Сегодня, на заре XXI в. наступил переходный период в эволюции международной системы, и, прежде всего, это связано с переходом от биполярного к постбиполярному миру. Преодоление биполярной конфронтации как способа организации международных отношений связано с установлением новой системы взаимоотношений и поддержания безопасности в ареале Восток–Запад.

Растет признание необходимости в расширенной парадигме безопасности, так, сегодня понятие международной безопасности включает военную, политическую, продовольственную, экологическую, космическую, информационную и другие виды безопасности. О некоторых современных аспектах международной безопасности нам уже приходилось писать.  В рамках настоящей статьи будет исследовано современное состояние международной энергетической безопасности.

Основные запасы природных ресурсов распределены по поверхности Земли крайне неравномерно. Поэтому регионы и страны, располагающие избыточным ресурсным потенциалом, призваны обеспечивать минеральным и прочим сырьем всю мировую экономику, и, в частности, отдельные небогатые в ресурсном плане государства. Как отмечает проф. А.Я.Капустин, «несмотря на огромный экономический и промышленный потенциал, индустриально и технологически развитые страны находятся в зависимости от источников энергии (особенно, в наше время это очевидно, в отношении углеводородных энергетических ресурсов)».  К сожалению, сегодня мы вынуждены констатировать, что проблема нехватки сырья в мире, проблема доступа к природным ресурсам приобретает в международных отношениях конфликтный характер.

Мировые цены на энергетическое сырье постоянно растут, политика многих развивающихся государств, где преимущественно и сосредоточено энергосырье, подвергается критике со стороны НАТО и ЕС. Именно страны – члены этих организаций испытывают сырьевой дефицит, что рассматривается ими как угроза национальной безопасности. Можно смело констатировать, что большинство международных конфликтов XXI в. связано именно с перераспределением энергоресурсов: и вторжение в Ирак в 2003 г., и вторжение в Ливию в 2011 г. При этом на саммите НАТО еще в 2006 г. было официально заявлено: «нарушение поставок жизненно важных сырьевых товаров отныне входит в число главных, пусть даже потенциальных, рисков для НАТО в обозримой перспективе».  Американский сенатор Р.Лугар на том же саммите предложил рассматривать использование энергии в качестве оружия в соответствии со ст. 5 Вашингтонского договора, согласно которой нападение на одного из членов блока НАТО считается нападением на весь союз.

Уже со второй половины ХХ в. проблемы международной энергетической безопасности и ее обеспечения стали привлекать повышенное внимание как ученых, практиков и аналитиков, так и непосредственно государственных органов власти и управления. Безусловно, в первую очередь это связано с ключевой ролью энергетики в обеспечении жизнедеятельности всех отраслей национального хозяйства любой из стран мира. С другой стороны, ряд объективных и субъективных причин в настоящее время не позволяет говорить о защищенности мирового сообщества от глобальных энергетических кризисов, о международной энергетической безопасности.

Основным элементом возникновения и сохранения нестабильности в мировой системе энергообеспечения является тот факт, что с начала 60-х гг. прошлого века и по настоящее время главенствующую роль в мировом энергобалансе занимают нефть и природный газ, которые используются практически во всех отраслях экономики.

Стремительный рост энергетических потребностей, развитие топливно-энергетических комплексов, освоение ранее недоступных ресурсов углеводородов (морских, арктических), проектирование и строительство масштабных трубопроводов, новый этап в развитии атомной энергетики обусловливают, с одной стороны, формирование сфер конфликтности коммерческих, экологических, социальных интересов, в том числе и на международном уровне, а с другой – способствуют развитию международного сотрудничества в сфере недропользования и – в более широком плане – энергетического сотрудничества.

На протяжении второй половины XX в. необходимость межгосударственного регулирования в энергетической области постоянно возрастала в связи с проблемой обеспечения энергетической безопасности в глобальном и региональном масштабах.

После энергетического кризиса 1970-х гг. энергетический фактор стал играть в мировой политике не меньшую роль, чем военный, что привело к формированию и дальнейшему развитию энергетической дипломатии ряда ведущих государств мира.

На сегодняшний день для достижения наибольшей эффективности регулирования энергетического сектора необходимо осуществление такого сотрудничества на универсальном уровне. В мире до сих пор нет многосторонней организации с достаточно представительным членством, которая специализировалась бы на решении глобальных энергетических проблем в интересах экспортеров, потребителей и транзитных государств. Тем не менее, организации, специализирующиеся на вопросах энергетики, существуют. Они служат форумом для государств, совместно раз-решающих проблемы энергетического сектора.

К специальным (энергетическим) универсальным международным организациям относятся Организация стран – экспортеров нефти (ОПЕК) и Международное энергетическое агентство (МЭА).  В отечественной доктрине деятельность этих организаций анализировалась подробно,  поэтому в рамках настоящего исследования мы лишь кратко отметим необходимые элементы.

