Глобализация и международное право

Глобализация (от лат. - «globus» - шар) - процесс сбли­жения и роста взаимосвязи наций и государств мира, сопро­вождающийся выработкой общих политических, экономи­ческих, правовых, культурных и ценностных стандартов. Она охватила также и международные отношения. В последние годы усиливается взаимосвязь и взаимовлияние различных сфер жизни и деятельности в международной жизни. По мне­нию А.Н. Чумакова, мир рано или поздно, по всей видимости, окончательно замкнется как единая целостность в форме по- истине глобального человечества.

Многие специалисты считают глобализацию высшей сте­пенью интеграции. По их мнению, она дает государствам воз­можность для решения общечеловеческих проблем, в первую очередь экологических. Феномен глобализации подвел неко­торых исследователей к совершенно неприемлемым выводам. Например, А.Ю. Лыков предлагает для облегчения решения глобальных проблем создать мировое государство, ядром ко­торого должны стать ЕС, США, некоторые страны СНГ и ряд стран Азии.

Глобализация имеет давнюю историю. В конце хх и нача­ле хх! веков ее активными апологетами были З. Бжезинский и Г. Киссинжер - государственные секретари США. Напри­мер, З. Бжезинский считает, что «именно Америка определяет сейчас направление движения человечества, и соперника ей не предвидится». По его мнению, «нет никакой реальной аль­тернативы торжеству американской гегемонии и роли мощи США как незаменимого компонента глобальной безопасно­сти». Америка «представляет собой первую и единственную подлинно глобальную сверхдержаву». З. Бжезинский предла­гает вовлечь Россию, которая, по его мнению, уже не является соперником Америки, в атлантическую структуру под амери­канским руководством.

Глобализм, справедливо полагает И.З. Фархутдинов, вы­ставляет государству гораздо более высокие требования, свя­занные с переплетением и столкновением национальных ин­тересов различных государств. Государство включается в более сложные структуры международных отношений.

Глобализация и международное право - явления нераз­рывные. Глобализация стимулирует возникновение новых проблем международного права, а последнее решает их с по­мощью правового механизма. Как отмечал И.И. Лукашук, гло­бализация стимулирует такие важные тенденции развития международного права, как расширение сферы действия и интенсификации регулирования. «Право охватывает все новые области взаимодействия государств, - замечал И.И. Лукашук, - а правовое регулирование становится более интенсивным, про­никает вглубь этого взаимодействия. Постоянно нарастают темпы развития международного права, которое становится исключительно сложной многоотраслевой системой».

Э.Л. Кузьмин дал следующую подробную характеристи­ку роли международного права в эпоху глобализации.

На формирование современного миропорядка все более заметную роль оказывает совокупность различных факторов: достижения научно-технического прогресса, подлинные про­рывы в изучении вселенной и необходимость реагировать на них, рост национального самосознания народов, отставших в экономическом развитии, совокупность социальных, нрав­ственных, религиозных и иных факторов, на протяжении ве­ков формирующих особенности их образа жизни, характера, менталитета. Далеко не последнюю роль в становлении совре­менного миропорядка играет международное право, нормы которого проводят, с одной стороны, строгие ограничитель­ные линии, препятствующие разгулу в мире анархии и хаоса, а с другой - способствующие моделированию поведения госу­дарства в целях развития прогресса во всех его проявлениях, последовательной демократии международных отношений.

По его мнению, хх1 век внесет существенные коррективы и в содержание многих основных принципов (норм jus cogens), видоизменив некоторые из них и дополнив возможными но­выми общеобязательными установлениями, учитывающими морально-этические аспекты и состояние правосознания, су­ществующие в мировом сообществе.

В Концепции внешней политики, утвержденной Пре­зидентом РФ В.В. Путиным 12 февраля 2013 г., определены следующие приоритеты Российской Федерации в решении глобальных проблем: формирование нового мироустройства; верховенство права в международных отношениях; укрепле­ние международной безопасности, международное экономи­ческое и экологическое сотрудничество; международное гума­нитарное сотрудничество и права человека; информационное сопровождение внешнеполитической деятельности.

Из перечисленных выше глобальных проблем, вне сомне­ния, центральной является утверждение верховенства права в международных отношениях и его постоянное совершенство­вание. Международное право является мерой юридически дозволенного, критерием юридической правомерности пове­дения его субъектов в любых областях международных отно­шений. Верховенство права должно быть категорией постоян­ной и незыблемой.

