Наличие целевого момента в нормах международного права не подлежит никакому сомнению. И это не случай­но, ибо нет и не может быть бесцельных правовых норм. Как писал Г.И.Тункин, содержание норм права склады­вается из правила поведения и цели, которая, естествен­но, всегда имеет социальный, а не технический характер. Правовая норма не является просто правилом поведения, она всегда целеустремленна. Если взять международный договор, то здесь каждая норма, в том числе и гарантийная, имеет собственную целевую нагрузку, а преамбула содер­жит общее и основное направление всей иерархии целей, фиксируемых договором. Дело в том, что право получает свою определенность именно через определение цели.

Цели же определяются интересами субъектов. Общая цель международного права состоит в обеспечении общих интересов человечества, а также интересов в области поли­тики, науки, торговли, экономики и т. д. Международное право является важнейшим средством осуществления и достижения общих целей государств. Вместе с тем, цель - общая или специальная - представляет собой желаемое состояние в будущем. Например, для цели международно­правовых гарантий желаемым состоянием выступает обе­спечение международного договора. Этим определяется ее направляющая роль.

В контексте цели представляет интерес вопрос о про­исхождении международно-правовых обязательств. По мнению В.А.Василенко, международные обязательства могут вытекать непосредственно из целей, согласованных взаимодействующими сторонами. Следуя его логике, обя­зательства по гарантиям происходят из целей обеспечения договора, достигаемых договаривающимися государства­ми, что совершенно естественно. Получив жизнь в норме права, цель обеспечения договора не теряет своих творче­ских активных функций. Она лишь видоизменяет функции применительно к правовой сфере, обнаруживая при этом свою регулятивную роль. С вопросом о регулирующей роли целей тесно связана проблема их юридической при­роды. Оценка доктринальных положений показывает на­личие юридической природы целей. Нам представляется очевидным, что отсутствие у целей правовой природы по­влекло бы за собой непризнание юридического значения договорных норм, подчиненных этим целям. В случае с международно-правовыми гарантиями судьба реализации международного договора была бы решена в негативном исходе, если бы юридическая природа их цели была по­ставлена под сомнение. Цель - неотъемлемая принадлеж­ность каждой нормы, она имеет безусловное юридическое значение.

Значение целей в механизме функционирования меж­дународного права не ограничивается выполнением лишь регулятивных функций. Следует отметить также ориен­тирующее, мотивирующее действие целей. Цели между­народного права облегчают государствам правильную оценку своих возможных действий, пересмотр прежних и постановку новых целей. Всякая цель включает в себя мо­тив. Субъект деятельности, побуждаемый соответствую­щими мотивами, свои действия направляет на достижение цели. Применительно к международным гарантиям это сводится к действиям государств, мотивированных низким уровнем договорной дисциплины, для того чтобы достичь сформулированной в международном договоре цели - до­биться выполнения содержащихся в нем обязательств.

Большое значение для реализации целей между­народных договоров, для совершенствования их регуля­тивных, ориентирующих или мотивирующих функций имеет Устав ООН. В этом ключевом правовом документе сформулированы высшие цели международного сообще­ства: поддержание международного мира и безопасно­сти, развитие дружественных отношений между нациями, право на участие в международном сотрудничестве и др. Основополагающий характер целей, зафиксированных в Уставе ООН, позволяет им выступать в качестве одного из существенных факторов, обеспечивающих целостность си­стемы международного права и международной системы в целом. Указанные цели являются ведущими ориентирами как для международного нормотворчества, так и для дей­ствия международного права. В свою очередь каждая от­расль международного права имеет свою систему целей, обеспечивающих связь основных целей системы с ее струк­турными элементами. Цели отдельных норм способны оказывать наибольшее воздействие на отдельного субъекта. Случай международных гарантий проявляет эту черту в их большей конкретности, привязанности к довольно узким вопросам отношений между субъектами. В органической связи с целями гарантий международных договоров состо­ят их принципы.

