Правовая аксиологическая детерминация

Является ли ценность понятием инструментальным, или его значение определяется статьей в словаре, а не жизненной ситуацией его особого употребления?

Представим себе, что во Вселенной существует один един­ственный предмет, который ничему и никому не служит, ни для чего и ни для кого не является объектом нужды или жела­ния. Обладает ли такой предмет ценностью?

Представим теперь себе, что во Вселенной существует все­го два предмета, которые нуждаются друг в друге для своего существования. Тогда каждый предмет будет обладать цен­ностью в отношении другого. Однако, возвращаясь к первому мысленному эксперименту, следует отметить, что, если для су­ществования единственного предмета ему важна его собствен­ная структура, то эта структура становится для него ценностью. Рассуждая далее в том же духе можно прийти к утверждению, что предмет нуждается в самом себе для своего собственного существования, и потому уже будет обладать ценностью неза­висимо от другого предмета. Собственная природа предмета обусловит основания для применения категории ценности.

Следовательно, если ценность предмета проявляется не в момент его взаимодействия (взаимоотношения) с другим предметом, а является присущей предмету самому по себе (предмету как таковому), то есть является частью его сущ­ности, его природы, то это есть внутренняя ценность, то есть ценность, присущая предмету безотносительно к другим предметам. Подобная ценность является составной частью, в частности, правовых оценок. Например, является ли поступок противоправным или нет, определяется не обстоятельствами поступка, а внутренней сущностью самого человека. Человек, придерживающийся принципа недопустимости совершения противоправных действий, поступает в соответствии с ним (принципом) независимо от условий, в которые он попадает.

В этом смысле является ли, например, сознание челове­ка ценностью? Можно, во-первых, без сомнения утверждать, что оно является неотъемлемым, естественным качеством (естественным образом формирующимся в про­цессе жизни, в частности, социализации), присущим человеку. Человек обладает им не потому, что он хочет им обладать или не хочет, он им обладает, так сказать, по определению. Точно так­же как солнце светит не потому, что это полезно для жизни на Земле, оно бы светило (и светило) даже если бы не было жизни на Земле. Но естественное солнечное свечение есть его естественное качество, чью ценность мы определяем, когда со­относим, как это качество влияет на другие предметы. Когда мы делаем вывод, что солнечный свет полезен для жизни на Земле, мы не прибавляем ничего дополнительного к Солнцу и его излучению. Качество ценности Солнца как бы возникает как безвредная для Солнца надстройка.

Картезианская традиция в философии исходит из авто­номного, изолированного субъекта (человека), чье сознание и разум и подвергается исследованию. Э. Гуссерль, продолжая эту традицию, вместе с тем говорит об объекте в сознании не как об изолированном, но обладающим всем богатством свя­зей с окружающим миром и человеком. М. Хайдеггер говорит не о сознании, а о самом объекте (предмете), но не изолиро­ванном, а в контексте со всем остальным миром, в частности, с человеком.

Таким образом, можно говорить о Солнце не изолирован­ном, а, например, в аспекте Земли, человека, растений и т.д.

Но можно сказать так - предмет обладает внутренней неотъемлемой природой потому, что не обладать ею он не может, если он существует как предмет. И она (его внутренняя неотъемлемая природа) остается одной и той же в любых складывающихся условиях и ситуациях.

Конечно же, проще рассуждать о предметах и их чув­ственно-уловимых свойствах. Гораздо сложнее обстоит дело с абстрактными идеальными сущностями, чьи свойства физи­чески неуловимы. Стоимость товара есть чувственно неулови­мая его сущность, и потому может быть названа идеальной. Мы уже знаем, что субстанцией стоимости являются затраты человеческой созидательной (рабочей) силы, которые перево­дят форму сырья в специфическую форму предмета (продук­та), который может удовлетворить человеческую потребность. Благодаря обмену товарами и связанной с этим обменом де­нежной системе стоимость становится фактом чувственной жизни, хотя деньги сами по себе не есть стоимость, а то, что ее выражает. Таким образом, на товаре становится видна стои­мость, когда мы смотрим на товар в контексте того, как он про­изведен (затраты рабочей силы), как он вступает в отношение с другими товарами в процессе его обмена, а также в контек­сте того, как люди к этому относятся. Если смотреть на товар как на нечто абсолютно изолированное, то есть без источника происхождения и без его отношения с другими товарами, то никакой стоимости мы не обнаружим.

Если же вновь обратиться к праву, то можно сказать, что носителем правовых качеств является человек, но сами право­вые принципы выступают как качества человеческого созна­ния и подсознания. О них можно судить, только наблюдая и анализируя человеческое поведение. Насколько глубоки эти качества и являются ли они неотъемлемыми от человека, определить с естественнонаучной точностью не удается. Чело­век порой быстро и непредсказуемо меняется.

