Определение Высшего Арбитражного Суда РФ (далее – ВАС РФ) от 30.01.2012 № ВАС-15384/11 об отказе в передаче дела № а40-35844/11-69-311 в Президиум ВАС РФ для пересмотра в порядке надзора вызвало оживленную полемику в научном сообществе1. Это связано, в том числе, с фактически неразрешенным вопросом об арбитрабильности корпоративных споров третейским судам, поскольку исходя из судебных актов арбитражных судов различных инстанций корпоративный спор, рассмотренный в Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате РФ 31 марта 2011 г., признавался неарбитрабильным2. Корпоративные споры, как в материальном, так и в процессуальном праве, продолжают оставаться на острие дискуссий. Двойственная природа корпоративных отношений, позволяющая в одних случаях охватывать только внутренние отношения участников корпорации, в других – затрагивать публично-правовые интересы; а также весьма короткая история закрепления данного института в процессуальном законодательстве и, как следствие, необходимость дальнейшего инкорпорирования норм о корпоративных отношениях в гражданское законодательство предопределили неизбежность возникновения подобных правовых проблем3. Происходящие в современном мире процессы сближения правовых систем, а также стремление стран Азиатско-Тихоокеанского региона к всестороннему сотрудничеству обуславливают необходимость сравнительно-правовых исследований в области передовых направлений правовой науки и практики. Правовое регулирование деятельности третейских судов в России и Казахстане при всей своей схожести имеет свои существенные особенности, отражающиеся в подходе законодателя не только к статусу третейского суда, но и к вопросу об арбитрабильности корпоративных споров.

В соответствии с законодательством Казахстана в Республике Казахстан (далее – РК) не существует арбитражных государственных судов4. Экономические споры рассматриваются специализированными межрайонными экономическими судами РК5. Третейский суд (арбитраж) является общественным образованием, поддерживаемым государством в качестве правоприменительного органа6. Разграничение компетенции между третейским судом и международным коммерческим арбитражем проводится не между конкретными арбитражными органами, а по характеру и субъектам споров. Любой третейский суд может рассматривать и внутригосударственные споры, и международные. В зависимости от характера споров и от того, является ли хотя бы одна из сторон спора нерезидентом РК, будет действовать или Закон РК «О третейских судах», или Закон РК «О международном коммерческом арбитраже».

Исходя из положений ст. 1 Закона РК «О третейских судах» и ст. 1 Закона РК «О международном коммерческом арбитраже» на третейское разбирательство передаются споры, возникающие из гражданско-правовых договоров, если иное не установлено законодательством РК. В соответствии со ст. 25 ГПК РК подведомственный суду имущественный спор по соглашению сторон может быть передан на рассмотрение третейского суда, когда это не запрещено законодательными актами. Указанной нормой ГПК РК снимаются необоснованные ограничения относительно возможности рассмотрения в третейских судах только договорных споров. Таким образом, и третейские суды и международные коммерческие арбитражи РК разрешают договорные и внедоговорные имущественные споры. В данной ситуации непонятными остаются цели введения в специальные законы ограниченной арбитрабильности. Также открытым остается вопрос о приоритете норм законодательства относительно возможности рассмотрения того или иного спора в третейских судах. С одной стороны нормы законов РК о третейских судах являются специальными по отношению к третейскому разбирательству в отличие от ГПК РК. Однако, учитывая комплексный характер ГПК РК и его первостепенную роль в процессуальном праве в целом, доминирующее положение его норм не должно ставиться под сомнение.

Третейским судам РК неподведомственны споры, по которым затрагиваются интересы государства, государственных предприятий, несовершеннолетних лиц, лиц, признанных в порядке, установленном законом, недееспособными, лиц, не являющихся участниками третейского соглашения, споры из договоров о предоставлении услуг, выполнении работ, производстве товаров субъектами естественных монополий, субъектов, занимающих доминирующее положение на рынке товаров и услуг, а также по делам о банкротстве, за исключением случаев, предусмотренных законами РК (ст. 7 Закона РК «О третейских судах»).

Международным коммерческим арбитражам РК не подведомственны споры, по которым затрагиваются интересы несовершеннолетних лиц, лиц, признанных в порядке, установленном законом, недееспособными (ст. 6 Закона РК «О международном коммерческом арбитраже»).

Таким образом, круг ограничений для третейских судов РК значительно шире, чем для международного коммерческого арбитража РК.

