Как пишут в современных учебниках, сегодня Россия переживает сложные времена, и роль права в связи с этим возрастает. Это верно. К сожалению, в этих учебниках неверно многое другое: то, как раскрываются фундаментальные вопросы и понятия: источники права, государство и право, структура права, закон и право, и главное, что такое правоведение. Некоторые авторы учебников, если судить по названию посвященных именно правоведению, на деле о нём не вспоминают вовсе, пересказывая действующее законодательство. Таков, например, учебник под редакцией Пугинского.

Более того, в среде «ортодоксальных юристов» бытует ошибочное мнение, будто бы правоведение как предмет предназначено  не будущим профессиональным юристам, а студентам всех смежных специальностей, которым нужно лишь общее знакомство с правом.  Поэтому курс правоведения выливается в этакое беглое обозрение «основ» с краткими комментариями на «злобу дня» текущего законотворчества.  При этом между законом и правом не делается необходимого различия.

Настоящий учебник предлагает принципиально иной взгляд.

Мы исходим из убеждения, что правоведение – наука о Праве, а не анализ быстротекущих законов, многие из которых неправовые. Это исследование правовых проблем, методологии построения Права, философии Права, соотношения Права и закона, ошибок законотворчества. На наш взгляд, предмет права вовсе не сводится к изучению взглядов на Право какого-либо «текущего» государства,  ибо само государство обязано жить по праву, а не по сиюминутным, лоббирующим чьи-то шкурные интересы нормам.  Утверждение, что государство и право неразрывны – плод недоразумения: государство действительно не может без права, но из этого вовсе не вытекает, что право не может существовать без государства. Утверждение, что право нуждается в силовом «обеспечении» со стороны государства, – досадное заблуждение.  В государственном «обеспечении» нуждаются законы, Право нуждается в одном – в абсолютной логичности и системности его создателей.  И если закон занят деталями, то для Права важнее общие принципы и концепции. 

Мы полагаем неверными представления о Гражданском обществе как о некоем «сухом остатке» при вычитании государства из Общества.  Общество – система более высокого порядка, государство – подсистема Общества.  При этом неважно, что сегодняшнее российское государство не дотягивает до такого положения: предмет правоведения – не текущие обстоятельства жизни Общества, а их потребное («идеальное») состояние. Именно этим и отличается Правоведение от изучения действующих законов. 

Знаток действующих законов – законник, Право же – предмет исследования правоведа, поэтому именно будущий профессиональный юрист должен в совершенстве знать науку о Праве. 

Профессиональный юрист должен знать не только историю Права, но и различия в подходах к основным его проблемам.  Квалифицированный правовед должен хорошо владеть формальной логикой, методологией системоанализа и уметь применять следствия теоремы Гёделя к теории Права.  Он должен понимать значение эконологии как синтетической науки об эколого-экономико-правовых объектах.  Он должен знать о значении космического права и о роли космонавтики в жизни будущего человечества.

Правовед должен быть широко образованным человеком.  Он должен почаще вспоминать максиму Мартина Лютера: «Юрист, если он только юрист, – жалкая вещь!» и  не забывать слова Бернарда Шоу: «Двуногое, объявившее себя политиком, не заслуживает звания человека!».

1. Предмет курса «Правоведение»

Многие учебники не считают нужным сформулировать определение собственного предмета. Часто это проходит незамеченным, поскольку вместо правоведения предлагается беглое рассмотрение некоторых частей Права: теории права и государства, гражданского права, административного права и т. п.  При этом излагается всего лишь действующее на данный момент законодательство.  Изложение ведётся в предположении, что право как раз и заключается в содержании законов. Какая-либо критика этих законов не допускается, хотя большинство из них такой критики заслуживает и подчас демонстрирует яркие примеры не только юридической, но и логической, и даже грамматической безграмотности.  Уже этого достаточно, чтобы отвергнуть устоявшиеся подходы к правоведению.

Чисто юридические вузы считают преподавание правоведения чем-то ниже их собственного достоинства. Правоведение преподают в неюридических вузах и даже в средней школе. Официальный подход сводится к тому, что студента следует учить некоему усреднённому взгляду, полностью игнорирующему не только различия в подходах к сложным проблемам права, но и явственные недоработки и нелепости, которыми изобилуют Конституция, кодексы и рядовые законы.  Наименее осмыслены представления о Гражданском Обществе и правовом государстве, о самоуправлении, о сущности собственности, о системной сущности юридического лица, об интеллектуальной собственности, о компьютерном праве и о многом другом. 

Никого не заботит, что при таком подходе к обучению возникает неразрешимая педагогическая проблема.  Обученные по такой методике ученики будут продолжать учить тому же – и так из поколения в поколение, пока общество полностью не деградирует.

