В современной российской и зарубежной правовой и экономической литературе распространено мнение, что глобальная валютно-финансовая система была юридиче­ски оформлена в ХХ веке - на Бреттон-Вудской конферен­ции 1944 года, а затем лишь подверглась незначительной корректировке на сессии Временного комитета Междуна­родного валютного фонда в 1976 году.

Однако следует иметь в виду, что Бреттон-Вудская система явилась логическим следствием развития преды­дущих событий, уходящих корнями в первую половину ХХ века и даже во вторую половину XIX века.

Именно в XIX веке назрела и была интернациона­лизирована проблема соотнесения одной валюты по от­ношению к другой в целях обеспечения международной торговли. Для международно-правового регулирования торговли европейские государства заключили между со­бой двусторонние торговые договоры.² А вот в валютно­финансовой сфере преобладали односторонние действия государств. В мировой экономике доминировала Англия, которая продвигала на роль мировой валюты английский фунт стерлингов, для чего в 1816 г. односторонним актом ввела конвертирование фунта стерлингов в золото, став ро­доначальницей золотомонетного стандарта.

Политическая и правовая позиция Англии столкну­лась с торговыми и финансовыми интересами Франции, поскольку Франция также претендовала на роль лиде­ра в Европе, в том числе в финансово-экономической сфере. Англия обеспечивала свои интересы путем высво­бождения частной инициативы и рыночных законов, Фран­ция - через усиление вмешательства государства. В валютно­финансовой сфере это выразилось в создании под эгидой государства (центрального банка) новых французских банков.

В позиции Британской империи отразились особен­ности англо-саксонской правовой школы; в позиции Фран­ции - особенности романо-германской школы. На циви­лизационные различия правовых школ в международном праве позднее обратил внимание известный английский юрист-международник Л.Оппенгейм.

В рамках своих устремлений Франция инициировала создание в 1865 году международной организации - Меж­дународного монетного союза, в которую вошли также Бельгия, Италия, Швейцария, а позднее и Греция. Целью Союза была унификация правил чеканки золотых и сере­бряных монет, поддержание устойчивого денежного об­ращения. В обращение свободно допускались два вида мо­нет - из золота и серебра.

Согласно положениям учредительного акта, соответ­ствующие учреждения государств-участников были обяза­ны принимать для осуществления расчетов и платежей как золотые, так и серебряные монеты.

Латинский монетный союз стал первой в истории международной организацией, созданной с целью много­стороннего решения проблемы состыковки национальных валют друг с другом. Это был переход от двустороннего метода решения проблемы международно-правовыми средствами к многостороннему.

В 1867 году Наполеон III созвал валютную конферен­цию, объединившую на этот раз уже 20 наиболее заинте­ресованных государств. На конференции было решено, что основным валютным стандартом будет золотая монета (зо­лото как единственная форма «мировых денег»).

В 1868 году в Вене было подписано соглашение, по­ложениями которого французский франк был выбран в качестве международной платежно-расчетной единицы в экономических взаимоотношениях государств-участников. Французский франк стал вытеснять английский фунт стер­лингов на европейском пространстве.

Основные положения, о которых договорились госу­дарства - участники Парижской валютной системы (Ла­тинского монетного союза), сводятся к следующему:

-    каждая национальная валюта получала золотое со­держание, т. е. как бы «привязывалась» к определенному количеству золота, что позволяло сравнивать одну валюту с другой для нужд международных расчетов и платежей, прежде всего в международной торговле;

-    национальные валюты должны были свободно кон­вертироваться в золото; таким образом, валютные курсы были «плавающими», т. е. устанавливались на основе спро­са и предложения - в условиях честной конкуренции на валютном рынке;

-    государства и банки создавали свои резервы из золо­та, которые должны были служить для конвертации денег в золото по желанию предъявителя.

Государства - участники Парижской валютной систе­мы выравнивали свои платежные балансы за счет золота. Большинство европейских государств, а также США, Япо­ния, Россия перестроили свои валютные системы на золо­томонетный стандарт.