Исходным началом и юридическим фундаментом для принципов международно-правовых гарантий выступают основные принципы международного права.

В современном международном праве они сложи­лись как основополагающие нормы, которые общепри­знанны как определяющий фактор для должного функ­ционирования всей международной системы. Образуя нормативно-руководящее подразделение в системе между­народного права, основные принципы являются ее право­вым и аксиологическим инвариантом. С этим качеством основных принципов международного права связано непосредственное раскрытие необходимых для социаль­ного прогресса потенций международно-правового ре­гулирования. Основные принципы служат целям охраны жизненно важных интересов государств и народов. Гене­ральная Ассамблея ООН в своих резолюциях неоднократно подтверждала всеобщую и безусловную ценность принци­пов и целей Устава ООН как прочной основы отношений между государствами. Определяющее, фундаментальное значение основных принципов детерминирует их качество критерия законности или правомерности создаваемых субъектами международного права норм. Как отмечает Р.М.Валеев, из этого следует, что международная право­мерность заключаемых государствами и международными организациями соглашений оценивается, прежде всего, с точки зрения их соответствия основным принципам.

Упомянутые соглашения обладают динамизмом, чуть меньше - стабильностью. Но, так или иначе, эти их харак­терные качества составляют основу улучшения отношений государств мирового сообщества. Образование основными принципами политической, моральной и правовой базы для системы международного права дало И.И.Лукашуку основание утверждать, что принципы служат направляю­щими началами в формировании и реализации норм.


Из его авторитетного мнения можно заключить, что посред­ством установления основных прав и обязанностей госу­дарств для целей урегулирования их взаимоотношений основные принципы непосредственно воздействуют на создание государствами правовых норм, каких бы уровней они ни касались - системы в целом или отдельных ее от­раслей и институтов. Практически никем не оспаривает­ся императивная сила основных принципов в отношении двух вещей: 1) к действиям государств и других субъектов международного права; 2) к создаваемым этими субъекта­ми правовым нормам.

Без ущерба для полноты раскрытия сути принци­пов и целей международно-правовых гарантий отметим еще несколько важных аспектов. Один из них состоит в следующем. Существование основных принципов может быть поставлено под сомнение отсутствием единого коди­фицирующего акта, который закрепил бы их в высоком, основополагающем статусе. Между тем принято считать, что такой кодифицирующий акт существует, вернее, на­личествует два таких акта, принятых международными организациями. Это Декларация о принципах междуна­родного права 1970 г. и Заключительный акт СБСЕ 1975 г. В подтверждение корректности нашего суждения сошлемся на компетентное мнение Р.А.Тузмухамедова, согласно ко­торому совокупность общепризнанных принципов, прин­ципы jus cogens общего международного права кодифици­рованы в Декларации о принципах международного права 1970 г. и в Заключительном акте Хельсинкского совещания 1975 г. В.Я.Суворова подчеркивает, что кодификационным может быть также акт международной организации (Де­кларация о принципах международного права 1970 г.). Точка зрения этих авторов в науке признана верной, и, на наш взгляд, она поможет устранить возможные неудобства для правоприменителей при полновесной оценке ими зна­чения основных принципов. Второй аспект заключается в обладании одним из этих принципов - принципом до­бросовестного соблюдения международных обязательств - свойства primus inter pares (первый среди равных) во всей системе принципов международного права, если так мож­но рассуждать применительно к предмету нашего иссле­дования. Данное свойство подтверждается преюдицией, согласно которой все субъекты международного права, и главным образом государства, добросовестно выполня­ют свои обязательства, вытекающие как из императивных норм международного права, так и из Устава ООН, меж­дународных договоров, совместимых с императивными нормами. Очевидность принципа добросовестного соблю­дения международных обязательств благоприятствовала государствам в разработке комплекса мер по обеспечению выполнения международных обязательств. Меры гарантий в данном комплексе занимают без преувеличения высо­кую ступень. Равно как и все элементы системы междуна­родного права, международные гарантии практикуются в соответствии с основными принципами международного права. Следовало бы обратиться к характерным чертам со­блюдения основных принципов применительно к деятель­ности государств по реализации международно-правовых гарантий. Для целей освещения этих особенностей интерес могут представлять такие основополагающие величины международного права, как добросовестное соблюдение международных обязательств, неприменение силы и угро­зы силой, невмешательство во внутренние дела государств, мирное урегулирование международных споров и терри­ториальная целостность государств.

