Обязательства вообще и охранительные в частности могут быть подразделены на группы по различным осно­ваниям. Не следует, однако, забывать, что теоретическое исследование любой правовой категории должно пресле­довать практическую цель и содержать выводы, направ­ленные на решение возникающих в процессе правопри­менения вопросов. «Всякая научная систематизация, - как очень ярко подчеркнул О.С.Иоффе, - лишь в том случае является правильной, если она отвечает задачам, выдви­гаемым в связи с ее осуществлением, и если при этом в качестве fundamentum divisionis будет избран такой при­знак, который, характеризуя явления с сущностной сторо­ны, оказывается решающим как в теоретическом, так и в практическом отношении». В связи со сказанным в рам­ках настоящей работы целесообразно обратиться к клас­сификациям, отражающим специфику главным образом охранительных обязательств и вместе с тем обладающим безусловным прикладным значением. Основаниями таких классификаций выступают следующие критерии: 1) содер­жание обязательства; 2) определенность предмета испол­нения в момент возникновения обязательства; 3) порядок реализации обязательства; 4) причастность третьих лиц к возникновению обязательства; 5) наличие множествен­ности субъектов и порядок осуществления права несколь­кими сокредиторами (порядок исполнения обязанности несколькими содолжниками); 6) содержание последствий исполнения обязательства.

Paintings can be naturalistic and representational (as in a still life or landscape painting), photographic, abstract, be loaded with narrative content, symbolism, emotion or be political in nature. Paintings all information here http://cosmopoliteartgallery.com.au

По первому критерию выделяются следующие виды охранительного обязательства: обязательство из наруше­ния другого обязательства (обязательство по возмещению убытков, обязательство по уплате процентов за пользо­вание чужими денежными средствами, обязательство, предусмотренное обеспечительным обязательством); обя­зательство из причинения вреда (деликтное обязательство и обязательство компенсации морального вреда); реститу­ционное обязательство; кондикционное обязательство. Со­держанием обязательства обусловливается реальное пове­дение его сторон.

Охранительное обязательство, исходя из определенно­сти предмета исполнения в момент своего возникновения, подразделяется на определенное и определимое.

Определенным является охранительное обязательство, содержание которого известно с момента возникновения (обязательства по уплате неустойки и процентов за поль­зование чужими денежными средствами, денежные рести­туционные и кондикционные обязательства). Содержание же определимого охранительного обязательства опреде­ляется после его возникновения: сторонами - в отдельном соглашении, а также конклюдентными действиями при добровольном удовлетворении охранительного требова­ния (неокончательное, оспариваемое определение) либо судом - в случае принудительной реализации охранитель­ного требования (окончательное, бесспорное определение). Определимы многие охранительные правоотношения (к ним относятся, в частности, деликтные обязательства, обя­зательства по возмещению убытков, неденежные реститу­ционные и кондикционные обязательства).

Практическое значение данной классификации оче­видно: непременным условием изменения и исполнения определимого охранительного обязательства в отличие от определенного является установление содержания обяза­тельства (самими сторонами либо правоприменительным органом).

По порядку реализации выделяются охранительное обязательство однократного исполнения и длящееся охра­нительное обязательство.

В охранительном обязательстве однократного испол­нения надлежащее исполнение обязанности связывается с совершением должником единожды действия имуще­ственного характера. Таково подавляющее большинство охранительных обязательств. Вместе с тем надлежащее ис­полнение охранительной обязанности может выражаться в совершении должником на протяжении определенного промежутка времени нескольких повторяющихся действий имущественного характера. Соответствующая охранитель­ная обязанность вместе с корреспондирующим ей правом образует содержание длящегося охранительного обяза­тельства. Длящимися являются, в частности, обязательства по возмещению вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина. Кроме того, практически любое охранитель­ное обязательство однократного исполнения может быть преобразовано соглашением сторон в длящееся. Перио­дические же платежи в счет возмещения вреда, причинен­ного жизни или здоровью потерпевшего, могут быть заме­нены однократным исполнением только в соглашении об отступном, поскольку в соответствии с п. 2 ст. 414 ГК РФ новация в отношении обязательств по возмещению вреда, причиненного жизни или здоровью, не допускается.

Согласно абзацу 4 ст. 208 ГК РФ на требования о воз­мещении вреда, причиненного жизни или здоровью граж­данина, исковая давность не распространяется; однако тре­бования, предъявленные по истечении трех лет с момента возникновения права на возмещение такого вреда, удо­влетворяются за прошлое время не более чем за три года, предшествовавшие предъявлению иска. В то же время на требования из длящегося обязательства, в которое по со­глашению сторон было преобразовано обязательство с од­нократным исполнением, срок исковой давности распро­страняется и подлежит исчислению отдельно по каждому просроченному платежу.