Переход государств-участников на бумажные деньги (банковские, казначейские билеты), а также увеличение финансового инструментария (появление чеков, векселей в международных расчетах) - всё это объективно уменьшало роль золота, ослабило эффективность Парижской валют­ной системы. Государства прекратили свободную конвер­тацию национальных валют в золото, установили принуди­тельные валютные курсы.

Тем не менее, вклад Международного монетного сою­за и Парижской валютной конференции в зарождение от­дельных норм и институтов международного финансового права состоялся: оформились международно-правовой институт валютных курсов (или валютного стандарта / ва­лютного паритета) и международно-правовой институт поддержания платежных балансов.

Еще ранее сформировался международно-правовой обычай, в соответствии с которым денежная эмиссия - это неотъемлемое свойство и проявление государственного суверенитета. К временам Парижской валютной системы данный обычай предметно расширился: в состав суверен­ных прав государства вошло и право выпускать не только деньги, но и другие финансовые инструменты.

Период истории сообщества государств между Пер­вой и Второй мировыми войнами характеризуется, с точки зрения международного экономического правопорядка, тремя обстоятельствами: во-первых, ведущие государства интенсивно восстанавливали свою экономику в условиях обострения экономической конкуренции и подготовки к новой войне; во-вторых, в 1929-1933 гг. имел место пер­вый мировой экономический кризис, спровоцированный биржевым крахом и последовавшей затем так называемой Великой экономической депрессией в Соединенных Шта­тах Америки; в-третьих, западные государства предпри­няли усилия по экономическому удушению Советской России. Эти обстоятельства сопровождались развитием международно-правовой системы как в нормативном, так и в институциональном плане, а также проявили недостат­ки международно-правового регулирования, в частности, в глобальной финансовой сфере.

В этот период Великобритания теряла свою экономи­ческую гегемонию, а Франция стала играть роль мирового ростовщика; Великобритания осуществляла промышлен­ные инвестиции, Франция активно предоставляла займы другим государствам. США оказались главным выгодопри­обретателем от мировой войны, превратившись в страну- кредитора, экономического лидера в западном мире. Между Великобританией, Францией и США развернулась борьба за право считаться мировым финансовым центром. Большинство государств перешло на бумажные деньги, что породило новые проблемы.

Об интенсивности взаимодействия государств в меж­дународных финансово-экономических вопросах говорит тот факт, что в 20-30-е гг. ХХ века ведущие европейские го­сударства несколько раз инициировали проведение много­сторонних конференций по решению соответствующих проблем.

Так, страны Антанты в целях изоляции Советской России, используя ее тяжелое положение, отказались при­нимать российское золото в оплату товаров, которые были необходимы стране в связи с разразившимся голодом. В 1921  году в Брюсселе была созвана конференция для реше­ния вопросов развития отношений между Советской Рос­сией и европейскими странами, в том числе по вопросам оказания помощи голодающим российского Поволжья. Однако в ответ на помощь и восстановление торговли за­падные страны потребовали, чтобы Россия признала цар­ские долги и открыла экономику для западных компаний под жестким иностранным контролем. Разрушенная и ослабленная страна пойти на такие условиях не могла, поэ­тому в дополнение к «золотой блокаде» государства Антан­ты применили «кредитную блокаду» России - отказали ей в кредитах, требовавшихся для восстановления экономики.^[5] Подобные действия представляли собой попытку государ­ственного финансово-экономического шантажа и свиде­тельствовали о крупных пробелах в международно-право­вом обеспечении равноправных и справедливых отноше­ний между государствами. Оценка резолюций Брюссель­ской конференции была дана в дипломатической ноте российского правительства от 28 октября 1921 года.

Этапным событием в развитии международных фи­нансовых отношений и международного финансового пра­ва явилась Генуэзская конференция по экономическим и финансовым вопросам, созванная в апреле-мае 1922 года. Инициировали подготовку и созыв конференции Велико­британия и Франция, а в ее работе приняли участие пред­ставители около 30 государств.