Появление и рост влияния ОПЕК во второй половине XX в. явились результатом развития мирового нефтяного рынка и были связаны со смещением влияния в данной сфере от транснациональных компаний к странам – производителям нефти. На сегодняшний день ОПЕК является региональной экономической организацией, которая играет важную роль в балансировании спроса и предложения на мировом рынке нефти. ОПЕК дает рекомендации государствам, не являющимся членами организации, но оказывающим влияние на мировой рынок нефти (Мексика, Норвегия, Россия и др.), сокращать добычу нефти, тем самым регулируя рынок действиями основных государств-экспортеров.  За свою 50-летнюю историю ОПЕК превратилась в мощную организацию, с политикой которой считаются правительства всех стран, импортирующих нефть. Ее позицию вынуждены учитывать и другие экспортеры нефти, не являющиеся лидерами рынка.

Возникновение МЭА – закономерный результат деятельности европейских международных энергетических органов, сформированных в период реализации плана Маршалла – плана экономической и политической помощи США послевоенной Европе, в котором СССР и его союзники отказались участвовать по политическим соображениям. Изначально МЭА существовало в рамках Организации Экономического Сотрудничества и Развития (ОЭСР), созданной в 1960 г. Однако в силу важности направления деятельности, особенно проявившейся в период нефтяного кризиса 1973–1975 гг., Агентство с 1974 г. занимает автономное положение. Государства – члены МЭА договорились о совместном принятии мер в случае значительных перебоев с поставками нефти. Они также пришли к решению об обмене информацией для координации своей энергетической поли-тики и сотрудничества в разработке энергетических программ.

Членство в МЭА предполагает принятие на себя ряда твердых обязательств, в частности, создание и поддержание запасов нефти, позволяющих обходиться без импортера в течение 90 дней, и готовность введения в любой момент программы мероприятий по чрезвычайному ограничению потребления нефти. На конец июля 2008 г. общие нефтяные резервы стран – членов МЭА составляли 4 млрд баррелей, что эквивалентно чистому импорту за 150 дней.  Одной из важнейших функций МЭА является составление долгосрочных прогнозов развития мировых рынков энергоносителей. Нужно отметить, что Энергетическое агентство по сей день воспринимается как организация, отражающая интересы исключительно развитых стран.

Таким образом, можно констатировать, что механизм распределения МЭА по своей сути схож с механизмом, созданным в рамках ОПЕК. В такой ситуации мы полностью согласны с мнением Д.Т.Дудко: такое дублирование функций приводит к некоторым противоречиям в деятельности организаций.  ОПЕК и МЭА представляют собой групповые договоренности отдельно стран-экспортеров и стран-импортеров соответственно. Хотя названные организации являются приме-ром универсального сотрудничества, тем не менее, в деятельности каждой из них защищены интересы одной группы государств (экспортеров или импортеров). С данной проблемой сталкиваются в своей деятельности все международные организации, рассматривающие вопросы энергетических отношений. Акцент в рамках каждой из них делается только на вопросах поставок или толь-ко на защите стран-импортеров, стран-экспортеров.

Десять лет назад был создан Форум стран – экспортеров газа (ФСЭГ) – объединение стран, лидирующих в мире по экспорту природного газа. По аналогии с Организацией стран – экспорте-ров нефти форум часто называют «газовой ОПЕК», хотя не все его участники выступают за создание картеля. Форум был основан в Тегеране в 2001 г. и учрежден юридически 23 декабря 2008 г. в Москве, где министры энергетики стран-участниц приняли устав ФСЭГ и подписали межправительственное соглашение. Данная организация, безусловно, нужна, но она, как и ОПЕК, представляет интересы исключительно стран-экспортеров. По опасению западных политиков, создание такого картеля позволит России установить более жесткий контроль над энергопотреблением в государствах Европы.

Помимо инициатив, предпринятых на универсальном уровне, международная энергетическая безопасность и вопросы ее обеспечения являются также предметом ряда региональных процессов. В этой связи особое внимание следует уделить Европейской Энергетической Хартии.

Начало разработки Европейской Энергетической Хартии относится к первой половине 1990-х гг. В то время Россия и соседние государства, богатые природными ресурсами, нуждались в крупных инвестициях для обеспечения их разработки, а государства Западной Европы, в свою очередь, были заинтересованы в диверсификации источников энергоснабжения. Именно тогда стала очевидной осознанная потребность в обеспечении создания общепризнанной основы для развития взаимовыгодного сотрудничества в энергетическом секторе между государствами Востока и Запада.