Как представляется, в приведенном списке основных принципов добросовестное соблюдение международных обязательств идентифицируется как основополагающая норма для всего международного права, ибо заключение международных договоров без намерения их честного пре­творения в жизнь оборачивается мертвой буквой. Ведь не случайно в этом свете известный юрист-международник А.Г.Корома называет принцип добросовестного соблю­дения международных обязательств первой и основной юридической гарантией соблюдения таких обязательств. Между тем, в практике нередки случаи отхода некоторых государств от реализации своих договорных обязательств, и такого рода случаи, отягощенные отсутствием принуж­дающей централизованной власти над государствами, вы­зывают к жизни международно-правовые гарантии.

В типичных случаях гарантии опосредуют добросо­вестное соблюдение государствами своих обязательств. Они выступают в роли важного дополнительного, обеспе­чивающего право средства. Принцип же добросовестного соблюдения международных обязательств служит базой возникновения международных гарантий. Вместе с тем роль данного принципа этим не ограничивается.

Международные гарантии в соответствии с принци­пом добросовестного выполнения обязательств ставят перед собой задачу добиться такого положения, чтобы субъекты международного права, и главным образом государства, сле­довали своим обязательствам, вытекающим из договоров и других источников, в соответствии с закрепленными в них требованиями. Достижение результата в выполнении меж­дународного обязательства, считает Р.М.Валеев, может быть связано с его объектом, целями, качеством соблюдения, сроками и другими компонентами. Важное место среди них занимает добросовестность выполнения. Отмечая зна­чение добросовестного соблюдения обязательств, мы имеем в виду честность и последовательность в подходе к соблюде­нию договора. Р.А.Каламкарян более подробно анализирует этот принцип. Он отмечает следующие аспекты его норма­тивного содержания: 1) выполнение международного обяза­тельства не должно носить характер формального акта; оно должно соответствовать не только букве, но и духу право­вых норм; 2) сущность принципа добросовестности прояв­ляется в установлении определенных стандартов должного поведения, выступающего в качестве критерия законности поведения, в соответствии с которым государства должны оценивать свои действия и действия других (честность, разу­мность, приверженность принятым обязательствам); 3) уста­новление юридических стандартов поведения государств в отношении процессов нормопроизводства и правоиспол- нения составляет основную функцию принципа добросо­вестности; суть этого принципа заключается в симбиозе по­зитивного начала права и моральных постулатов должного поведения субъектов в рамках международного права.

Рассматриваемый принцип непосредственно влияет как на деятельность самих государств, так и на функциони­рование создаваемых ими гарантийных механизмов, в част­ности органов и организаций, осуществляющих гарантии. Это касается добросовестности государств в формировании системы органов, наделенных функциями гарантий, в сбо­ре и анализе информации для оценки уровня обеспечения этих гарантий, в осуществлении мониторинга, в создании указанным органам надлежащих условий для выполнения работы, в принятии в соответствии с международными обязательствами внутригосударственных нормативных ак­тов, сотрудничестве с лицами, осуществляющими мони­торинг, и в обеспечении им доступа ко всем объектам для целей реализации международных гарантий.