Корпоративные споры как объекты процессуального права конкретизируются в ст. 24 ГПК РК, где указано, что к корпоративным спорам относятся споры, стороной которых являются коммерческая организация, ассоциация (союз) коммерческих организаций, ассоциация (союз) коммерческих организаций и (или) индивидуальных предпринимателей, некоммерческая организация, имеющая статус саморегулируемой организации, и (или) его акционеры (участники, члены). Перечень споров, которые относятся к числу корпоративных в ст. 24 ГПК РК в принципе аналогичен перечню, содержащемуся в ст.225.1 Арбитражного процессуального кодекса РФ (далее – АПК РФ). Также в ст. 24 ГПК РК установлено, что споры, вытекающие из гражданских правоотношений, включая корпоративные, рассматриваются судами. В ст. 30 ГПК РК данные положения уточняются указанием на то, что корпоративные споры подсудны специализированным межрайонным экономическим судам. В связи с этим на первый взгляд очевидным является тот факт, что в законодательстве РК содержатся императивные предписания о неарбитрабильности корпоративных споров третейским судам. Данная точка зрения является превалирующей в доктрине, а также в судебной практике РК8. Однако, применяя системное толкование норм статей 24, 25, 30 ГПК РК, можно сделать следующий вывод: по соглашению сторон любой имущественный спор, в том числе корпоративный, если его причислять к имущественным, может рассматриваться третейскими судами, поскольку в законе прямого запрета на арбитрабильность корпоративных споров нет. Следовательно, вопрос об арбитрабильности сводится к вопросу о том, являются ли корпоративные споры по казахстанскому законодательству имущественными. Исходя из принятой, по крайней мере, в странах СНГ классификации правоотношений, гражданские правоотношения включают в себя имущественные и неимущественные отношения. В статье 1 Гражданского кодекса РК9 к гражданским правоотношениям относятся товарно-денежные и иные основанные на равенстве участников имущественные отношения, а также связанные с имущественными личные неимущественные отношения. Участниками регулируемых гражданским законодательством отношений являются граждане, юридические лица, государство, а также административно-территориальные единицы. В законе нет указания на корпоративные отношения как составную часть гражданско-правовых отношений. В тоже время содержащиеся в ст. 24 ГПК РК виды корпоративных споров с очевидностью свидетельствуют о гражданско-правовой природе корпоративных отношений и о возможности отнесения их к имущественным спорам.

В отличие от казахстанского законодательства, в российском законодательстве, казалось бы, содержатся более точные нормы относительно арбитрабильности корпоративных споров. Исходя из положений ст. 4 АПК РФ, ст. 3 Гражданского процессуального кодекса РФ (далее – ГПК РФ), ст. 1 ФЗ «О третейских судах в РФ», ст.1 ФЗ «О международном коммерческом арбитраже» третейские суды могут рассматривать споры, вытекающие из гражданско-правовых отношений. Исключение составляют неарбитрабильные споры в силу прямого указания в законе. Предметом упоминаемого ранее Определения ВАС РФ от 30.01.2012 № ВАС-15384/11 являлись судебные акты, в которых суды различных инстанций, при исследовании вопроса об арбитрабильности корпоративного спора, сослались на невозможность рассмотрения корпоративного спора в третейском суде в силу прямого указания в ст.33, 225.1 АПК РФ о специальной подведомственности корпоративных споров арбитражным судам. Между тем институт подведомственности – это механизм отнесения дел к ведению одной системы (государственной судебной власти) и распределения дел между равнозначными звеньями одной системы (различными ветвями государственной судебной власти). Он не может и не должен отражать специфики отнесения дел к ведению третейских судов, которые не входят в эту систему10. Термин «подведомственность» к третейским судам может применяться лишь в совокупности с термином «альтернативная», поскольку рассмотрение третейскими судами определенных категорий споров допускается законом как альтернатива государственному судебному разбирательству.

Право сторон на передачу спора в третейский суд, как в России, так и в Казахстане вытекает из Конституций12, в которых прописаны многообразные формы судопроизводства и устанавливается гарантия защиты прав и свобод. Это право может ограничиваться только прямым указанием закона, что подтверждается, в частности, Постановлением № 10-П от 26.05.2011 г. Конституционного Суда РФ13. Например, ограничение права на обращение в третейский суд прямо предусмотрено в отношении дел о банкротстве в ч. 3 ст. 33 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» от 26.10.2002 г. №127-ФЗ.

