Историко-правовые вопросы развития института махали
В древние времена на территории Узбекистана система самоуправления развивалась в виде махалли. На Азиатском континенте и мусульманском Востоке опыт государственного устройства и управления имеет свои особенности и традиции. Махалля, возникшая еще до арабского завоевания и принятия ислама, существовала в виде объединения людей, живущих на определённой небольшой территории, которых связывали между собой не только добрососедские отношения, но и правила внутреннего поведения, духовно-моральные нормы, обычаи и традиции, которые формировались столетиями. Вид такого рода социально-экономического сплочения населения изменялся на каждом этапе исторического развития. В большинство традиционных узбекских семей социально-политические, культурно-экономические преобразования пришли именно через махаллю.
Основное значение данного института заключалось в социально-территориальной организации бытовой деятельности населения в рамках соседних общин. Ещё Фараби (873-950 гг.) в своем произведении «Раздумья о населении идеального города» раскрывая идею потребности в человеческих общинах, вследствии увеличения численности людей, писал: «Каждый человек от природы устроен так, что на пути к стремлению жить и совершенствоваться он нуждается во многих вещах, однако он один не в силах ими овладеть, чтобы этого достичь появляется потребность в людской общине... Единая совместная деятельность членов данной общины предоставляет им возможность достижения и овладения теми вещами, которые им необходимы для их жизни и совершенства. В связи с этим человек прежде всего сближается с соседом. А еще, он с этим же соседом живет на одной улице, в одной махалле, в одном городе и, наконец в одной стране, которая создала этот город».
А в последствии Абу Али ибн Сина (Авиценна) в своем трактате «О домашнем хозяйстве» развил эту мысль, говоря: «Для того, чтобы люди жили в совместном обществе им нужно постоянно общаться и быть в различных взаимоотношениях, чтобы приность друг-другу пользу и выполнять потребности друг-друга им необходимы общие стремления и цели».
По мнению Абу Райхана Беруни в основе возникновения общества лежат материальные потребности людей. «Наличие множества потребностей. вынуждает человека объединиться в общество себе подобных, чтобы оказывать содействие друг- другу по определенным договорным условиям». Это и послужило основой для такого понятия, как махалля.
«Махалля» происходит от арабского слова «махаллун», что означает «место». Государственный деятель Захириддин Мухаммад Бабур в «Бабурнаме» в описаниях военных действий использует термин махалля как понятие, обозначающее территориальную единицу. Так, в описании городов Мавера- уннахра — Самарканда и Кеш (Шахрисабз) он пишет: «вся окружность крепости полностью осаждена махаллями» или «Андижанский сай проходя через Ошские махалли, входит в Андижан.».
Сам термин «махалля» впервые был использован в XI веке в произведении Махмуда Кашгари «Девону лугатит турк» («Собрание тюркских наречий») как арабское выражение, обозначающее торгово-ремесленные кварталы.
В древности люди селились в городах по профессиям, об этом говорят названия многих махаллей, и в разных городах есть даже одинаковые. Так, и в Ташкенте, и в Бухаре имеются махалли Дегрез — литейщиков, были махалли кузнецов, ткачей, ювелиров, гончаров, оружейников, строителей, сапожников, мыловаров и многих других профессий, и махалля в те далёкие времена являлась как бы цеховой организацией людей определенной профессии. Со временем в отдельных махаллях наблюдалась тенденция к образованию компактных однородных групп земляков-переселенцев. Таким образом, членение городов на махалли стало закономерным: оно коренилось в свойстве объединения либо родственными узами или общим происхождением из одной местности, либо профессиональными связями, либо проживанием на общей территории. В связи с этим, в Ташкенте, как и впрочем, других среднеазиатских городах появились такие махалли, как Турк махалля, Таджик махалля, Узбек махалля, Конглы махалля (Конглы — название киргизского рода, жившего на ташкентских землях), махалля Кият — в её названии отразилось наименование одного из монгольских родов, в Бухаре появилась еврейская махалля. Иноверцы не могли жить в мусульманских кварталах.
Количество махаллей в городе всё время менялось, разраставшиеся махалли дробились, население постоянно осваивало свободные земли.
При всей неоднородности жителей махалли, они были объединены в общину, соединены личными связями, общими интересами, обязанностями, участием в общих делах. Общинный уклад жизни махалли породил систему самоуправления.