Так, в частности, в соответствии с Кейптаунской кон­венцией о международных гарантиях в отношении под­вижного оборудования от 16 ноября 2001 г. стороны не только формируют систему органов гарантий, определяют их полномочия и прочие важные условия для деятельно­сти, но и сотрудничают в том, что касается возможности доступа этих контролирующих органов к службам реги­страции международных гарантий, имеющимся при Меж­дународном регистре (ст. 26).

В целях реализации Договора о нераспространении ядерного оружия от 1 июля 1968 г. используется система гарантий, которая также предполагает сотрудничество государств-участников с МАГАТЭ, представление Агент­ству материалов и допуск его представителей на объекты и сооружения.

Согласно принципу неприменения силы и угро­зы силой, зафиксированному в Уставе ООН и в других международно-правовых документах, любое государство обязано воздерживаться от применения вооруженной силы первым. Государства обязаны также воздерживаться от угрозы силой или ее применения в качестве средства разрешения международных споров.

Применительно к международно-правовым гаранти­ям специфика данного принципа проявляется в том, что осуществление деятельности государств, международных организаций и органов в обеспечение тех или иных дого­ворных установлений несовместимо с угрозами примене­ния силы. Наделение субъекта международного права га­рантийными полномочиями вовсе не означает допущение произвола или же предоставление ему безграничных прав или возможностей. Права гарантов договора бывают чет­ко регламентированы и, как правило, лишены силовой со­ставляющей.

Практически все международные договоры, имеющие отношение к международным гарантиям, содержат фор­мулы, исключающие применение силы. Самая распростра­ненная из отмеченных формул содержится в крупнейшем международном договоре - Конвенции ООН по морско­му праву 1982 г. В ее статье 301 закреплено, что при осу­ществлении своих прав и выполнении своих обязанностей государства-участники воздерживаются от угрозы силой или ее применения против территориальной целостности или политической независимости любого государства или каким-либо иным образом, не совместимым с принципами международного права, воплощенными в Уставе ООН.

Следует сослаться на более конкретный пример, сви­детельствующий об отсутствии у государства-гаранта пра­ва на осуществление прямой или косвенной интервенции, оккупации части территории какого-либо государства в целях «обеспечения» гарантийного обязательства. Так, Турция истолковала ст. 4 Договора 1960 г. о гарантиях неза­висимости, территориальной целостности и безопасности Республики Кипр относительно мер по обеспечению ста­туса Кипра как дающую право на военную интервенцию в случае нарушения статуса Кипра. Представитель Кипра, выступая в феврале 1964 г. в Совете Безопасности ООН, расценил подобную интерпретацию Договора 1960 г. как противоречащую принципам Устава ООН Тем не менее, вопреки протесту мирового сообщества агрессия была со­вершена, в результате чего северная часть Кипра оказалась захваченной турецкими войсками.

Анализируя принцип невмешательства во внутренние дела государств с точки зрения его востребованности для осуществления международно-правовых гарантий, прежде всего, следует подчеркнуть немаловажное значение дан­ного принципа. Зачастую меры по реализации гарантий могут применяться не только вне территории государств - участников международных соглашений, но и внутри тер­ритории путем делегирования представителей специаль­ных органов или официальных лиц для изучения ситуации. Между тем, в соответствии с принципом невмешательства во внутренние дела государства осуществляют всю полноту власти на своей территории, в то время как другие государ­ства, равно как и межгосударственные объединения, не име­ют права прямо или косвенно вмешиваться в их внутренние дела. В связи с этим возникает вопрос о допустимости дея­тельности международных органов по обеспечению гаран­тий на территории государств - участников международных договоров. Ответ на этот вопрос категоричен: такая деятель­ность возможна, но она строго ограничивается пределами, установленными соглашениями сторон, так как только в этих пределах государства ограничивают свой суверенитет. Нарушение этих пределов, выход за их рамки в практике приведут к эрозии принципа невмешательства.