Подготовка к Генуэзской конференции велась в январе 1922   года на Каннской конференции во Франции. В резо­люции конференции содержался параграф, в котором за «каждой нацией» признавалось «право избирать для себя ту систему, которую она предпочитает», что было расце­нено в России как признание двух систем собственности - частной и «общенародной» (государственной).

Другие положения резолюции Каннской конферен­ции касались России и Германии. От России по-прежнему требовали признать все долги и обязательства предыдущих (царского и Временного) правительств; вернуть иностран­ным инвесторам национализированную собственность и дать гарантии в отношении иностранного капитала, а точнее - предоставить иностранному капиталу широкие льготы, фактически ввести в стране «режим капитуляций»; отказаться от монополии внешней торговли. Германии предоставлялась отсрочка по репарационным платежам.

Согласованная европейскими государствами на Канн­ской конференции позиция явилась основой для перегово­ров на Генуэзской конференции. «Русский вопрос» стал главным, хотя официальная повестка состояла в принятии мер по экономическому восстановлению Центральной и Восточной Европы. Россия на основе ранее подписанного протокола представляла на конференции интересы других советских республик - Азербайджанской, Армянской, Бе­лорусской, Бухарской, Грузинской, Украинской, Хорезм­ской, Дальневосточной.

Российское правительство создало специальную ко­миссию по подсчетам задолженности царского и Времен­ного правительств и исчислению убытков, нанесенных интервенцией западных стран на территории России в 1917-1922 гг. Общая сумма российских долгов составила около 18,5 млрд. золотых рублей; убытки, понесенные Рос­сией от интервенции, - 39 млрд. золотых рублей.

Позиция России заключалась в том, чтобы все долги по военным кредитам, взятым предыдущими правитель­ствами, были аннулированы вместе с процентами. Довоен­ные долги Россия готова была признать. Кроме того, Россия выразила готовность предоставить бывшим иностранным собственникам российские предприятия в аренду или в концессию. Взамен Россия просила кредиты, потребовала юридического признания нового - Советского - государ­ства, а также предложила широкое сотрудничество, в том числе экономическое, на основе принципов равноправия, взаимной выгоды, сотрудничества. Это была программа мирного сосуществования двух экономических систем, про­тивопоставленная программе западных стран по ликвида­ции «мирными средствами» советской власти в России. Все предложения России были отклонены, а «русский вопрос» было решено рассмотреть на отдельной - Гаагской - конфе­ренции в июне-июле 1922 года.

На Гаагской конференции стороны повторили свои позиции, и переговоры зашли в тупик. Россия в дополне­ние к предыдущим идеям выразила готовность в каждом конкретном случае обсуждать вопрос о компенсациях иностранным собственникам национализированных рос­сийских предприятий, но по-прежнему жестко отвергала требования реституции. Гаагская конференция закончи­лась ничем. Линия Великобритании на создание единого фронта против России возобладала. Возрожденная Россия могла явиться серьезным конкурентом на хлебном и нефтя­ном рынках; ослабленная и контролируемая Россия стано­вилась источником дешевых ресурсов.

Интересно, что в ходе Генуэзской конференции в Па­риже под председательством французского посла в России была созвана конференция кредиторов России (с участием держателей русских облигаций из Франции, Бельгии, Да­нии, Японии, США). Подобного рода мероприятие можно считать прообразом Парижского клуба кредиторов, кото­рый де-факто появился позднее.

На Генуэзской конференции среди прочих был создан финансовый комитет, который обсуждал специальные во­просы международных финансовых отношений. Финан­совый комитет выработал рекомендации, положенные в основу соответствующей резолюции. Суть решений в це­лях нормального функционирования мировой финансо­вой системы сводилась к следующему:

-     частично восстановить обратимость национальных валют в золото (только в виде слитков, что изымало золото из внутреннего денежного обращения);

-     накапливать и выражать валютные резервы не только в золоте, но и в конвертируемой валюте, т. е. в валюте, кото­рую можно обратить в золото (что позволяло странам, ли­шившимся золотых запасов, участвовать в международной торговле); этим решением за другими - конвертируемы­ми - валютами признавалось свойство (функция) средства накопления, международного средства платежа. Это и ста­ло началом нового этапа развития международной финан­совой системы - системы «золотодевизного стандарта».

