В ежегодном послании Федеральному собранию Российской Федерации Президент Российской Федерации Д.А.Медведев обратил внимание на необходимость совершенствования уголовно-правовой политики государства и подчеркнул, что «…нельзя забывать и о таком принципиальном вопросе, как гуманизация закона и порядка его применения. Судам следует более взвешенно относиться к избранию мер пресечения в виде ареста и к назначению наказаний, связанных с изоляцией от общества. В то же время правоохранительная и судебная системы должны обеспечить действенную защиту прав и интересов лиц, пострадавших от совершенных преступлений» .
Министерство юстиции РФ, обоснованно приняв слова Президента РФ в качестве указания к действию, создало рабочую группу по подготовке предложений по уголовно-судебной политике, и в начале июля 2009 г. разработанные законопроекты, направленные на реформирование Уголовного кодекса РФ и Кодекса РФ об административных правонарушениях, были представлены на суд общественности, пока – преимущественно путем размещения в сети Интернет . Эти законопроекты уже получили положительные отзывы в некоторых средствах массовой информации .
Как следует из пояснительной записки к законопроектам, их авторы обоснованно полагают, что излишняя жесткость по отношению к нарушителям уголовного закона приводит к негативным социальным последствиям. Судимость, даже без лишения свободы, влияет на будущую гражданскую активность человека, ограничивает его возможности занятия бизнесом, препятствует реализации его способностей во многих сферах трудовой деятельности, а также влияет на воспитание и будущее его детей. Обоснованным следует признать и мнение авторов законопроектов о том, что занижение планки, с которой начинается уголовная ответственность, отрицательно сказывается на развитии малого и среднего бизнеса, способствует формированию вокруг него коррупционной среды.
Также вполне обосновано отмечается, что Уголовный кодекс РФ содержит ряд противоречий системного порядка, страдает несбалансированностью санкций за различные преступления, несоответствием между реальной общественной опасностью многих деяний и завышенной мерой ответственности за их совершение, чем, наряду с «особенностями российского правоприменения», объясняется тот факт, что за последние 16 лет судами нашей страны осуждено свыше 15 млн человек, из них 5 млн – к лишению свободы, количество заключенных в России по состоянию на 1 марта 2009 г. составило 891 тыс. человек и имеет тенденцию к росту, численность заключенных в России в расчете на 100 тыс. населения составила 640 человек. Приведенные в пояснительной записке данные в основном соответствуют данным ФСИН России, при этом по состоянию на май 2009 г. число заключенных составило 890 373 человека, в том числе в 755 исправительных колониях – 735,8 тыс., в 225 следственных изоляторах, 7 тюрьмах и 164 помещениях, функционирующих в режиме следственных изоляторов, – 147,1 тыс. человек, в 62 воспитательных колониях для несовершеннолетних – 7,5 тыс. человек. В учреждениях содержится 69,9 тыс. осужденных женщин, при женских колониях имеется 12 домов ребенка, в которых проживает 823 ребенка .
Как следует из пояснительной записки, именно совокупность вышеуказанных обстоятельств обусловила подготовку рассматриваемых в настоящей работе законопроектов.
«Особенности российского правоприменения», о которых в пояснительной записке ведут речь авторы законопроекта, очевидно, состоят в том, что работа российских судов и системы правоохранительных органов, несмотря на реформы последних лет, по-прежнему строится на репрессивно-карательных началах, о чем свидетельствуют статистические данные, приводимые различными авторами. Так, по данным И.Л.Трунова, с учетом обвинительного уклона нашей правоохранительной системы и суда (процент оправдательных приговоров 0,46 % при мировой практике 15–20 %) невиновных осуждается от 15 % до 20 % . С.А.Пашин указывает, что в настоящее время оправдывается лишь 0,71 % обвиняемых, при этом около половины оправдательных приговоров отменяется, и подчеркивает, что в предвоенные годы число оправдательных приговоров достигало 20–25 %, а в послевоенные годы сталинской тирании – до 10 % . Данные показатели, как нам представляется, свидетельствуют отнюдь не о сверхкачественной работе органов предварительного расследования, отсутствии в ходе этой процедуры нарушений уголовно-процессуального законодательства, действительно независимом, беспристрастном, состязательном и законном судопроизводстве, а скорее наоборот, о взаимосогласованности действий и процессуальных решений, имеющей место между органами предварительного расследования, прокуратурой и судом, обвинительном уклоне, фиктивности конституционно-правовых и уголовно-процессуальных гарантий, предоставленных стороне защиты . Факторы, влияющие на формирование уголовно-правовой и уголовно-процессуальной политики российского государства, препятствующие вынесению обоснованных оправдательных приговоров и влекущие увеличение числа осужденных за совершение различных преступлений, в том числе и необоснованно осужденных, наглядно характеризующие «особенности российского правоприменения», о которых говорят авторы законопроекта, подробно исследуются в работе И.Л.Петрухина .
Представляется, что авторы законопроекта, зная о вышеуказанных особенностях российской системы судов и правоохранительных органов, глядя на результаты предыдущих реформ уголовного и уголовно-процессуального законодательства и понимая, что сложившуюся десятилетиями систему российского судопроизводства не переделать, решили подойти к рассматриваемому вопросу с другой стороны: выйти с предложениями о снижении наказаний и декриминализации ряда составов преступлений и иными предложениями, направленными не столько на гуманизацию норм УК РФ, сколько на снижение социальной напряженности, сложившейся в результате неоправданно жестокой уголовной политики государства, появления вследствие этой политики огромной массы людей с уголовным прошлым и постоянного роста людей с уголовным настоящим и будущим.
Авторы законопроекта, вероятно, учитывают и то, что сегодня в России отлажено исполнение только одного вида наказания – лишение свободы. Это либо лишение свободы, назначенное с реальным отбыванием наказания в исправительной колонии, либо лишение свободы с применением ст. 73 УК РФ, т. е. условное осуждение с испытательным сроком. Иные виды наказания, как показывают статистические данные и личная практика автора настоящей работы, применяются значительно реже, причем во многом это обусловлено не характером и степенью общественной опасности совершенного лицом преступления, а санкциями, содержащимися в нормах Особенной части УК РФ. Вместе с этим, о губительном, а отнюдь не «исправительном» и «перевоспитательном» влиянии лишения свободы на психику и нравственность заключенных известно давно, об этом подробно писал еще в 1930 г. профессор М.Н.Гернет, выступавший со вполне обоснованным тезисом о том, что тюрьма служит школой криминальной профессионализации, а не местом исправления . Вероятно, в этом убедились и авторы рассматриваемых в настоящей работе законопроектов, и, возможно, политические силы, санкционировавшие разработку подобного законопроекта.