Европейская Энергетическая Хартия была составлена как декларация намерений поощрять международное энергетическое сотрудничество государств. Она была подписана для установления более тесных торговых отношений, содействия инвестициям в области энергетики, свободному перемещению энергетических продуктов, развитию эффективной международной энергетической инфраструктуры и развитию технологического сотрудничества между европейскими государствами, рядом государств Азии, а также Северной Америки.

Декларация является четким выражением принципов, которые должны стать фундаментом международного сотрудничества в энергетике на основе общей заинтересованности в надежном энергоснабжении и устойчивом экономическом развитии.

Энергетическая Хартия основана на идее взаимовыгодности международных потоков инвестиций, капиталов и технологий, основной ее целью является содействие созданию необходимого климата предсказуемости, который может привлечь частный сектор.

Европейская Энергетическая Хартия не имеет юридически обязательной силы. Это объясняется тем, что она первоначально задумывалась лишь как средство развить дальше взаимодополняющие отношения в энергетической области между странами бывшего СССР, странами Центральной и Восточной Европы и Запада. Энергетическая Хартия рассматривалась также как базис для заключения в дальнейшем конкретных международных договоров в области энергетики. В связи с этим возникла идея выработки основного соглашения, впоследствии названного Договором к Энергетической Хартии (далее – ДЭХ).

17 декабря 1994 г. в Лиссабоне ДЭХ был открыт для подписания. Церемония была успешной, поскольку почти все страны – участницы переговоров договор подписали. В 1998 г. после вручения стране-депозитарию 30-й ратификационной грамоты ДЭХ формально вступил в силу.

ДЭХ в отличие от Европейской Энергетической Хартии, которая свидетельствует о политических намерениях укреплять международные связи в энергетике, является юридически обязательным многосторонним соглашением. Это единственный в своем роде документ, касающийся межгосударственного сотрудничества в энергетической сфере, охватывающего всю энергетическую производственно-сбытовую цепочку (от разведки до конечного использования), все энергетические продукты и связанное с энергетикой оборудование.

Сегодня ДЭХ является неотъемлемой частью международного права. ДЭХ знаменовал собой переход к специальным соглашениям в области торговли энергоресурсами и конец эры «общих» соглашений. Целью ДЭХ является установление правовых рамок для «оказания содействия долгосрочному сотрудничеству в области энергетики на основе взаимодополняемости и взаимной выгоды, в соответствии с целями и принципами Хартии» (ст. 2). ДЭХ обеспечивает многостороннюю основу для энергетического сотрудничества, уникальную в системе международного права. Он разработан, чтобы содействовать энергетической безопасности посредством функционирования более открытых и конкурентных энергетических рынков при уважении принципов устойчивого развития и суверенитета над энергетическими ресурсами.

ДЭХ традиционно рассматривают как европейский договор. Однако Хартия, начав свое существование как европейская инициатива, уже давно расширила свое географическое измерение, отражая тем самым тенденцию к единому энергетическому рынку Евразии. Япония, Австралия и государства Средней Азии подписали ДЭХ в 1994–1995 гг. Азиатская составляющая Хартии еще больше укрепилась в 2001 г., когда Китайской Народной Республике был предоставлен статус наблюдателя в рамках процесса осуществления Хартии. В Средиземноморском регионе проходят обсуждения относительно возможности присоединения к ДЭХ Марокко и Туниса. Исламская Республика Иран, Оман, Саудовская Аравия также демонстрируют возрастающий интерес к процессу осуществления Хартии.

Как указывалось в Годовом докладе Секретариата Энергетической Хартии за 2010 г., ДЭХ является функционирующим международно-правовым инструментом, к которому все большее число стран, не являющихся ее участниками, проявляют растущий интерес, поскольку они ищут средства противодействия современным энергетическим вызовам.  Однако способен ли ДЭХ быть действенным средством противодействия таким вызовам?

Несмотря на все более усиливающуюся заинтересованность к ДЭХ со стороны различных государств, ДЭХ до сих пор не подписан такими важными игроками энергетического рынка, как США, Канада, Иран, Кувейт, Нигерия, Катар, Саудовская Аравия, ОАЭ, Венесуэла, Алжир, Ливия. Это свидетельствует о том, что «к ДЭХ благосклонно относятся страны, являющиеся главным об-разом потребителями. Большинство же стран-производителей... имеют серьезные опасения по поводу участия в ДЭХ».  В подтверждение этого серьезным ударом для ДЭХ как для эффективного международно-правового инструмента стал отзыв Россией 6 августа 2009 г. своей подписи и отказ России становиться участником ДЭХ. Следует отметить, что до указанной даты Россия при-меняла ДЭХ во временном порядке, что прямо предусмотрено ДЭХ.