С учетом причастности третьих лиц к возникновению охранительного обязательства выделяются обязательство, к возникновению которого третьи лица не причастны, и обязательство, к возникновению которого причастны тре­тьи лица. Причастность третьего лица заключается либо в принятии имущества от лица, становящегося кредитором по возникающему обязательству, либо в предоставлении имущества лицу, становящемуся должником по такому обязательству. В ситуациях, когда предоставлением иму­щества третьему лицу исполняется без установленных за­коном или сделкой оснований чужая обязанность либо когда от третьего лица приобретается также без установ­ленных законом или сделкой оснований чужое имущество, имеют место частные случаи соответственно неоснователь­ного сбережения либо неосновательного приобретения имущества за счет потерпевшего (случаи неоснователь­ного обогащения, осложненные участием третьего лица), порождающие кондикционные обязательства. Когда же один участник исполняет собственную имущественную обязанность перед третьим лицом вследствие поведе­ния другого участника (или собственную имущественную обязанность перед третьим лицом, порожденную по­ведением другого участника) либо когда один участник в результате осуществления от своего имени и за свой счет принадлежащего ему права приобретает имущество, подле­жащее передаче другому лицу, возникает регрессное обяза­тельство.

Регрессное обязательство порождается либо фактом исполнения лицом, становящимся кредитором в регресс­ном обязательстве (регредиентом), своей обязанности в пользу третьего лица, либо фактом осуществления лицом, становящимся должником в регрессном обязательстве (регрессатом), своего права в отношении третьего лица. Соответственно обязанность регрессата заключается либо в возмещении регредиенту исполненного последним тре­тьему лицу (регресс исполненного) либо в передаче ре­гредиенту приобретенного от третьего лица (регресс приобретенного). При этом в отличие от схожих ситуаций неосновательного сбережения и приобретения имуще­ства за счет потерпевшего регредиент исполняет в пользу третьего лица, а регрессат получает от третьего лица по предусмотренному законом или договором основанию (основательно), т. е. должное. Следовательно, в пользу тре­тьего лица совершаются (им самим совершаются) исклю­чительно правомерные действия. А вот поведение будуще­го регрессата, приводящее к возникновению обязательства регресса исполненного, может быть неправомерным, на­рушающим субъективное гражданское право будущего ре­гредиента. Поэтому регрессные обязательства очень часто являются охранительными.

В зависимости от наличия множественности субъек­тов необходимо различать охранительное обязательство с множественностью лиц и охранительное обязательство без такой множественности. В свою очередь, по порядку осуществления права сокредиторами (исполнения обязан­ности содолжниками) охранительное обязательство с мно­жественностью лиц подразделяется на долевое, солидар­ное и субсидиарное.

Долевое, солидарное, субсидиарные обязательства - единые правоотношения. В охранительном обязательстве с активной множественностью всем сокредиторам при­надлежит общее право, которое подлежит осуществлению следующим образом: при долевом требовании - каждым из кредиторов только в своей части, при солидарности тре­бования - каждым из кредиторов не только в своей части, но и полностью, при субсидиарности требования - каж­дым из кредиторов в зависимости от условий обязательства полностью или в части, однако субсидиарным кредито­ром - только при неосуществлении требования основным кредитором. В охранительном же обязательстве с пассив­ной множественностью содолжников объединяет общая обязанность, которая подлежит исполнению: в долевом обязательстве - каждым из должников только в своей ча­сти, в солидарном обязательстве - каждым из должников не только в своей части, но и полностью, в субсидиарном обязательстве - каждым из должников в зависимости от условий обязательства полностью или в части, однако суб­сидиарным должником - только при неисправности основ­ного должника в определенной ее форме (см., напр., абз. 2 п. 1 ст. 399, п. 5 ст. 115, абз. 4 п. 2 ст. 120 ГК РФ).

Отмеченные различия между солидарными, долевы­ми и субсидиарными обязательствами неизбежно отража­ются на последствиях осуществления одним из кредиторов права вместо другого кредитора или исполнения одним из должников обязанности вместо другого должника. Име­ются в виду ситуации, когда в долевых и солидарных обя­зательствах один из кредиторов (один из должников) осу­ществляет общее право (исполняет общую обязанность) с превышением своей части, а в субсидиарных обязательствах субсидиарный кредитор (субсидиарный должник) осущест­вляет право (исполняет обязанность). В случае осущест­вления одним из долевых кредиторов части права другого кредитора или исполнения одним из долевых должников части обязанности другого должника возникают обяза­тельства из неосновательного обогащения, поскольку со­ответствующий кредитор (должник) получает (исполняет) недолжное. Осуществление одним из солидарных креди­торов части права другого кредитора или исполнение од­ним из солидарных должников части обязанности другого должника влечет возникновение регрессных обязательств. Объясняется это тем, что в подобных случаях солидарный кредитор получает, хотя и основательно, но полагающееся другим кредиторам, солидарный должник исполняет так­же основательно, но за других должников. Исключительно регрессное обязательство может порождаться и осущест­влением требования субсидиарным кредитором (исполне­нием обязанности субсидиарным должником).

В литературе высказано мнение о том, что субсидиар­ный должник, исполнивший обязательство за основного должника, как правило, не имеет регрессного требования к основному должнику.