Преподавание правоведения в школе нужно приветствовать, но ещё важнее преподавать его «чистому» юристу, чтобы он убоялся собственного соответствия максиме Лютера.

Сегодня необходим учебник принципиально иного толка.  Как его назвать – отдельный вопрос.  Можно было бы отказаться от устоявшегося ошибочного понимания слова «правоведение» и назвать учебник, например, «Общая теория права». Но опыт показывает, что это будет понято неправильно, сегодня принято рассматривать «Теорию государства и права», и это исказит представление об общей теории права: считается (хотя это и неверно), что теория права неотрывна от теории государства.  Но главное, настоятельно необходимо исключить типовую ошибку в понимании слова «правоведение». Это очень важно с принципиальных позиций, когда речь пойдёт о системном соотношении Общества и государства, о причинно-следственных связях Права и закона. Поэтому оставим название «Правоведение», но постараемся обосновать его правильное понимание.

Прибегнем к доказательству по аналогии.

Существует в вузовской практике предмет «науковедение».  Что это такое?  Это наука о Науке, то есть не поверхностный анализ каких-то (как правило, более понятных многочисленным авторам одного учебника) конкретных законов природы; не «совокупность частных наук», а краткое изложение общих принципов, парадигм, концепций и методологий Науки, причём не только современной, но и прошлой,  и будущей – в идеальном представлении. Иначе говоря, Науковедение изучает Науку с большой буквы, оставляя локальные конкретные «текущие» законы частным локальным наукам, формирующим узкого специалиста.

Такой же должна быть и наука о Праве,  то есть правоведение.

Конечно, само право и вытекающие из него законы исследуются в курсе правоведения. Но именно исследуются: анализируются их базовые принципы, логические и юридические обоснования рассматриваемых положений, методология доказательств истинности и эффективности компонентов системы права — без какого-либо смешения анализа права с анализом сиюминутных законов, лоббирующих некие частные (подчас антиобщественные и противоправные) интересы. 

Даже курс «Право» недопустимо строить только как инфантильное копание в отходах жизнедеятельности государства. Это удел адвокатов и историков права и, разумеется, коррумпированных чиновников.  В отличие от них Правовед – исследователь и критик права, установитель критериев эффективности и показателей совершенства взаимодействия подразделов (подсистем) права, требований к методологии законотворчества, определитель соответствия текущего законодательства требованиям права. Правоведение формирует «направляющие косинусы» для законодателя.  Правоведение – прерогатива Концептуальной власти, которой в стратегическом плане должны быть подчинены три остальные ветви государства — судебная, законодательная, исполнительная (в порядке их важности для Общества и в  соответствии с объёмом делегированных народом полномочий). При этом все ветви – и прежде всего исполнительная – в подлинно демократическом обществе должны быть только представительными.  В Конституции РФ по этому поводу написано: «В совет Федерации входят по два представителя от каждого субъекта Российской Федерации: по одному от представительного и исполнительного органов государственной власти» (ст. 95), что равнозначно заявлению «Столы бывают письменные и деревянные».  Это классический пример классификации по разным основаниям. По одному основанию власть подразделяется на Концептуальную, судебную, законодательную, исполнительную; по другому – на представительную и непредставительную («назначательную»). В демократическом Обществе последней вообще нет места.  Это означает, что принимать содержательные решения может только представительная власть, а назначаемый сверху чиновник этого права законодательно лишается и выполняет чисто регистрационные, организационные и исполнительные функции. Впрочем, несмотря на то, что исполнительная ветвь государства обязана быть представительной, она, тем не менее, должна быть лишена права законодательной инициативы. 

Следует приучить и народ, и действующие ныне «власти» вместо этого вздорного и общественно-вредного слова употреблять термин «система управления».  Государство – одна из подсистем Общества,  а именно подсистема управления.

В английском праве различают понятия Doctor of Law и Doctor of Jurisprudence.  Первый – законник, знаток действующего законодательства, второй – правовед, знаток философских основ права, системно-логического базиса права, методологии построения права, критериев оценки правозаконности законодательной деятельности государства.  И неслучайно английское право подразделяется на два концентра: общее право и право справедливости.

Главное в построении учебника «Правоведение» – показать чёткую восходящую цепочку «закон – право – правоведение».  Разумеется, реально эта цепочка вырастает в обратном порядке: правоведение даёт общие принципы права; право доводит их до правовой доктрины, из которой растут конкретные законы.  Не соответствующий Праву закон априори юридически ничтожен,  это известно даже нашему убогому Конституционному суду.

