То, что в ст. 38 говорится о специалистах по публичному праву, не вызывает сомнений в том, что речь, в силу контекста, идет о специалистах по международному публичному праву. То же самое, по той же причине, относится и к правовым нор­мам: имеются в виду международно-правовые нормы. И в том, и в другом случаях иных толкований не возникает. Бесспорно также и то, что необходимость в определении может возникнуть и возникает лишь в отношении обычных норм между­народного права. Причем «определение» в данном случае означает как необходимость установить существование таких норм, так и уточнить их содержание. Как писал известный австрийский профессор А. Фердросс, доктрина служит «для уяснения сомнительных положений (международного — прим. Б. А.) права».

Немецкий юрист-международник В. Витцтум считает, что доктрины в первую очередь «служат тому, чтобы доказать су­ществование практики, имеющей обязательную силу».

«Доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций» подразумевают на­учные труды наиболее известных и авторитетных юристов- международников из различных государств. Это научные авторитеты в своих странах и за рубежом, авторы курсов международного права, специальные докладчики Комиссии международного права ООН, признанные специалисты по от­дельным международно-правовым проблемам.

Однако, если выйти за рамки Статута Международного Суда и оценить значение и роль международно-правовой доктрины более широко, некоторые утверждения, которые прозвучали выше, оказываются не столь однозначными и бес­спорными.

A. Фердросс приводил мнение Блюдорна, который полагал, что международное право по преимуществу является «правом ученых».

Соглашаясь с ним в том, что «отдельные авторы в области международного права оказали большое влияние на образо­вание позитивного международного права», он считал, что «их теории не могут рассматриваться как самостоятельный источник (международного — прим. Б. А.) права». Тем более не согласился он с утверждением Блюдорна, согласно кото­рому в качестве источников права следует рассматривать за­ключения научных объединений (Institut de Droit International, International Law Association), поскольку, как правило, в за­дачу таких заключений не входит установление позитивного международного права, а лишь содействие его дальнейшему развитию. По мнению не менее известного английского юри- ста-международника Я. Броунли, «по некоторым вопросам отдельные авторы оказали на (международное — прим. Б. А.) право формирующее воздействие». Он называет среди них Жиделя, Холла, Оппенгейма, Хайда, Гугенхейма, Фердросса, Руссо, Ваттеля, Кальво, Хакворта, Филимора и Финлея. Однако для него «совершенно очевидно, что оценка доктринальных концепций зависит от субъективных факторов, что отдельные авторы отражают в своих трудах национальные и иные при­страстия и что, кроме того, некоторые ученые-юристы усма­тривают свою задачу в пропаганде новых и более правильных взглядов, а не в пассивном описании существующего между­народного права».

Тем не менее «при всей необходимости осторожного под­хода мнения специалистов по (международному — прим. Б. А.) публичному праву используются широко».

B. Витцтум считает, что «значение научной доктрины про­истекает из ее исторической роли. Однако международно-пра­вовые концепции ученых различных стран и культурных сооб­ществ в настоящее время с трудом согласуются друг с другом. Следствием является возрастающее значение коллективных мнений и коллективных заявлений международных ассоци­аций юристов». Среди них он называет Институт междуна­родного права и Ассоциацию международного права. Здесь он вступает в определенное противоречие с приведенным выше мнением А. Фердросса.

Как отмечал профессор Г. И. Тункин, «в XIX и даже в на­чале XX века многие юристы (международники — прим. Б. А.) рассматривали международное право как в значительной мере „доктринальное" право, „право ученых". Они приписывали науке международного права не только роль его констататора, но и роль создателя его норм».

В период, когда международное право преимущественно было правом обычным, доктрина международного права игра­ла гораздо большую роль, нежели в современных условиях, в которых международное право стало, в основном, договор­ным, и роль международно-правового обычая значительно уменьшилась.