ДЭХ как уникальный в своем роде международно-правовой документ на данный момент не справляется с отведенной ему ролью и требует серьезной корректировки для того, чтобы стать привлекательным не только для стран – потребителей углеводородов, но и для стран – экспортеров нефти. ДЭХ, точно также как ОПЕК и МЭА, представляет собой модель энергетической безопасности, выгодную лишь для одной группы государств, что не позволяет говорить о его функциональной значимости для целей обеспечения международной энергетической безопасности в долгосрочной перспективе.

Существование ОПЕК, ФСЭГ и МЭА, объединяющих по существу в одном случае страны-экспортеры и, в случае МЭА, страны – импортеры традиционных источников энергии, а также «однобокого» ДЭХ не способствует укреплению международной энергетической безопасности.  Очевидно, что для выработки конкретных решений на международном уровне необходимо участие и учет интересов всех субъектов международных отношений по обеспечению энергетической безопасности. Необходимо создать единый форум, способный примерить противопоставленные интересы различных групп государств, что не удалось ни одной из вышеперечисленных инициатив.

В этой связи, как справедливо отмечает ряд исследователей, становится актуальным вопрос о необходимости создания универсальной международной межправительственной организации по вопросам энергетики, что способствовало бы согласованию интересов стран-импортеров, стран-экспортеров и транзитных стран традиционных источников энергии. Кроме того, в рамках такой организации будет возможным заключение многостороннего комплексного соглашения, кодифицирующего нормы международного энергетического права.

В настоящее время со стороны Российской Федерации предпринимаются шаги по созданию единых международных правил в сфере энергетического сотрудничества. Так, в ноябре 2010 г. в Женеве на 19-й сессии Комитета по Устойчивой энергетике ЕЭК ООН советник Министерства энергетики Российский Федерации г-н Т.И.Штилкинд представил проект Конвенции по обеспечению международной энергетической безопасности. Проект был разработан российскими экспертами в развитие идей, изложенных в Концептуальном подходе к новой правовой базе между-народного сотрудничества в сфере энергетики, выдвинутых Президентом России Д.А.Медведевым в апреле 2009 г. в Хельсинки. Конвенция призвана стать новым универсальным международным юридически обязывающим документом, охватывающим все аспекты глобального энергетического взаимодействия.

В настоящее время проект Конвенции доступен только на английском языке,  поэтому представляется целесообразным привести в рамках настоящего исследования краткий обзор данного документа. Структурно проект Конвенции состоит из преамбулы, десяти частей и двух приложений. В его преамбуле, inter alia, подчеркивается стремление придать новому рамочному документу характер универсального, всестороннего, открытого, равноправного международного соглашения; отмечается высокая уязвимость энергетической инфраструктуры, необходимость защиты окружающей среды и решения проблем климатических изменений; признается взаимная ответственность государств-производителей, транзитеров и потребителей энергии за обеспечение международной энергетической безопасности; декларируется стремление к справедливому распределению рисков между сторонами. В первой части, во избежание неоднозначности трактовок, при-ведены определения используемых терминов, в целом мало отличающиеся от традиционных. Можно отметить предложенное определение Международной Энергетической Безопасности как «…такое состояние мировой системы энергетики, при котором достигается надежное и бесперебойное снабжение Энергетическими Материалами и Продуктами (ЭМП) стран потребителей на условиях, удовлетворяющих всех участников мирового энергетического рынка, с минимальным ущербом для окружающей среды и в целях обеспечения устойчивого социально‐экономического развития мирового сообщества». Сформулирована также цель Конвенции: «…установление принципов и минимальных требований, юридически обязательных для сторон, и создание основы для разработки детальных правил долгосрочного международного сотрудничества в сфере энергетики, направленного на обеспечение международной энергетической безопасности на основе учета интересов всех участников мировой системы энергообеспечения».

Во второй части проекта Конвенции изложены общие принципы международного сотрудничества в сфере энергетики, которыми, как предполагается, будут руководствоваться стороны Конвенции, а также ряд положений общего характера. Предлагаемые принципы включают, в частности, прозрачность и предсказуемость энергетических политик, стратегий и законодательств; безопасность предложения ЭМП и предсказуемость спроса на них; государственный суверенитет над национальными природными ресурсами. Можно отметить также провозглашаемое уважение к праву государств на создание или участие в организациях, представляющих интересы различных звеньев энергетической цепочки. Для реализации декларируемых принципов стороны намерены, кроме прочего, обеспечивать недискриминационный доступ к международным энергетическим рынкам, их открытие и развитие их конкурентного характера; поддерживать оптимальный устойчивый баланс между спросом и предложением на ЭМП, стимулировать научно-техническое сотрудничество в энергетике; повышать эффективность производства, переработки, транспортировки и использования ЭМП; обеспечивать беспрепятственную доставку энергоресурсов на международные рынки; содействовать решению энергетических проблем беднейших слоев населения развивающихся стран; создавать разумные резервные мощности по производству и транспортировке ЭМП. Другие статьи второй части Конвенции посвящены открытости и консультациям; диверсификации в широком смысле этого слова; стабильности и предсказуемости энергетических рынков; принципу обмена активами, способствующему усилению взаимной зависимости и сотрудничества игроков мирового энергетического рынка. Отдельного упоминания заслуживают статьи об обеспечении физической безопасности жизненно важной энергетической инфраструктуры и противодействии угрозам международного терроризма, а также о действиях сторон в чрезвычайных ситуациях.