Некоторые авторы пытаются доказать неарбитрабильность корпоративных споров, ссылаясь на норму ст. 248 АПК РФ. Однако подобный подход нельзя признать удачным. Конституционный суд в пункте 4 Постановления № 10-П от 26.05.2011 г. по вопросу об ограничении компетенции правилами исключительной подсудности, установленными в п. 2 ч. 1 ст. 248 АПК РФ указал: «Названная норма – по ее смыслу в системе других предписаний главы 32 “Компетенция арбитражных судов в Российской Федерации по рассмотрению дел с участием иностранных лиц” АПК РФ – направлена на разграничение компетенции государственных судов различных стран по рассмотрению трансграничных споров. Ее толкование как устанавливающей исключительную подсудность споров относительно недвижимого имущества арбитражным судам, т.е., исключающей возможность передачи этих споров на рассмотрение третейских судов, не основано на понимании института исключительной подсудности как закрепляющего неизменяемые правила о компетенции внутри системы государственных судов для целей исключения пророгационных соглашений, но не препятствующего сторонам использовать альтернативные юрисдикционные формы при соблюдении общих правил, установленных для них законом». Очевидно, что положения, отраженные в данном Постановлении, могут по аналогии применяться и к решению вопроса об арбитрабильности корпоративных споров.

Таким образом, законодатель, как Российской Федерации, так и Республики Казахстан, признает бесспорную возможность сторон корпоративных отношений обратиться за разрешением спора в третейский суд. Сложность данного вопроса заключается скорее не в обобщающих формулировках арбитрабильности или неарбитрабильности корпоративных споров, а в необходимости, в силу многогранности возникающих между участниками корпоративного спора отношений, учета интересов сторон и интересов иных участников корпоративных отношений в каждом конкретном случае. Поэтому формула арбитрабильности корпоративных споров должна сводиться к совокупности следующих условий:
– во-первых, спор должен быть гражданско-правовой по российскому праву и имущественный по казахстанскому праву.
– во-вторых, в законах не должно содержаться прямого однозначного запрета на возможность обращения в третейский суд по данной категории дел, как в России, так и в Казахстане.
– в-третьих, передача спора на разрешение третейского суда возможна при наличии заключенного между сторонами третейского соглашения, таким образом, каждый участник корпоративного спора должен подписать третейское соглашение.

По данному вопросу существует также немало комментариев и разъяснений практикующих юристов и теоретиков права, доказывающих рациональность всеобщего признания арбитрабильности корпоративных споров14. В контексте рассматриваемой проблемы не следует забывать и об экономической целесообразности арбитрабильности корпоративных споров для России и Казахстана как участниц Конвенции ООН 10.06.1958 г. «О признании и привидении в исполнение иностранных арбитражных решений» (Нью-Йоркской Конвенции)15. Возможность разрешения корпоративных споров внутри стран является одним из механизмов, предупреждающих заинтересованность субъектов гражданского права в регистрации юридических лиц за рубежом. Создание благоприятного «бизнес-климата», тем более в условиях стремления каждой из рассматриваемых стран к созданию международных финансовых центров, активизации инновационных процессов в экономике, является необходимой гарантией эффективности реализации государственных программ. Развитие российского и казахстанского рынка капиталов, повышение уверенности предпринимателей в надлежащей защите их прав и законных интересов, укрепление репутации, как отдельных компаний, так и государств ими представляемых, в целом зависят не только от нормативного регулирования, но и от готовности России и Казахстана к признанию за третейскими судами как негосударственными юрисдикционными механизмами их значимой роли в укреплении стабильности гражданского оборота.

Наличие в юридической литературе публикаций, в которых содержатся попытки обоснования невозможности арбитрабильности корпоративных споров, свидетельствует лишь о невысокой степени зрелости общественного устройства, которое, помимо прочего, проявляется и в том, что государство оказывается неготовым к укоренению в гражданском обществе институтов саморегулирования, к которым относится и третейский суд. Однако современные мировые тенденции, оказывая влияние на российскую и казахстанскую общественность, с неизбежностью приведут к однозначности подхода к толкованию норм процессуального законодательства об арбитрабильности корпоративных споров и к расширению их практического применения.

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 1 (56) 2013