Тем не менее выводы Г. И. Тункина по этому вопросу не те­ряют своей актуальности. В частности, о том, что «мнения авто­ритетных специалистов по международному праву различных стран являются ныне одним из средств установления наличия или отсутствия тех или иных норм международного права, а также их толкования». В современных условиях оценке роли доктрины международного права был посвящен ряд исследо­ваний отечественных юристов-международников.

Профессор И. И. Лукашук, рассматривая основные кон­цепции международного права, справедливо заметил, что «доктрина международного права на протяжении всей исто­рии имела большое значение в формировании и утверждении этого права».

Далее, отметив преувеличение швейцарского юриста-международника И. Блюнчли относительно признания общей по­зиции известных юристов по какому-либо теоретическому по­ложению за одно из начал современного им международного права, он верно заключил, что, тем не менее, «согласованное мнение видных ученых оказывало влияние на международно­правовое сознание и постепенно находило отражение в прак­тике государств, которые нередко в обоснование своей позиции ссылались на мнение ученых».

И, наконец, очень важное замечание И. И. Лукашука от­носительно того, что «сегодня сама практика заинтересована в опережающем развитии науки международного права».

Профессор О. Н. Хлестов суммировал положения россий­ской доктрины международного права по некоторым основ­ным вопросам, а также тенденциям его развития. При этом он отметил: признание верховенства международного права в международных и внутригосударственных отношениях; не­обходимость соблюдения международных обязательств, Устава ООН и международных договоров; запрещение применения вооруженной силы, кроме права на самооборону в случае во­оруженного нападения; повышение роли мирных средств раз­решения международных споров и противоречий; защиту прав человека.

Важно понимать также, что доктрина хотя и не является частью процесса образования международно-правовых норм, но оказывает на него определенное влияние. Она играет зна­чительную роль в процессе кодификации международного права, при формировании международно-правовой позиции государства по тем или иным вопросам, в том числе, при под­готовке и в процессе работы международных конференций и организаций.

В России при разработке международно-правовой позиции по актуальным проблемам международных отношений ис­пользуются заключения Международно-правового совета при МИД России, а также Научно-экспертного совета по между­народному праву при Председателе Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации.

Таким образом, доктрина играет определенную роль не только в процессе применения и развития международ­ного права, но и в процессе законотворческой деятельности, связанной с имплементацией международно-правовых норм.

Международное право и научные представления о нем (концепции и доктрина в целом) тесно взаимосвязаны. Кон­тинуум оценок его роли в современном мире простирается от полного отрицания до явного завышения. То же самое мож­но сказать и относительно оценок роли доктрины междуна­родного права. В этих условиях более чем необходим реалистичный подход. Он, несомненно, должен найти отражение прежде всего в концепции внешней политики Российской Федерации и, что еще важнее, в самой внешней политике Рос­сии. За время, прошедшее с момента утверждения Концепции, международная обстановка и расстановка сил на междуна­родной арене коренным образом изменились. В этих условиях Концепция нуждается в серьезной корректировке. Безусловно, в процессе работы над ее новым вариантом необходимо особое внимание уделить роли международного права. Международ­ное право, являясь регулятором международных отношений, выполняет две неразрывно связанные и взаимопроникающие функции: стабилизирующую и созидательную. Оно закрепляет уже сложившиеся отношения, а также служит их изменению или перестройке. При этом необходимо учитывать объектив­ные пределы его действия, связанные со спецификой создания и действия международно-правовых норм, особенно в таких областях, как поддержание международного мира и безопас­ности, в которых многое зависит от соотношения сил в мире.

Доктрина международного права может оказывать суще­ственное воздействие на его развитие. Поддерживая основные принципы и нормы, выступая против отживших концепций, доктрина может внести значительный вклад в развитие между­народного права.

В связи с этим особое внимание следует уделить оценке международно-правовых концепций. При этом важно опре­делить, насколько адекватно они отражают международные и международно-правовые реалии.

Совпадающие или близкие точки зрения представителей отечественной и зарубежной доктрины международного права по многим из этих концепций являются отражением существо­вания общего международного права.

Международное право

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 12 (79) 2014