Третья часть проекта Конвенции охватывает весьма важные, но достаточно традиционные положения о поощрении и защите инвестиций в энергетическом секторе. Здесь описаны минимальные требования к инвестиционному режиму и к защите инвестиций; процедуры разрешения споров между стороной и Инвестором другой стороны; вопросы экспроприации и национализации; возмещения ущерба и т. п. В целом, по нашему мнению, положения этой части близки к соответствующим положениям ВТО и практике заключения двусторонних соглашений о поощрении и защите инвестиций.

Вопросы международной торговли отражены в четвертой части проекта Конвенции. В ней констатируется стремление сторон содействовать развитию открытых и конкурентных рынков ЭМП с целью развития мировой торговли энергоресурсами и обеспечения международной энергетической безопасности. Основным принципом осуществления торговли ЭМП объявляется соответствие применимым положениям Соглашения об учреждении ВТО. Предложены также минимальные требования к торговле ЭМП, включающие отмену действующих и запрет на введение новых импортных таможенных пошлин, а также количественных ограничений (и мер, имеющих аналогичный эффект) в отношении ЭМП. Положения о торговле энергетическими технологиями выделены в отдельную статью, в силу которой стороны не ограничивают доступ к энергетическим технологиям и их передачу на коммерческой основе при условии обеспечения охраны прав интеллектуальной собственности и выполнения обязательств по нераспространению ядерного оружия, а также способствуют распространению инновационных технологий, обеспечивающих более эффективную добычу, производство, транспортировку и использование ЭМП при сокращении ущерба для окружающей среды.

Вопросам транзита посвящена пятая часть проекта Конвенции. В ней декларируется, что стороны, в соответствии с принципом свободы транзита, принимают меры для обеспечения беспрепятственного и недискриминационного Транзита ЭМП. Отдельная статья касается вопросов строительства Сооружений для Транспортировки ЭМП, предназначенных для целей Транзита. Статья о гарантиях Транзита запрещает транзитной стороне и ее субъектам прерывать или сокращать транзитный поток ЭМП, если только такое право прямо не предусмотрено соответствующими Соглашениями по Транзиту. Последнее положение рассматриваемой части, касающееся транзита через Организацию Региональной Экономической Интеграции (ОРЭИ) и входящие в него государства, распространяет определение Транзита и транзитные положения Конвенции как на ОРЭИ, так и на каждое из этих государств.

Шестая часть проекта Конвенции направлена на защиту окружающей среды. В ней, в частности, закрепляется обязательство сторон сводить к минимуму вредные воздействия на окружающую среду, возникающие в результате деятельности их топливно-энергетических комплексов в пределах либо за пределами их Территорий, исходя из того, что расходы в связи с ликвидацией последствий загрязнения, в принципе, должен нести виновник загрязнения. Отдельная статья обязывает стороны индивидуально и совместно разрабатывать меры, качественно укрепляющие международный правовой, организационный и финансовый режимы предотвращения крупных аварий при морской разведке, добыче и транспортировке нефти, а также ликвидации их последствий.

Одно из положений седьмой части запрещает любой стороне дискриминацию по признаку формы собственности (государственная / частная) в отношении компаний других сторон, осуществляющих свою деятельность на ее территории, не препятствуя в то же время стороне назначать или поддерживать государственные или частные монополии в соответствии со своим законодательством. Другая статья этой части определяет легитимные и при этом достаточно стандартные основания для изъятий из обязательств, которые может вводить для себя любая сторона Конвенции.

Восьмая часть проекта Конвенции предусматривает возможность разработки и принятия юридически обязывающих Протоколов к Конвенции, которые могут быть подписаны одновременно с ней или после подписания Конвенции, причем стороной Протокола может стать только сторона Конвенции. Такие Протоколы служат для детализации, уточнения и разъяснения положений Конвенции и не могут вступать с ними в противоречие. Протокол применяется только к тем сторонам Конвенции, которые стали сторонами Протокола, и не должен ущемлять прав других сторон Конвенции, не подписавших Протокол.