Право и законодательство (совокупность законов) – две различные системы.  В автократии они могут вообще не пересекаться.  В разных демократиях они пересекаются с разной степенью перекрытия.  Полностью совпадать они в принципе не могут (иначе не имело бы смысла говорить о двух системах).  Закон принимается государством,  точнее, конкретными (часто вполне случайными) людьми, и отражает интересы этих людей (или представляемых ими кланов и группировок).  Право порождается Обществом (наукой от имени Общества). Общество в системной иерархии выше государства: государство – подсистема управления Общества, поэтому Право выше закона.  Следовательно, закон должен быть следствием права, а вовсе не его источником, как пишут сегодняшние учебники.

Право – подсистема Культуры, непосредственно формирующая и контролирующая деятельность человека как социально ответственной и законопослушной личности и определяющая все запреты и ограничения, налагаемые Обществом на своё государство.

Право представляет собой систему взаимосвязанных идей, максим, норм и принципов, определяющих формирование законов,  оно содержится в научных трудах, исторически накопленных Обществом в процессе его развития. Поэтому у «позитивистов» нет никаких оснований признавать правом лишь то, что содержится в «освященных» государством сиюминутных поделках: Общество – вечно, государство – сиюминутно.

Закон – следствие Права.  Не вытекающий из Права закон – противоправный; он признаётся неправозаконным, а следовательно, ничтожным.

Для ясности и удобства чтения приведём дефиниции входящих в настоящие определения терминов.

Культура — исторически изменяющаяся системообразующая функциональная подсистема Общества, формирующая человека как социально активную и законопослушную личность и удовлетворяющая его духовные потребности путём производства, хранения, распределения и потребления духовных ценностей.

Культура – системный базис права.  Какова Культура, таково и Право.  При советской власти считалось, что человека формирует КПСС, на самом деле это функция Культуры.  Конечно, в формировании человека участвуют и другие подсистемы Общества: «материальное» (правильнее – вещественное) производство, подсистема общественных отношений, система физического воспроизводства населения; однако для них это попутная и случайная задача.  Для Культуры же формирование человека – единственная цель и оправдание её существования.

Духовная ценность – результат творчества, поднимающий человечество или личность на новый уровень понимания мироустройства или эмоционального восприятия себя самого и своего окружения.

Понимание мироустройства – это мировоззрение; восприятие себя и окружения – мироощущение.

Творчеством признаётся процесс, в результате которого из известных реалий создаётся нечто объективно новое или обнаруживаются ранее не известные реалии.

Сформулируем наше отношение к Обществу и государству.

Общество – система, организующая на некоторой территории разумных и целенаправленных особей в интересах обеспечения их жизнедеятельности, направленной на достижение определённых духовных, экологических и вещественных идеалов.

Государство – подсистема Общества, координирующая функционирование всех остальных подсистем и организующая все необходимые Обществу знаковые и вещественные потоки методами и в жёстких рамках правил, установленных Обществом.

Правовое государство – государство, законодательно признающее себя и гражданина равнозначными субъектами Права. Гражданское Общество – высшая стадия развития демократического общества, при которой правовое государство полностью подчинено Обществу и интересы государства состоят в защите интересов личности и Общества. 

Забегая вперёд, приведём здесь же дефиницию понятия «система».

Система – совокупность элементов, объединённых в цельную структуру прямыми и обратными связями, определяющими свойства системы, выходящие за рамки простой суммы свойств составляющих её элементов.

Чтобы понять сущность объекта, нужно представить его в виде системы: определить, в ряду каких систем он находится, из каких собственных подсистем он сам состоит, элементом какой метасистемы он является.

Итак, предметом курса «Правоведение» является система Права – не локального права, не системы законодательства, а источника законов, системы их взаимосвязей и обоснований, критического анализа «текущих» законов и методов их приближения к нормам Права, типовых ошибок законотворчества и правотворчества, общих недоработок и теоретических проблем Права. Частные нормы права должны изучаться в отдельных «текущих» локальных курсах.

Таким образом, в известном смысле правоведение и есть Общая теория Права. Из этого и будем исходить.

Попутно проанализируем сегодняшнюю ситуацию в преподавании того предмета, который ныне незаконно именуется правоведением.

До недавнего времени учебников правоведения были считанные варианты.  Однако к 2004 году «прорезалось» множество новых учебников (Р.Д.Агапов и др.; М.Н.Марченко, Е.М.Дерябин; С.А.Комаров и др.; Ю.А.Тихомиров; Р.Т.Мухачёв; Г.И.Гойман и др.; «Учебно-опорный конспект лекций» А.Н.Соколова; «Учебное пособие для вузов» Т.О.Айтмана и многие другие).  Рассматривать их все нет ни возможности, ни надобности.  Мы остановимся на наиболее типичных.

