Именно от решения вопроса правовой при­роды брачного договора зависит возможность применения к нему норм гражданского законодательства.

Значительная часть исследователей придерживаются точки зрения о гражданско-правовой природе брачного до­говора. Существует и иной взгляд на юридическую сущность брачного договора, в соответствии с которым брачный договор имеет семейно-правовую природу.

Гражданское законодательство детально регулирует отно­шения собственности и другие имущественные отношения, а предмет брачного договора составляет имущественные отноше­ния супругов, опирающиеся на гражданско-правовой институт права собственности. Закрепление договорного регулирования имущественных отношений супругов в самом общем виде в ГК и подробное их регулирование в Семейном кодексе не являют­ся подтверждением того, что брачный договор отличается от гражданско-правовых договоров. Законодатель счел наиболее оптимальным такой подход к законодательному регулированию брачного договора исходя из наличия кодифицированного акта в семейном праве, а также определенной специфики, которой об­ладает брачный договор. Что касается особенностей брачного до­говора как аргумента в пользу его семейно-правовой природы, то надо отметить, что авторы, рассматривающие его как гражданско­правовой договор, тоже не исключают определенной специфики данного договора. Их позиция понятна: все гражданско-правовые договоры, включая и брачный договор, обладают общими при­знаками, что не исключает в то же время существования специфи­ческих черт, характеризующих договор определенного вида

Брачный договор как гражданско-правовой инструмента­рий, используемый для моделирования имущественных взаимо­отношений супругов (потенциальных супругов), обладающих ав­тономией воли и вступающих в эти взаимоотношения с позиции закона как равные субъекты, направлен на изменение правового режима имущества супругов, базирующегося на гражданско­правовом институте права собственности. В плане свободного заключения и формирования содержания договорного правоот­ношения в брачном договоре отчетливо просматривается граж­данско-правовой принцип свободы договора. Следует отметить, что в отношении брачного договора, как и любого гражданско­правового договора, при наличии к тому достаточных основа­ний, законодательством предусмотрена необходимость отсту­пления от принципов юридического равенства сторон и свободы договора. Такие отступления от общих норм установлены специ­альными нормами в семейном законодательстве. Таковыми яв­ляются, например, нормы, запрещающие супругам (будущим супругам) включить в брачный договор определенные условия, приведенные открытым перечнем в п. 3 ст. 42 Семейного кодекса Российской Федерации (далее - СК РФ) и ст. 31 Семейного кодек­са Республики Узбекистан (далее - СК РУз). Однако эти нормы вполне вписываются в рамки ограничения свободы гражданско­правового договора, преследующего защиту более слабой сторо­ны договора и общественных (государственных) интересов.

Исковая давность брачного договора: сравнительный анализ

В литературе верно подмечено, что отношение, существу­ющее в рамках алиментного обязательства, является имуще­ственно-стоимостным, безвозмездным, строго личным, и его стороны обладают формальной независимостью и автономией воли, что позволяет характеризовать его как гражданское обя­зательство, посредством которого происходит перемещение материальных благ из имущественной сферы должника (пла­тельщика) в имущественную сферу кредитора (получателя).

Общеизвестно, что в отношении алиментных обязательств закон предусматривает более строгие требования. Такой под­ход законодателя можно объяснить тем, что алиментные обя­зательства относятся к таким видам гражданских обязательств, которые направлены на содержание физических лиц, для кото­рых такое содержание часто является единственным или основ­ным источником их жизнеобеспечения, и при регламентации таких видов отношений законодатель прежде всего исходит из принципа приоритетной защиты более слабого участника.

Алиментные правоотношения супругов, несмотря на от­дельные особенности, которые придают им некоторую степень «семейно-правового» характера (строго личные, неотчуждае­мые и непередаваемые), не имеют никакой специфики, позво­ляющей отграничить их от правоотношений собственности супругов, являющихся гражданско-правовыми отношениями, по отраслевой принадлежности. Поэтому независимо от того, какая группа имущественных отношений супругов составляет предмет регулирования брачного договора, последний явля­ется гражданско-правовым договором.

Обладание гражданско-правовой характеристикой неиз­бежно предопределяет применение к брачному договору и со­глашению об уплате алиментов норм гражданского законода­тельства. Однако законодатель по вопросу применения норм гражданского законодательства к этим двум однородным пра­вовым явлениям не всегда последователен, как это будет пока­зано на примере применения к ним нормы исковой давности.

Брачный договор как гражданско-правовая сделка по­рождает юридические последствия лишь при соблюдении обусловленных гражданским и семейным законодательством условий. При несоблюдении любого из условий, предусмо­тренных законом для действительности сделок, брачный до­говор признается недействительным.

Следует отметить, что в юридической литературе и в су­дебной практике существуют разные подходы к решению дан­ного вопроса. По мнению некоторых авторов, норма о сроке исковой давности к требованию о признании брачного дого­вора недействительным должна быть применена на основания соответствующих статей гражданского законодательства.

Существует также точка зрения о нераспространении нормы исковой давности на требования о признании брачного договора недействительным.