Принимая во внимание, что субсидиарный должник привлекается к исполнению хотя и должного, но по при­чине неисполнения или ненадлежащего исполнения обя­зательства основным должником, напротив, по общему правилу за первым следует признать права регресса ко второму. Во всяком случае, это согласуется с приведенной выше конструкцией причастности третьего лица к возник­новению обязательства, учитывающей специфику регули­руемых гражданским правом общественных отношений, и находит формальное подтверждение в действующем зако­нодательстве. Так, о регрессных требованиях лица, отвечаю­щего субсидиарно, прямо упоминается в п. 3 ст. 399 ГК РФ. Кроме того, в силу п. 4 ст. 1081 ГК РФ лица, возместившие вред по основаниям, указанным в ст. 1073-1076 настоящего Кодекса, не имеют права регресса к лицу, причинившему вред, т. е. специальный характер данной нормы свидетель­ствует о наличии общего правила о допустимости регресс­ного иска субсидиарного должника.

Безусловно, данное исключение объясняется тем, что соответствующие лица отвечают за собственную вину. Причем отсутствие специальных положений о недопусти­мости регрессного иска к основному должнику в некото­рых других аналогичных случаях субсидиарности (напри­мер, в предусмотренном абз. 3 п. 2 ст. 105 ГК РФ) не должно вводить в заблуждение, поскольку регресс исполненного вследствие собственных упущений означал бы переложе­ние вины на другое лицо.

Таким образом, субсидиарный должник, исполнив­ший обязательство, имеет право регресса к основному должнику, если иное не вытекает из закона, условий или существа обязательства.

Что касается активной субсидиарности, то при отсут­ствии относительно нее каких-либо специальных законода­тельных постановлений вопрос о допустимости регрессно­го иска субсидиарного кредитора к основному кредитору должен решаться исходя из условий и существа соответствующего обязательства, а также закрепленного в п. 2 ст. 9 ГК РФ положения о том, что отказ граждан и юридических лиц от осуществления принадлежащих им прав не влечет прекращения этих прав, за исключением случаев, преду­смотренных законом. Следовательно, основной кредитор также имеет право регресса в отношении субсидиарного кредитора, получившего исполнение от должника, если только иное не установлено законом либо не вытекает из условий или существа обязательства.

Подводя итог сказанному, нельзя не согласиться с С.В.Сарбашем в том, что правовое регулирование случаев субсидиарности нуждается в совершенствовании.

Обязательства с множественностью лиц необходимо отличать от ситуаций множественности обязательств с уча­стием одних и тех же лиц.

Так, из п. 1 ст. 363 ГК РФ следует, что при неиспол­нении или ненадлежащем исполнении должником обе­спеченного поручительством обязательства поручитель и должник отвечают перед кредитором солидарно, если за­коном или договором поручительства не предусмотрена субсидиарная ответственность поручителя. Учитывая, что поручительство - не совпадающее с основным обязатель­ство, кредитора с должником и поручителем всегда связы­вают различные правоотношения, несмотря на указание закона о солидарности (субсидиарности) их ответствен­ности. Причем поручитель исполняет именно свое обяза­тельство перед кредитором, прекращая тем самым данное обязательство, а не обязательство, связывающего кредито­ра и должника (обеспечиваемое поручительством обяза­тельство). Вполне логично поэтому, что поручитель зани­мает место кредитора в основном обязательстве, которое, вопреки иному мнению, сохраняется (см. первое предло­жение п. 1 ст. 365 ГК РФ). Вместе с тем, поскольку поручи­тель вынужден исполнить свое обязательство по причине нарушения основного обязательства должником, между указанными лицами возникает регрессное обязательство, предметом которого является возмещение поручителю процентов на сумму, выплаченную кредитору, и возмеще­ние иных убытков, понесенных в связи с ответственностью за должника (см. второе предложение п. 1 ст. 365 ГК РФ). Следовательно, в п. 1 ст. 365 ГК РФ воплощены сразу оба подхода к определению природы права поручителя, ис­полнившего обеспечиваемое обязательство, и «регресс­ный», и «суброгационный».

Особые случаи множественности обязательств закре­плены в нормах ст. 522 ГК РФ, которые предлагается аб­страгировать до уровня общих положений обязательствен­ного права.

Наконец, исходя из основного критерия - содержа­ния последствий исполнения обязательства - выделяются охранительное обязательство с эквивалентным имуще­ственным обременением и охранительное обязательство с неэквивалентным (дополнительным) имущественным обременением. В охранительном обязательстве с экви­валентным имущественным обременением на должнике лежит обязанность, исполнение которой связано с восста­новлением, в том числе денежным, существовавшего до нарушения права положения обеих сторон (по принципу «верни чужое»). В охранительном же обязательстве с не­эквивалентным (дополнительным) имущественным обре­менением исполнение должником обязанности приводит к восстановлению нарушенной сферы потерпевшего, иму­щественная же сфера должника неизбежно уменьшается (действует принцип «отдай свое»). Отмеченное различие требует создания для охранительного обязательства с неэк­вивалентным (дополнительным) имущественным обреме­нением специального правового режима, учитывающего безусловную специфику соответствующих отношений.

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 3 (22) 2010