Принимая во внимание вышеуказанные обстоятельства, предложения, с которыми выступают авторы законопроектов, и сами законопроекты в целом, на наш взгляд, следует оценить положительно.
Основные новеллы законопроекта о внесении изменений в УК РФ состоят в следующем:
1. В общую часть УК РФ в целях сокращения применения наказания в виде лишения свободы предлагается ввести ст. 50.1, согласно которой суды вместо назначения этого вида наказания могут применить такой вид наказания, как исправительные работы в местах, определяемых органами исполнения наказания. Также предлагается предусмотреть возможность назначения исправительных работ не только для лиц, не имеющих основного места работы, но и для тех, кто такую работу имеет (ст. 50 УК РФ), что позволит более широко применять эту меру наказания вместо лишения свободы. Предлагается внести соответствующие изменения и в ст. 72 УК РФ, регламентирующую вопросы исчисления сроков наказания и зачета наказания, а также в ст. 79 УК РФ, предусматривающую право осужденного на условно-досрочное освобождение от отбывания наказания.
2. Предлагается снизить максимальный срок наказания в виде лишения свободы при совокупности преступлений с 25 до 20 лет лишения свободы (ч. 4 ст. 56 УК РФ), а по совокупности приговоров – с 30 до 25 лет лишения свободы (ч. 4 ст. 56 и ч. 3 ст. 70 УК РФ). Также предложено запретить назначение наказания в виде лишения свободы за преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 158 (кража) и ч. 1 ст. 159 УК РФ (мошенничество), в случаях, когда отсутствуют отягчающие наказание обстоятельства (ч. 3 ст. 56 УК РФ).
3. В законопроекте содержатся нормы, направленные на введение более гуманного порядка исчисления размера наказания при совокупности преступлений.
Так, предлагается установить, что если в преступления, совершенные по совокупности, не входят особо тяжкие преступления, то окончательное наказание назначается путем поглощения менее строгого наказания более строгим либо путем частичного или полного сложения наказаний. При этом окончательное наказание не может превышать максимальный срок или размер наказания, предусмотренного за наиболее тяжкое из совершенных преступлений (ч. 2 ст. 69 УК РФ). Более того, предлагается указать в ч. 3 ст. 69 УК РФ, что, если хотя бы одно из преступлений, совершенных по совокупности, является особо тяжким преступлением, то окончательное наказание назначается путем частичного или полного сложения наказаний, при этом при реальной совокупности преступлений окончательное наказание в виде лишения свободы не может более чем на четверть превышать максимальный срок наказания в виде лишения свободы, предусмотренного за наиболее тяжкое из совершенных преступлений, и не может превышать двадцати лет лишения свободы. При идеальной совокупности преступлений окончательное наказание не может превышать максимальный размер наказания за наиболее тяжкое из преступлений.
Предлагается предусмотреть в ст. 66 УК РФ соответствующее сокращение не только максимальных, но и минимальных пределов санкций статей УК РФ за приготовление к преступлению и покушение на его совершение. Так, проектом предлагается установить, что срок или размер наказания за приготовление к преступлению не может превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса за оконченное преступление, а если санкция статьи предусматривает за оконченное преступление минимальное наказание в виде лишения свободы на определенный срок, то этот срок сокращается в два раза (ч. 2 ст. 66 УК РФ). При назначении наказания за покушение на преступление, если санкция статьи предусматривает за оконченное преступление минимальное наказание в виде лишения свободы на определенный срок, предлагается этот срок сократить на одну четверть (ч. 3 ст. 66 УК РФ).
4. В перечень смягчающих наказание обстоятельств (п. «а» ч. 1 ст. 61 УК РФ) к совершению впервые преступления небольшой тяжести вследствие случайного стечения обстоятельств предлагается добавить указание на преступления средней тяжести.
5. В случае злостного неисполнения условно осужденным в течение испытательного срока возложенных на него судом обязанностей предлагается заменить ныне действующее правило о приведении условно-назначенного наказания в исполнение (ч. 3 ст.74 УК РФ) административным наказанием, предусматривающим возможность административного ареста на срок до тридцати суток.
Также предлагается расширить перечень ситуаций, когда суд вправе не отменять условно-досрочное освобождение от отбывания наказания, путем указания в п. «б» и «в» ч. 7 ст. 79 УК РФ на преступления небольшой тяжести.
В статье 89 УК РФ, предусматривающей отсрочку отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей, предлагается исключить из числа преступлений, при которых эта отсрочка не может быть предоставлена, тяжкие преступления против личности.
6. В статьях 75 и 76 УК РФ, предусматривающих возможность освобождения от уголовной ответственности лиц, совершивших впервые преступления небольшой и средней тяжести, в случаях деятельного раскаяния или при примирении обвиняемого с потерпевшим предлагается сделать такое освобождение обязательным.
7. Законопроект предусматривает исключение из УК РФ ряда составов общественно вредных деяний, не представляющих существенной опасности для правопорядка, установив за них административную ответственность (побои (ч. 1 ст. 116); нарушение неприкосновенности жилища (ч. 1 ст. 139); нарушение авторских и смежных прав (ч. 1 ст. 146); присвоение или растрата (ч. 1 ст. 160); причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения (ч. 1 ст. 165); незаконная рубка лесных насаждений, если размер причиненного ущерба не является крупным (ч. 1 ст. 260); оскорбление представителя власти (ст. 319); приобретение или сбыт официальных документов или государственных наград (ст. 324); самоуправство, если оно не сопряжено с насилием или угрозой его применения (ч. 1 ст. 330)). При этом сохраняется уголовная ответственность за составы вышеуказанных преступлений, которые ныне в соответствии с положениями Особенной части УК РФ являются квалифицированными.
8. Законопроектом предлагается введение по ряду составов преступлений административной преюдиции, т. е. положения, при котором деяние считается преступлением лишь в случае, если лицо, его совершившие, ранее привлекалось к административной ответственности за подобное правонарушение. К этим составам, согласно пояснительной записке к законопроекту, отнесены: незаконное производство аборта без тяжких последствий для здоровья потерпевшей (ч. 1 ст. 123); незаконное предпринимательство без квалифицирующих обстоятельств (ч. 1 ст. 171); производство, приобретение, хранение, перевозка или сбыт немаркированных товаров и продукции (ч. 1 ст. 171.1); незаконное использование чужого товарного знака (ч. 1 ст. 180); незаконный оборот драгоценных металлов, природных драгоценных камней или жемчуга (ч. 1 ст. 191); уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица (ч. 1 ст. 198); незаконное приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов без цели сбыта, если размер этих веществ не относится к особо крупному (ч. 1 ст. 228); сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни или здоровья людей (ч. 1 ст. 237); жестокое обращение с животными (ч. 1 ст. 245); нарушение правил обращения с экологически опасными веществами и отходами (ч. 1 ст. 247); незаконная добыча (вылов) водных биологических ресурсов (п. «б» ч. 1 ст. 256); незаконная охота (ч. 1 ст. 258).