Недействительность брачного договора

В судебной практике РФ относительно применения нор­мы о сроке исковой давности к брачному договору сложился неоднозначный подход. Если в одном судебном решении ука­зывается на неприменение нормы о сроке исковой давности к требованию о признании брачного договора недействитель­ным, поскольку в СК РФ это не предусмотрено, то из другого явствует вывод о применимости исковой давности к требова­нию о признании брачного договора недействительным и о применении последствий ничтожности брачного договора.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ в своем Определении от 20 января 2015 г. № 5-КГ14-144, ука­зывая на то, что в СК РФ к требованию о признании брачного до­говора недействительным срок исковой давности не установлен, в то же время допускает такое применение на основании положе­ний ст. 4 СК РФ в целях стабильности и правовой определенно­сти гражданского оборота. Согласно ст. 4 СК РФ, к имуществен­ным и личным неимущественным отношениям между членами семьи, не урегулированным семейным законодательством, при­меняется гражданское законодательство постольку, поскольку это не противоречит существу семейных отношений. Такая же норма предусмотрена в ст. 4 СК РТ, с той разницей, что особое указание на применимость гражданского законодательства при условии непротиворечивости существу семейных отношений в таджикском семейном законодательстве отсутствует.

Исходя из правила о конкуренции общих и специальных норм при наличии семейно-правовых (специальных) норм се­мейные отношения регулируются ими, а при отсутствии их при­меняются гражданско-правовые (общие) нормы. Если следовать логике этого правила, на первый взгляд правильной кажется по­зиция доктрины и судебной практики о применимости срока ис­ковой давности к брачному договору, поскольку гражданское за­конодательство регулирует вопросы, касающиеся всех аспектов сделок и договоров, в том числе применения исковой давности к недействительным сделкам, а в СК отсутствуют соответствующие нормы. Однако содержание ст. 9 СК РФ приводит к противопо­ложному выводу. Согласно п. 1 ст. 9 СК РФ, на требования, вы­текающие из семейных отношений, норма исковой давности не распространяется, за исключением случаев, если срок для защи­ты нарушенного права установлен в самом СК РФ.

Как видим, согласно указанным статьям, если срок исковой давности прямо не предусмотрен в самом СК, то применение ис­ковой давности к требованиям, вытекающим из семейных отно­шений, исключается. В СК РФ и СК РУз требования о признании брачного договора недействительным не названы в числе требова­ний, для которых закон предусматривает временные ограничения для принудительной защиты. Представляется, что, поскольку в СК норма исковой давности к требованиям, вытекающим из се­мейных отношений, применяется в строго определенных случаях, а согласно действующему СК стороны брачного договора не огра­ничены временными рамками при реализации права на защиту нарушенных прав, в данном случае специальные нормы СК (ст. 9) устраняют применение общих правил ГК.

В доктрине также существует мнение, что специальный срок исковой давности по искам о признании брачного до­говора недействительным установлен в п. 1 ст. 44 СК РФ по­средством применения отсылочной нормы, что является не­верным. В указанной норме речь идет об общих основаниях недействительности сделок, предусмотренных ГК, по которым брачный договор может быть признан недействительным. Специальное основание недействительности брачного догово­ра по иску одного из супругов, если условия договора ставят этого супруга в крайне неблагоприятное положение, установ­лено в п. 2 вышеуказанной статьи СК РФ.

Следует отметить, что обоснованность самой позиции за­конодателя по этому вопросу вызывает сомнение и противо­речит интересам гражданского оборота.

Анализируя нормы Семейного кодекса, можно прийти к выводу, что правило о нераспространении исковой давности на требования, вытекающие из семейных отношений, в основном на­правлено на отношения личных неимущественных прав супругов.

Отсутствие законодательной регламентации сроков, в течение которых обладатель нарушенного имущественного права в брачном договоре может добиваться принудительного осуществления и защиты своего права, не соответствует инте­ресам гражданского оборота и создает правовую неопределен­ность. Такое положение дел идет вразрез с законными интере­сами не только супругов, но и третьих лиц.

Обращает на себя внимание тот факт, что относительно соглашения об уплате алиментов по данному вопросу зако­нодатель занимает совершенно иную позицию. Поскольку из правила о применении гражданского законодательства при признании недействительным соглашения об уплате али­ментов не сделано никаких исключений, можно заключить, что признание недействительным алиментного соглашения и применение последствий его недействительности возможны в пределах сроков исковой давности.

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что к требо­ваниям о признании брачного договора недействительным и применении последствий недействительности брачного до­говора норма исковой давности должна быть применена на основании прямого указания закона. Исходя из этого следует дополнить СК нормой, прямо предусматривающей примене­ние исковой давности к требованиям о признании брачного договора недействительным путем отсылки к соответствую­щим статьям ГК. Возможен и такой вариант - установить срок исковой давности к требованию о признании брачного догово­ра недействительным в самом Семейном кодексе.

НОРБЕКОВА Юлия Сайфуллаевна
аспирант Института сферы обслуживания и предпринимательства (филиала) Донского государственного технического университета в г. Шахты