Социальная солидарность в информационном обществе
Актуальность статьи определена трансформационными процессами, происходящими при формировании информационного общества, как нового этапа цивилизационного развития, сопровождающегося изменения всех институтов общества, его социальной структуры и типа коммуникационного взаимодействия. В новых условиях изменяется и природа социальной солидарности. По мере формирования информационного общества происходит переход от органической солидарности к новым формам взаимодействия. Информация приобретает роль основного ресурса, особую роль получает информационный обмен. При этом роль последнего в социализации человека становится важнейшим фактором. Сетевое строение межгрупповой и межличностной коммуникации повышает укорененность индивида в социальной сети, повышает кластеризации этой сети. В сетевых сообществах солидарность возникает не только на основе необходимости в разделении труда, не только на основе механического выполнения обязанностей, но и на основе осознания «родства» нахождения в одном сообществе. Мы назвали этот новый тип взаимодействия, продолжая традицию Э. Дюркгейма, сетевой солидарностью. Парадоксально, но при развитии и усложнении солидарности от людей требуется все меньше усилий. Механистическая солидарность в аграрном (сельском) обществе регламентировала всю жизнь человека согласно обычаю и традиции. Неповиновение главе рода, нарушение обычая означало для человека полное выпадение из общинной системы, лишение моральной и материальной поддержки, в некоторых случаях - физическую смерть. Органистическая солидарность в индустриальном (городском) обществе требует простого взаимодействия между людьми на основе разделения труда. Столяр нуждается в плотнике, тот в лесорубе, всем им нужен солдат, чтобы их охранял. С развитием индустриального общества закрепление профессий уже перестает быть обычаем. Сообразно своему желанию человек осваивает то или иное ремесло, становясь одним из «органов» общественного организма. С развитием массового производства в индустриальном обществе человек становится все более зависимым от органистической солидарности. Сборщик на конвейере уже не может самостоятельно производить и реализовывать свой продукт труда. Он лишь часть «органа», который взаимодействует со многими другими крупными системами, создающими все более сложные продукты. Выход из системы органистической солидарности возможен, но также связан с последствиями, пусть не столь драматичными. Покидая «орган» - структуру общества, - человек либо становился частью иной структуры, либо очень быстро маргинизировался. Уволить с работы, исключить из партии (либо из какого-либо клуба, союза, ассоциации), лишить гражданства - серьезные наказания индустриального общества, сродни изгнанию из общины. Исключенный из системы разделения труда, «удаленный из органа» человек сталкивался с трудностями «вживления» в новый организм. Такой же процесс мы наблюдаем при «умирании органа» - закрытии завода. Массовый характер деиндустриализации начала 90-х годов ХХ в. в России привел к массовой маргинализации населения. Человек, потерявший возможность быть частью сильного организма (завода), вынужден был срочно искать иное занятие, создавать новые цепочки взаимодействия. Чаще всего эта деятельность носила индивидуальный характер в виде мелочной торговли, частного извоза, мелкотоварного производства продуктов питания (с огорода). В этот период органистическая солидарность просто умерла там, где произошло «отмирание органов», а механистическая солидарность быстро возродилась преимущественно в теневых, криминальных кругах общества. Пример России в 90-х годов не уникален, ведь подобные процессы можно наблюдать во время кризисов индустриального общества в разное время и разных странах, что свидетельствует о всеобщем характере таких явлений. Из анализа развития солидарности в кризисный период можно сделать общий вывод об органистической солидарности как о важнейшем институте индустриального общества. Однако человек информационного общества менее зависим от других. Его «орудия труда» могут находиться в личной собственности, используя информационно-телекоммуникационные сети, человек может распространять продукт своего труда среди многих потребителей. Атомизация общества стала возможна, ученые заговорили даже о полном исчезновении групповой солидарности. Один из ведущих ученых Никлас Луман в рамках парадигмы символического интеракционизма считал, что с тех пор, «как благодаря средствам коммуникации все люди стали достижимы друг для друга в том, что касается их структурных ожиданий, существует лишь одно общество - мировое», направленное на интеракции системообразующего типа. Что, согласно Никласу Луману, должно исключить любую возможность достижения «общинного» образца солидарности в инте- ракционных системах.