Или другой пример. Солнце проявляет свои качества бла­годаря тому веществу, из которого оно состоит, и тем процес­сам, которые в нем протекают. В животном в ходе его жизне­деятельности формируются инстинкты, которые существенно влияют на его поведение, и у него, так же как и у Солнца, нет выбора - проявлять эти внутренние качества или не проявлять. В появившемся на Земле человеке все становится намного пла­стичнее. Человек, благодаря сознанию, получает доступ к тем установкам собственного сознания, которые сам сознательно или подсознательно принимает. Он принимает ценности, то есть принимает принципы, положения, которыми он будет руководствоваться в жизни. То есть он способен принимать качества, которыми, как некоторые считают, он не обладает как физическое существо. Однако можно предположить, что его сознание (и мозг как его существенный субстрат) обладает такими тонкими физическими структурами (неизвестными пока человеку), которые обуславливают склонность к этим идеальным ценностям. При принятии же этих идеальных цен­ностей данная физическая структура как бы активизируется и тем самым становится носителем (природой, субстратом) внутреннего качества. Человек переживает их как качества ис­ходящие из его внутренней сущности, из его природы, они для него как бы проистекают из самого Я, являются неотъемлемы­ми элементами его индивидуальности.

Таким образом, от глубины принятого зависит - полу­чит ли эта ценность характеристику неотъемлемой ценности, то есть станет ли это принятое (правило, принцип, норма) элементом природы личности. Осознание же означает, что че­ловек получает возможность поступать вопреки автоматизму или инстинкту. Осознание предполагает, что человек может поступить в соответствии с тем, что он посчитал нужным, цен­ным, обоснованным, в соответствии с тем, что им принимается самим. И то, что он принимает, может быть из мира возмож­ного или искусственно созданного его воображением. Объект в сознании человека принимает вид объекта со всем богатством его связей с внешним миром и в том числе и с человеком, со всем богатством ощущений, которые этот объект вызывает. Какое из этих ощущений (качество объекта) посчитает чело­век самым ценным и важным, главным - это решает не объект, а человек.

Таким образом, особенность правовой ценности заключа­ется в том, что она выступает результатом выбора человека. Че­ловек выбирает то, что станет для него (для общества и каждо­го человека) ценностью, то есть законом жизнедеятельности, правилом жизни. Учитывая, что человек может выбрать все, что угодно (создать все, что угодно, и затем, из этого созданно­го, выбрать все, что угодно), встает вопрос - что должен выбрать человек в качестве высшей ценности? То есть можно ли гово­рить о каких-либо объективных основаниях, которые склоня­ют (если не сказать «заставляют») человека при его выборе? Вытекают ли ценности по железным законам необходимости из чего-либо внечеловеческого?

Размышляя над этими вопросами, мы приходим к вы­воду, что (во-первых) источником правовой ценности не вы­ступает природный закон (иначе биология легла бы в основу аксиологии), поэтому она не может быть выведена из него логически. Источником правовой ценности является человек. Ценность является его свободным априорным выбором. Более того, свобода человека является необходимым условием по­явления ценности. Таким образом, источник ценности мы должны искать в самом человеке.

Не все то, что в мире окружает человека, обладает для него равной значимостью. Если бы все, что окружает человека, обладало такой равной значимостью (т.е. все было бы в равной степени для него ценным), то тогда перед человеком вообще не стояла бы необходимость выбирать (или принимать) нечто в качестве ценности. Говоря иначе, именно благодаря свобо­де человек получает возможность устанавливать то, что для него значимо. Конечно, не все равнозначно и для животного, которое легко отделяет значимое для его жизни и не имеющее значения. Специфика ценности в рамках философского опре­деления заключается в том, что ценностью выступает не нечто предметное, а нечто идеальное, некий идеальный тип.

Если попытаться дать определение, то оно будет, видимо, в свете выше нами сказанного, таким - ценность есть прини­маемая свободно человеком идеальная установка, руководство для деятельности и жизни вообще. Таким образом, ценность - это не познанная необходимость, а это принятая свободно человеком в отношении самого себя и поддерживаемая самим же человеком необходимость. Иными словами, ценность есть то, что ограничивает человеческую свободу, определяет этой свободе рамки.

Следует, видимо, четко для себя представлять (иметь в виду), что полная свобода лишает человека свободы, так как в условиях полной свободы всегда найдется интерес (социаль­ная сила), который, не обнаруживая в отношении себя никаких ограничений и запретов, воспользуется этой свободой для того, чтобы создать для себя особые условия и тем самым ли­шить другого (других) той свободы, которой он сам обладает. И если эти условия, этот интерес (социальная сила) закрепит такое положение вещей в правовых нормах, то эта особая сво­бода к тому же еще станет легитимной, что усложнит задачу «выправления».

Таким образом, полная свобода для человека опрокиды­вает саму благую идею человеческой свободы, лишает ее смыс­ла, лишает ее назначения. Это означает, что подлинная свобо­да для человека должна быть неполной, или, иными словами, ограниченной. И именно ценности и выполняют эту задачу. То есть ограничивают свободу человека ради сохранения свободы че­ловека. В этом заключается одна из важнейших характеристик феномена ценности, что эффективно уточняет ее (ценности) природу.

Идеальность ценности заставляет нас сделать вывод, что исторически феномен правовой ценности начинает прояв­ляться только тогда, когда человек выходит за рамки перво­бытного синкретизма, то есть когда можно говорить о появ­лении человеческого самосознания вообще. Это положение заставляет нас сделать вывод о том, что для синкретичного человека первобытной эпохи не существует аксиологической проблематики, или, иными словами, он не детерминирован аксиологически.

http://www.infrapro.ru/