9. В ряде статей (согласно справке о предполагаемых изменениях, к ним относятся ч. 1 и 3 ст. 111, ст. 113, ч. 1 ст. 114, ч. 1 ст. 119, ч. 1 и 2 ст. 126, ч. 2 ст. 132, ч. 1 ст. 136, ч. 2 ст. 139, ч. 1 ст. 141.1, ч. 2 ст. 147, ч. 2 и 4 ст. 158, ч. 2 и 4 ст. 159, ч. 4 ст. 160, ч. 1 ст. 161, ч. 1 и 4 ст. 162, ч. 2 и 3 ст. 163, ч. 1 и 2 ст. 167, ч. 4 ст. 174, ч. 2 ст. 179, ч. 1 ст. 194, ч. 2 ст. 206, ч. 2 ст. 212, ч. 1 ст. 215, ч. 1 ст. 215.1, ч. 2 ст. 318, ч. 1 ст. 327 УК РФ) предлагается предусмотреть возможность применения альтернативного наказания, снизить или убрать нижние пределы санкций, уменьшить санкции, что позволит судам более дифференцировано подходить к назначению наказания лицам, совершившим преступные деяния, при наличии смягчающих наказание обстоятельств либо в ситуациях случайного стечения обстоятельств. Предполагается также, что этот подход будет стимулировать участников групповых преступлений к сотрудничеству со следствием и судом для изобличения соучастников преступлений . В некоторых составах преступлений, напротив, предлагается увеличить санкции (ч. 3 ст. 127, ч. 3 ст. 131, ч. 3 ст. 132, ч. 2 и 3 ст. 241 УК РФ) или видоизменить подход к формулированию квалифицирующих признаков с соответствующим увеличением санкций (введение ч. 3 в ст. 105, введение ч. 4 в ст. 132, введение ч. 3 в ст. 167, исключение ч. 4 ст. 206, введение ч. 3 в ст. 212, введение новых квалифицирующих признаков в ч. 2 ст. 256 и ч. 2 и 3 ст. 327 УК РФ).
10. За счет понижения размеров максимальных санкций предлагается ряд преступлений (согласно справке о предполагаемых изменениях, в ч. 1 ст. 112, ч. 1 и 2 ст. 117, ч. 3 ст. 126, ч. 1 и 2 ст. 127.2, ч. 1 ст. 132, ч. 2 ст. 136, ч. 2 и 3 ст. 141, ч. 3 ст. 146, ч. 3 ст. 158, ч. 3 ст. 159, ч. 2 и 3 ст. 160, ч. 2 и 3 ст. 161, ч. 2 и 3 ст. 162, ч. 2 ст. 165, ч. 2 ст. 171, ч. 2 ст. 171.1, ч. 3 ст. 174, ч. 1, 2, 3 и 4 ст. 174.1, ч. 3 ст. 180, ч. 2 ст. 191, ч. 1 ст. 192, ч. 1 ст. 201, ч. 2 ст. 237, ч. 2 ст. 247 УК РФ) перевести из категории особо тяжких в категорию тяжких преступлений, из категории тяжких в категорию преступлений средней тяжести, из категории средней тяжести в категорию небольшой тяжести, что объясняется необходимостью приведения в соответствие санкций этих статей УК РФ с реальной общественной опасностью данных деяний.
11. Предлагается внести изменение в нормы Особенной части УК РФ, предусматривающие ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью и вреда здоровью средней тяжести (ст. 111 и 112 УК РФ), кражу (ст. 158 УК РФ), грабеж (ст. 161 УК РФ), разбой (ст. 162 УК РФ), умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества (ст. 167 УК РФ), уничтожение или повреждение имущества по неосторожности (ст. 168 УК РФ), незаконное предпринимательство (ст. 171 УК РФ), легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем (ст. 174 и 174.1), заведомо ложный донос (ч. 1 ст. 306). Эти изменения носят, как правило, корректирующий характер.
Из УК РФ в связи с введением ч. 3 ст. 105 исключается ст. 277 (посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля), также исключаются ст. 319 (оскорбление представителя власти), ст. 324 (приобретение или сбыт официальных документов и государственных наград).
Применительно к законопроекту, в соответствии с которым предлагается внести изменения в КоАП РФ, в пояснительной записке отмечаются следующие позиции:
1. Предлагается снизить возраст административной ответственности до 14 лет при совершении таких правонарушений, как мелкое хищение (статья 7.27 КоАП РФ) и потребление наркотических средств или психотропных веществ в общественных местах (ч. 3 статьи 20.20 КоАП РФ). При этом максимальный размер мелкого хищения устанавливается в сумме 2 000 рублей, и в ст. 7.27 КоАП РФ появляются квалифицирующие признаки (мелкое хищение, совершенное группой лиц по предварительному сговору, либо с проникновением в помещение или иное хранилище), которые в настоящее время дают правоприменителям основания однозначно квалифицировать подобные деяния как уголовно-наказуемые, в рамках составов ст. 158, 159 и 160 УК РФ.
2. Предлагается некоторая корректировка статьи 2.6.1 КоАП РФ, регламентирующей административную ответственность собственников (владельцев) транспортных средств.
3. Предлагается дополнение перечня административных наказаний (ч. 1 ст. 3.2 КоАП РФ) такими видами наказаний, как обязательные работы и исправительные работы, положения о которых предлагается закрепить в ст. 3.13 и 3.14 КоАП РФ, а порядок исполнения этих наказаний – в ст. 32.13 и 32.14 КоАП РФ.
4. Предлагается дополнить ч. 1 ст. 3.5 КоАП РФ (административный штраф) положением о том, что для граждан и должностных лиц за совершение корыстных правонарушений административный штраф может устанавливаться до двухсот тысяч рублей, а ст. 3.5 КоАП РФ дополнить частью 1.1, определяющей, что размер административного штрафа может устанавливаться в размере заработной платы или иного дохода правонарушителя за период от двух недель до одного года. При этом в части 4.1 ст. 3.5 КоАП РФ предлагается определить, что административный штраф, налагаемый на граждан в размере, превышающем десять тысяч рублей, а на должностных лиц в размере, превышающем пятьдесят тысяч рублей, а также административный штраф в размере заработной платы или иного дохода правонарушителя за период, превышающий два месяца, назначается судьей. Статью 3.5 КоАП РФ предлагается дополнить примечанием, поясняющим, что в целях данной статьи понимается под корыстным правонарушением.