Исключение внутригруппового взаимодействия логично и было бы возможно, если бы человеческое общество было сформировано в виде единого гигантского кластера. Увы, но человеческая природа такова, что возможность коммуникации всех со всеми и, соответственно, духовного единения всего общества не реализуется, общество гомогенным не становится. Напротив, межличностные интеракции крайне неравномерны. Интенсивность выше среди людей с близкими ценностями, мировоззрением, идеями, идеалами, что приводит к сближению коммуникационных кодов и снижению затрат ресурсов на кодирование/декодирование информации, и, как следствие, повышению эффективности коммуникации. Вследствие этого в общей социальной сети коммуникаций образуются кластеры, что соответствует в социальном пространстве сетевым сообществам. Как верно отмечает А.В. Назарчук: «Современные сети способны разворачиваться и сжиматься, открываться и закрываться, образовывать самую причудливую геометрию охвата, оперативно включать новых участников и освобождаться от них. Все это означает достижение принципиально новой ступени социальной комплексности».
В процессе изучения процессов создания и развития сетевых сообществ нами был обнаружен феномен солидарного поведения участников сетевого сообщества. Многократно можно наблюдать феномен взаимопомощи в процессе коммуникаций в социальной сети. Дифференциация приоритета передачи информации проходит не столько за счет новизны или исключительной важности, сколько за счет личных просьб членов сетевых сообществ, по принципу «сетевой солидарности» - нового феномена социальной жизни общества. Сетевая солидарность направлена на оказание над-утилитарной помощи членам сообщества. Это может быть просьба к сетевому сообществу оказать помощь в поиске, распространении или создании какой-либо информации, высказать одобрение материалу или фотографии, прокомментировать сообщение, разместить на своей странице материал подписчика - «друга», а также проголосовать по его просьбе. Такая помощь не требует больших материальных либо временных затрат и не содержат обязательств поступать так в дальнейшем. Однако эти услуги способствуют усилению динамики коммуникационных связей, усилению процессов самовоспроизводства в сообществе, укрепляют и препятствуют распаду сообщества в целом. В информационном обществе определяется прямая зависимость социального капитала человека от его сетевой укорененности. Пребывание в сетевом взаимодействии с другими людьми повышает возможности человека в его экономической, политической, социальной деятельности. Сетевая солидарность как необходимая форма взаимопомощи в информационном обществе прослеживалась и ранее. В обществе, где механистическая солидарность была разрушена вследствие разрушения родственно-соседской общины, а органистическая ещё не сложилась, взаимопомощь приобретала иные формы. Описанное М. Вебером общество в США конца XIX в. представляет собой агломерацию людей, не связанных механистической солидарностью. В большинстве своем это иммигранты первого поколения, различные по своим ценностям, усвоенным традициям и обычаям, которые практически не имели сложившейся репутации. Иммигранты не имели источников социального капитала, необходимого для предпринимательской деятельности, получения кредита, иной помощи от окружающих. Идентификационным показателем принадлежности к сетевому сообществу служила принадлежность к той или иной религиозной общине. Коммуникация внутри религиозной общины была крайне ценной. Зарождающаяся органистиче- ская солидарность позволяла работать в общине с большей эффективностью, но более важным, по оценке самого М. Вебера, было «то обстоятельство, что каждая оберегающая свою репутацию секта примет в число своих членов лишь того, чье "поведение" позволяет с полной уверенностью квалифицировать его как безупречного в нравственном отношении человека». Агрегация создавалась по признаку близости ценностей, и кредит давался на основе сетевой солидарности. Механическая солидарность постоянно действует внутри общины, орга- нистическая солидарность позволяет надеяться получить благо сразу после выполнения работы иным «органом», а сетевая солидарность не подразумевает непосредственного получения благ после акта взаимопомощи. Так же, как и банкир Северной Америки в XIX в. помогал безвестному ремесленнику или фермеру, не ожидая получения каких-либо благ от известных и зажиточных членов той же конгрегации. Но вступив в коммуникацию в сетевом сообществе, он способствовал его развитию и получал блага в дальнейшей деятельности, как в виде прибыли от возвращенного в срок кредита, так и в виде роста доверия и социального капитала. Мы хотели бы разграничить понятия «сетевой солидарности» и «классовой солидарности» в понимании К. Маркса и Ф. Энгельса, так как сетевые сообщества могут состоять из представителей самых различных социальных групп общества, объединенных по признаку близости ценностей.
Сетевая солидарность - феномен, присущий информационному обществу как таковому, и не может расцениваться как исключительно позитивное или негативное явление. Общий информационный поток настолько насыщенный, что большинство сообщений пользователь не рассматривает полностью, но распространяет, основываясь на просьбе подписчика.
Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 2 (69) 2014