Все это, с одной стороны, свидетельствовало об уси­лении государственного вмешательства в международные финансовые отношения, а с другой - открыло дорогу дол­лару США как наиболее стабильной валюте в междуна­родную торговлю, в государственные резервы, т. е. для по­следующей финансовой экспансии. По итогам Генуэзской конференции был восстановлен режим свободного колеба­ния валютных курсов.

В письменной форме ни одна национальная валюта не получила статуса резервной, статуса мирового платеж­ного средства. По факту такой статус постепенно приоб­ретал доллар США. Не свидетельствует ли это о том, что на основе решений Генуэзской конференции зародился международно-правовой обычай (неписаная норма), в со­ответствии с которым доллар США превратился в миро­вые - наднациональные - деньги? Если учесть, что помимо практики присутствует и убежденность в обязательности такой нормы (opinio juris),¹⁵ то можно дать утвердительный ответ на поставленный вопрос.

Великая депрессия в США привела к падению цен на внутреннем рынке, банкротству предприятий и банков, ослаблению внутренних денежно-кредитных систем. США отменили конвертацию доллара в золото (как и многие дру­гие государства). В сферу международного взаимодействия вышли центральные банки ведущих стран. В 1930 году была образована международная организация центральных бан­ков - Банк международных расчетов (БМР).

В мировой финансовой системе началось форми­рование валютных блоков и зон. В результате выявились валюты, претендующие на роль глобальных (мировых, наднациональных). Зависимые валюты привязываются к такой валюте, т. е. выстраивают по отношению к ней свои валютные курсы. В этом случае международные расчеты в валютном блоке осуществляются в доминирующей валю­те, валютные резервы зависимых стран часто находятся в

К середине 30-х гг. ХХ века образовались зоны фунта стерлингов и доллара США. Франция вела борьбу за кон­троль над финансовыми отношениями в зоне валют, еще привязанных к золоту, пытаясь создать и сохранить «зо­лотой блок». Стараясь вырваться из мирового финансово­экономического кризиса 1929-1933 гг., США и европейские страны начали девальвировать свои валюты, чтобы сделать национальные товары на международном рынке более кон­курентоспособными и через внешнюю торговлю подтол­кнуть внутреннее производство. Конкурирующая девальва­ция - это прием, сопоставимый с нечестной конкуренцией в международной торговле. Однако если в международной торговой системе уже в те годы сложились принципы, пре­пятствующие нечестной конкуренции, то в международ­ной финансовой системе таких принципов не было.

Таким образом, Генуэзская конференция политиче­ски и юридически закрепила расклад сил в международ­ной финансовой системе: три государства претендовали на господство в глобальной финансовой сфере, каждое из них получило под свой контроль некое финансовое простран­ство и определенный простор для дальнейших маневров.

В 1927 году по инициативе Великобритании состоя­лась многосторонняя Женевская конференция министров иностранных дел ряда европейских стран и Японии с це­лью укрепления антироссийского фронта, однако конфе­ренция окончилась фактически безрезультатно.

В 1930-1931 гг. дипломатическая и политико-правовая активность государств в международной системе вылилась в проведение Женевских конференций по унификации век­сельных и чековых законов в государствах мира. В результа­те были приняты многосторонние международные конвен­ции, регламентирующие порядок применения в платежном обороте векселей и чеков. Тем самым проблематика век­селей и чеков была интернационализирована, попала под международно-правовое регулирование. Международное право усилило воздействие на внутренние правовые систе­мы государств в части финансового инструментария.