Практика международных отношений не лише­на примеров попыток ряда государств использовать международные гарантии как ширму для прикрытия вмешательства в дела других государств. Так, в 80-х годах прошлого столетия Соединенные Штаты Америки стреми­лись «гарантировать» постоянный нейтралитет Австрии с помощью размещения на ее территории новых образцов ракет с ядерными боеголовками. США активно выдвига­ли концепцию «гарантии безопасности Израиля» с целью ближневосточного урегулирования. На поверку выдви­гаемая концепция оказалась фальшивкой, ее истинной це­лью было закрепление результатов израильской агрессии и сохранение оккупации арабских территорий. Нельзя обойти вниманием чудовищную резню палестинцев в ла­гере беженцев в Сабре и Шатиле, находившемся в «гаран­тированной» США зоне. Геноцид беззащитных людей стал возможен вследствие неверности Соединенных Штатов данному слову и несостоятельности их гарантий, предо­ставленных Ливану, о недопущении израильских войск в эту зону. Невелика оказалась цена «гарантий» американ­цев, данных им в разное время Афганистану, Мозамбику и другим перманентно воюющим государствам.

Другим «поставщиком» проблем с выполнением га­рантий была ЮАР. Одним из самых «скандальных» эпи­зодов с ее участием стала нашумевшая история с дого­вором «Нкомати», заключенным в 1984 г. между ЮАР и Мозамбиком, предусматривавшим прекращение Южно­Африканской Республикой всех видов помощи мозам­бикскому антиправительственному сопротивлению. По­ложения этого договора были нарушены по вине ЮАР. К сожалению, последующая и нынешняя практика взаимо­действия указанных и других государств региона в связи с гарантиями не может быть признана нормальной с точки зрения невмешательства во внутренние дела государств.

Применение принципа мирного урегулирования международных споров на практике характеризуется тем, что при заключении международных договоров го­сударства вводят в их тексты положения, содержащие те или иные средства (способы) разрешения споров, которые могут возникнуть в практике реализации государствами своих обязательств, а также при осуществлении междуна­родных гарантий.

Средства разрешения споров, как собственно и сам принцип, отражены в Уставе ООН. Статья 33 Устава за­крепила перечень данных средств, он общеизвестен. Выбор того или иного средства для разрешения спора зависит от характера, интенсивности и других особенностей последне­го. Но в любом случае с высокой долей вероятности можно предполагать, что выбранное средство при уважительном к нему отношении будет гарантировать улаживание данного спора. Это средство имеет значение общей, а не специаль­ной международной гарантии.

Вместе с тем применение международно-правовой га­рантии в ее подлинном смысле всегда имеет своим резуль­татом разрядку международной напряженности, которая «выбивает» фундамент из-под международного спора. На­пример, гарантия нейтралитета Республики Лаос позволи­ла ей выйти из состояния конфликта с некоторыми други­ми странами Юго-Восточной Азии. Могут быть примеры и обратного порядка. Выше мы отметили деструктивную позицию ряда стран, которые использовали гарантии в ущерб интересов их адресатов. Вне всякого сомнения, такая позиция может только обострять международные споры.

Практическое применение принципа мирного урегу­лирования международных споров содействует реализа­ции другого важного основного принципа международно­го права - территориальной целостности государств. Это характерно для ситуаций, которые создаются вследствие взрывоопасных территориальных споров. Для их урегу­лирования важное значение могут иметь международно­правовые гарантии. Не мудрено, что в целях обеспечения целостности территории государств они использовались в практике нередко. В частности, правительство Анголы в 1984 г. выдвинуло предложения о предоставлении незави­симости народу Намибии и установлении прочного мира на юге Африки, связанные с применением международно­правовых гарантий. Эти предложения исходили из ре­шения вопроса о выводе южно-африканских войск с тер­ритории Намибии, восстановлении полного контроля ее вооруженных сил над государственной территорией и гра­ницей посредством переговоров.