5. В части 1 ст. 3.9 КоАП РФ предлагается определить, что административный арест устанавливается на срок до пятнадцати суток, а за правонарушения, в результате которых был причинен повышенный вред общественным интересам, – до шестидесяти суток.
6. В статье 4.6 КоАП РФ предлагается установить повышенный срок давности привлечения к административной ответственности за некоторые правонарушения. Этот срок будет влиять и на решение вопроса о привлечении к уголовной ответственности за совершение преступлений, в составах которых предусмотрена административная преюдиция.
7. Нормы Особенной части КоАП РФ предлагается дополнить статьями, исключенными из Особенной части УК РФ, а также статьями УК РФ, в отношении которых будет действовать административная преюдиция.
8. Предлагается уточнить некоторые административно-процессуальные вопросы: пункты ч. 2 ст. 28.3 КоАП РФ дополнить указаниями на новые составы административных правонарушений, при совершении которых должностные лица соответствующих органов составляют протокол об административном правонарушении, а ч. 1 ст. 23.1 – ссылками на статьи Особенной части КоАП РФ, которые рассматриваются судьями. В целях оптимизации юридической процедуры взыскания штрафов предлагается предоставить право составления протокола о совершении административного правонарушения, предусмотренного ст. 20.25 КоАП РФ (неуплата административного штрафа либо самовольное оставление места отбывания административного ареста), судебному приставу-исполнителю с внесением соответствующих изменений в ч. 5 ст. 32.2 КоАП РФ.
В целом, положительно оценивая представленный законопроект, необходимо отметить, что он содержит ряд существенных неточностей, логических несоответствий, а также ошибок юридико-технического характера, которые, как нам представляется, необходимо исправить. Некоторые предлагаемые изменения, на наш взгляд, определенно нуждаются в дополнительных научно-практических пояснениях.
Рассмотрим с этих позиций проект изменений, которые предлагается внести в УК РФ.
1. Прежде всего, следует указать на некоторое несоответствие пояснительной записки к законопроекту и содержания изменений, предлагаемых к внесению в текст УК РФ посредством принятия законопроекта.
Так, в пояснительной записке указывается на необходимость введения административной преюдиции при совершении такого общественно-опасного деяния, как незаконное приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов без цели сбыта, если размер этих веществ не относится к особо крупному (ч. 1 ст. 228), однако в тексте изменений это положение по непонятным причинам не нашло своего отражения.
Некоторые положения, отраженные в тексте предлагаемых изменений к законопроекту, напротив, не находят своего отражения в тексте пояснительной записки. Так, например, предлагается изменить содержание ст. 306 УК РФ, изложив диспозицию этой правовой нормы в иной редакции и установив уголовную ответственность только за заведомо ложный донос о совершении лицом преступления, тем самым исключив уголовную ответственность за заведомо ложный донос о совершении преступления без указания на лицо, его совершившее, как это имеет место в ныне действующей редакции ст. 306 УК РФ.
В тексте пояснительной записки не нашло своего отражения предложение о введении административной преюдиции за совершение заражения венерической болезнью (ст. 121 УК РФ), однако в тексте изменений, предлагаемых к внесению в УК РФ, соответствующие изменения приводятся.
Хочется отметить, что подобная путаница и ранее наблюдалась в различных законопроектах, направленных на внесение изменений в УК РФ (например, применительно к изменению в 2003 г., – в редакции состава ст. 213 УК РФ, предусматривающего ответственность за хулиганство) .
Представляется, что авторам законопроекта следует привести в соответствие обоснования, изложенные в пояснительной записке, и собственно само содержание законопроекта.
2. Обоснованным следует признать предложение об указании в ч. 3 ст. 35 УК РФ на то, что преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения не одного или нескольких, а именно нескольких преступлений. Наряду с этим в законопроекте предлагается исключить из составов ряда преступлений такой квалифицирующий признак, как совершение их группой лиц (ст. 105, 111, 112, 117, 260 УК РФ) и группой лиц по предварительному сговору (ст. 126, 127, 141, 146, 165, 174, 174.1, 191, 194, 240, 244 УК РФ). Мотивировки исключения указанных признаков из соответствующих статей УК РФ в тексте пояснительной записки, к сожалению, не содержится.
Нам представляется, что вышеуказанные предложения обусловлены необходимостью обеспечения реальной дифференциации уголовной ответственности за преступления, совершаемые в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, и преступления, совершаемые в составе организованной группы. С практической точки зрения это обусловлено тем, что при производстве расследования по уголовному делу нередко совершение преступления группой лиц не отграничивается от совершения преступления группой лиц по предварительному сговору, а квалификация действий обвиняемых, как правило, осуществляется по принципу применения более тяжкой нормы – статьи, предусматривающей квалифицирующий признак «совершение преступления группой лиц по предварительному сговору», хотя тем самым нарушается один из компонентов презумпции невиновности, согласно которому все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в пользу обвиняемого (ч. 3 ст. 14 УПК РФ). Очевидно, что, учитывая формулировку ч. 3 ст. 35 УК РФ, предлагаемую авторами законопроекта, совершение преступления организованной группой придется доказывать, и процесс этот будет более трудоемким, чем существующее на сегодняшний день «автоматическое» признание любой группы группой лиц по предварительному сговору, с соответствующей, нередко неверной, юридической оценкой действий соучастников преступления. Представляется, что рассмотренное выше предложение значительно снизит случаи необоснованной квалификации действий соучастников как совершенных группой лиц по предварительному сговору, что будет способствовать достижению одной из целей уголовного судопроизводства, закрепленных в ст. 6 УПК РФ, – защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод и принципа справедливости, предусмотренного в ст. 6 УК РФ.
3. В пояснительной записке к законопроекту говорится о том, что в ст. 75 и 76 УК РФ, предусматривающих возможность освобождения от уголовной ответственности лиц, совершивших впервые преступления небольшой и средней тяжести, в случаях деятельного раскаяния или при примирении обвиняемого с потерпевшим предлагается сделать такое освобождение обязательным. Некоторые из этих предложений следует оценить положительно, однако юридическую конструкцию ст. 75 УК РФ, предлагаемую авторами законопроекта, вряд ли следует оценивать таким образом.