Девятая часть описывает институты реализации Конвенции. Предполагается, что высшим органом Конвенции станет ее Конференция, возглавляемая Председателем Конференции и созываемая ежегодно для решения наиболее принципиальных вопросов, например, о применении положений Конвенции, о проведении переговоров по разработке Протоколов к Конвенции, о привлечении новых участников. Текущей деятельностью по выполнению решений Конференции может заниматься Секретариат Конвенции, возглавляемый Генеральным секретарем. Для финансирования деятельности Секретариата, включая проведение Конференций, стороны производят ежегодные взносы в бюджет организации.

Последняя часть содержит статью, описывающую предлагаемую процедуру разрешения споров между сторонами относительно толкования и применения положений Конвенции, предполагающую в случае неуспеха переговоров по спорным вопросам создание и использование Третейского суда. Другие статьи этой части охватывают формальные моменты, связанные с принятием поправок к Конвенции, подписанием, ратификацией, принятием или утверждением Конвенции, присоединением к ней, выходом из нее, вступлением Конвенции в силу и т. п.

Наконец, проект Конвенции содержит два приложения, являющихся ее неотъемлемыми частями. В первом приложении приведен полный перечень Энергетических Материалов и Продуктов, на которые должно распространяться действие Конвенции. Во втором приложении представлен обширный список Протоколов к Конвенции, рекомендуемых к разработке.

В отечественной прессе отмечается, что проект конвенции, «хоть и очень похож на Договор к Энергетической хартии (который она, по мысли Кремля, призвана заменить), содержит ряд достаточно одиозных для западного уха принципиальных положений и в то же время предлагает недостаточно понятный механизм разрешения споров. В частности, текст конвенции не запрещает участникам «назначать или поддерживать государственные или частные монополии в соответствии со своим законодательством» и защищает от дискриминации госкомпаний на рынках партнеров. Кроме того, в нем прямо говорится о возможности вводить изъятия из национального режима в отношении иностранных инвесторов. ДЭХ же направлен на то, чтобы иностранные игроки имели равные с национальными и госкомпаниями права в энергетическом секторе. Москва также вписала в конвенцию, что понятие транзита распространяется на государства, входящие в Организации региональной экономической интеграции (в частности на Евросоюз, который настаивал, что перемещение энергоносителей между странами внутри ЕС не имеет статуса транзита)».

Думается, настоящий проект может стать хорошей основой для начала международных переговоров в сфере поддержания энергетического сотрудничества в условиях выхода России из ДЭХ.

Параллельно с вышеуказанными мировыми процессам в сфере энергетического сотрудничества активно идет процесс «озеленения» энергетики. Экологизация энергетического сектора мировой экономики, на наш взгляд, является объективным элементов поддержания международной энергетической безопасности. Взаимосвязь проблемы изменения климата, энергетической безопасности, а также устойчивого и эффективного использования природных ресурсов можно пояснить следующим. Триада «Энергетика – Экология – Экономика» должна рассматриваться в неразрывной связи при выборе стратегии устойчивого развития системы «Природа – Общество – Человек».

Мировой финансовый кризис 2008 г. несколько снизил ажиотаж вокруг распределения невозобновляемых природных ресурсов, придал импульс развитию международного энергетического сотрудничества несколько в ином направлении. Развитые страны стали делать ставку на ресурсосбережение и развитие альтернативных источников энергии. В феврале 2009 г. Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун и бывший вице-президент США Альберт Гор опубликовали в газете «Financial Times» статью, где призвали главы государств и правительств использовать «пакеты мер по стимулированию экономики» не только для противостояния глобальному кризису, но и для начала долгосрочной «зеленой революции».

В этой статье Пан Ги Мун и Альберт Гор заявили, что пришло время для новой эры – эры «зеленой экономики». Они считают, что в ходе противостояния глобальному кризису необходимо решать срочные экономические и социальные проблемы и одновременно увеличивать инвестиции в возобновляемые источники энергии, а также расширять помощь развитию аграрного сектора в бедных государствах. Генеральный Секретарь ООН и бывший вице-президент США предупредили, что выделение триллионов долларов на поддержку инфраструктур, основанных на углероде, и на субсидии для развития ископаемых видов топлива может привести к новому кризису. По их мнению, отказ от субсидий на ископаемые виды топлива в размере 300 млрд. долларов США ежегодно приведет к сокращению выбросов парниковых газов на целых 6 % и будет содействовать росту ВВП.