Председатель Государственной думы РФ С.Е. Нарышкин в числе важнейших факторов, влияющих на сохранение вер­ховенства права, назвал фактор международной политики. «Современная действительность, - пишет он, - дает много по­водов задуматься над тем, как те или иные шаги государства на мировой арене влияют на состояние международно-правовой базы»

В связи с вышеизложенным возникает вопрос: что такое верховенство права в международных отношениях и каковы составляющие этой концепции?

Как справедливо замечает Р.А. Каламкарян, концепция «господства права» в доктринальном плане сопоставима с кон­цепцией примата права в международных отношениях. Ста­вя общую задачу - строгое обеспечение взаимосогласованных постановлений международного права, концепции примата и «господства права» согласуются между собой и имеют конеч­ную цель - прогрессивное переустройство международного правопорядка. Обе концепции одинаково приемлемы, и по­тому должны быть взяты за основу всеми государствами в сво­ей дипломатической деятельности, что отвечало бы коренным интересам человечества.

Концепция верховенства права изложена в Декларации тысячелетия ООН, принятой на Саммите тысячелетия 8 сен­тября 2000 г. (п. 9) и детально раскрыта в докладах Генераль­ного Секретаря ООН. Российская Федерация последовательно выступает за укрепление правовых основ в международных от­ношениях, добросовестно соблюдает международно-правовые обязательства. Поддержание и укрепление международной заинтересованности - одно из приоритетных направлений ее деятельности на международной арене. Верховенство права призвано обеспечить мирное и плодотворное сотрудничество государств при соблюдении баланса их зачастую несовпадаю­щих интересов, а также гарантировать стабильность мирового сообщества в целом.

Как было отмечено выше, ключевым условием для до­стижения стабильности в международных отношениях и реа­лизации и глобальных проблем является верховенство права. Министр иностранных дел РФ С.В. Лавров предупредил о том, что отход от этого принципа, какими бы благовидными пред­логами он ни обставлялся, будет разрушать фундамент, на ко­тором зиждется вся система международных отношений.

По мнению А.Я. Капустина, формирование универсаль­ной международно-правовой концепции верховенства права берет свое начало с Декларации о принципах международно­го права 1970 г., в преамбулу которой было включено положе­ние о том, что Генеральная Ассамблея имеет в виду «исключи­тельное значение Устава ООН для установления правопорядка в отношениях между государствами». Далее А.Я. Капустин делает вывод о том, что идея верховенства права в междуна­родных отношениях, по сути дела, отождествляется с ролью Устава ООН и его принципов. Верховенство международно­го права, продолжает А.Я. Капустин, может означать, что его субъекты должны соблюдать существующие нормы междуна­родного права. Обязательство добросовестного соблюдения международных обязательств будет своего рода юридической гарантией функционирования принципа верховенства меж­дународного права в международных отношениях. Учитывая особенности системы международного права, следует при­знать, что иерархическая структура взаимоотношений внутри этой системы позволяет выделить первостепенное значение обеспечения соблюдения основных принципов международ­ного права и императивных норм международного права.

Однако сущность концепции верховенства международ­ного права не сводится только к соблюдению акторами своих обязательств, предусмотренных в универсальных или локаль­ных договорах.

Международное право обеспечивает функционирование всей системы международных отношений многообразными средствами. Нормы международного права постоянно вклю­чаются в международную политическую и экономическую (в широком смысле) жизнь. В условиях глобализации, говоря словами Ф. Энгельса, международное право является сильней­шим рычагом самого производства. Помимо созидательной функции международное право противостоит режиму безза­кония и произвола в международной жизни.

Индийский юрист Б. Чимми излагает историю развития концепции верховенства права (в т.ч. международного) и при­ходит к следующему выводу: большое количество трибуналов, созданных для толкования и применения международного права, привело к большей юридизации международного пра­ва. Поэтому он считает оправданным признание концепции верховенства международного права легитимной.

Таким образом, главная цель верховенства международ­ного права в международных отношениях, на наш взгляд, должна заключаться в следующем:

1. Верховенство права относится ко всем субъектам меж­дународного права. Уважение и поощрение верховенства права должно служить руководством во всех аспектах их дея­тельности и обеспечивать предсказуемость и легитимность их действий.
2. Все акторы международного права обязаны соблюдать справедливые, беспристрастные и основанные на равнопра­вии нормы и принципы международного права, без всякого различия, а также иметь право на равную защиту.
3. Все акторы международного права должны иметь рав­ный доступ к системе международного правосудия. Государ­ства обязаны принимать все необходимые меры для оказания справедливых, транспарентных, эффективных, недискрими­национных услуг, которые способствуют доступу к системе международного правосудия для всех.
4. Верховенство международного права должно играть ключевую роль в предотвращении конфликтов мирострои­тельства, а также в разрешении постконфликтных ситуаций.