В законопроекте предлагается изложить ч. 1 ст. 75 УК РФ следующим образом: «лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, освобождается от уголовной ответственности при согласии на то потерпевшего, если после совершения преступления добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления, и вследствие деятельного раскаяния перестало быть общественно опасным». Однако предлагаемая юридическая конструкция не учитывает то, что наличие потерпевшего не свойственно значительному числу составов преступлений, содержащихся в Особенной части УК РФ. Так, вряд ли можно говорить о наличии потерпевшего в таких составах преступлений, как незаконное предпринимательство (ст. 171 УК РФ), незаконное приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 222 УК РФ), незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК РФ). Наряду с этим предлагаемая авторами законопроекта конструкция не снимает проблемы, давно волнующей исследователей и юристов-практиков, а именно – вопросов о том, необходимо ли для признания раскаяния деятельным совокупное наличие всех перечисленных в ст. 75 УК РФ признаков, характеризующих положительные постпреступные действия, и возможно ли освобождение от уголовной ответственности в случаях совершения лицом идеальной совокупности преступлений .
Представляется, что нельзя согласиться с мнением, что «государство должно признать за собой обязанность, а не право освобождения от уголовной ответственности при выполнении всех объективных возможных условий деятельного раскаяния» ввиду особенности этого правового института, а именно: объективной необходимости судебно-следственной оценки совершенных лицом постпреступных действий, позволяющих признать раскаяние деятельным.
В связи с этим предлагается сформулировать ч. 1 ст. 75 УК РФ в следующей редакции: «лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, освобождается от уголовной ответственности, если после совершения преступления имеет место деятельное раскаяние этого лица, выражающееся в добровольной явке с повинной и активном способствовании раскрытию преступления (преступлений), либо в возмещении причиненного ущерба или заглаживании вреда, причиненного в результате преступления (преступлений)».
4. Авторами законопроекта предлагается усилить уголовную ответственность за совершение некоторых видов убийства, которые предлагается предусмотреть в виде особо квалифицированных составов и поместить в ч. 3 ст. 105 УК РФ, установив за эти преступления два вида наказания: пожизненное лишение свободы и смертную казнь. Лишь при наличии смягчающих наказание обстоятельств, предусмотренных пунктом «и» ст. 61 УК РФ, наказание, предусмотренное ч. 3 ст. 105 УК РФ, по мнению авторов законопроекта, может быть снижено на срок от двенадцати до двадцати лет лишения свободы.
В предлагаемой авторами редакции п. «а» ч. 3 ст. 105 УК РФ предлагается предусмотреть убийство государственного или общественного деятеля в связи с его государственной или общественной деятельностью, в связи с чем предложено исключить из УК РФ ст. 277 УК РФ, которая ныне устанавливает уголовную ответственность за посягательство на жизнь соответствующих лиц. Не вдаваясь в детальное обсуждение данного предложения, отметим, что оно видится нам несколько нелогичным в связи с сохранением в Особенной части УК РФ иных специальных составов преступлений, предусматривающих уголовную ответственность за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК РФ) или лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК РФ).
Кроме того, вряд ли следует оценивать положительно предложение о закреплении в п. «в» ч. 3 ст. 105 УК РФ состава убийства, совершенного с применением физической пытки, поскольку в предлагаемой авторами законопроекта редакции ч. 2 ст. 105 УК РФ в числе квалифицированных составов убийства ими сохраняется п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ, устанавливающий ответственность за убийство, совершенное с особой жестокостью. Представляется, что убийство, совершенное с применением физической пытки, охватывается составом убийства, совершенного с особой жестокостью , т. е. получается, что состав менее тяжкого преступления охватывает собой состав более тяжкого преступления. Очевидно, что авторы законопроекта этого не учли.
Вместе с этим, на наш взгляд, недостаточно обоснованным выглядит и помещение в ч. 3 ст. 105, предлагаемой в законопроекте, пункта «б», устанавливающего уголовную ответственность за убийство ребенка, заведомо для виновного не достигшего двенадцатилетнего возраста. Данное предложение, как нам представляется, является дискуссионным. Так, авторами законопроекта не объясняется, почему они предлагают установить в п. «б» ч. 3 ст. 105 УК РФ возраст потерпевшего именно в двенадцать, а не в тринадцать или четырнадцать лет. В свете того, что авторами предлагается сохранить в п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ такой квалифицирующий признак убийства, как его совершение в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, мы в очередной раз сталкиваемся с охватом менее тяжким составом преступления более тяжкого .
5. Санкцию за совершение насильственных действий сексуального характера (ч. 1 ст. 132 УК РФ) предлагается уменьшить до пяти лет, тем самым перевести это преступление из категории тяжких в категорию преступлений средней тяжести. Вместе с этим, санкцию за совершение изнасилования (ч. 1 ст. 131 УК РФ) в законопроекте изменить не предлагается, оставив ее на прежнем уровне – шесть лет лишения свободы. Таким образом, авторы законопроекта не учитывают исторически сложившееся равенство санкций статей, предусматривающих уголовную ответственность за насильственные половые преступления, и тем самым по непонятным причинам ставят аналогичные по сути насильственные сексуальные действия на разные ступени лестницы категорий преступлений. При этом в предложении авторов законопроекта наблюдаются некоторые признаки гендерного неравенства, так как известно, что потерпевшим от насильственных действий сексуального характера может быть мужчина, однако санкцию за данное преступление предлагается снизить, поставив тем самым женщин, потерпевших от насильственных сексуальных действий аналогичного плана, в более выгодные, с точки зрения уголовно-правовой охраны, условия. Думается, что авторам законопроекта следовало бы уменьшить санкцию за изнасилование до пяти лет лишения свободы и, возможно, исходя из необходимости гуманизации законодательства и недопущения квалификации соответствующих действий по совокупности преступлений, ввести в ч. 2 ст. 131 и ч. 2 ст. 132 УК РФ квалифицирующий признак, предусматривающий сопряженность одного преступления с другим.
6. Законопроектом предлагается исключить уголовную ответственность за нарушение авторских и смежных прав при отсутствии отягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 146 УК РФ), вместе с этим, на наш взгляд, нелогично не предлагается исключить уголовную ответственность за подобное деяние (незаконное использование изобретения, полезной модели или промышленного образца, разглашение без согласия автора или заявителя сущности изобретения, полезной модели или промышленного образца до официальной публикации сведений о них, присвоение авторства или принуждение к соавторству), если эти деяния причинили крупный ущерб (ч. 1 ст. 147 УК РФ).
