имущество, потерпевший вряд ли будет возражать против заключения соглашения.

Резюмируя сказанное, можно предположить, что полу­чение согласия потерпевшего на заключение соглашения о со­трудничестве не будет являться препятствием для реализации публичной задачи борьбы с организованной преступностью и позволит учесть частные интересы потерпевшего.

Законодатель должен до подписания соглашения о со­трудничестве прокурором предоставить потерпевшему право ознакомиться с условиями соглашения, в том числе, с теми его пунктами, которые представляют для него частный инте­рес - о возможных мерах наказания обвиняемым и о порядке и сроках возмещения вреда, а также право по внесению раз­умных корректив в соглашение. Думается, что только такие изменения в законе позволят достичь баланса в соотношении публичных и частных интересов при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве.

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 5 (84) 2015