Ряд латиноамериканских стран взяли на себя гаран­тии соблюдения положений Протокола о границе, заклю­ченного между Эквадором и Перу. Принятое при посред­ничестве государств-гарантов соглашение о прекращении пограничного конфликта позволило отвести из районов столкновения вооруженные силы двух государств. Дан­ный факт подтвердили государства-гаранты эквадорско- перуанского протокола, подписанного в 1942 г. Они также констатировали полное соблюдение Эквадором и Перу со­глашения о прекращении огня.

В нынешний период правовые гарантии соблюдения международных договоров в целях обеспечения террито­риальной целостности и независимости государств вновь получают применение. Наиболее заметный случай их ис­пользования в новейшей практике связан с имевшим ха­рактер очевидной международной договоренности «пла­ном Медведева-Саркози», текст которого опосредован международно-правовой риторикой. В соответствии с его буквой, взамен на вывод российских войск из вынужденно занятых ими грузинских территорий в связи с агрессией Грузии против дружественной России Южной Осетии Евро­пейский Союз гарантировал неприменение впредь Грузией вооруженной силы против южноосетинского государства и его союзников в регионе. Практика показывает, заинтере­сованные государства привержены идее реализации плана.

Итак, мы рассмотрели действие некоторых общепри­знанных принципов современного международного права при осуществлении международно-правовых гарантий. Но этим настоящий анализ не исчерпывается, поскольку основные принципы предполагают действие зависимых от них отраслевых и других принципов.

Структуру любой отрасли образуют подотрасли, или институты, которые руководствуются своими собствен­ными принципами. Условно институт международных гарантий привязан к отрасли права международных до­говоров, ибо он предназначен обеспечивать осуществление субъектами международного права своих обязательств, вытекающих из международных договоров. Вместе с тем международно-правовые гарантии, будучи частью вышеу­помянутой отрасли, выходят за ее рамки ввиду того, что подпадающие под их защиту обязательства возникают так­же из международно-правовых обычаев, решений между­народных судов, постановлений межправительственных организаций. Тем более что международные обычаи и решения международных органов, как и нормы между­народных договоров, должны соблюдаться в соответствии с принципом добросовестного выполнения международ­ных обязательств. Это также верно, как и то, что между­народные гарантии функционируют во многих отраслях международного права, так как в них закрепляются обя­зательства государств и других субъектов международного права и потребность механизма гарантий в их осущест­влении.

Исходя из этого, следует предполагать, что непосред­ственное отношение к международно-правовым гарантиям имеют и в роли их руководящих начал утверждаются такие принципы, как всеобщность, правомерность, доброволь­ность, добросовестность и согласованность волеизъявления, ответственность, соразмерность, недопущение злоупотре­бления и дискриминации в реализации международных гарантий, гуманитарность, результативность и т. д.

Для целей применения в процессе обеспечения га­рантий принцип всеобщности означает юридическую возможность любого государства, каким бы ни был его общественный и государственный строй, участвовать как в многосторонних договорах, так и совместно вырабатывать механизмы гарантий их осуществления.

Правомерность как принцип международных гаран­тий ставится в зависимость от их соответствия основным принципам международного права. Отсюда следует, что государство-гарант не приобретает права ни на навязыва­ние государству, интересы которого оно обязалось защи­щать, определенной линии поведения в сфере внутренней и внешней политики, ни на осуществление прямой или косвенной интервенции в его дела, ни на оккупацию части территории какого-либо государства в целях «обеспече­ния» гарантийного обязательства. Кроме того, правомер­ность международных гарантий обусловливается полным соответствием положениям конкретного международного договора, на обеспечение которого они направлены.

Добровольность как принцип означает, что опреде­ленное государство принимает на себя договорные обя­зательства гаранта по мотивам собственного желания, основанного на его суверенной воле, и движимого доброде­телью. Например, будет юридически ничтожным вступле­ние определенного государства в права гаранта, ставшее следствием «порока» воли - шантажа, угрозы или подстре­кательства со стороны другого государства.