7. Авторами законопроекта предлагается видоизменить конструкцию объективной стороны состава ст. 167 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за умышленное уничтожение или повреждение имущества, и изложить ее в следующей редакции: «умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, если эти деяния повлекли причинение ущерба в крупном размере». Тем самым авторы исключили из диспозиции ч. 1 ст. 167 УК РФ оценочное понятие «значительный ущерб» и предложили увеличить минимальный размер ущерба от уголовно-наказуемого умышленного уничтожения или повреждения чужого имущества с 2 500 рублей до 250 000 рублей, т. е. в сто раз. Вряд ли подобная радикальная мера будет способствовать обеспечению уголовно-правовой охраны чужого имущества от его противоправного уничтожения или повреждения, в частности, от таких преступных посягательств, как поджоги автомобилей, волна которых прокатилась в последнее время по всей стране . Нам представляется, что увеличение суммы ущерба, предусмотренного в настоящее время в ч. 1 ст. 167 УК РФ, необходимо, но увеличение этой суммы в сто раз сегодня выглядит чересчур либерально.
Наряду с этим представляется, что в предлагаемой авторами законопроекта редакции ч. 2 ст. 167 УК РФ среди квалифицирующих признаков умышленного уничтожения или повреждения имущества (хулиганские побуждения, поджог, взрыв или иной общеопасный способ) следует предусмотреть и совершение этого преступления с причинением ущерба в особо крупном размере.
8. В пояснительной записке к законопроекту указывается, что внесение уточнений в ст. 171 УК РФ связано со сложившейся практикой толкования предпринимательского дохода как общего размера выручки независимо от издержек предпринимателя, между тем основная общественная опасность нелегального предпринимательства состоит в уклонении от уплаты налогов и прочих фискальных сборов, рассчитываемых без включения в налогооблагаемую базу обоснованных предпринимательских издержек, в связи с чем и предлагается рассчитывать размер преступного дохода на основе прибыли. Исходя из этого тезиса, предлагается исчислять размер дохода, полученного при незаконном предпринимательстве, исходя из прибыли, при этом установив административную преюдицию в данном составе преступления. Полагаем, что это предложение следует рассматривать как обоснованное. Наряду с этим, на наш взгляд, следовало бы исключить деление ч. 2 ст. 171 УК РФ на пункты в целях упрощения конструкции данной правовой нормы.
Аналогичное предложение мы можем высказать и применительно к содержащимся в законопроекте редакциям ч. 3 ст. 174, ч. 3 ст. 174.1 и ч. 2 ст. 194 УК РФ, в связи с тем, что в этих частях предлагается оставить лишь по одному пункту.
9. Следует также признать обоснованными предлагаемые законопроектом уточнения в ст. 174 УК РФ и 174.1 УК РФ, которые, как справедливо отмечается в пояснительной записке, вызваны тем, что в ряде регионов судебно-следственная практика пошла по пути отнесения к этой категории преступлений мелких сделок (приобретение на похищенные деньги продуктов питания, одежды и т. п.). Очевидно, что такие действия входят в объективную сторону хищения и не должны рассматриваться как легализация в смысле статей 174 и 174.1 УК РФ. Авторами предлагается следующая редакция ч. 1 ст. 174 УК РФ: «совершение финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, заведомо приобретенными другими лицами преступным путем (за исключением преступлений, предусмотренных статьями 193, 194, 198, 199, 199.1 и 199.2 настоящего Кодекса), кроме мелких бытовых сделок и мелких сделок в целях непосредственного личного потребления, в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом». Редакция ч. 1 ст. 174.1 УК РФ изложена в следующем виде: «совершение финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, приобретенными лицом в результате совершения им преступления (за исключением преступлений, предусмотренных статьями 193, 194, 198, 199, 199.1 и 199.2 настоящего Кодекса), кроме мелких бытовых сделок и мелких сделок в целях непосредственного личного потребления, либо использование указанных средств или иного имущества для осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности».
Вместе с этим, следует отметить, что предложение об указании в ч. 1 ст. 174 и ч. 1 ст. 174.1 УК РФ на мелкие бытовые сделки представляется излишним и не в полной мере корректным, поскольку законодательно закрепленного понятия «мелкая бытовая сделка» в российском гражданском законодательстве не содержится, это понятие применяется в основном в отношении несовершеннолетних лиц и лиц, признанных по решению суда ограниченно дееспособными; выработанные в науке определения данного понятия, как правило, являются неконкретными .
Кроме этого, в предлагаемой редакции вышеуказанных статей УК РФ указывается на «мелкие сделки в целях непосредственного личного потребления», к которым, вероятно, следует относить и мелкие бытовые сделки. Вместе с тем представляется, что в содержании законопроекта не лишним было бы пояснить, что же понимается под мелкими сделками в смысле размера их суммы и то, могут ли эти сделки быть совершены не в целях личного потребления, а, например, в целях потребления членами семьи лица, совершившего преступление, предусмотренное ст. 174 и 174.1 УК РФ. На наш взгляд, авторам законопроекта следовало бы отказаться от использования вышеописанных оценочных понятий и определить сумму сделок, совершение которых не может рассматриваться как легализация (отмывание), в примечании, распространяющем свое действие на ст. 174 и 174.1 УК РФ.
10. Авторами законопроекта выработана новая редакция ст. 198 УК РФ, предусматривающая уголовную ответственность за уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица, и предложено изложить ее в следующем виде: «уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица путем непредставления налоговой декларации или иных документов, представление которых в соответствии с законодательством Российской Федерации о налогах и сборах является обязательным, либо путем включения в налоговую декларацию или такие документы заведомо ложных сведений, совершенное в крупном размере, совершенное лицом, ранее привлекавшимся за налоговые правонарушения к административной ответственности».
Положительно оценивая предложение авторов законопроекта, следует все же отметить, что вряд ли целесообразно полностью принимать предложенную редакцию указанной нормы в этом виде, поскольку в ней содержится ссылка на наличие административной преюдиции, однако эта преюдиция установлена не применительно к уклонению от уплаты налогов и сборов с физического лица, а применительно к более широкому кругу административных правонарушений. Так, в главе 15 КоАП РФ содержится более 30 составов административных правонарушений в области финансов, налогов, сборов, рынка ценных бумаг, большинство из которых можно отнести к так называемым «налоговым правонарушениям». Более того, к ним теоретически могут быть отнесены и некоторые административные правонарушения, предусмотренные главой 14 КоАП РФ. При таких обстоятельствах авторам законопроекта вряд ли следовало применять столь широкую разновидность административной преюдиции при конструировании предлагаемой редакции ст. 198 УК РФ, что обусловливает рекомендацию о замене формулировки ст. 198 УК РФ, примененной в законопроекте, на следующую: «…совершенное лицом, ранее привлекавшимся к административной ответственности за уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица».