1. Верховенство права должно обеспечить непримиримое отношение к безнаказанности за геноцид, военные преступле­ния и преступления против человечности или за нарушение норм международного гуманитарного права и грубые нару­шения норм в области прав человека, а также надлежащее рас­следование таких нарушений и соответствующее наказание за них путем использования региональных или международных механизмов в соответствии с нормами международного права.
2. Верховенство права должно обеспечить укрепление международного сотрудничества во всех областях междуна­родных отношений на основе принципов общей ответствен­ности, в соответствии с нормами международного права, и ликвидацию незаконных сетей и борьбе с наркотиками, транс­национальной организационной преступностью, поскольку они создают угрозу международной безопасности и подрыва­ют верховенство права.
3. Верховенство права должно способствовать ликвида­ции терроризма во всех его формах и проявлениях, поскольку он является одной из самых серьезных угроз для международ­ного мира и безопасности. Все меры по борьбе с терроризмом должны соответствовать обязательствам государств по между­народному праву, в том числе Уставу ООН, конвенциям и про­токолам в этой области.

Таким образом, ключевым условием достижения ста­бильности в международных отношениях является верховен­ство права. Российская Федерация намерена поддерживать коллективные усилия по укреплению правовых основ в меж­дународных отношениях.

Под воздействием глобализма возникли новые проблемы (угрозы), а традиционные - значительно усложнились, обрели дополнительные негативные оттенки.

Кратко коснемся лишь некоторых проблем, которые воз­никли буквально недавно, но требуют своего адекватного ре­шения.

В области международной защиты прав человека актуаль­ными и требующими серьезного исследования являются про­блемы соблюдения государствами международных стандар­тов, современные формы расизма, расовой дискриминации, ксенофобии, миграционная политика, гендерное равенство, расширение прав женщин. Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун предупредил мировых лидеров об опасностях, с ко­торыми придется столкнуться мировому сообществу в эпоху растущей нестабильности, неравенства, несправедливости и нетерпимости. Он подчеркнул, что необходима коллективная ответственность мировых лидеров. Достижению этой цели, по мнению Пан Ги Муна, может способствовать соблюдение все­ми без исключения государствами принципов и норм между­народного права.

Концепция «ответственность по защите» (Responsibility to protect) - это относительно новое понятие. Ее основа была за­ложена в Итоговом документе Всемирного саммита 2005 г., принятого с участием России.

Суть этой концепции сводится к тому, что а) государства несут главную ответственность по защите собственного на­селения от геноцида, военных преступлений, преступлений против человечности и этнических чисток, а роль междуна­родного сообщества заключается прежде всего в оказании им экспертного, гуманитарного, дипломатического содействия в исполнении этих обязанностей; б) это не исключает, при не­обходимости, применения принудительных мер в том случае, если мирные средства недостаточны и национальные органы власти не в состоянии защитить свое население. Однако такое решение может быть принято только Советом Безопасности ООН, действующим по главе VII Устава.

Операцию НАТО в Ливии Соединенные Штаты Америки и западные страны выставляют как успешный пример реали­зации этой концепции. Звучат призывы к повтору ливийского сценарии в Сирии.

А. Орфорд (Австралия) в своей объемной монографии детально изложила историю возникновения данной концеп­ции со времени избрания Генеральным секретарем ООН шве­да Д. Хаммершельда (1954 г.), с начала формирования сил по поддержанию мира до военных действий в Ливии. Автор од­носторонне рассматривает военные действия НАТО и коали­ционных сил западных стран с позиции «ответственности по защите» и всячески оправдывает их.

Партнеры России по БРИКС (Китай и Бразилия) демон­стрируют повышенный интерес к данной проблематике, в их экспертной и научной среде разрабатываются собственные концепции в противовес или в дополнение к «ответственности по защите».

Формирование российской позиции по концепции «от­ветственность по защите» должно быть произведено на базе Концепции внешней политики Российской Федерации от 12 февраля 2013 г.