В июне 1933 года в Лондоне под эгидой Лиги Наций состоялась Всемирная экономическая конференция. Ста­вилась цель - согласовать план действий по оживлению мировой экономики, стимулированию международной торговли, стабилизации цен на сырье и восстановлению золотого стандарта. Соединенные Штаты отказались свя­зывать руки какими-либо коллективными решениями, поскольку проводили самостоятельный «новый курс» в на­циональной экономике, и конференция завершилась без особых успехов. Этот шаг был воспринят как сигнал «спа­саться самостоятельно»; США принесли общий порядок в международной системе в жертву эгоистичным националь­ным интересам. Как итог в мире возросли торговые барье­ры, начались девальвации национальных валют, усилилась политическая нестабильность, а Германия окончательно взяла курс на перевооружение страны и авторитаризм.

В ходе Лондонской конференции встретились главы центральных банков Европы и США. Обнаружилось кар­динальное различие в подходах: европейские центробанки выступали за возврат золотого стандарта, а США - против любой фиксации валютных курсов (поскольку в рамках «но­вого курса» президента Рузвельта планировали «играть» на курсах в своих интересах).

Таким образом, стало очевидным, что правила в меж­дународной финансовой системе могут создаваться только двумя «игроками» - Европой и США. Если их воля совпа­дает - рождается норма, если нет - государства «продав­ливают» свои национальные интересы силой, часто силой экономической, финансовой.

На основе анализа указанного исторического периода в жизни мирового сообщества и итогов работы ряда между­народных конференций можно сделать некоторые выводы.

Во-первых, мировой финансово-экономический кри­зис (известный в США как Великая депрессия) привел к усилению государственного вмешательства не только в экономику вообще, но и в финансовую сферу в частности. Усилилась роль государства не только во внутренних, но и в международных финансовых отношениях. Межгосудар­ственное взаимодействие в международной финансовой системе стало принимать все более сложные формы. В 20-30-е гг. ХХ века государства активно использовали такой метод принятия коллективных решений и выработки норм на многостороннем уровне, как международные экономи­ческие и финансовые конференции. Эти конференции по­степенно развивали механизмы международно-правового и неправового регулирования международных финансо­вых отношений.

Мировой финансово-экономический кризис 1929­1933 гг. во многом схож с финансово-экономическим кри­зисом 2008-2010 гг., однако первый подготовил почву для укрепления международного статуса доллара США; вто­рой - объективно готовит почву для ослабления роли и ста­туса доллара США в международной финансовой системе.

Во-вторых, всеобщий переход государств на бумаж­ные деньги во внутреннем и международном оборотах расширил содержание государственного суверенитета в финансовой сфере: государству принадлежит суверенное право на эмиссию денег не только в форме монет, но и в форме бумажных денег; государства вправе самостоятель­но устанавливать курсы национальных валют по отноше­нию к иностранным валютам или не устанавливать такие курсы (если иное не вытекает из их международных обя­зательств). Большая часть подобных правил сложилась и существовала как международно-правовые обычаи.

В-третьих, в 20-30-е гг. ХХ века западные государства осуществляли практические действия, которые были наце­лены, среди прочего, на формирование соответствующих новых международно-правовых норм - писаных и / или не­писаных. К такой практике можно отнести требования со стороны европейских стран к России о реституции в связи с национализацией иностранной собственности в нашей стране. Противодействие России данным требованиям не в последнюю очередь послужило основанием для закрепле­ния права государства на национализацию иностранных предприятий (при условии адекватного возмещения).

Западные страны применили широкий набор финансово-экономических «санкций» по отношению к России - от платежно-расчетной до кредитной блокады. Позиция России, по сути, не позволила легитимизировать подобные меры. Принцип сотрудничества государств, в том числе экономического, предполагает исключение по­добных мер из международной практики.