11. В части 2 ст. 139 УК РФ при исключении ч. 1 этой статьи из УК РФ предлагается установить уголовную ответственность за «незаконное проникновение в жилище, совершенное против воли проживающих в нем лиц с применением насилия или угрозы его применения». Подобная конструкция нормы, на наш взгляд, необоснованно исключает уголовную ответственность за насильственное незаконное проникновение в жилище против воли одного проживающего в этом жилище лица, так как, исходя из буквального толкования текста предлагаемой нормы, требуется, чтобы потерпевших от данного преступления было как минимум двое.
12. В законопроекте содержится предложение об исключении из ст. 111 УК РФ, устанавливающей уголовную ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, признака опасности для жизни человека. По мнению авторов законопроекта, это будет соответствовать подходам к определению степени тяжести вреда только по наступившим последствиям, как это принято в законодательстве большинства зарубежных государств. В пояснительной записке обоснованно отмечается, что неопределенность предлагаемого к исключению признака приводит к тому, что за причинение тяжкого вреда здоровью нередко осуждаются лица, реально причинившие на почве бытовых конфликтов легкий вред здоровью, тем самым искусственно завышается количество средней тяжести, тяжких и особо тяжких преступлений, что, в свою очередь, влияет на численность заключенных. Следствием изменения, предлагаемого к внесению в ст. 111 УК РФ, является и предложение об изменении целого ряда составов преступлений, связанных со ст. 111 УК РФ признаком опасности причиненного вреда здоровью для жизни человека.
Так, п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ, предусматривающий уголовную ответственность за «хищение либо вымогательство наркотических средств или психотропных веществ, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия», предлагается изложить в иной редакции: «…с применением насилия, причинившего тяжкий вред здоровью, либо с угрозой убийством или причинением такого вреда». Предлагаемая формулировка, на наш взгляд, в целях придания оптимального вида и исключения случаев двоякого толкования содержания новой редакции п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ нуждается в следующем изложении: «…с применением насилия, причинившего тяжкий вред здоровью, либо с угрозой убийством».
13. Авторами законопроекта предлагается серьезная корректировка уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за такие преступления против собственности, как грабеж (ст. 161 УК РФ) и разбой (ст. 162 УК РФ), направленная, как следует из пояснительной записки, на более четкое разграничение составов этих преступлений.
Так, исходя из текста законопроекта, разбой определяется как «нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, с причинением здоровью потерпевшего вреда средней тяжести либо угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью». Представляется, что предлагаемую авторами формулировку следует изложить в более простом и понятном виде, а именно: определить разбой как «нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, повлекшего причинение средней тяжести или тяжкого вреда здоровью, а равно совершенного с угрозой убийством».
Применение насилия, повлекшего причинение легкого вреда здоровью, в настоящее время являющееся одним из объективных признаков разбоя , авторы законопроекта относят к квалифицирующим признакам грабежа. Вместе с этим юридическая конструкция квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков грабежа, предлагаемая в законопроекте, не может не вызывать нареканий. Так, в п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ предлагается предусмотреть ответственность за грабеж, совершенный «с применением насилия, не повлекшего причинения вреда здоровью, либо с угрозой применения такого насилия», а в п. «в» ч. 3 ст. 161 УК РФ предлагается установить ответственность за грабеж, совершенный «с причинением легкого вреда здоровью потерпевшего или побоев». При этом очевидно, что авторы законопроекта не учитывают то обстоятельство, что грабеж, совершенный с причинением побоев, будет подпадать одновременно под предлагаемые п. «г» ч. 2 ст. 161 и п. «в» ч. 3 ст. 161, поскольку побои, о которых идет речь в предлагаемой редакции п. «в» ч. 3 ст. 161, не расценивающиеся законодательством и правоприменительной практикой как вред здоровью, как раз и являются результатом применения насилия, указанного в предлагаемой редакции п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ. Представляется необходимым рекомендовать авторам законопроекта исключить из предлагаемой ими редакции п. «в» ч. 3 ст. 161 указание на причинение побоев как на особо квалифицирующий признак грабежа.
14. Некоторые положения законопроекта, как нам представляется, являются недостаточно мотивированными. Так, предлагается изменить п. 2 примечания к ст. 158 УК РФ (кража) и изложить его в следующей редакции: «значительный ущерб гражданину в статьях настоящей главы определяется с учетом его имущественного положения, но не может составлять менее десяти тысяч рублей». Представляется обоснованным предложение авторов об увеличении минимальной суммы значительного ущерба в преступлениях против собственности, однако почему эта сумма определена именно в размере десяти тысяч рублей, в пояснительной записке к законопроекту, к сожалению, не поясняется. Не исключено, что эту сумму следует увеличить и, возможно, в целях объективизации подхода к ее определению, ее размер следует связать с размером установленного в РФ прожиточного минимума.
15. Авторами законопроекта предлагается исключить из числа норм Особенной части УК РФ ст. 319, предусматривающую уголовную ответственность за оскорбление представителя власти, а также, как уже говорилось выше, многие составы преступлений перевести в разряд административных правонарушений. Данное предложение применительно к ст. 319 УК РФ выглядит несколько нелогичным, поскольку из разряда преступлений не исключается еще один специальный состав оскорбления, предусмотренный в УК РФ, – ст. 297 УК РФ, предусматривающая ответственность за неуважение к суду и другим лицам, участвующим в отправлении правосудия, хотя очевидно, что эти статьи, судя по их санкциям, не сильно различаются по характеру и степени общественной опасности. Наряду с этим, авторами законопроекта не предлагается исключить из УК РФ норму, предусматривающую ответственность за оскорбление (ст. 130 УК РФ), хотя очевидно, что с учетом особенностей русского разговорного языка в преступника может превратиться практически любой человек. Представляется, что авторам законопроекта, следуя предлагаемой ими логике, необходимо обратить внимание на ст. 130 и 297 УК РФ и рассмотреть вопрос об их исключении из УК РФ .
Наряду с этим, нам представляется, что для обеспечения достижения целей, которые ставят перед собой авторы представленных законопроектов, необходимо внесение ряда дополнений и уточнений и в текст законопроекта о внесении изменений в КоАП РФ.