В целом важно исходить из того, что национальным ин­тересам России отвечает защита принципов международного права и базовых ценностей Устава ООН с акцентом на уваже­ние суверенитета государств, невмешательство в их внутрен­ние дела, мирное урегулирование споров.

Ключевой элемент данной концепции заключается в следующем. Главную ответственность в вопросах защиты сво­его населения несут государства. Международное содействие должно быть, прежде всего, мирного характера с подключени­ем, когда это юридически и политически оправдано, потенци­ала главы VI Устава ООН. Применение военной силы может быть правомерным только в крайних случаях и с разрешения Совета Безопасности ООН. Применение силы должно быть в строгом соответствии с международным правом и соответ­ствующей санкцией Совета Безопасности (пропорциональ­ность, соразмерность, ограниченность по времени, подотчет­ность Совету Безопасности и т.д.)

Вольные толкования концепции «ответственность по за­щите» сверх того, что было заложено в Итоговом документе Всемирного саммита 2005 г., приведет к повторению судьбы концепции «гуманитарной интервенции».

При применении концепции «ответственность по защи­те» принципиально важным является вопрос о судьбе граж­данского населения и обстановке в стране после применения силового компонента «ответственности по защите». Необхо­димо обратить внимание на то, что мир сегодня до сих пор пе­реживает последствия интервенций, которые, по сути, лишь ухудшили существующие конфликты, положение граждан­ского населения и обстановку в соответствующих странах, по­зволив терроризму и экстремизму процветать там, где раньше его практически не было, давая импульсы новым волнам наси­лия и делая гражданское население еще более уязвимым.

Трехкомпонентная структура концепции «ответствен­ность по защите», подробно изложенная в докладе Генераль­ного секретаря ООН «Выполнение обязанности защищать (A/63/677)», направленном на поддержку позиции глав госу­дарств - участников Саммита 2005 г., возможно, выиграла бы за счет более рельефного отражения элемента помощи меж­дународного сообщества в посткризисном урегулировании и восстановлении нормального функционирования граждан­ской инфраструктуры, оказании гуманитарной помощи по­страдавшему населению.

Если Совет Безопасности, в результате разногласия по­стоянных членов, оказывается не в состоянии выполнить свою главную обязанность в реализации концепции «ответствен­ность по защите» и при этом имеются основания усмотреть угрозу миру, нарушение мира или акт агрессии, то, по нашему мнению, Генеральная Ассамблея должна немедленно рассмо­треть этот вопрос с целью сделать членам ООН необходимые рекомендации относительно коллективных мер, включая - в случае нарушения мира или акта агрессии - применение, ког­да это необходимо, вооруженных сил для поддержания или восстановления международного мира и безопасности. Пра­вовым основанием для такого беспрецедентного шага, на наш взгляд, является резолюция Генеральной Ассамблеи ООН «Единство в пользу мира» № 377 (V) от 3 ноября 1950 г.

К.Г. Геворкян прав в том, что применение силового ком­понента концепции «ответственности по защите» может рас­сматриваться только в качестве крайней исключительной меры в случае исчерпания всех остальных возможных путей урегулирования конфликта.

Односторонние санкции и международное право. В рамках ООН длительное время рассматривается правомерность при­нятия в обход Совета Безопасности принудительных санкций в одностороннем порядке.

Как известно, США, ряд других государств и ЕС ввели и такие санкции против Беларуси, Сирии, Ирана. И этим не ограничиваются примеры односторонних действий, вызываю­щих вопросы у мирового сообщества, особенно когда подоб­ным действиям придается экстерриториальный характер.

Понятно, что государства, прибегая к санкциям, пресле­дуют политические цели. Но применение санкций имеет и существенную правовую составляющую.

В рамках Международно-правового совета при МИДе (К.А. Бекяшев является членом этого совета) разработаны вы­воды, сущность которых заключается в том, что применение односторонних санкций в международном праве ограничено жесткими условиями, при несоблюдении которых возникает политическая и международно-правовая ответственность.

Международно-правовое запрещение кибератак. В 1998 г. была произведена атака правительственных сайтов Индоне­зии силами 3000 китайских хакеров. С тех пор предпринима­лись десятки попыток проникнуть в главные компьютерные сети, принадлежащие министерствам обороны, СМИ. Такие случаи происходят ежедневно. Большая часть этих компью­терных взломов имеет целью похищение или промышленный шпионаж, и обычно обозначается как «эксплуатация компью­терной сети» (ЭКС). Возможно, более подходящим было бы название «вмешательство в компьютерную сеть» (ВКС).