Наряду с этим, начиная с середины ХХ в., все большее значение в вопросе международно-правового регулирования практически всех сфер человеческой деятельности приобретает экологическая составляющая. Эта тенденция наблюдается и в вопросе сотрудничества государств в энергетическом секторе. Согласование энергетической и экологической политики государств по своему масштабу представляет собой одну из наиболее серьезных проблем, стоящих перед мировым сообществом и международным правом. Одним из возможных решений этой дилеммы является диверсификация источников получения энергии и увеличение доли возобновляемой источников энергии в мировом энергобалансе. Такой подход позволяет укрепить систему обеспечения энергетической безопасности и ослабить негативное антропогенное воздействие на окружающую среду.

Возможным решением как проблемы укрепления международной энергетической безопасности, так и устойчивого развития является использование технологий возобновляемых источников энергии. Это позволит снизить уровень зависимости мирового сообщества от углеводородов, диверсифицировать источники получения энергии, а также ослабить негативное воздействие энергетического сектора на окружающую среду.

Использование возобновляемых источников энергии в мире, несмотря на экономический кризис, продолжает расти. Согласно докладу Программы ООН по окружающей среде (ЮНЕП), число стран, следующих новым тенденциям, возросло за последние несколько лет вдвое. В 2005 г. государств, поддерживающих развитие экологически чистой энергетики, было 55. Сейчас таких стран уже более 100, в том числе и развивающихся.

Данный факт отразился и при пересмотре энергетических стратегий крупных стран мира. Например, 10 ноября 2010 г. Еврокомиссия приняла документ «Энергия 2020 – стратегия конкурентоспособной, устойчивой и безопасной энергии».  На основе этого документа Комиссия будет выдвигать конкретные законодательные инициативы и предложения в течение ближайших 18 месяцев. Также данный документ стал повесткой дня для обсуждения главами государств и правительств на самом первом саммите ЕС по энергетике от 4 февраля 2011 г. На саммите было решено, что единая энергетическая стратегия ЕС до 2020 г. обойдется в 1 трлн. евро.  Таков объем инвестиций, который ЕС намерен вложить в строительство новой энергетической инфраструктуры внутри и за пределами Европы, в развитие альтернативных источников и повышение эффективности использования энергии, создание единых рынков газа и электричества и снижение до-минирующей роли на них крупнейших энергоконцернов с целью повышения конкуренции. В то же время, по мнению ведущих европейских аналитиков, все эти меры позволят ЕС при сохранении существующих тенденций в лучшем случае удержать на нынешнем уровне зависимость от импорта нефти и газа из России и стран Ближнего Востока.

Особую актуальность возобновляемые источники энергии приобретают в тех регионах, где уровень доступа к современным энергетическим услугам достаточно низок, а запасы естественных возобновляемых источников энергии довольно высоки, как, например, в странах тропической Африки.

Страны Африки потенциально являются одним из крупнейших мировых рынков для возобновляемой энергетики, учитывая, что большинство населения в странах этого региона рассеяно по сельским поселениям, что благоприятствует применению децентрализованных систем энергоснабжения. Именно о развитии возобновляемой энергетики идет речь на переговорах по Соглашению об экономическом партнерстве между ЕС и африканскими странами.

Идеи развития возобновляемой энергетики не остаются без внимания и в развитых странах. Уже второй год подряд Европа и США наращивают энергетические мощности в большей степени за счет альтернативных источников, таких как солнце и ветер. Традиционные энергоносители отступают на задний план. Об этом сообщается в докладе ЮНЕП. В Европе в 2009 г. 60 % новых энергетических мощностей было создано за счет возобновляемых источников, а в США этот показатель превысил 50 %.

Отдельно стоит отметить политику ЕС в отношении возобновляемых источников энергии. В Европейском Союзе поставлена цель добиться к 2020 г. удовлетворения 20 % своей потребности в энергетических ресурсах из возобновляемых источников. В 2005 г. этот показатель был равен 8,5 %. Пути достижения этой цели изложены в Директиве ЕС по возобновляемой энергетике (RED 2009/28/ЕС), принятой в 2009 г. Достижение общего показателя в 20 % является средним показателем по ЕС, и каждое государство, входящее в состав ЕС, получило свои собственные целевые показатели. При этом к 2020 г. каждая страна обязана довести долю использования биотоплива на транспорте до 10 %. Для выполнения поставленных задач потребуется значительное увеличение доли потребления биотоплива. В нескольких странах ЕС уже приняты меры по стимулированию использования биотоплива, однако после принятия Директивы RED такие меры обязаны разработать все страны. Достижение цели увеличения доли использования биотоплива на транс-порте до 10 % является непростой задачей, и ее решение потребует значительного увеличения производства и импорта биотоплива.

Значительных успехов в освоении альтернативных источников энергии достиг Китай. Уровень частных и государственных инвестиций в эту сферу увеличился в 2009 г. на 53 %. Китай по этому показателю обогнал США и занял первое место в мире. Всего Поднебесная прибавила 37 гигаватт энергетической мощности за счет возобновляемых источников – больше других стран.