Добросовестность и согласованность волеизъявления является факультативным по отношению к добровольно­сти принципом. Его суть состоит в честности государства- гаранта в отношении своих обязательств с точки зрения их воплощения в жизнь, которая базируется на истинно собственном желании. Решение о вступлении в междуна­родные отношения в качестве гаранта помимо доброволь­ности его миссии требует также согласия государства, чьи интересы являются объектом гарантий.

Принцип ответственности предполагает неотврати­мость применения коллективных мер, санкций или других форм воздействия в отношении каждого субъекта, наруша­ющего свои договорные и все другие международные обя­зательства. Рассмотрим некоторые международные согла­шения, гарантирующие применение таких коллективных мер и (или) санкций. Так, в частности, Конвенция о запре­щении разработки, производства, накопления и примене­ния химического оружия и его уничтожении от 13 января 1993 г. уполномочивает Конференцию государств-участни- ков (главный орган Организации по запрещению хими­ческого оружия) в случае невыполнения государством- участником своих обязательств по Конвенции ограничивать или приостанавливать права и привилегии данного госу­дарства до тех пор, пока оно не примет необходимых мер для выполнения своих обязательств. В случае причинения серьезного ущерба предмету и цели Конвенции в результа­те запрещенной деятельности Конференция вправе реко­мендовать государствам-участникам принять коллективные меры в соответствии с международным правом. В особо се­рьезных случаях Конференция доводит данную проблему до сведения Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН (ст. XII). Конвенция 1993 г. не единственный в этом отношении договор. Так, Договор о всеобъемлющем запре­щении ядерных испытаний от 24 сентября 1996 г. (ст. V) и другие соглашения содержат аналогичное положение.

Соразмерность как основополагающая по отношению к рассматриваемым гарантиям норма означает, что меры гарантий должны быть пропорциональны гарантируемым обязательствам и не выходить за пределы, определяемые содержанием и особенностями договора. В частности, государство-гарант не может вступить в дело без соответ­ствующей просьбы государства - получателя гарантий (за исключением ряда случаев), прибегнуть к военным дей­ствиям для поддержания своей гарантии или осуществить действия, которые, по разумению гаранта, соразмерны установленным в договоре обязательствам и могут способ­ствовать их выполнению.

С соразмерностью связан принцип недопущения злоупотребления и дискриминации в реализации между­народно-правовых гарантий. Ведь любые действия гаран­та, превышающие пропорциональность, являются не чем иным, как злоупотреблением. Такие действия порождают произвол, они неоднократно имели место в деятельности гарантов. В этом отношении следует особо подчеркнуть, что деятельность международных гарантов не может быть совместима с созданием для одной страны или группы стран привилегированного положения, равно как пре­ференциального режима, при которых гаранты могли бы навязывать свою волю другим государствам. Участвую­щие в урегулировании тех или иных проблем гаранты обязаны осуществлять свою деятельность таким образом, чтобы не допустить дискриминации в отношении отдель­ных государств - участников гарантируемых соглашений. Свидетельством отражения данного положения в между­народном праве служит подписанная 14 апреля 1988 г. в Женеве советско-американская Декларация о междуна­родных гарантиях по Афганистану, дух и буква которой не допускают никаких попыток дискриминации со стороны гарантов в процессе их деятельности или злоупотребления своим особым положением. Между тем, соотношение сил в международных отношениях, как это ни печально, скла­дывалось в пользу субъектов произвола. Вопрос об их от­ветственности и наказании любых возможных государств - нарушителей гарантийных обязательств сохраняется как актуальная проблема повестки дня.