В западной литературе обсуждаются три случая между­народной кибератаки.

Первый случай: Эстония и НАТО, апрель 2007 г. В ответ на перемещение мемориала советским воинам хакеры начали вмешиваться в работу эстонских правительственных сайтов че­рез DDoS атаки. Хакеры переместили некоторые сайты и пере­направляли пользователей на изображение советских солдат. Вмешательство продолжалось примерно месяц. Эстонские официальные лица заявили, что произошедшее было тем же самым, как если бы организованные военные силы закрыли порты Эстонии и отнеслись к этому как к эпизоду «кибервой­ны». Происхождение вмешательства так и осталось неизвест­ным. Некоторые утверждали, что нападение на Эстонию под­лежит рассмотрению по ст. 5 Североатлантического договора.

НАТО не ответило контратакой, но зато учредило заведение по интернет-обороне в Эстонии, назвав его «Объединенный центр передового опыта киберзащиты». Сама Эстония создала добровольное соединение, подобное такому подразделению в Национальной гвардии США, и стала лидером в определении путей по прекращению онлайн-вмешательств.

Второй случай связывается с взаимоотношениями Гру- зия-Россия в 2008 г. Он считается первым известным приме­нением интернета в течение традиционного военного кон­фликта в целях вмешательства в гражданское использование интернета. Это произошло в 2008 г. во время попытки Грузии включить в свой состав регион Южной Осетии. Грузия спрово­цировала конфликт, атакуя российских солдат, которые были частью миротворческого контингента на территории Южной Осетии по договору Россия-Грузия 1991 г. В ночь с 7 на 8 авгу­ста Грузия учинила военное нападение, убив примерно десять российских солдат и ранив многих других. Россия контратако­вала, заставила агрессора отступить. Грузия обвинила Россию в инициации DDoS атак против ряда грузинских веб-сайтов, включая правительственные.

Третий случай связан с Стакснет 2009-2010 гг. Компьютер­ный червь, прозванный Стакснет, заразил компьютеры «Си­менс», которые использовались в ядерной программе Ирана. Эксперты полагают, что червь был целенаправленно создан военными США с помощью Израиля и специалистов «Си­менс». Червь Стакснет поразил также компьютеры и в других странах, включая Индию, Индонезию и Россию.

В 2012 г. Пентагон создал киберкомандование - одно из боевых организаций Единой Командной Системы США.

Кибертерроризм представляет значительную угрозу на­циональной безопасности РФ. По утверждению Секретаря Совета Безопасности РФ Н.П. Патрушева, только на объекты инфраструктуры Президента РФ, Правительства, Государ­ственной Думы и Совета Федерации ежедневно совершаются десятки тысяч компьютерных атак. Подобное применение ин­формационных технологий может дестабилизировать эконо­мику, подорвать суверенитет и основы государственного жиз­необеспечения. Президент РФ В.В. Путин принял решение о создании государственной системы обнаружения, предупреж­дения и ликвидации последствий компьютерных атак на ин­формационные ресурсы РФ.

Вне всякого сомнения, кибератаки являются разновидно­стью агрессии, они должны быть запрещены международным правом путем принятия международной конвенции или до­полнения понятия агрессии.

Концепция неизбежного вооруженного нападения. Как извест­но, ст. 51 Устава ООН признает неотъемлемое право на инди­видуальную или коллективную самооборону, если произойдет вооруженное нападение на члена ООН. Однако она (самообо­рона) может продолжаться только до тех пор, пока Совет Без­опасности не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности. Формулировка этой статьи позволяет утверждать то, что право на самооборону возможно лишь в ответ на свершившееся вооруженное напа­дение. Однако Устав ООН не признает за государствами право на применение силы в случаях, когда вооруженное нападение является неизбежным. Устав также не регламентирует права на самооборону в случае нападения негосударственных акто­ров. Резолюции Совета Безопасности, которые приняты после событий 11 сентября 2001 г., признают, что крупномасштабная террористическая деятельность может квалифицироваться как вооруженное нападение, дающее право на самооборону. Вооруженная сила может применяться против тех, кто плани­рует и совершает подобные акты, и тех, кто укрывает их. Одна­ко такие действия правомерны только в том случае, если есть убедительные доказательства о необходимости предотвраще­ния дальнейших террористических актов. Иными словами, государства могут применить в отношении негосударственных акторов меры по самообороне в случаях, когда имеются доста­точные основания предполагать о последующих неизбежных нападениях со стороны террористических групп, даже при от­сутствии конкретных доказательств того, что подобное нападе­ние будет иметь место.