Как подчеркнул Исполнительный директор ЮНЕП Ахим Штайнер, инвестиции в экологически чистую энергетику продемонстрировали «устойчивость по отношению к финансовому спаду». А многие правительства и компании, по словам Штайнера, решили воспользоваться экономическим кризисом как поводом для того, чтобы начать активно развивать альтернативную энергетику. В 2009 г. самым популярным новым энергоносителем стал ветер. Инвестиции в освоение этого источника энергии достигли рекордного уровня. В 2011 г. и последующие годы эксперты предсказывают еще больший рост доли альтернативной энергетики во всем мире.

В США ставится цель довести долю электроэнергии, вырабатываемой из возобновляемых источников энергии, к 2020 г. до 20–25 %, в ЕС и Китае – до 20 %. Россия же на этом фоне выглядит явным аутсайдером. В качестве примера: общая мощность российских ветроэнергетических установок на сегодняшний день составляет 17 мВТ, что в 2 раза меньше, чем в Люксембурге, в 5 раз меньше, чем в Украине, и в 1600 раз меньше, чем в Германии. Долю же альтернативных источников энергии в энергобалансе страны к 2020 г. планируется довести лишь до 4,5 %.

Вместе с этим, на международном уровне активно декларируется значимость возобновляемой энергетики и необходимость ее развития. Один из специальных международных документов – «Глобальная энергетическая безопасность», принятый во многом по инициативе России «Группой восьми» в Санкт-Петербурге 16 июля 2006 г. В докладе говорится: «Масштабное использование возобновляемых источников энергии внесет существенный вклад в обеспечение потребителей энергией на долгосрочную перспективу, не сопровождаясь при этом негативным воздействием на климат».

На саммите Большой восьмерки в г. Аквиле (Италия) в 2009 г. Президент России Д.А.Медведев заявил, что «принципиально важное направление – это энергетика и экология, использование «зеленых» технологий, создание энергоэффективной модели развития экономики».

В такой ситуации актуальным стал вопрос о создании специализированной международной межправительственной организации по вопросам возобновляемой энергетики. Международное агентство по возобновляемым источникам энергии (далее – ИРЕНА) было официально учреждено в Бонне (Германия) 26 января 2009 г. путем принятия Устава.  ИРЕНА представляет собой международную межправительственную организацию и согласно ст. XIII Устава обладает международной правосубъектностью.

К настоящему времени Устав ИРЕНА подписали Европейский Союз и 148 государств, из которых 70 государств уже его ратифицировали (по данным на 20.04.2011 г.). Согласно ст. XIX Устава он вступает в силу на 30-й день после депонирования 25-й ратификационной грамоты (депозитарием является Германия). Таким образом, Устав ИРЕНА вступил в силу 8 июля 2010 г.

Необходимо отметить, что среди подписантов значатся как страны-экспортеры (например, Иран, Кувейт, ОАЭ, Ангола), так и развитые страны-импортеры (например, США, Германия, Великобритания, Франция) традиционных источников энергии.

Задача ИРЕНА заключается в повсеместном поощрении применения и использования всех форм возобновляемых источников энергии. Государства-члены обязуются развивать идею внедрения возобновляемых технологий в своей национальной политике, а также поощрять как на внутригосударственном, так и на международном уровнях сотрудничество и переход к устойчивому и безопасному энергообеспечению.

В заключение отметим, что Россия пока не подписала Устав ИРЕНА. Представляется, если Россия хочет следовать декларируемым принципам развития возобновляемой энергетики и диверсификации источников получения энергии, как это указывается в «Энергетической стратегии России на период до 2030 г.»  и «Основных направлениях государственной политики в сфере повышения энергетической эффективности электроэнергетики на основе использования возобновляемых источников энергии на период до 2020 г.», то необходимым условием для этого является скорейшее вступление России в данную международную организацию. Вместе с тем отметим, что на официальном сайте Министерства энергетики России заявлено: «Прорабатывается вопрос о присоединении России к Международному агентству по возобновляемой энергетике (ИРЕНА)».

Таким образом, в настоящее время наблюдается переходный период в переосмыслении концепции «международной энергетической безопасности». Государства преследуют свои узкоэкономические интересы и готовы идти на вооруженные столкновения для обеспечения своих энергетических потребностей. Представляется, что создание единой международной межправительственной энергетической организации и единых международных правил торговли энергоносителями явится положительным стабилизирующим фактором международных отношений и снизит конфликтогенность между странами. Создание Международного агентства по возобновляемой энергетике (ИРЕНА), а также российский проект Конвенции по обеспечению международной энергетической безопасности представляют собой положительные моменты в деле создания и поддержания международной энергетической безопасности в XXI в.

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 7 (38) 2011