В практике преподавания применяются два типа учебников: «Право» и «Правоведение». Примером первой группы может служить учебник под редакцией Н.А.Тепловой и М.В.Малинкович.  Министерством общего и специального образования РФ он «рекомендован студентам высших учебных заведений, обучающимся по экономическим специальностям», то есть не юристам. Логика такова: дать общее представление о праве (точнее, о законодательстве), не вдаваясь в концепции, сложности и противоречия.  Основной объём учебника посвящён гражданскому праву.  Однако пропорции явно нарушены: слишком много внимания уделено разного рода договорам, слишком мало – проблеме юридического лица и собственности, при этом не делается ни малейшей попытки соотнести область правотворения и область законодательства; вскользь упоминается, что закон – основной источник права (как далее будет доказано, это досадное заблуждение). 

Видимо, именно такого эффекта от подобного курса добивается сегодняшняя высшая школа: студент должен усвоить примитизированные представления о нормах, создаваемых государством, не вдаваясь ни в какие обоснования сложившихся структур, в явные противоречия законодательства, и отучаясь всё больше – по мере продвижения по курсу – от каких-либо сомнений и привычки задавать «неудобные» вопросы.

При этом государство упускает из виду, что система, лишённая отрицательных обратных связей, идёт вразнос, вплоть до полного физического уничтожения.  Сегодняшняя Россия пошла именно по этому катастрофическому пути, остановить её – главная задача Правоведения.

Для второй группы характерен «Учебник для вузов» (так написано на титульном листе, без указания, что он рекомендован Минобразования) «Правоведение» под редакцией Б.И.Пугинского.  На обороте титула указано: «Учебник предназначен для неюридических вузов.  Содержание учебника полностью соответствует действующей учебной программе курса «Правоведение».

Следовательно, из анализа учебника мы можем судить о содержании этой самой программы, которая явно неудовлетворительна, прежде всего в том, что подменяет разговор о проблемах Права разжижением действующего законодательства, а также перекосом в пользу малосущественных (конкретных) деталей взамен анализа принципиальных проблем Права и Правоведения.

Быть может, можно использовать такой учебник в средней школе, но назвать его следовало бы так: «Краткий обзор действующего российского законодательства».

К правоведению этот «учебник» не имеет никакого отношения.  Это не более чем разжиженный справочник по сегодняшнему российскому законотворчеству.  В нем даже нет определения предмета.  Более того, слово «правоведение» красуется только на обложке и далее ни разу (!) не встречается в сей «замечательной» книге.  Её первый раздел «Общие положения о государстве и праве» сразу же ставит студента в привычно-замороченную позицию безотрывности права от государства.  Как будто на свете нет никаких иных подходов к теории права, кроме позитивистского (который, по нашему глубокому убеждению, принципиально ошибочен). 

Раздел II напрочь уводит от теории права, занимаясь описанием сегодняшнего (не только в принципе преходящего, но и весьма плохо обоснованного) российского законодательства. Он, хотя и назван «Основы государственно-правового устройства России», не содержит никаких общетеоретических обоснований нашей правовой системы, а просто комментирует известные (не всегда юридически корректные) статьи ныне действующей Конституции РФ (см. «Замечания к КРФ»).

Третий раздел посвящен якобы «Правовому регулированию гражданских правоотношений».  Но если вы начнёте его читать, немедленно убедитесь, что это всего лишь пересказ ныне действующего Гражданского кодекса РФ. Авторы учебника настолько «завязли» в непонимании принципиальной разницы между правом и законом, что абсолютно не в состоянии показать студенту, где кончается убогая сиюминутная краткоживущая практика законотворчества и начинается непреходящая наука о Праве.  Интересно, слыхали ли авторы учебника, что бывают неправовые законы, даже по решению нашего малоэффективного Конституционного суда? 

На этом фоне полным нонсенсом выглядит четвёртый раздел – «Правовое обеспечение частных интересов граждан».  Разве предыдущий раздел посвящён чему-то другому? Зато пятый раздел способен умилить внимательного читателя. Он присутствует в «учебнике» дважды, с одним и тем же названием («Правовое регулирование других видов отношений»), но с абсолютно разным содержанием, которое, однако, как и всегда, сводится к пересказу действующего законодательства.  Хотелось бы всё же спросить авторов: что такое в логико-системном и юридическом плане «другие виды отношений»?

Рассмотренные учебники плохи уже тем, что принципиально неспособны соответствовать единственной собственной задаче – описать текущую ситуацию в законодательстве, ибо последняя меняется быстро и непредсказуемо, завися от конкретных лиц, разными путями дорвавшихся до власти в стране.