1. В пояснительной записке к законопроекту указывается, что декриминализация ряда составов преступлений обусловливает необходимость увеличения сроков административного ареста, что должно обеспечить назначение достаточно суровых наказаний за совершение деяний, которые сегодня являются преступными, но после их декриминализации станут административными правонарушениями. В этой связи в ч. 1 ст. 3.9 КоАП РФ «Административный арест» определяется, что он устанавливается на срок до пятнадцати суток, а за правонарушения, в результате которых был причинен повышенный вред общественным интересам, – до шестидесяти суток. Представляется, что авторам законопроекта следовало не использовать и вводить в КоАП РФ неизвестное ранее юридической науке и практике оценочное понятие «повышенный вред общественным интересам» при конструировании ч. 1 ст. 3.9 КоАП РФ, а перечислить в этой статье конкретные составы административных правонарушений, за которые установлен административный арест на срок до шестидесяти суток.
2. Представляется недостаточно мотивированным указание в проекте ч. 4 ст. 3.13 КоАП РФ, устанавливающей административное наказание в виде обязательных работ, на то, что они не применяются к имеющим специальные звания сотрудникам органов внутренних дел, органов и учреждений уголовно-исполнительной системы, Государственной противопожарной службы, органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ и таможенных органов. Вряд ли это указание соответствует принципу равенства граждан перед законом, изложенному в ч. 1 ст. 1.4 КоАП РФ. Предлагаемые положения не соответствуют и действующему законодательству. Так, например, в соответствии со ст. 40 ФЗ «О милиции» за противоправные действия или бездействие сотрудники милиции несут установленную законом ответственность, т. е. в отношении них не устанавливается никаких исключений при привлечении их к административной ответственности.
Следует отметить, что согласно ч. 2 ст. 1.4 КоАП РФ особые условия применения мер обеспечения производства по делу об административном правонарушении и привлечения к административной ответственности должностных лиц, выполняющих определенные государственные функции (депутатов, судей, прокуроров и иных лиц), устанавливаются Конституцией Российской Федерации и федеральными законами, однако законов, препятствующих привлечению к административной ответственности лиц, являющихся сотрудниками правоохранительных органов, о которых ведется речь в проекте ч. 4 ст. 3.13 КоАП РФ, не имеется. Представляется, что особый порядок привлечения к административной ответственности следует установить в отношении адвокатов, ввиду осуществления ими конституционно-значимых функций по оказанию квалифицированной юридической помощи и особого характера взаимоотношений адвокатов с государственными структурами и их сотрудниками, полномочными принимать решения о привлечении их к административной ответственности, которая возникает в связи с профессиональной деятельностью адвокатов, особенно при осуществлении защиты по уголовным делам .
3. Появление в уголовном законодательстве ряда составов преступлений с административной преюдицией обусловливает повышенную значимость отражения в нормах КоАП РФ положения о том, в течение какого срока лицо, ранее совершившее административное правонарушение, будет считаться лицом, ранее привлекавшимся к административной ответственности. В статью 4.6 КоАП РФ авторы законопроекта предлагают поместить правовую норму, направленную на решение вышеуказанной проблемы, содержание которой представлено в следующей редакции: «Статья 4.6. Срок, в течение которого лицо считается подвергнутым административному наказанию.
1. Лицо, которому назначено административное наказание за совершение административного правонарушения, считается подвергнутым данному наказанию в течение одного года со дня окончания исполнения постановления о назначении административного наказания.
2. В случае если лицу назначено административное наказание за совершение административного правонарушения в виде административного ареста на срок свыше тридцати суток, оно считается подвергнутым административному наказанию в течение двух лет со дня окончания исполнения постановления о назначении наказания».
Представляется, что с редакцией этой нормы в том виде, который предлагается авторами законопроекта, согласиться нельзя, поскольку в названии и содержании проекта ч. 4 ст. 4.6. КоАП РФ имеется указание на срок, в течение которого лицо считается подвергнутым административному наказанию, а в составах Особенной части УК РФ, в которых авторы законопроекта предлагают установить административную преюдицию, идет речь не о лице, подвергнутом административному наказанию, а о лице, ранее привлекавшемся к административной ответственности, что не одно и то же.
Наряду с этим, вряд ли следует связывать административную преюдицию со сроком административного наказания, назначенного по постановлению суда, поскольку в этом случае не исключены факты назначения наказания за соответствующие административные правонарушения в размере меньшем, чем тридцать суток, и в этом случае правило административной преюдиции не будет распространяться на лиц, повторно привлекающихся к административной ответственности. Это, в свою очередь, необоснованно не позволит привлекать этих лиц к уголовной ответственности по правилу административной преюдиции, что, по-видимому, вряд ли соответствует подходу, изложенному в пояснительной записке к законопроекту.
Представляется, что название ст. 4.6 КоАП РФ и содержание этой нормы следует переориентировать на указание именно на привлечение лица к административной ответственности, а не на наказание, назначенное за совершение административного правонарушения, а в ч. 2 ст. 4.6 КоАП РФ установить конкретный перечень составов правонарушений, срок давности превлечения к административной ответственности за которые определялся бы продолжительностью в два года со дня окончания исполнения постановления об отбытии административного наказания.
4. Учитывая появление новых видов административных наказаний и повышение сроков административного ареста по целому ряду составов правонарушений, а также то, что повторное совершение административного правонарушения будет являться основанием для привлечения лица, его совершившего, к уголовной ответственности, требуется отход от упрощенной процедуры производства по делам об административных правонарушениях. В целях объективизации процедуры принятия решения о наличии в действиях лица признаков административного правонарушения нам видится необходимым введение обязательной процедуры административного расследования по делам об административных правонарушениях по тем составам правонарушений, которые предусматривают наложение административного наказания в виде административного ареста, обязательных работ, исправительных работ, штрафа свыше 10 000 рублей или в размере дохода до 2-х месяцев, а также составам, которые предлагается признать административно-преюдиционными нормами. В связи с этим представляется необходимым внесение соответствующих изменений в ст. 28.7 КоАП РФ, регламентирующую процедуру административного расследования. Также следует отметить, что в связи с изменениями КоАП РФ, предложенными в настоящем законопроекте, вероятно, возникнет необходимость в расширении перечня административно-процессуальных действий, производимых в рамках административного расследования.
Представляется, что пояснения, возражения и рекомендации, изложенные в настоящей статье, могут быть использованы при дальнейшей плодотворной работе над законопроектом, который, как уже отмечалось, является крайне необходимым гражданам Российской Федерации в современных условиях осуществления государственной уголовной политики.
Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 8 (15) 2009