Лорд Голдсмит (Великобритания) подчеркивает, что кон­цепция самообороны не является статичной. Она должна быть обоснованной и отвечающей новым угрозам и вызовам.

Британским юристом Д. Бетлехемом разработаны усло­вия, которые относятся к объему прав государства на самообо­рону от неизбежного или реального вооруженного нападения со стороны негосударственных акторов. К таким условиям он относит следующие обстоятельства: 1) государство имеет право на самооборону от неизбежного или реального воору­женного нападения со стороны негосударственных акторов; 2) вооруженные действия в ходе самообороны должны приме­няться лишь в крайнем случае, если отсутствуют другие разум­но доступные эффективные средства, позволяющие отразить неизбежное и реальное вооруженное нападение; 3) вооружен­ные действия должны сводиться к отражению неизбежного или реального вооруженного нападения и быть соразмерны­ми угрозе, с которой приходится сталкиваться; 4) термин «во­оруженное нападение» включает как дискретные нападения, так и серии согласованных и непрерывных вооруженных дей­ствий; 5) понимание того, что серия нападений, будь то не­избежных или реальных, являет собой пример непрерывной вооруженной деятельности, подкрепляется тем фактом, что имеются разумные и объективные основания, позволяющие делать вывод о том, что угрожающие совершением таких на­падений либо совершающие их действуют по соглашению; 6) те, кто действуют по соглашению, включают в себя тех, кто планирует, угрожает и совершает нападения на тех, кто ока­зывает существенную материальную помощь при совершении действий, что позволяет говорить о том, что они принимают непосредственное участие в таких нападениях; 7) вооруженные действия при осуществлении самообороны могут быть адре­сованы тем, кто активно участвует в планировании, угрозах или совершении вооруженных нападений; 8) вопрос о том, может ли вооруженное нападение расцениваться как «неиз­бежное», должен решаться исходя из всех соответствующих обстоятельств, включая: а) природу и непосредственность угрозы; b) вероятность нападения; с) является ли предполага­емое нападение частью согласованных и непрерывных воору­женных действий; d) предполагаемый масштаб нападения и ущерба, убытков, которые могут последовать при отсутствии смягчающих действий; и е) наличие других возможностей, позволяющих предпринимать более эффективные действия в ходе самообороны; 9) государства должны принимать все разумные меры для того, чтобы их территория не использо­валась негосударственными акторами в целях совершения вооруженных действий; 10) государство не может предприни­мать вооруженные действия в порядке самообороны против негосударственного актора на территории или в пределах дей­ствия юрисдикции другого государства без согласия такого го­сударства; 11) требование о необходимости наличия согласия не применяется в ситуациях, когда имеются разумные и объ­ективные основания заключить о том, что третье государство действует в сговоре с негосударственными акторами или иным образом не желает эффективным образом сдерживать воору­женную деятельность негосударственного актора; 12) требо­вание о наличии согласия не применяется в ситуациях, когда имеются разумные и объективные основания, позволяющие заключить о том, что третье государство не в состоянии эф­фективным образом сдерживать вооруженную деятельность негосударственного актора; 13) согласие может быть страте­гическим или оперативным, общим или специальным, явно выраженным или подразумеваемым; 14) указанные выше обстоятельства не затрагивают вопросов применения Устава ООН, включая резолюции Совета Безопасности, относящиеся к использованию силы, либо обычного международного пра­ва, относящегося к применению силы и осуществлению права на самооборону; 15) указанные обстоятельства не затрагивают любого права на самооборону, которое может применяться в других обстоятельствах, при которых государство либо его высшие интересы могут выступать объектом неизбежного или реального нападения.

Многие предложения Д. Бетлехема заслуживают внима­ния. Эту проблему следовало бы вынести для обсуждения в ООН.

Глобализация является объективной реальностью. По справедливому мнению С.В. Лаврова, министра иностранных дел РФ, данный термин «отражает масштабные изменения, ко­торые затрагивают все сферы человеческой жизни - политику, экономику, культуру, международные отношения». Совре­менный мир становится все более сложным, а международные отношения приобретают многомерный характер, что обуслов­ливает необходимость усиления роли международного права в эпоху глобализации.