В-четвертых, в течение многих десятилетий Россия отказывалась возвращать кредиты, взятые царским прави­тельством, но в итоге, тем не менее, проблему возвращения долгов пришлось развязывать уже в постсоветское время. Можно считать сложившимся в международном финансо­вой праве принцип возврата взятых кредитов, погашения государственных долгов: если кредит взят, сумма кредита должна быть возвращена на согласованных условиях; если долг имеет место, его следует погасить.

В-пятых, практика международного общения в финан­совой сфере в 20-30-е гг. ХХ века подготовила к жизни неко­торые новые формы решения проблем. Так, конференция кредиторов России, созванная в Париже в 1922 году, фак­тически стала прообразом возникшего позднее на посто­янной основе в качестве международной параорганизации Парижского клуба кредиторов.

В-шестых, из всех международных экономических и финансовых конференций указанного периода наиболее важной по своим последствиям была, конечно же, Гену­эзская конференция 1922 года. Решения конференции явились некими полумерами: с одной стороны, конферен­ция выразила волю государств-участников на сохранение старой системы «золотого стандарта», хотя и в несколько измененном виде (возможность обращения национальных валют не в золотые монеты, а в золото в слитках); с другой стороны, за конвертируемыми валютами признавалась функция быть платежным средством в международных расчетах - таким же, как золото; валютные резервы госу­дарств стало возможным пополнять такими валютами, а не только золотом. В результате платежно-расчетный инстру­ментарий расширился, международная финансовая систе­ма стала более гибкой.

Решения Генуэзской конференции положили начало новому этапу в развитии международной финансовой си­стемы - этапу «золотодевизного стандарта». С этого момен­та доллар США стал конкурировать с фунтом стерлингов и французским франком за статус мировой (глобальной, наднациональной) валюты. Дорога к этому статусу про­кладывалась неюридическим путем, но в итоге сложился, как представляется, международно-правовой обычай, за­крепивший статус доллара США как мировой, наднацио­нальной валюты.

В-седьмых, именно в этот период и под влиянием финансово-экономического кризиса 1929-1933 гг. произо­шла глобализация кредитной системы. Национальные банковские системы, выходящие на центральные банки, получили свою институциональную площадку - Банк международных расчетов (БМР). БМР стал организацией, в рамках которой началось управляемое, скоординирован­ное, многостороннее воздействие на международную бан­ковскую систему.

В-восьмых, обнаружился ряд серьезных пробелов в международном финансовом праве. Так, конкурирующая девальвация национальных валют, к которой прибегали го­сударства, особенно в период финансово-экономического кризиса, представляет собой эквивалент нечестной торго­вой практики (в данном случае это - нечестная финансовая практика). Международно-правовых норм, касающихся управляемой (намеренной) девальвации, в то время еще не было.

В-девятых, Женевские конференции 1930 и 1931 гг., а также вексельные и чековые конвенции свидетельствуют о том, что и в международной финансовой системе меж­дународно-правовое регулирование смещается в сторону внутренних правовых режимов: международное право во всё большей степени начинает регулировать отношения между государствами по поводу их внутреннего законода­тельства, в данном случае - законодательства, касающегося векселей и чеков. Эта тенденция в последующем охватила и другие стороны внутреннего права (например, вопросы борьбы с отмыванием преступных доходов).

Золотом оплачивалось лишь пассивное сальдо балан­са международных расчетов той или иной страны.

Привязка национальных валют к золотому стандар­ту вновь поднимает вопрос об экономическом (финансо­вом) суверенитете государств. С одной стороны, чеканить монеты (выпускать деньги), менять их форму, наполне­ние / содержание - это суверенное право государства, вы­текающее из международно-правового обычая. При этом набор правоотношений, находящихся в сфере действия данного обычая, расширяется: так, помимо чеканки монет, в состав суверенных прав государства входит и печатание бумажных денег, использование в обороте таких финансо­вых инструментов, как чек, вексель и др.

Окончательно дорогу доллару США в глобальную валютно-финансовую систему проложила Бреттон-Вудская конференция 1944 года, однако управляемая экспансия доллара началась задолго до нее.

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 2 (21) 2010