В прошлом каждое мероприятие махалли проводилось сообща с мирзой и десятниками, избранными с каждой улицы. Пожертвования собирали в основном с городских купцов и ремесленников. Амин и мутавалли мечети составляли список сирот, вдов, бедняков, инвалидов и многодетных семей, чтобы во время празднования хайита им раздавали деньги, одежду, пшеницу, резали барана или корову и вешали на видном месте гузара, чтобы нуждающиеся, каждый исходя из своих потребностей, отрезали себе нужный кусок, т. е. животное выставлялось на «раздачу».На хайит и в каждые пятничные дни в казанах готовилась и раздавалась пища. Из государственных налогов в распоряжение махалли переходила «жу- зья» (налог на душу населения). Эти средства тратились для благоустройства махалли.
Возглавлял махаллю аксакал. До 1886 года должность аксакала была назначаемой городскими властями, Положением «Об управлении Туркестанского края» институт самоуправления претерпевает некоторые изменения: самоуправление осуществляется на уровне волости и входящем в его состав сельском обществе, а также в махаллях городов, где проживало оседлое население. Волости заведываются волостными управителями, а городские махалли и сельские общества — старшинами (аксакалами). Согласно положению, волостной управитель избирался на основе двухступенчатых выборов. Оседлое население в волостях избирало пятидесятников, которые избирались сельскими сходами по одному от каждых пятидесяти домохозяйств. Те, в свою очередь, собирались на волостной съезд и избирали волостного управителя.
Сельские аксакалы и аксакалы городских махаллей избирались простым большинством голосов сходом домохозяйств, при условии, что на сходе будут участвовать не менее половины всех домохозяев сообщества.
Как свидетельствуют различные источники, к выборам аксакала и его советников во все времена относились очень серьёзно, понимая, что неудачные избранники причинят общине много неудобств и неприятностей. Аксакал являлся официальным представителем махалли перед городскими властями. На аксакалов возлагались: «приведение в исполнение судебного решения и правительственных распоряжений, обязанность иметь список числа домов и следить за прибылью и убылью населению, наблюдать за своевременным поступлением всех сборов и исполнением повинностей и надзирать за теми, чтобы в обществе не было не разрешенных сборов и неустановленных повинностей».
Волостные управители получали жалованье от 300 до 500 рублей в год, жалованье старшинам (аксакалам) определялся сходом соразмерно величине селения или махалли и его благосостоянию, в размере не свыше двухсот рублей в год.
Заведывание оросительными каналами (арыками) возлагалось на арык-аксакалов, а заведывание побочными арыками — на избираемых сходом домохозяйств мирабов. «Мираб обязан содержать вверенные его надзору арыки в полной исправности, в смысле удовлетворения водой всех культурных земель и сбережения воды от излишней траты. Он должен содержать головы арыков и все сооружения на арыке находящиеся как-то: плотины, водоспуски, подпруды, берега, сливные арыки и осушительные канавы, в полной исправности для правильного действия и наблюдать за поддержанием уровня, как вод, так и дна, озабочиваясь своевременно очисткою арыков от ила, водорослей, трав и т. п.». «Мираб, заведывающий арыком, имеющий связь с другими арычными системами, распоряжается самостоятельно в пределах земель избравшего его общества, охраняя при этом установленные обычаем права общества. И мирабы, и арык-аксакалы, в заведывании водою обязаны руководствоваться обычаем».
После введения системы выборов на уровне самоуправления царской Россией в Туркестанском крае, постановления сходов и съездов, с точки зрения их целесообразности должны были получить самостоятельную силу, но чиновники царской России «ввиду некультурности народных масс» проведение этого принципа на практике сочли преждевременным. Поэтому все постановления сходов и съездов подлежали рассмотрению правительства. «Некультурными» же народные массы считались из-за незнания русского языка и культуры русского народа. «На наш взгляд... рассчитывать на туземцев как на просветителей массы не приходится. Распространенный среди туземцев сартский, или вернее тюркский язык крайне мало обработан. Весьма естественно, что среди туземцев, при столкновении с более высокой культурой русских, с расширением их кругозора. своя гнилая «литература» не будет удовлетворять». Трудно было придумать что-либо более унизительное. Шерали Лапин в своей статье «О значении и происхождении слова «сарт» приходит к выводу, что нет особого народа «сартов», как равно нет особого «сартовского языка». На самом деле оседлое население говорит на языках двух разных корней — тюркского и персидского. Дискуссии по этой тематике не утихали достаточно долгое время. После второй мировой войны Боймирза Хаит отрицал существование народа «сарт» и особого «сар- товского языка» как этнонима, поскольку этот термин был намеренно введен русскими, чтобы «постепенно расстроить, таким образом, национальное самосознание Туркестана». По мнению С. Абашина: «Сарты так и остались в той этнографической классификации, которую пытались придумать чиновники и ученые незавершенной, неоднозначной и не вполне легитимной категорией».
следующая > |
---|