Не вызывает сомнений функционирование такого принципа, как гуманитарность. Этот принцип присущ, на­пример, международно-правовым гарантиям, предостав­ленным государствами СНГ телерадиокомпании (МТРК) «Мир» в соответствии с Соглашением о международно­правовых гарантиях беспрепятственного и независимого осуществления деятельности межгосударственной телера­диокомпании «Мир» от 24 августа 1993 г. Для обеспечения указанных гарантий подписаны протоколы о сотрудниче­стве между МТРК «Мир» и правительствами государств- участников, которые направлены на обеспечение и защиту полновесной гуманитарной деятельности этого важного информационного учреждения путем предоставления те­лерадиокомпании необходимых материальных ресурсов, а ее сотрудникам - привилегий и иммунитетов для изъятия из-под юрисдикции страны их пребывания. Характерно, что принцип гуманитарности в данном случае подкреплен началами независимости деятельности МТРК «Мир».

Эффективность применения международно-правовых гарантий является ключевой характеристикой принципа их результативности. Представляется, что на достижение результативности гарантий, прежде всего, влияет своевре­менность идентификации обстоятельств нарушения прав и интересов гарантируемого государства. Соответственно, такая идентификация лежит на нем. В стадии удовлетворе­ния просьбы о вмешательстве гарант обязан проявить ак­тивность, оперативность в реагировании на поступивший «сигнал». Усилия гаранта «венчают» его решительные дей­ствия по восстановлению нарушенных прав и постановке вопроса о реальном наказании виновных.

Все изложенные выше принципы международно­правовых гарантий не составляют полного, исчерпываю­щего перечня. В него могут войти и другие принципы (на­пример, гласности, приоритетности гарантий в системе средств обеспечения международных обязательств и т. д.), вызванные к жизни потребностью урегулирования про­блем, создаваемых в связи с практическим воплощением норм международного права.

Таким образом, реализация норм международного права носит системный характер, имея в виду тесную связь всех его элементов. Частным случаем такой связи пред­ставляется отношение целей международно-правовых га­рантий к их принципам. Цели определяют правомерность принципов международных гарантий. Последние будут формироваться строго под влиянием и достижением по­ставленных целей. Выражаясь иначе, принципы гарантий имеют очевидную целевую нагрузку, которая выражается в определении корректных с юридической точки зрения пу­тей развития этих гарантий.

На основании изложенного в статье материала следу­ет сделать следующие теоретические выводы.

1. Правовая норма не самоцель. Каждая норма меж­дународного договора, в том числе гарантийная, не суще­ствует сама для себя, она имеет целевую нагрузку. Цель определяется интересами субъектов договора. Если целью международного права является защита общих интересов человечества, то целью международно-правовых гарантий выступает обеспечение международных договоров, выра­жающих эти интересы.
2. В механизме функционирования международного права цели выступают не только как регулятивные, но и мотивирующие функции. Так, движимый теми или иными мотивами субъект направляет свои действия на достижение цели. В гарантийном преломлении этот важный аспект во­площается в действиях государств, которые озабочены низ­кой договорной дисциплиной (мотив), во имя достижения обозначенной в международном договоре цели - добиться выполнения вытекающих из него обязательств.
3. Методом установления основных прав и обязанно­стей государств для целей упорядочения их взаимоотноше­ний основные принципы международного права непосред­ственно воздействуют на создание государствами правовых норм общего, отраслевого и иного уровня. Их воздействие затрагивает сферу международно-правовых гарантий.

1. В прямой связи с основными принципами между­народного права, особенно с принципом добросовестно­го соблюдения международных обязательств, находятся принципы, на которых непосредственно строятся между­народно-правовые гарантии. Таковыми являются всеобщ­ность, правомерность, добровольность, ответственность, добросовестность и согласованность волеизъявления, не­допущение злоупотребления и дискриминации в реализа­ции международно-правовых гарантий и др.
2. Соотношение целей и принципов международно­правовых гарантий представляется частным случаем вза­имной связи всего массива нормативных элементов меж­дународного права. Цели данных гарантий первичны, а принципы вторичны, имеется в виду формирование прин­ципов под влиянием поставленных в нормативно-правовом акте целей гарантий.

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 3 (22) 2010